Попаданка. Глава 1

    Последнее, что помню – я у себя в комнате, лежу на кровати, свет приглушен, рядом дочь и муж, которые с тревогой на меня смотрят. Дышать тяжело. Я трудно и необратимо проваливаюсь в небытие.
    Сознание возвращается медленно. Гул в голове не прекращается. Издаю тихий стон.
    - Ты чего? – слышу испуганный детский голос.
   Что за ребенок? С трудом открываю глаза и пытаюсь сообразить, где я?
    А я в самолете. Гудит не в голове – это гул двигателя. Я пристегнута к креслу. Рядом незнакомая девочка. Она опять спрашивает:
   - Ты чего такая зеленая вся? И вроде не дышала.
  Слышу свой голос – и не узнаю. Голос не такой, как всегда. Не хриплый и одышливый, а высокий, хотя и тихий:
   - Не знаю. Сейчас пройдет.
   Классика жанра: где я? кто я?
   Главное без паники. Осмотреться и сообразить. Я что, в другом измерении? В другом теле?
    Смотрю на руки – явно мои, но почти детские. Трогаю лицо, волосы. Похоже и правда я.
Это что? Вторая молодость? Альтернативная реальность?
    Да нет. Помню я этот полет. Дети, самолёт. Когда же это было?
    Это эвакуируют детей из Анапы в холерный год. Это было, когда мы переехали на новую квартиру и мама отправила меня в пионерский лагерь на море. Значит мне тринадцать или около того. Я родилась в августе, пятого числа. А эвакуация – это или конец июля или начало августа. Семидесятый год. Бред. А где же я сама, или не я, а она, девочка из семидесятого. Сознание единое, моё. Я Ирина Павловна Петрова, мне сегодня исполнилось семьдесят три года.
    Самолет идёт на снижение. Приземлились в Шереметьево. Непривычно маленький и зачуханный аэропорт. Автобусы привозят нас и наши чемоданы на Миусскую площадь. Помню, здесь мама посадила меня в автобус и помахала на прощанье рукой.
     Вожатые опрашивают детей, кого куда провожать. Я помню, как это было в прошлый раз. Сейчас я скажу, что все в отпуске, ключей от дома у меня нет и мне надо к тетушке в пригород.
    Да, всё так. Детали стерлись, но в основном –так и было. Вожатый провожает меня на Курский вокзал, покупает билет на пригородную электричку – добрый человек – и сажает в вагон, передавая в мои руки довольно тяжелый чемодан.
    Вот черт. Мне что, предстоит полностью повторить прожитую жизнь?
    Как и тот раз, ровно шестьдесят лет назад, я тащусь с чемоданом по знакомой дороге к старому дому. Число я посмотрела на табло перед вокзальными кассами. Сегодня день моего рождения. Пятое августа.
    Я заранее знаю, что тетушки нет дома, и что приедет она после полуночи. Сейчас около четырех. Впереди унылое ожидание, но зато будет время подумать.
    Перекинула через калитку чемодан, перелезла следом сама. Ловкостью и силой я не отличаюсь.
   Боги неплохо пошутили. Я этого не хочу. Какого черта?

   Неспеша хожу по саду. Жую яблоко, щиплю малину. Мысли мечутся в голове.
   Так. Стоп. Надо попытаться восстановить в моей памяти память девочки Ирочки. Давай, давай, думай, вспоминай что было вчера, неделю, месяц назад.
    Нет. Никак. Памяти семьдесят три. Хорошо ещё, что нет старческого слабоумия. Детские воспоминания – далекие и невнятные - спрятались в этой моей и не моей голове. Остается надеяться, что вместе с детскими мозгами у меня и детские возможности обучения и развития. Но это пока не проверишь вот так, запросто.
    Солнце клонится к закату, становится прохладно. Открываю коричневый и какой-то картонный по ощущениям чемодан. Мини юбка в клетку, хебэшные, потерявшие форму и плохо постиранные майки, кеды, пионерские галстуки – аж два, и все в таком духе. Нашлась и тонкая шерстяная кофточка. Больше теплых вещей нет. Надеваю страшненькую кофточку. Теплее не становится. Не хватает для полного счастья ещё и простудиться.
     Ставлю чемодан у двери дома и сажусь на замки и ручку, застелив их парой маек. Откидываюсь на дверь как на спинку лавки. Вот этот момент я помню хорошо. Сейчас в густеющих сумерках должен показаться ежик. Тогда, в тот раз, я поймала его и закутала в майку. Хотела тетушку удивить. Теперь же - просто наблюдаю за зверьком. Становится совсем темно. Ежика уже не видно, но слышно, как он шуршит в траве.
    Тетушка, приехавшая на последней ночной электричке, пугается, наткнувшись на меня у двери.
    И вот уже свистит чайник. На столе белый хлеб и вареная колбаса. Я рассказываю о срочной эвакуации лагеря. Тетушка ахает и подливает свежезаваренного душистого чая. Забытые три слона. И колбаса вкусная. Подмена меня мною остается незамеченной.
    Повезло, что в сентябре я иду в новую школу. Можно не бояться, что одноклассники и учителя заметят во мне странные перемены. Это хорошо. Но вот мама…