Глава 23 Рождение Ярослава

 
 Глава 23
Рождение Ярослава

 Мать Ярослава, Антонина, была одной из дочерей Евдокии и Ивана Черёмухиных, живших в деревне Напалково, в Нижегородской области. Евдокия Васильевна сумела уберечь всех своих детей в голодные военные годы, пока её муж, Иван Иванович, находился на войне. После её окончания он вернулся в родную деревню живым и здоровым, как он сам говорил, благодаря своей исполнительности и смекалке. Антонина была типичным ребёнком войны. Ей исполнилось восемь лет, когда в июле 1941 года загремели первые залпы начавшейся Отечественной войны. Кроме Антонины, в многодетной крестьянской семье Евдокии и Ивана Черёмухиных было ещё семь детей.
Отец Антонины, Иван Черёмухин, с большими синими глазами и закрученными, как у барашка, чернявыми вихрами на голове, имел высокий рост и от постоянного крестьянского труда был подтянут. Будучи исконно русским человеком, он всю жизнь прожил в деревне и не утратил связи с верой и традициями своих предков. Однажды, в один из погожих дней, ещё до войны, Иван взял икону Николая Чудотворца и пошёл в чистое поле, где, встав на колени, стал молиться: «Господи, даю Тебе зарок, что не буду ломать, рубить и есть рябину, а взамен прошу Тебя, пусть все в моей семье будут живы и здоровы, и сделай так, чтобы я из этой жизни ушёл первым!..» Закончив молиться, Иван перекрестился. Где-то вдалеке прогремел гром. Серебристыми капельками замелькал дождик. Иван поднялся с колен и пошёл к дому. Вскоре небо стало ясным и чистым.
Можно по-разному относиться к подобным явлениям, но дед Ярослава действительно думал, что именно в результате этого моления его жена, восемь детей и семнадцать родившихся впоследствии внуков и внучек остались живы, и никто из них не умер! А сам Иван Иванович прожил до глубокой старости и ушёл в иной мир в возрасте восьмидесяти четырёх лет! В деревне, где проживал Иван с Евдокией, дожившей до девяностодвухлетнего возраста, подобных примеров полного выживания рода не было! У большинства жителей деревни, имевших значительно меньшее по количеству потомство, случались различные «жизненные неурядицы», которые существенно сокращали численность их родных.
Народ, живущий в деревне, считал деда Ивана не совсем обычным человеком, и некоторые люди приписывали ему, впрочем, совершенно незаслуженно, свойства местного колдуна. Дед несерьёзно и с иронией относился к данному мнению людей, но иногда сам, волей или неволей, своими шалостями подкреплял эту точку зрения. К примеру, однажды на подъёме в горку, напротив его дома, заглохла грузовая машина. Водитель долго возился с мотором, но никак не мог его завести. Дед в шутку возьми и скажи: «Вот сейчас обойду вокруг твоей машины три раза — она и заведётся!» Как сказал, так и получилось, хотя можно предположить, что никакой мистики в данной ситуации не было, но слух по деревне зашелестел, словно сухая листва.
Без сомнения, Иван не был колдуном, просто он сам и его род определённо жили под невидимым божественным крылом. Дочь Ивана Ивановича, Антонина, будучи молодой девчонкой и проживая со своими родителями в деревне, после войны работала в различных заготовительных организациях: сначала в «Заготскот», а затем в «Заготзерно». Работая в «Заготскот», она неоднократно сопровождала стада свиней и телят, которых гнали, часто своим ходом, на забой в город Горький. В 1990 году этому городу вернули его прежнее название — Нижний Новгород. С самых ранних лет Тоня вкусила все прелести нелёгкой деревенской жизни и, с подачи своенравной Судьбы, захотела навсегда уехать из деревни, чтобы попытаться устроить свою жизнь в большом городе.
Промышленность в стране постепенно вставала на ноги, и многим предприятиям в городах не хватало рабочих рук, поэтому специальные вербовщики разъезжали по стране и набирали людей для работы на оживающих промышленных предприятиях. Именно по такой путёвке, которую вручила Антонине Судьба, она и решила уехать в Ленинград, чтобы устроиться работать на Прядильно-ниточный комбинат имени Сергея Мироновича Кирова. Комбинат раскинул свои производственные корпуса и фабрики недалеко от Охтинского моста, вдоль улицы Красного Текстильщика.
В резиновых сапогах, в простеньком пальтишке, с небольшим чемоданчиком в руках Тоня шла по раскисшей осенней дороге, поднимаясь из огромной ложбины, на склонах которой и раскинулась покидаемая ею деревенька Напалково, — это неугомонная и невидимая Судьба вела её к началу новой жизни. Неожиданно её догнал один из деревенских парней. Он примчался, стоя во весь рост на телеге, запряжённой разгорячённой от быстрого галопа лошадью.
— Тоня! Не уезжай!.. Я женюсь на тебе! Оставайся!.. — умолял догнавший Антонину парень.
Хотя этот молодой человек и нравился Антонине, но жить в деревне она не хотела и поэтому не изменила своего решения и не осталась с ним.
Приехав в Ленинград, Антонина устроилась на Прядильно-ниточный комбинат и освоила специальность тростильщицы. Она трудилась возле внушительной по своим размерам тростильной машины, с помощью которой несколько тоненьких разрозненных нитей скручивались в единую прочную нитку — этот процесс и назывался трощением. Антонина ходила вдоль гудящей машины, сплошь увешанной дрожащими и двигающимися нитями, соединяя их концы, вновь и вновь заправляя машину початками с отдельными нитями и снимая наполненные трощёной ниткой специальные катушки — бабины. Жить она устроилась, снимая угол за ширмой у хозяйки комнаты, а позже — в маленькой отдельной комнатке. Было непросто, но Тоня постепенно обживалась.
Однажды, в один из подходящих для этого вечеров, девушка решила погадать. Перед сном она сложила под подушкой колодец из четырёх спичек и произнесла необходимые для данного случая слова: «Суженый, ряженый, приходи к моему колодцу воды напиться!..» Озвучив данный заговор, девушка постаралась сразу же уснуть. И в самом деле, в эту ночь во сне Антонина узнала, что её будущего избранника будут звать Алексеем…
Шло время. Временная трёхгодичная прописка, позволявшая Антонине жить и работать в городе, подходила к концу, нужно было что-то решать. Хозяйка комнаты, немолодая опытная женщина, неуловимо напоминавшая вездесущую Судьбу, захотела помочь скромной, аккуратной и трудолюбивой девушке. Она решила познакомить её с одним молодым человеком, семью которого хорошо знала.
— Тонюшка, — обратилась хозяйка к своей жиличке, — обязательно приходи на седьмое ноября ко мне на праздничный обед. Я приглашу в гости молодого человека, его зовут Алексеем. Он давно отслужил в армии и работает электриком на небольшом заводе. Глядишь, может быть, у тебя что-то и получится!..
 Антонина пришла на праздничный обед в назначенное время и познакомилась там с Алексеем Михайловым, молодым человеком невысокого роста, улыбчивым и голубоглазым. Ангел тоже заглянул на этот праздник, и когда Алексей познакомился с Антониной и начал присматриваться к ней повнимательнее, шепнул ему на ушко:
— Не сомневайся, это твоя женщина!..
Хотя Алексей и не произвёл ошеломляющего впечатления на Антонину, но она стала встречаться с ним и, учтя все свои жизненные обстоятельства с завершающейся временной трёхгодичной пропиской, согласилась выйти за него замуж.
После свадьбы молодожёны обосновались в бараке, прямо на территории завода, где работал Алексей. Антонина взяла фамилию мужа — Михайлова. Вскоре она забеременела, и родила первенца Николая — старшего брата Ярослава. Через два с половиной года Антонина снова забеременела и в положенный срок приблизилось время рожать. Это был апрель 1960 года. Антонина стирала бельё в прачечной, и когда она с оцинкованным тазиком в руках возвращалась в барак, чтобы развесить там бельё, почувствовала, что начались родовые схватки. Вызвали скорую помощь, и роженицу увезли в роддом.
Роды проходили тяжело. Схватки продолжались почти сутки, и, кроме того, ночью в роддом проникла группа себов во главе с Роком.
— Наша задача — не допустить рождение будущего помощника Любви, художника Небесного Рыцаря, а это значит одно — убить Антонину во время родов! — разъяснил Рок цель их появления в этом месте.
Акушеры плохо выполняли свои обязанности, и под утро состояние ещё не родившей Антонины осложнилось. Она до обморочного состояния изнывала от непрекращающейся боли.
— Ещё немного, и она умрёт!.. — покуривая папиросу, сообщил один акушер другому.
— Помогите мне!.. — простонала Антонина.
— Что тебе надо? Терпи! Ты не одна, и мы не обязаны возиться только с тобой! — со злостью произнёс акушер. — Пойдём выпьем спиртика, — предложил он своему коллеге, — а то неизвестно, когда ещё представится такая же возможность!
Акушеры ушли в подсобку, чтобы немного расслабиться, и там, во время распития спирта, пропитанные чёрной энергией Толстомордый и Рыжий себы проследовали за ними.
Оставшаяся одна Антонина, не выдержав тяжести страданий, потеряла сознание. К умирающей роженице подошёл Рок. Из подсобки вышли Толстомордый и Рыжий себы, а сквозь открытую дверь Рок увидел спящих пьяных акушеров.
Рыжий себ взял влажное от пота запястье Антонины и нащупал едва ощутимый пульс.
— Пульс совсем слабый!.. Думаю, скоро наступит конец!.. — сообщил он Року.
— Это нам и надо! — довольным голосом пробурчал Рок.
В родильной палате появилась одетая в чёрную хламиду Смерть. 
— Забирай её! — увидев бледную гостью, приказал Рок.
— У тебя нет права приказывать мне! Я забираю души только по воле Властителя Возмездия! Творящие зло силы ада часто подвергают живые существа смерти, но делают эту акцию именно они, а не я — Смерть! Я не стану забирать эту женщину, потому что по небесному завету она должна жить! — с холодным спокойствием ответила Смерть, сверкнув белёсым блеском своих глаз.
— Это не тебе решать! — огрызнулся Рок, и ощутив пронизывающий его  холод, отошёл подальше от Смерти.  — Мы и сами справимся с твоей работой…— Он повернулся к одному из своих помощников и хриплым голосом приказал:
— Передави роженице дыхание!
Толстомордый себ не успел выполнить приказание, так как в этот момент послышалось электрическое потрескивание, и через окно в родильную палату влетели Ангел, Судьба, Вихрь и Хронос. Ангел молниеносно оказался возле Антонины и, взглянув на неё, сообщил своим спутникам:
— Она едва жива!.. Чуть не опоздали!
— Вы не подойдёте к ней! — оскалившись, прорычал Рок и загородил своим телом подход к Антонине.
Вихрь сделал два шага навстречу противнику.
— Я не буду Вихрем, если, мерзкий Рок, не сверну тебе рог! — воскликнул он и ринулся в бой.
Вихрь и Рок, словно два бультерьера, сцепились в жестокой схватке. Себы ринулись на Судьбу и Ангела, но Ангел начал умело отбиваться.
— Пока мы здесь бьёмся, Антонина может умереть!.. — обратившись к Хроносу, сообщила Судьба. — Я прошу тебя, остановись на некоторое время или усни!
— Разве в такой обстановке можно остановиться или уснуть?! — с недоумением выкрикнул взволнованный Хронос.
— Что же делать? — растерянно спросила Судьба и посмотрела на Смерть.
Смерть открыла дверцу стеклянного шкафа с хранящимися в нём медикаментами, осмотрела лежащие на полочках колбы, пузырьки и ампулы и взяла пузырёк с прозрачной жидкостью.
— Снотворное! Пусть Хронос выпьет снотворное!.. — предложила дама с белёсыми глазами.
Она протянула пузырёк Хроносу. Тот с опаской посмотрел на предложенное Смертью средство.
— Это всего лишь снотворное! — успокоила Хроноса дама с белёсыми глазами.
Хронос откупорил пузырёк и выпил его содержимое. Через мгновение он опустился на стул, обмяк и уснул. Часы в палате остановились, и время жизни для тяжело рожавшей Антонины застыло на месте.
— Нам нужна помощь из преисподней! — выкрикнул один из себов.
— Да! — согласился Рок и стукнул концом своей чёрной трости об пол.
На полу, в центре родильной палаты, разверзлась тёмная бездна, и из неё поднялся тёмный поток мертвящей энергии. Себы направляли этот поток на Вихря, Ангела и Судьбу, вставших на защиту Антонины. Чёрные энергетические щупальца обволакивали посланников Света, лишая их сил…
За окном забрезжил утренний рассвет, и сквозь окна в родильную палату проникли два ярких луча: луч солнечного света и луч Возмездия, посланные Властителем Света и Властителем Возмездия. Вихрь и Ангел направили эти лучи на себов и отразили их адский натиск.
Поток тёмной энергии, как густой дым в небе, постепенно растворился и иссяк, и себам, во главе с Роком, так и не добившимся желаемого результата, пришлось убираться восвояси. Вихрь разжал кулак, и его соратники увидели на раскрытой ладони боевой трофей — небольшой обломок рога с головы Рока.
— Хорошо, что мы успели вмешаться! — вытирая взмокшее лицо, произнёс Вихрь.
Справившиеся с себами и Роком друзья разбудили Хроноса. Остановленное в начале битвы время вновь побежало вперёд. У подвыпившей бригады акушеров суточная дежурная смена подошла к концу, и они проснулись. Наступил пересменок, и новая бригада акушеров приняла всех рожениц на своё попечение. Измученной Антонине вернулось сознание, и она освещённая первыми солнечными лучами, наконец родила Ярослава, в которого от солнечного луча влетела яркая частица Властителя Света. Младенец появился головкой вперёд и сразу попал в широкие и тёплые ладони появившегося в родильной палате Небесного Отца.
— Виктория!!! — не сдержавшись, закричал Вихрь.  Родившийся младенец своим прорезавшимся в реальной жизни голоском тоже поддержал шумного Вихря. Услышавшие прозвучавшую здравицу Вихря новые акушеры переглянулись, пожали плечами и перерезали младенцу пуповину. Обработав ранку зелёнкой, они унесли ребёнка, чтобы обмыть, взвесить, измерить рост и запеленать. А небесные спасители растворились в солнечном утре.
Именно в это время Ангелина Викторовна, проживавшая с блокадных времён с родными и приёмными детьми на пятом этаже, в центральной комнате квартиры № 9 в доме № 43 на Таврической улице, благодаря стараниям своего покровителя Аристарха Поликарповича, готовилась к переезду в новую квартиру. Она уже имела на руках необходимый для этого ордер. С переездом ей помогали уже повзрослевшие дети. Вещи упаковывались в узлы и коробки, книги перевязывались верёвками, матрасы скручивались в объёмные рулоны. Уезжая, Ангелина Викторовна в последний раз обвела взглядом комнату, в которой она прожила довольно значительную часть времени. Угловой печки в комнате уже давно не было. Её разобрали, когда в доме восстановили паровое отопление, и необходимость в ней отпала. Картину с изображением зелёного пруда и плывущих по нему уточек Ангелина Викторовна решила оставить и не трогать: эта вещь ей не принадлежала и по её понятию не представляла какой-либо ценности. Ангелина уезжала навсегда. В квартире уже находились другие жильцы, заселившиеся в остальные четыре комнаты после окончания войны. 
Антонина и Алексей Михайловы после трёх лет совместной жизни в заводском бараке с рождением детей получили право на жильё, и им дали возможность осмотреть, предлагаемые для проживания комнаты. Среди предложенных двух вариантов как раз и была освободившаяся центральная комната в квартире № 9 на пятом этаже в доме № 43 на Таврической улице.
Комната была просторная и светлая, с панорамным видом из окон на Таврический дворец и на старую водонапорную башню. Эта комната очень понравилась Антонине. Не избалованная суровой жизнью молодая женщина, недавно приехавшая из деревни и уже дважды ставшая матерью, сразу оценила наличие в квартире ванной комнаты с имеющейся горячей водой, не везде ещё встречавшейся, где можно было и детей помыть, и бельё постирать. Она сразу согласилась заселиться именно в этот предложенный её семье, вариант жилья. Здесь можно было жить! Коммунальная квартира и наличие соседей после тесного и холодного барака не казались серьёзной проблемой.