Об одном духовном лице

Мы познакомились в студенческие годы, случайно. Наше общение (слово, которое он любил употреблять) было плодотворным: в круг наших интересов входило искусство (именно через него я познакомился с Довлатовым), обсуждалась политика, вопросы религии. Мой собеседник, улыбаясь, говорил:

 - Чувствуется, что протестантизм тебе ближе.

 - Истину глаголите, - шутливо парировал я, - приведись мне жити в Византии, я бы принял сторону иконокластов.

- Вот! - еще шире улыбаясь, подмечал мой приятель, - случайно ли среди икономахов было столько армян?

- Ага! - я делал вид, будто сержусь, - а как же "нет ни Эллина, ни Иудея"?


Потом он женился, и мы затерялись. С появлением соцсетей нашли друг друга и стали поддерживать контакт через них.

Как-то я опубликовал свое мнение о национально-освободительной борьбе. Мой приятель, ставший священником, предвзято отнесся к моей точке зрения, неправильно ее истолковал и написал обличительный комментарий - дескать, моя родственница погибла в войне за наш народ, а ты так про наших героев пишешь. Обычно, он поздравлял меня с церковными праздниками, после вышеописанной бури в стакане - перестал.

Прошли годы. И что я вижу сегодня утром? На его странице - фотография: ноги, солнце, линия моря, шезлонг (лежак) и зонтик. Лет пятнадцать назад такие фотографии были в большой моде (сейчас пошло поветрие на фотографии из иллюминатора самолета).

Ладно, думаю, захотел иерарх показать orbi et urbi свои волосатые конечности на фоне пляжного пейзажа. И духовные лица должны отдыхать (а в некоторых странах даже - получать зарплату от государства).

Но проблема была в следующем: защитник икон и деятелей национально-освободительных движений отдыхает на территории государства, жителей которого его тетя считала своими историческими врагами и против которых боролась, пожертвовав на алтарь своих идей собственную жизнь. Причем - добровольно.

Вот так.