1. Рыбалка. Приглашение

Ко мне в клинику заехал Никита и уговорил смотаться на рыбалку. Назвать меня рыбаком нельзя, но, во-первых, Никита – мой друг, и во-вторых, два года без отпуска давали о себе знать. Препятствий тоже было два. Во-первых, надо было утрясти отпуск с главврачом – Петром Алексеевичем, который был из врачей советской школы и поэтому искренне недоумевал, как можно бросить страждущих в клинике даже на час. Сам он, казалось, дневал и ночевал в своем кабинете. Вторая трудность – жена, которая не поощряла моих отлучек из дома, будучи убежденной, что правильный муж не меняет семейный очаг на ночевку в палатке в обществе комаров. Но если с Петром Алексеевичем я надеялся утрясти проблему, надавив на его гуманизм, и убежденность, что врач должен совершенствовать свои знания всю жизнь, то вторую проблему изящно решил Никита, вытащив из кармана два билета на заезжих столичных знаменитостей. Один билет предназначался его жене, второй - моей. С его стороны это была хорошая проработка тылов, как в серьезных военных операциях.
Смело пошел к главврачу, но не стал напоминать про мое беспорочное и безотрывное служение психиатрии в течение двух последних лет. Вместо этого завел разговор издалека, сославшись на то, что, во-первых, количество иностранных медицинских публикаций по психиатрии растет в геометрической прогрессии, во-вторых, в связи с долгим отсутствием мое место в областной библиотеке заняли апологеты искусственного интеллекта из политеха, и, наконец, я ощущаю падение моего профессионального уровня. При упоминании искусственного интеллекта главврач аж взлетел из-за стола, икона Апостола Луки – покровителя медицины, за его спиной нахмурилась. Я понял, что дело решено в мою пользу. Петр Алексеевич жестом В.И. Ленина на броневике указал мне на дверь и выкрикнул: «Три дня за счет отпуска, и не вылезать из библиотеки! Передай своих больных Ксюше». С благодарностью покинув его кабинет, уселся в авто к Никите. Больных я уже передал Ксюше, не особенно переживая за их судьбу. Ксюша училась в ординатуре и знаниями в психиатрии обладала отменными. Еще одно ее положительное качество – она не различала больных своих и чужих. Ко всем относилась ровно и ответственно.
Преодоление второго барьера в виде жены прошло на высшем уровне. В предвкушении от встречи с заезжими знаменитостями она тотчас умчалась в торговый центр для обновления гардероба. Но это лишь мелкие издержки операции «Рыбалка». Никита заранее уложил в багажник все необходимое, мне оставалось лишь засунуть в рюкзак собственные мелочи. Через час мы выскочили из города за кольцевую дорогу и довольные, что легко преодолели все препятствия, мчались по шоссе на север. Через полчаса свернули направо и уже не мчались, а неторопливо ехали, учитывая ландшафт и качество дороги. Наконец свернули на грунтовку и поползли, объезжая рытвины и ухабы. Еще засветло подъехали к усадьбе Андрюхи – перевалочному пункту, где должны оставить машину и, нагрузившись рюкзаками, отправиться в свободное путешествие безо всякого технического сопровождения. Как и ожидалось, Андрюхе без труда удалось убедить нас, что отправляться пешком, через лес, в такую темень, и при такой скверной погоде, опасно. Можно либо попасть в колдобину, либо наткнуться на дерево, либо просто промокнуть и подхватить воспаление легких. И хотя солнце еще и не собиралось садиться, туч на небе не было, мы согласились, что рисковать не стоит. Засим переместились за стол, где наметился чудесный вечер.
Андрюха фермерствовал, разводил кур. Куриное дело знал, к тому же был интересный собеседник. Поэтому разговор был оживленный. Меня, как психиатра интересовал вопрос наличия сознания у курей. Известно, что вороны очень сообразительные птицы. Мне не раз приходилось в этом убеждаться. Поэтому поинтересовался, вороны уникальны в этом, или куры тоже не глупы. Ведь всю свою жизнь проводят рядом с разумными особями – людьми. Но на мой вопрос Андрюха категорично ответил, что куры - дуры. Тем напоминая некоторых баб, которые тоже испытывали явный дефицит когнитивных способностей. Мы все поняли, и тоста «За женщин» в этот вечер не прозвучало. Однако, разговоры про куриный разум неожиданно вывели нас на тему о необыкновенных явлениях, в частности в месте, куда мы должны отправиться на рыбалку.
Андрюха рассказал несколько поверий, ходивших среди местных, когда здесь еще была деревня. Она стояла на склоне холма, который спускался вниз к небольшому пруду. Невдалеке была видна купа деревьев. Там располагалась барская усадьба. Деревня начала приходить в упадок относительно недавно, ее жители переселились кто в город, кто в центральную усадьбу совхоза. Несколько пустовавших, еще целых деревенских дома использовались городскими под дачи. Они приезжали ранней весной и уезжали поздней осенью. Занимались обычным крестьянским трудом, который унаследовали от предков. Тянуло к земле. Да и овощи с собственной грядки были не в пример городским из магазина. Раз в неделю мимо проезжала автолавка, в которой отоваривался и Андрей. Но разговор наш коснулся чудес не потому, что деревня захирела, а совсем по другому поводу. Дело в том, что неподалеку от места, где мы с Никитой завтра раскинем снасти, располагалось болото, которое с давних времен у жителей деревни именовалось «проклятым местом». Из этого болота брала свое начало речушка, которая впадала в Зушу, на которой мы довольно успешно рыбачили. Местные, когда они здесь жили, ни под каким видом не посещали это место. Их не привлекали ни ягоды, ни грибы, ни даже богатая охота на уток. Было много историй об ужасных свойствах этого места, которые передавались из поколения в поколение. Жители полагали, что там крепко поселилась нечистая сила, которая заманивала людей чтобы их погубить.
Андрюха рассказал о барчуке – офицере из Петербурга, который приехал к своей тетке, и услышав про «гиблое место» сказал, что проживет там три дня и, если встретит русалку, то приведет ее к тетке в усадьбу. Офицер был бесшабашный, неоднократно награждался за смелость. Погрузив на коня провизии на три дня, состоящую из изрядного количества рома и неслабого продуктового пайка, в сопровождении проводника он отправился прямиком через лес. По рассказам проводника, когда они вышли с другой стороны леса на берег Зуши, он барчука оставил, потому что идти дальше боялся. Однако, указал как добраться до проклятого места. Офицер щедро наградил его и повел коня туда. Больше проводник ничего не мог сказать, потому что был пьян.
Через три дня барчук не вернулся. Барыня призвала проводника и выспросила у него все детали путешествия. Затем приказала старосте собрать команду из крепких мужиков и с помощью проводника найти место, где сгинул ее драгоценный племянник. Мужики наотрез отказались идти, но, когда староста пообещал им ведро водки, нехотя согласились. Зачем-то запаслись дубьем и отправились в лес. Выйдя на берег реки с другой стороны леса, они увидели стреноженного барчукового коня, который мирно пасся в пойме реки. Поминутно крестясь, мужики толпой отправились к гиблому месту. Пройдя чуть больше версты, нашли шалаш, вокруг которого валялись пустые бутылки из-под рома. Напротив входа было кострище, над которым висел котелок. Огонь давно погас, в котелке была засохшая каша. Племянника нигде не было. В шалаше лежал офицерский мундир, рядом расстеленный плед, как будто барчук собирался ко сну. Все вещи были аккуратно сложены. Чувствовалось, что офицер привык к походной жизни и не допускал беспорядка в вещах.
Староста разослал мужиков в разных направлениях от шалаша. Поминутно крестясь, больше делая вид, что ищут, они повиновались. Внезапно один мужик дико закричал и поднял из травы обнаженную саблю. Неподалеку лежали ножны. На сабле была запекшаяся кровь. Поискав немного еще, мужики сказали, что больше не останутся здесь даже за второе ведро водки. Собрали вещи, погрузили на коня и поспешно, поминутно оглядываясь, толпой двинулись домой. Каждый боялся отстать и очутиться в лапах нечистой силы.
Барыня, хотя и была безутешна, отправила в город мужика за полицейским следователем, который на следующий день прибыл в сопровождении двух младших чинов. Они пошли на место пропажи племенника, облазили все кусты вокруг шалаша, но ничего не нашли. После этого следователь, отпив с барыней чаю, уехал в город. Саблю и мундир оставил безутешной тетке, как память о племяннике.
Прослушав рассказ, мы помолчали. Потом начали высказывать разные версии. Особенно примечательная улика – бутылки из-под рома. Напрашивалась гипотеза: офицер перебрал рому, забрался в реку и утонул. А тело отнесло вниз по течению. Но Андрей опроверг ее, сказав, что в этом ручье утонуть невозможно. Кроме того, непонятно, почему на сабле была кровь. Утопший не мог драться на саблях, даже с нечистой силой. Мы призадумались, но ничего вразумительного придумать не могли.
В тот вечер Андрей рассказал еще одну местную историю, которая также была связана с «проклятым местом». Неподалеку от этой деревни было довольно большое село. В его церковь ходила на службы вся округа. В храме прислуживал пономарь – из местных крестьян. Он был праведен и, хотя молод, пользовался уважением крестьян. Однажды пономарь заспорил с диаконом об искушении от дьявола, утверждая, что человек сможет устоять любым его проискам и искушениям. Диакон, как человек более опытный, и по мнению прихожан, даже мудрый, уверял, что есть такие дьявольские соблазны, против которых обычному человеку не устоять. Пономарь возражал, утверждая, что праведника дьявольский соблазн минует, нисколько не навредив. Расстались каждый при своем мнении. Спустя три дня пономарь исчез. Все очень грустили по этому поводу, человек он был хороший, праведный, всегда помогал, когда его просили.
Спустя полгода из деревни пропала девочка с коровой, которую она пасла в местном лесу. Ушла в лес и не вернулась ни в этот день, ни в следующий. Бросились искать всей деревней. Поиски привели к гиблому месту, где Нюру – так ее звали, нашли вместе с коровой. Корова паслась, а Нюра сидела на ступеньках землянки и с кем-то оживленно беседовала. Когда заглянули в землянку, обнаружили там пономаря. В землянке висели иконы, горела лампада, а сам пономарь сидел на нарах и беседовал с девочкой. Судя по всему, они говорили о важных для них материях. Девочку с коровой отвели домой, а пономарь с тех пор стал как бы местный святой. Люди приходили к нему с разными напастями. А Нюра стала его постоянной гостьей. Пошел слух, что пономарь может лечить разные болезни. После этого его посетила сама помещица в надежде излечить какую-то свою дворянскую болезнь. Неизвестно, избавилась она от хвори или нет, но в церкви стало одной иконой больше. Ее подарила барыня.
Так прошло несколько лет, и вновь пономарь исчез. Нюра сказала, что ему было повеление свыше отправиться в Белозерский монастырь. После исчезновения пономаря место опять восстановило прежнюю дурную славу. Это подтвердили крестьянки, которые повадились ходить на болото за ягодами. По возвращении некоторые из них заболевали и долго не могли оправиться. У других там же на болоте вдруг отнимались ноги, и их приходилось вести под руки. В результате, крестьяне опять перестали туда ходить.    
Несмотря на страшные истории, вечер благополучно завершился в бане в компании с березовыми вениками. Андрюха просветил, что веники он собирает на Троицын день.