Крокус - мысли на тему

Новость об этой трагедии, случившейся 22 марта в Москве, застала меня в Софии, столице Болгарии, поэтому на фотографиях скорбного мемориала, которые я сделала возле Посольства России в Болгарии, вы можете видеть надписи на болгарском языке, где все понятно без перевода. Люди приходили, возлагали цветы, долго стояли, молчали, плакали…

Где найти цветочный магазин в незнакомом районе, я не знала, и даже Гугл не мог мне помочь. И я просто шла туда, куда вело меня мое точное знание о том, что мы непременно друг друга найдем. Так и случилось. Совершенно неожиданно произошло наше чудесное пересечение - прекрасный цветочный магазин с огромным ассортиментом цветов возник на моем пути. Я выбрала белые хризантемы, как символ чистоты, веры и безусловной любви и, возложив их в память о погибших, долго шла пешком по незнакомым улицам и районам Софии.

День был солнечный, но довольно прохладный. Я смотрела на прекрасные проявления весны, которые видела вокруг себя (солнце, небо, молодую листву, цветы) и думала о тех, для кого эта весна, едва начавшись, стала последней весной в жизни.

А еще я вспоминала Достоевского - размышления Раскольникова на тему «право имею»… Вот и здесь кто-то решил, что у него есть право отнять жизнь у другого человека, других людей. И… он отнял…

А как бы хотелось написать: «Более никогда!» Но где взять уверенность в том, что именно так и будет? Где взять уверенность в том, что парадигма насилия оставит человеческие умы и перестанет разлагать души? И, наконец, где взять уверенность в том, что люди захотят обратиться к любви, дабы сохранить свою человечность, как великую ценность, как наиважнейший эволюционный элемент, дабы иметь шанс на развитие, на сохранение и продолжение жизни, на единство с Творцом? Ведь если на Земле останется хотя бы один человек, который будет думать, что «право имеет», угроза повторения будет продолжать существовать. Она будет висеть над человечеством, как дамоклов меч.

Такой простой, но такой сложный, как показывает наша всемирная история, вопрос: «Почему нельзя убивать старуху-процентщицу?», который обозначил Достоевский в своем романе, в нашем, таком «просвещенном», веке, до сих пор остается без ответа, как остается без осознания и вмещения божественная заповедь: «Не убий». Я не об отдельных людях, которые точно знают, почему этого делать нельзя. Я о человечестве, как едином целом. Ибо в человечестве, как целом, тех, кто думает, что «право имеет», пока большинство. И они говорят: «Нас больше, значит, мы правы». Но это не так. И суть не в количестве. Повторюсь. Если на Земле останется хотя бы один человек, который будет думать, что он вправе распоряжаться чьей-то жизнью вплоть до ее уничтожения, угроза повторения таких страшных трагедий, как расстрел людей в «Крокусе», будет продолжать существовать. Это будет происходить если не здесь, то там, если не там, то где-то. География, в данном случае, не имеет никакого значения, если мы одно мировое тело, одна мировая душа, одна планета Земля – живая и все чувствующая, и, если мы, наконец, люди - просвещенное и культурное человечество, а не дикие враждующие племена.

И, все же, я напишу: «Светлая память! И… Более никогда», ибо верю во все человеческое в человеке и в то, что возможно все. Я верю.

Когда я вернулась в Москву, мой путь из аэропорта до дома лежал мимо «Крокуса». Увидев следы страшного пожара, охватившего его в трагический вечер 22 марта, я поняла, что вернулась в город, который за время моего недолгого отсутствия стал другим. И я подумала: «Сколько же света веры, света осознания и света безусловной любви нам всем нужно принести в наш мир, чтобы не только эта рана, но и другие раны, которые кровоточат сейчас по всей Земле, очистились, затянулись и были полностью исцелены?!»

Дай Бог нам всем веры, осознанности и любви!


P.S. Этот текст я начала писать в первый день после своего возвращения в Москву. Завершила на днях. Публикую сегодня, в 51-й день, хотя писала его к сороковому памятному дню. Но все случается только вовремя. Это для меня уже аксиома. Значит, так должно было быть. Значит, именно на пасхальной неделе этот текст должен был выйти в мир.