Глава 17 Расплата

 
 Глава 17
Расплата

 Ангелина, а также уложенные ею в постели дети, центральная комната в квартире, дом № 43 на заснеженной Таврической улице, блокадный город — всё удалялось и удалялось, превращаясь в маленькие живые блики в тёмных зрачках Властителя Возмездия. Взгляд Рыцаря был сосредоточен, а лицо сурово. Он тяжело вздохнул.
— Множество детей из детского дома умерло от голода, заведующую убили... Друзья, что вы думаете по этому поводу? — обратился он к Властителю Света и стоявшей рядом свите.
Сияние от горящих свечей озарило худощавое лицо Хроноса:
— Если бы власти города не пожадничали и отдали спрятанные под землёй продукты, то многие дети остались бы живы! Определённо, вина ответственных за это просматривается достаточно отчётливо!
Мерцающий свет выхватил лицо Вихря.
— Очевидно, что дети, перешагнувшие порог жизни, захотят получить ответ на вопрос: «Почему мы умерли?..» Будет правильно, если имеющие к этому отношение души станут лично оправдываться перед ними!.. — произнёс он.
— А что думает Властитель Света? — спросил Властитель Возмездия.
Световые блики осветили лицо Рыцаря со светящимся крестом на груди.
— Основные виновники преждевременной смерти детей, как и множества других жителей данного города, находятся в другом месте и даже в других странах, а именно: в Германии, Англии, США!.. — ответил он.
— Придёт время, наказание дотянется и до них! — продолжил разговор Властитель Возмездия.  А сейчас, Вихрь, Смерть и Хронос, подумайте, что можно сделать в данном, конкретном случае? — подведя итог дискуссии, попросил Рыцарь с железной подковой на груди...
Первый секретарь обкома и горкома ВКП(б) города Ленинграда находился в своём рабочем кабинете в Смольном и проводил очередное совещание с ответственными должностными лицами по текущим вопросам обороны города, снабжения его электричеством, боеприпасами, продовольствием, рассматривая возможности эвакуации гражданского населения и детей...
После окончания совещания он попросил Хвата Провертова задержаться в кабинете. Когда участники совещания разошлись, первый секретарь обратился к своему подчинённому:
— В связи с началом регулярного снабжения города по зимней дороге, через Ладогу необходимость использования продуктов, хранящихся в подземном складе Смольного, отпадает. Мы не знаем, сколько продлится блокада и как будет развиваться ситуация дальше, поэтому считаю, что в настоящее время можно законсервировать наш подземный склад. Пусть он останется страховочным неприкосновенным запасом Смольного на случай непредвиденных обстоятельств войны.
— Я вас понял. Склад будет законсервирован в ближайшее время! — пообещал начальник снабжения и вышел из кабинета.
Первый секретарь встал из-за стола, подошёл к бюро и достал из него почти опустошённую бутылку коньяка. Налив оставшийся напиток в бокал, он вернулся к столу, поднял телефонную трубку и попросил находящегося в приёмной помощника принести ему из буфета новую бутылку.
Помощник положил трубку, многозначительно посмотрел на секретаря, также находящегося в приёмной.
— Хозяин попросил доставить из буфета очередную бутылку янтарного, — пояснил он суть телефонного звонка. — Кстати, говорят, там появилась новенькая подавальщица… — добавил он, надеясь, что это как-то поможет скрасить исполнение поручения.
Дверь в приёмную приоткрылась, и в комнату вошла миловидная женщина, одетая в чёрную юбку ниже колен и белую блузку, украшенную кружевным воротничком, поверх которой был надет накрахмаленный фартук. Причёску скрывал изящный чепчик буфетчицы. На ногах были чёрные туфли на среднем каблуке. В руках она держала поднос с бутылкой коньяка и четыре хрустальные рюмки.
— Меня прислали исполнить распоряжение начальства, — объяснила своё появление вошедшая в приёмную женщина.
— Вы и есть новенькая? — поинтересовался находившийся в приёмной и одетый в военную форму мужчина.
— Да, буквально только что приступила к работе! — ответила вошедшая женщина.
Военный позвонил в буфет и убедился, что оттуда действительно была послана подавальщица с коньяком.
— Проходите, вас ждут, — процедил сквозь зубы мужчина и указал женщине на кабинет.
Когда буфетчица скрылась за дверью кабинета, он удовлетворённо заметил:
— Прекрасно, что не пришлось самому идти в буфет!
— Что-то она бледненькая, и глаза у неё странные, словно стеклянные, — прокомментировал внешность вошедшей в кабинет женщины другой присутствующий в приёмной мужчина.
— На вкус и цвет товарищей нет! Дамы разные важны, дамы всякому нужны!.. — шутливым тоном ответил мужчина в военной форме.
Женщина с подносом вошла в кабинет первого секретаря, и хозяин кабинета попросил её поставить бутылку на бюро.
— Вам налить? — поинтересовалась вошедшая.
— Можете налить, — разрешил сидящий за столом хозяин кабинета, продолжая что-то писать.
Женщина наполнила рюмку янтарным напитком и, убедившись, что мужчина этого не видит, опустила в неё зажатую в ладони малюсенькую каракатицу. Оказавшись в рюмке, каракатица сделалась совершенно прозрачной и невидимой. Дама поднесла напиток хозяину кабинета, и когда тот выпил его, села к нему на колени.
— Что вы делаете?.. — заинтригованно спросил мужчина.
— Я смертельно заигрываю с вашим сердцем!.. — игриво улыбаясь, ответила пришедшая. 
Через минуту хозяину кабинета стало плохо, и он попросил даму уйти, а все её «нежности» отложить на другое время. У первого секретаря случился инфаркт…
— Дело сделано! — доложила Смерть Властителю Возмездия о проделанной работе.
— И что у нас получилось? — обратившись к Хроносу, спросил Рыцарь.
Тот открыл папку и, поворошив лежащие в ней бумаги, достал пожелтевшую от времени вырезку из послевоенной газеты.
— Я навёл справки и выяснил, — почитав заметку, произнёс Хронос, — Жаднов Андрей Приземыч перешёл в мир иной в августе 1948 года, как здесь написано, от очередного инфаркта. При этом он имел множество сопутствующих заболеваний: гипертонию, атеросклероз, диабет, астму — Таната работала с гарантией…
— Полагаю, этих заболеваний могло бы и не быть, если бы их обладатель пару недель посидел на той же «диете», что и остальные жители блокадного города, — предположил Властитель Возмездия.
— Могущественный Рыцарь, нельзя ли меня отправить к нормальным людям, ну хотя бы на фронт?! — спросил Вихрь.
— Не переживай, у тебя будет такая возможность, — обнадёжил Властитель Возмездия.
Вихрь водрузил на голову фуражку с синим верхом и малиновым околышем, точно такую же, как и у сотрудников НКВД.
 В блокадном Ленинграде объявили очередную воздушную тревогу. Рассекая ночное небо, в разных концах города вспыхнули узкие световые линии прожекторов, настойчиво рыскающих по чёрному куполу ночного неба в поисках вражеских самолётов. Заухали далёкие разрывы бомб, в ответ захлопали зенитные орудия — блокадный город защищался...
Начальник охраны Карл Жалов со своим помощником, а также с лейтенантом Фёдором Лотовым зашёл к начальнику снабжения Хвату Провертову, который уже собирался отправиться в бомбоубежище. Начальник охраны коротким рукопожатием поздоровался с начальником снабжения и по-приятельски обратился к нему:
— Послушай, Хват, я предлагаю, пока идёт авианалёт, спуститься не в бомбоубежище, а в тихое укромное местечко, где не будет посторонних, и там переждать бомбёжку со стаканчиком чего-то согревающего, — предложил Карл Жалов интригующим голосом. 
— Заманчиво, — согласился Хват.
Два начальника, помощник и лейтенант Фёдор Лотов, которого взяли с собой для обеспечения охраны «мероприятия», отправились в отдалённое и скрытое от посторонних глаз помещение, относящееся к системе секретных подземных ходов, Смольного института. Спустившись в подвал и пройдя закованные в железо двери, группа оказалась в подземелье. Начальник охраны, хорошо знакомый с галереями подземных ходов зажёг специально хранящиеся здесь керосиновые лампы и привёл группу к массивной железной двери, запертой на амбарный замок. Начальник охраны приказал лейтенанту Фёдору Лотову отпереть дверь и оставаться возле неё снаружи. Все остальные скрылись за этой тяжёлой металлической перегородкой.
В помещении был приготовлен небольшой столик и табуретки, что говорило о том, что здесь бывали неоднократно. Помощник начальника охраны разложил на столе взятые с собой водку и кое-какую закуску.
— Здесь совершенно не слышны взрывы и канонада, — прислушавшись к отсутствию звуков, заметил Хват Провертов.
— Как в могиле, — засмеялся Карл Жалов.
Начальник охраны налил водку по стаканам и произнёс тост:
— Чтобы все временные трудности и неприятности скорее закончились!..
Лейтенант Фёдор Лотов стоял на посту возле массивной железной двери, освещённой мерцающим желтоватым светом от керосиновой лампы, и размышлял о свойствах военной жизни: «Вот он, Фёдор Лотов, стоит здесь, снаружи, а они, вышестоящие начальники, находятся там, за дверью, и могут позволить себе вполне конкретные радости… И как так получается? Впрочем, хорошо, что не пришлось стоять на улице, под бомбами…» Удовлетворённый последней мыслью, Фёдор прислонился к дверному косяку и закрыл глаза.
В переходах подземной галереи послышались цокающие железными подковами звуки чьих-то приближающихся шагов. Фёдор открыл глаза и прислушался. Вскоре показался облачённый в форму сотрудника НКВД военный. Плотный, розовощёкий мужчина с густыми курчавыми волосами держал перед собой зажжённую керосиновую лампу, освещавшую офицерскую фуражку с синим околышем. Подойдя к Фёдору, офицер приблизил к его лицу лампу и, присмотревшись, произнёс:
— Как далеко вы забрались! Насилу отыскал!.. Любезный, вы здесь прохлаждаетесь, а наверху вас жена ищет — все уши прожужжала: «Найдите моего Фёдора, найдите его!..» Она у вас очень настойчивая! Не женщина, а бой-баба! Ей бы в атаку ходить!..
— А что она хочет? Зачем пришла? — уточнил Фёдор.
— Говорит, — дело срочное, а что конкретно — не объясняет... Сходил бы ты, голубчик, и узнал! Вдруг, что-то серьёзное? — убеждал сотрудник НКВД. — Она ждёт вас у площади Пролетарской диктатуры, возле правой колоннады. Вот записка от неё, — офицер протянул Фёдору свёрнутую бумажку. — Просила вам передать.
— Не могу я оставить пост! Если что-то случится, меня расстреляют!..
— Что может случиться? Авианалёт ещё не скоро закончится. Заприте отдыхающих на замок, и одна нога — здесь, а другая — там!.. Если возникнут вопросы, я всё объясню, — потребовал сотрудник НКВД.
— А как вас зовут? — спросил Фёдор.
— Вихрь, — ответил офицер НКВД.
— Необычное имя, — с некоторым удивлением прокомментировал Фёдор.
Вихрь приложил руку к козырьку, развернулся и скрылся за поворотом подвального коридора. Фёдор открыл глаза.
«Я задремал, что ли?.. — подумал он. — Нет, не может быть! Офицер только что был здесь и сообщил о приходе жены…» Фёдор посмотрел на зажатую в руке записку. «Хорошо бы сбегать и узнать, что у неё произошло? — подумал он и помялся с ноги на ногу. — В самом деле, что может случиться, если я отлучусь на несколько минут?..» — решил постовой.
Фёдор Лотов запер тяжёлую дверь на замок, сунул ключ в карман и быстро, почти бегом, поспешил к выходу. Он выбрался из подземелья, миновал подвалы и, выскочив на морозный воздух, бросился через Смольный садик к правой колоннаде. Разгорячённый бегом, Фёдор не заметил стоявших в стороне Вихря и Хроноса.
— А с ним что будем делать? — указав на пробегавшего мимо лейтенанта Фёдора Лотова, спросил Хронос. — Он-то здесь ни при чём!..
— Может, отправить его лет на десять вперёд?.. — предложил Вихрь.
— Ладно, — согласился Хронос.
Послышался нарастающий свист, земля дрогнула, и оглушительным взрывом вместе со снегом взметнулась вверх. Взрывная волна отбросила Фёдора в сторону, и он упал навзничь, широко раскинув руки. Через полчаса санитары увезли его в госпиталь с диагнозом: контузия и потеря памяти…

Хронос остановил свой проектор и начал вынимать только что просмотренную киноленту. Любаша повернулась к нему и спросила:
— Что же было дальше с этим лейтенантом, Фёдором Лотовым?
— С контузией, которую он получил, война для него закончилась, — Хронос посмотрел на просвет новую киноленту. — Он долго лечился и благополучно дожил до Победы, но совершенно забыл всё, что с ним произошло в тот злополучный день. Спустя десять лет, проезжая на трамвае по Охтинскому мосту, Фёдор Лотов увидел через окно купол Смольного института и неожиданно всё вспомнил. Он вспомнил блокаду и то, что оставил в подземелье запертых людей. Долго мучился этой мыслью, но жена отговорила его заявлять об этом инциденте. Шёл 1952 год — время непростое, сами понимаете. Не хотелось, вернувшись к жизни, выпасть из неё лет на десять в лагеря…
— А что сталось с запертыми в подземелье начальниками? Их нашли? — уточнила Любаша.
— Та часть подземелья, где они решили приятно провести время, превратилась в их могилу. Они стреляли, затем долго кричали, но всё безрезультатно. Через несколько дней двое сговорились и… закусили третьим… Насколько я знаю, до самого недавнего времени их тела оставались всё ещё там.