Золотой дурман кн. 2я гл. 15 - Сбывшаяся мечта

                Сбывшаяся мечта

Прохладное июньское утро разразилось проливным дождём.
– Ранний гость до обеда, – выглянув из времянки, с улыбкой бросил Пахом.
– К удаче, коли погода дождём провожаить, – пробурчал Игнат, размачивая в воде сухари. – Немного брюхо набьём – да в путь собираться.
Через некоторое время дождевые тучи и раскаты грома свалились за недалёкие горные вершины, и яркие лучи солнца заиграли в капельках прошедшего ливня.
Собрав всё необходимое, золотоискатели навьючили лошадей, побросали в реку орудия золотодобычи, как бы спрятав концы в воду, и направились в селение Бакая.
Двигались медленно – скользкая после дождя тропа сдерживала путников, заставляя зачастую вести лошадей в поводу.
– Ничего, к полудню просохнет, оно походчее будет, – подбодрил спутников Пахом.
С тревожно бьющимся сердцем подъезжал Игнат к селению Бакая, мысли, как рой пчёл, кружили в его голове: «А что если инородцы натакались на его ножны и нашли идола? А может, засаду устроили, чтобы поймать похитителя?.. Как бы половчее провернуть это дело: заехать к демечи и выяснить судьбу золотого идола?.. Тогда казаки, собирающие ясак, узнают о посещении им этих мест, да и призадумаются: к чему это Игнат вдруг оказался в селении Бакая… А что если Прохора с Пахомом заслать? Их ведь не знают… Они-то и выпытают у Бакая, как обстоит дело. Если всё спокойно – самому тайно пробраться к тому месту у реки, да и ушмыгнуть с золотишком-то. Вот и получит шурин кукиш вместо свой доли…».
С этими мыслями он и поспешил догнать ехавшего впереди сродственника.
– Слышь, Прохор, сумления меня одолевают насчёт идола: а ежели люди Бакая натакались на него?.. А теперяча затаились и караулят, когда похитчик за добычей явится…
– Да-а… могёт такое случиться, – почесал затылок Прохор.
– Ну и чево теперяча? – вопросительно поглядел он на Игната.
– Вы с Пахомом поедете к Бакаю, а я схоронюсь где-нибудь в чаще. На вас никаких сумлений не будет – ты странник, а Пахом твой проводник. Вот и дознаитесь у него, что там с идолом. Подведёте разговор об ентом – демечи сам всё выложит. А там уж ты сам скумекаешь, как тебе избавиться от Пахома – не ташшить же его с собой за идолом…
– М-да-а… – задумался Прохор.
«А нет ли здесь какого подвоха? – промелькнуло у него в мыслях. – Ведь пока они там, у Бакая, будут выяснять про золотого идола, Игнат тем временем заберёт сокровище и улизнёт вместе с ним. Не посмотрит даже на то, что люди демичи или казаки могут караулить похитителя, – хитёр, вывернется».
– Нет уж, сродственничек, поехали вместе. А про себя скажешь, что нанялся ко мне в помощники – вот и занесло тебя в энти края. Думаю, этот, как его, Бакай ничего дурного не усмотрить в твоём толковании.
– Хм-м… – мотнул головой Игнат, поняв опаску шурина. – Ну, коли так, то поехали вместе. Верно ты скумекал насчёт помощника.

Мысли о золотом идоле отогнали все страхи перед изобилующей опасностями дорогой. Игнат не замечал ни бездонных пропастей, краем которых извивалась тропа, ни крутых головокружительных подъёмов, где приходилось, карабкаясь по острым камням, вести в поводу лошадей. Обливаясь потом, он не сетовал на палящее июньское солнце – золото, вот что двигало его вперёд к намеченной цели.
– Это ж надоть такую страсть пережить!.. – оглядываясь назад, молвил Прохор, трясущимися руками, вытирая катившийся градом пот.
Но вот тропа, миновав горные перевалы, спустилась в зеленеющую долину, откуда было рукой подать до улуса Бакая…
Уже после полудня измотанные тяжёлой дорогой путники въехали в селение демечи. Встреченные лаем собак, они прямиком направились к его юрте. Игнат хорошо запомнил это жилище, где он в болезненной лихорадке провёл не один день. Откинув полог, навстречу гостям вышел Качкын.
– Хо! Узнаю, узнаю… – заулыбался он Игнату. – Никак хорошие новости об нашем идоле? – перевёл его слова Пахом.
– Да вот, господина сопровождаю, – кивнул Игнат на Прохора. – Очень уж захотелось ему места эти посмотреть.
– А-а-а, – разочарованно протянул Качкын. – Я уж подумал, какие хорошие известия о золотом идоле ты принёс… Так и не признался тот мошенник?
– Сбежал он дор;гой, усыпил конвойного и… – развёл руками Игнат.
– Да ты что?! – схватил его за плечо инородец. – Значит, должен прийти за своей добычей, – сощурив глаза, произнёс он.
– А что Бакай, отдыхает?
– Демечи на охоте. В селении остались: я, несколько мужчин, остальные женщины. Я – за хозяина… – гордо объявил Качкын. – Вы, наверное, устали с дороги? Проходите в юрту, сейчас кликну, чтобы вас хорошо покормили, – откинул он полог и в вежливом поклоне предложил пройти гостям внутрь.
– Вы пока располагайтесь, а я с господином схожу на реку – немного охолонуться ему захотелось, – незаметно подмигнул Игнат Прохору.
– Вот что: за идолом итить надобно – в селении мужиков нет, опять же на руку нам – случайных встреч не опасаться. А завтря с утра назад двинем, – по дороге скороговоркой выпалил он на ухо шурину.
– А как же Пахом с этим инородцем? Вдруг удумают пойтить за нами?
– Не удумают… – хитро подмигнул Игнат.
– Ну, тебе виднее… – согласился Прохор.
Поплескав немного на лицо студёной воды, они вернулись в юрту Бакая. По дороге назад Игнат пошарил в сумке ещё не развьюченной лошади и быстрым движением спрятал за пазуху небольшой свёрток.
Качкын с Пахомом о чём-то оживлённо беседовали. Несколько женщин крутились вокруг очага, готовя угощение. В одной из них Игнат узнал дочь Бакая – Капчаай.
– Проходите, садитесь вот здесь, уважаемые гости, – показал на место справа от себя Качкын.
– Какой запашистый чай! – нагнулся Игнат над отставленным на край очага котелком.
– А это для дорогих гостей держим – у маньчжур выменяли, – пояснил Качкын.
– А-а… вона что! – протянул Игнат и загородив собой котелок, незаметно кинул сонной травки в заварку.
Дождавшись, когда гости досыта наедятся молодой баранины, женщины стали разливать чай.
– Благодарю, мы апосля попьём. Вот, господин хочет попробовать кумысу, ну и я заодно – чай-то не полезет уже… – положив руку на живот, с почтительной улыбкой склонился Игнат.
Женщины мигом отреагировали на его просьбу, подав две большие кружки кумыса. Прохор прикрыв глаза, всем своим видом старался показать, какое удовольствие доставляет ему этот напиток.
Спустя немного времени Пахом и Качкын, широко зевая, навалились на стоящие сзади сумки.
– Чой-то в сон сморило, – стараясь открыть слипающиеся глаза, пробурчал Пахом.
– Ну так с дороги умаялись, – понимающе кивнул Качкын. – Я вот тоже сегодня закрутился – мужики на охоте, всё я… – зевая, не докончил он фразу.
Игнат выждал, когда Пахом с хозяином, смачно похрапывая, уткнулись в шкуры, и, отдуваясь, словно переел, знаками показал женщинам, что желает с господином немного освежиться…
Выйдя они вскочили на лошадей и не спеша направились к реке. Багровеющий диск солнца медленно спускался к закату.
– До сумерек бы успеть добраться, – забеспокоился Игнат, глядя на занимающуюся вечернюю зарю.
Всадники проехали немного вверх по течению реки и, убедившись, что их уже никто не видит, пустили лошадей галопом.
– Быстрее, быстрее!.. – нещадно подгонял коня Игнат. – Кабы не пришлось в потёмках шариться…
«А вон и валун», – издали заметил он освещённый багряным светом заходящего солнца огромный камень.
– Здесь! – торопливо соскочил он с лошади, бросив поводья Прохору.
С трепетно бьющимся сердцем подбежал Игнат к месту, где год назад зарыл своё сокровище.
– А вот и потеря! – поднял он и бросил в стремительный поток реки потемневший от времени кинжал.
Игнат упал на колени у подножия валуна и стал усердно разгребать  грунт.
«Где же, где же он!.. – лихорадочно стучало в голове. –Неужели инородцы нашли?.. А может, не то место?» – промелькнуло в его сознании и холодной тоской обожгло сердце.
Но вот остриё упёрлось во что-то твёрдое. Как одержимый стал разбрасывать вокруг себя камни Игнат.
«Вот он, родимый!» – желтизной блеснул в вечерних лучах золотой идол.
– А-а-а-а-а-а!.. – вырвался из его уст облегчённый раскатистый звук. Трясясь всем телом, Игнат поднялся на ноги, прижимая к груди своё сокровище.
– Покаж! – вернул его к действительности голос Прохора.
– Чево?! – повернул к шурину дико раскрытые глаза Игнат.
– И-идола покаж… – замялся Прохор от взгляда родственника.
«Умом тронулся? – промелькнуло в его голове. – Кабы, того, не порешил…» – опасливо глянул он на кинжал.
– Ха!.. Покаж идола… – ошарашенно повторил Игнат. – Назад торопиться надоть – вот-вот стемняется. Да и инородцы засумлеваются, чего это нас так долго нет.
«Вроде в себе…» – отлегло внутри у Прохора.
– Дай хошь одним глазом гляну, – уже более настойчиво произнёс он.
– П-погляди… – милостиво согласился Игнат, не выпуская из рук сокровище.
– Ух ты!.. Видать, тяжёлый – фунтов десять.
– Поболе будет… – ещё крепче сжал идола Игнат.
– Здеся и моя половина? Охота бы уже получить своё, – страдальчески промолвил Прохор.
– Как жа я тебе половину отделю? Вернёмся – разделим, – насупясь, твёрдо произнёс Игнат. – Поровну…– немного помолчав, добавил он, бережно засовывая идола в сумку с самородками: «Вот они – его сбывшиеся мечты!».
– Вернёмси… недовольно пробурчал Прохор. – Смотри, чтобы без обману. Ежели вздумашь схитрить – под землёй найду, – осмелев, угрожающе закончил он, усаживаясь в седло. Кривая, ехидная ухмылка промелькнула на лице Игната вместо ответа…
В сгустившихся сумерках подъехали они к юрте Бакая. Пахом с Кычкыном сладко похрапывали на разостланных шкурах.
– Хорошо хоть бабы разбежались, – приглядевшись, что в юрте никого больше нет, бросил Игнат. – Давай уже укладываться, завтра пораньше подняться надобно, – положив под голову сумку с сокровищами, опустился он на ложе из шкур.
Всю ночь из-за пережитого Игнат не мог сомкнуть глаз, да и Прохор в раздумьях ворочался с боку на бок.
Яркие картины жизненного благополучия, одна краше другой, пробегали перед глазами Игната: «Я богат!.. – сверлила голову радостная мысль. – Только как бы шурина провести? Да прибрать всё себе… Можа, того, – Пахома порешить – так жа, как с Мироном, а сказать, что убёг с золотом – порыдать, поплакаться… Не-е, не годится: как жа ево ночью чаем напоить, да и мертвяка куды спрячешь?»
Так и не найдя решения, он лишь под утро забылся беспокойным сном...

Ружейные выстрелы, громкое гиканье и топот копыт прервали его поверхностный сон. Игнат открыл глаза и испуганно огляделся по сторонам. Все уже, вскочив, недоумённо крутили головами.
– Разбойники! – выглянув за полог, выкрикнул Качкын. – Там женщины, они сгоняют их в кучу… Капчаай!.. – схватил он лук и выскочил из юрты.
– По юртам пошли – женщин выгоняют, – комментировал Пахом, украдкой наблюдая за происходящим.
«Золото, золото! – как в лихорадке затрясло Игната. –А ежелив обыщут?!.. В одночасье всего лишусь».
– Бежать надоть, – кивнул он Прохору, – пока они там с бабами разбираются.
– Куды?. – махнул рукой Пахом. – Вон, под шкуры прячься – авось пронесёт.
Но Игнат уже не слышал его. Схватив Прохора за рукав, он опрометью выскочил из юрты. Их лошади, перепуганные происходящим, рвались, выбивая копытами комья земли. Чтобы не терять времени на распутывание узлов, Игнат перерезал кинжалом верёвки, которыми были привязаны их скакуны, и проворно вскочил в седло.
– Давай, быстрее, чего капаешься?! – шикнул он на замешкавшегося Прохора. – К лесу уходим!
– Ой, как поймають – убьют… – дрожащим, испуганным голосом ответил тот.
– Куды?!.. – как бы в доказательство сказанных слов, раздался грозный бас справа. – Стоять, кому сказал! Не то порешу обоих! – выстрелом дал понять серьёзность намерений незнакомец.
– Д-до в-ветру в-вот… – затрясся всем телом Игнат, боясь повернуть голову.
– С перепугу чо ли шкеры* обмочил? – закатился басовитым самодовольным смехом лиходей. – А ну-ка, давай вытрясай, чо у тебя там в сумках!
_____________________
Шкеры* – штаны.

– Да т-так п-провианту немного да кой-кака с-старенька одёжа…
– А чего так скудрошились*? Слазь с коней! – сурово прикрикнул злодей.
И тут только Игнат осмелился взглянуть на говорящего: заросшее бородатое лицо с огромной серьгой в ухе откликнулось животным страхом у обоих сродственничков.
– П-помилуй, с г-голоду ведь п-помрём! – слёзно взмолился Игнат, ухватившись за сумки. – Вон, у инородцев – чего хошь в достатке… – судорожно перебирал он в голове варианты, как отвести беду от своих сокровищ.
– Давай, вытрясай! – грозно пробасил злодей. – Посмотрим на твои монатки.
– Чего там у тебя, Бес?! – раздался сиплый голос.
– Да вот, улизнуть хотели, – окинув жертву язвительным взглядом, ответил тот.
– Какого лешего ты с ними валандаешься? Жуликом обоих – и делов-то… Подмогнуть чо ли? – подъехал сипатый поближе.
Что-то очень знакомое, отдающее страхом, показалось Игнату в этом шипящем голосе.
– Шиш?! – рассмотрел он подъезжающего. – Вот, последнее забират… А я ведь тебя сразу признал… – рабски льстивым взглядом встретил он разбойника.
– Погоди, погоди! Однако я тебя иде-то видел… – бросил тот удивлённый взгляд.
– Ну а как жа!.. Вы у меня в руде от патрулей казачьих схоронились, да с подорожными вам подмагнул, – угоднически улыбаясь, лакейским тоном пояснил Игнатий.
         – Лофан?! – прищурил глаз Шиш. – А ты как тута?.. Чего это тебя сюды занесло?
– Вот, господина сопровождаю. Деньжат подзаработать хочу – семья большая, вот и приходится крутиться… Пришлось заночевать здесь.
_______________________
Скудрошились* – испугались.
         
– Сверкальцы, рыжики, скуржа имеется? – кивнул Прохору Шиш.
– Чево? – не поняв, пригнулся тот в испугано-услужливом поклоне.
– Камешки, золото, серебро… – грубо пояснил Бес.
– Вот – сто двадцать рублёв ассигнациями, – вытащил трясущимися руками пачку аккуратно свёрнутых купюр Прохор.
– Засунь их себе в задницу, здесь с такими финалами делать нечего, – брезгливо бросил Шиш.
– Ну так чего с имя?.. Приткнуть али как? – словно спрашивая дозволения, пробасил Бес. – Бандырь-то* его в самый раз мне будет, – кивнул он на Прохора.
– И-игнат, это ч-чего они уд-думали? – прошептал тот дрожащими губами.
– Ты чего там бакулишь, бутеня*? – прохрипел Шиш.
– Да вот, спужался он шибко. Отпустил бы ты нас… Не погуби!.. – с побледневшим от страха лицом едва выдавил из себя Игнат. – Уж я-т-то к-как вам ус-служил, – впился он испуганно-просящим взглядом в своего бывшего знакомца. – Вон, и с Мартыном пособил…
– Да-а, – это ты ладно нам указал. Мастерский кузнец был – ловко с путами сладил. А то у Мартына кряковки* чуть было не отмёрзли… Приткнуть пришлось, чтобы не сболтнул чего.
– А, так Мартын – с вами? – видя, что его устрашитель немного оттаял, с угодливой улыбкой произнёс Игнат.
– А где ж ему быть – вон он! – кивнул тот на толпу разбойников.
– Сваливай манатки в кучу! – донёсся оттуда приказной бас Атамана. – Сверкальцы, рыжики ищите!.. Эй, Чухарь*, где, говоришь, висел рыжий идол? – который раз допытывался он у примкнувшего к ним инородца.
В душе у Игната похолодело от таких слов Атамана: «Ну как в сумки заглянет!..» – трясясь от ужаса, думал он.
______________________________
Бутеня* – пузатик.
Кряковки* – связанные руки.
Чухарь* – глухой тетерев (часто не понимая задаваемых им вопросов, инородцы молчали, не зная, что ответить).
Бандырь* – сюртук, пиджак.

– Да не трясись ты!.. Не трону я тебя. Это я так, попужал немного, – снисходительно прошипел Шиш. – Не забыл ещё того лоха, которого прикончил жуликом в шею?.. Помни: ты теперя с нами кровью повязан… Пущай едуть… – махнул он Бесу.
– Ага, ага…– торопливо заскочили в сёдла родственнички и, благодарно поклонившись лиходеям, направили лошадей к лесу.
– Ну ты, Игнат!.. – немного придя в себя, округлил глаза Прохор, словно столкнулся с чем-то пугающим, когда они скрылись в разлапистых ветвях елей.
– Чево? – недовольно бросил тот.
– Я бы не смог так – человека прикончить.
– Не ты – так тебя, – хладнокровно ответил Игнат, соскакивая с лошади. – Им человека жизни лишить – что тебе комара прихлопнуть, – пояснил он шурину словами Мартына.
– Как это?.. Не ты – так тебя… – недоумённо дёрнул плечами Прохор.
И Игнату пришлось вкратце поведать про оставшихся лежать на чужбине братьев-переселенцев.
– Это верно – прикончили бы они тебя… – понимающе кивнул Прохор. – Но вот так, с ходу, порешить мужуков… Не знаю…
– Узнаешь, ежелив прижмёт… – холодно бросил Игнат.
– И куды ж  теперя? – недоуменным взглядом окинул местность Прохор.
– А я почём знаю… Вроде оттель мы пришли, – кивнул Игнат на виднеющиеся в утренней дымке отроги скалистых гор. – Туды двигаться надоть.
– Лучше здесь останусь, чем без проводника через таку страсть возвращаться, – вспомнил Прохор вчерашний переход. – Пахома надоть искать, коли живой, – кивнул он в сторону селения. – Али же из инородцев кого нанять… Подождём, когда эти лиходеи уедут.
– Пожалуй, по-другому никак… – согласился Игнат, выглядывая через густые ветви на хорошо просматриваемое селение…
Со свистом и гиканьем, поднимая пыль, разбойники, нагрузившись добром и захватив женщин, оставили улус Бакая.
– Ну что, поехали? – махнул Игнат в сторону разграбленного бандитами селения.
Плач и стон доносились повсеместно из опустошённых бандитами юрт.
– Ой, смотри! – кивнул Прохор на лежащего в луже крови инородца. Недалеко от него, закатив глаза в небо, лежал бездыханный разбойник с торчащей из груди стрелой.
– Это же этот, чо нас встречал – Качкар вроде имя его. Кажись, живой ещё, – заметил он судорожное дыхание и едва уловимый стон. – Можа, того, позвать кого, помрёть ведь…
– А хоть и помрёть, тебе-то чево? – безразлично бросил Игнат. – Нам бы Пахома живым сыскать да скорее обратно. Ему скажем, что спужался ты разбойников, не хошь дальше итить – домой, назад решил повернуть.
– Смотри-ка, даже своего не подобрали… – окинул робким взглядом бездыханного лиходея Прохор.
– А к чему он им такой нужон? – нехотя ответил Игнат.
Они осторожно откинули полог и с остатками страха от пережитого боязливо шагнули в темноту юрты Бакая.
– Никого… – с дрожью в голосе прошептал Прохор.
– Можа, и Пахома прихватили? – с досадливой тревогой отозвался Игнат.
– Ну, слава Богу! – послышалось облегчённое восклицание из-под шкур в углу юрты. – Мне уж учудилось – опять бандиты нагрянули, – показалось в сумраке тлеющего очага, перепуганное лицо Пахома.
– Живой! – с радостью в голосе воскликнул Игнат, разглядев привыкшими к темноте глазами проводника.
– Ох, и страху натерпелси, когда они отседа барахло стали вытаскивать, едва от ужаса не помер. Забилси в угол, под шкуры… Всё думаю – конец пришёл, а, видать, судьбинушка бережёть жизню…
                Продолжение следует...