Савал 12гл

Легкая повозка до до старой, замшелой хаты. Земля постепенно превращалась в рыхлую, болотистую хлябь где прорастает злыднева трава - багульник. Как и савинская лошадь, старые колеса погрязли в глубь торфяника, едва могла трогаться с места, а впереди та самая полуземлянка с проросшим лишайником на гнилых срубах волглой стрехи.Поваленное дерево, старый валежник, загородило проход к покосившим малым сеням. Ни плодовитого дерева, ни цветочка - сплошная болотная трава вокруг да дикое зловоние.
  - Бог мой, кто же здесь выживет?- глядя на маленькие почернелые оконца чуть касаются самой  земли Марьяша пожурилась, скрутилась вся от страха. - Как же мы тут? 
  - Перебьетесь пока, а там я тебя замуж заберу, будете жить у нас. Батя батагом не бьет. Только ревет как медведь. А вот мать... Она побурчит, а апосля перестанет. Мусолит много по чем зря, но отец ей быстро...
  Демка показал здоровый кулак.
  - Что быстро?- побагровела Марьяша, насупив черни бровки, напряглась.- Маминька у тебя строгая. Не взлюбила с первого взгляда.
  -А что, не пошла бы?
  Марьяна промолчала. опустила голову.
  Демьян немного поник, но виду не показал. Помогая старой женщине вылезти из повозки, легко погрузил отощалую женщину на спину, побрел к крыльцу дома. Перебираясь через валежник, он толкнул дверь, вошел в худую темнотой покрытую хатку.
  Изба которую выделила контора для новосельцев была куда страшнее чем камера лагеря. Сырые стены были в черне, глиняный пол в болотной зелене. В трухлявом сундуке перерыты зловонные тряпки с червоточиной. Одна ржавая кровать устлана гнусями, видать здесь и померла прошлая хозяйка. Истекала трупными соками на подстилку из сена пока не нашли и похоронили как положено, прочервилась. Всюду хлам, всякое старье, заставлено на печи и полках. Паутина повисла на окнах и в печи. Черные пауки попрятались в темные закоулки.
  - В сарае вашем было куда лучше. Тепло да сухо. Даже в камере нашего лагеря стены были в известняке. Мама белила нашу стену и соседней камеры. Было холодно, но чисто.
  Расстроилась Марьяша прикрывая нос от зловонного запаха.
  - Ты не переживай,- махнул рукой Демка трясся кудрявой головой. Он посадил Ирину на запыленный табурет, уперся руками в бока, расставив ноги как можно шире, осмотрел объем работы, задорным голосом добавил.- Сейчас мы тут все вынесем! Приберем маленько, а завтра на базарную площадь выдвинемся. Что-то да прикупим. Свой дом невелик, да лежать не велит.
  -Да, дом вести-не рукавом трясти! - подкинула Марьянка.- у нас есть деньги. Вот только царские.
Заверещала Марьяна резко крутанулась, стала к Демьяну спиной, поерзала в своих бинтах на грудях, откуда достала пачку пожухлых "Катинок":- Вот.
  Протянула она руку с деньгами.
  - Ох вот оно че, их менять надо.- вздохнул Демьян почесав затылок тут же спохватился.- Тридцать вершин отсюда, в губернии, на Девичьем рынке стоит скупщик, он меняет с этой...той самой...КОМИССИЯ! И пусть! От денег никаких не откажется, жидовская нелюдь. Все под себя гребет. Селяне с последним идут, а тот жирует. Ну ничего, ничего. Завтра прикупим многого, гляди в обновках ходить будешь! В новом платочке, юбку с поневой купим да ботиночки с каблучком. Блузок будет на каждый день! Спать будешь на мягких перинах, а не тюфяках. Одеяло купим, а подушки мать даст. Горшки прикупим, иконки тут поставим рушником белым покроем, дорожки на пол постелим. С отцом доски притащим. Мелу надо, стены покрыть.
  - Марьяша...Дочка, милая моя, возьми мою вуаль, продай ее этому скупому скупщику да подороже! - очухалась Иринка сразу как только услышала про базарную площадь, она достала из пришитого кармана исподницы белоснежную длинную вуаль из тонкой атласной нити сотканное коклюшками с серебряной нитью, украшенную мелким речным жемчугом, протянула дочке.- Купи себе блузок и юбок, платков много. Купи приданного побольше, денег не жалей. Выходи за Демьяна, выходи! Вижу, он хороший человек, а я чувствую недолго проживу. Не больше года осталось.
  "Maman, C'est ton voile. C'est l; que tu as ;pous; papa.Comment peux-tu?"- бросилась Марьяна к ногам матери скручивая белоснежную вуаль матери на французском лепетала как птичка, напомнив об умершем отце.
  "Ne sois pas stupide, ma fille, c'est ta chance de rester en vie. Le mariage est la seule solution. Ou vous serez ramen; ; Peterburg.
   Ответила Ирина, она все же отдала последнее Марьяне.