Тайна старого моря. Часть III. Домой. Глава 16

Глава 16
ПРОСТУДА
– Шурка! Ну открой глаза! Пожалуйста, открой глаза. Шурка, вставай! Пойдем со мной, Шурка!.. – повторяла я.
Морозов лежал посреди безжизненной Аралкумской пустыни. Его лицо было бледно, а губы обветрились, белая рубашка, в которой я видела его последний раз, была испачкана и порвана на груди. На моих зубах скрипел поднимаемый ветром песок, было очень жарко, и мучила жажда.
– Шурка, ты слышишь меня? Ну, пожалуйста, вставай, поехали домой, в нашу пятиэтажку, – тормошила я его безжизненное тело. – Я так хочу, чтобы ты жил.
Я наклонилась над Шуркой и увидела, что у него в руке сжат маленький камень, серая морская галька. Я взяла ее и отерла от пыли, галька была холодная, как Шуркина рука. Он не двигался, но закрытые глаза его улыбались, будто ему было очень хорошо, но где-то там, уже не на этой земле.
– Шурка-а-а-а!!! –  вырвался у меня отчаянный крик и поднялся до неба, такого же пустого, как все вокруг...
В этот миг я проснулась, моя подушка была мокрая от пота, меня лихорадило. Видимо, ночная поездка не прошла даром – я все-таки простыла. Полежав еще минуту, вспоминая подробности сна, я поднялась и отыскала градусник – слава богу, взяла аптечку! Оказалось, что температура поднялась до тридцати восьми. «Как ты там одна будешь?» – вспомнила я мамины слова, которая, как всегда, оказалась права.
Я снова порылась в аптечке и нашла аспирин. В горле саднило. Сейчас бы меду, подумала я. Забравшись под одеяло, я стала ждать, когда спадет температура, и потихоньку снова погружалась в дрему. Пробудившись, я почувствовала небольшое облегчение – температура снизилась. Я пошла на кухню, где в нетерпении крутились у мисок кошки. Насыпав им корма, я решила тоже что-нибудь приготовить. Сил ни на что не хватило, и пришлось ограничиться бутербродом с остатками докторской колбасы. Я поставила на плиту кипятиться тетушкин эмалированный чайник – белый, со сколом на дне и аляповатыми красными цветками на боку, потом заварила чай. Будильник по-прежнему показывал одиннадцать часов – по нему можно было измерять вечность. Наручные часы сориентировали меня во времени – было десять утра. Я опоздала на работу! Черт, и телефона нет! В волнении я накинула куртку, запрыгнула в тапочки и поднялась на второй этаж к тете Гале. Соседка встретила меня в пальто и сапогах – видимо, собралась куда-то идти.
– Тетя Галя, можно от вас снова позвонить? Я заболела, – смущенно произнесла я.
– Заболела?! – озаботилась соседка. – Звони, конечно! Может, врача вызвать?
– Вряд ли получится. Я прописана не здесь, – пояснила я. – Но мне уже лучше. Надо только на работе предупредить.
– А маме? Маме звонить не будешь?
– Пока нет, не хочу ее лишний раз расстраивать.
Я набрала рабочий номер, трубку взял дизайнер Розанов.
– Алло, издательство «Барказ», – уныло ответил он.
– Слава, привет! Это Наталья, корректор. Я заболела. Можешь передать Афродите Прохоровне, что сегодня не приду?
– Может, тебе саму Афродиту передать? – угодливо предложил Розанов.
– Нет! Ты просто передай ей, пожалуйста, то, что я сказала.
Почему-то мне в тот момент совершенно не хотелось слышать голос начальства.
– Ладно, – глухо произнес Розанов, и раздались короткие гудки.
– У тебя продукты-то есть? – сразу взяла на себя роль опекуна тетя Галя. – А то я в магазин иду.
– Была колбаса и яйца, – вспомнила я завтрак, который готовил Витек.
– И все?! – поразилась тетя Галя.
– Да я вечером сама схожу.
– Нет уж, давай я тебе куплю хотя бы фарш. Или котлеты уже готовые. Я сама такие беру – мясокомбинатовские, очень вкусные, – подала идею тетя Галя.
– Что-то не хочется ничего.
– Без мясного нельзя! Я каждый день мясо ем. Без мясного не выздороветь! Я тебе куплю подложку котлет в панировке. Тебе понравится, потом только спасибо скажешь и всегда такие будешь брать, – безапелляционно заявила тетя Галя.
Согласившись и поблагодарив соседку, я отправилась к себе. Дома было сыро и холодно – видимо, из-за больших незаклеенных окон и высоких потолков старое помещение плохо прогревалось.
Я прошлась по комнате, кошки снова спали – каждая на своем месте, рядом с батареей развалился Бывалый. Я налила кипятку в большую кружку и бросила туда чайный пакетик – вода окрасилась в красный. Вместо черного чая Витек зачем-то купил каркаде. Но это даже лучше, кислое при простуде помогает, решила я и сделала маленький глоток. Веки мои отяжелели, когда голова только коснулась подушки, и накатила дрема. Я пробудилась от стука в дверь – это вернулась тетя Галя с котлетами.
– Вот котлеток тебе принесла с пюре. Я его вчера вечером сварила. А котлетки ты сразу на сковороду, их даже размораживать не надо. С одной стороны поджарила, с другой, а потом водички и под крышкой туши с полчасика, – рассказала она.
Тети Галины щеки раскраснелись от мороза, из-под берета выбилась седая прядь и упала на пухлое почти без морщин лицо, на подбородке у соседки росла круглая бородавка, напоминающая небольшую пуговицу.
– Спасибо, тетя Галя! – с благодарностью приняла я продукты и пошла на кухню.
Сразу проснулся Бывалый и торпедой сиганул мне под ноги, выпрашивая еду. Тася и Нимфа из коридора с любопытством наблюдали за процессом.
Вскоре котлеты пожарились, наполнив кухню аппетитным, щекочущим ноздри ароматом. Оказались очень даже неплохими – тетя Галя действительно знала толк в мясе. Разогрев на другой сковородке пюре, я немного поела и угостила котов. Аппетита совсем не было, хотелось только пить, и вновь появился озноб. Тело заломило, и разболелось горло. Вот бы обогреватель сейчас, размечталась я.
Кошки вместе с Бывалым переместились ко мне на диван и с удовольствием растянулись в ногах – видимо, котлеты пошли им на пользу. Лежа я снова вспомнила свой сон, и в груди что-то сильно екнуло и заныло. Но сон в конце концов снова сморил больной организм.
Снилось что-то тревожное. И я снова проснулась от чьего-то стука. За окном было уже совсем темно. Кошки спрыгнули с постели и побежали за мной в коридор. Кто бы это мог быть, размышляла я, может, Златогоров, который обещал приехать за запчастями.
– Натуська! – звонко раздалось на лестничной клетке. – Открывай!
Я повернула замок и выглянула: на пороге стоял сияющий от счастья Салтыков.
– Ёк-макарёк! Два часа добирался до тебя – пробки! – водитель нерешительно переступил через порог.
– Тебя Афродита Прохоровна прислала, наверно? – догадалась я. – А откуда адрес узнала?
– Дак маме твоей позвонили, – пояснил Егор, а потом добавил: – Вообще-то у меня у самого были мысли до тебя доехать. Но Афродита, йошкин кот, опередила! Телепатия!
Егор оставил в прихожей куртку, разулся и прошмыгнул в ванную.
– Егор, заходи! Где ты там? – я включила в комнате торшер.
– Щас! Я только руку помою! – донеслось сквозь шум воды.
– А что у тебя с рукой? – спросила я, когда водитель после долгого отсутствия наконец вернулся.
– Да аккумулятор, закатай его в рубероид, садится, доставал по дороге, вот руку-то и испачкал, – поделился Егор.
И у этого машина сломалась, с досадой подумала я, на ночлег оставлять придется. Помнится, Архипова как-то говорила, что своя квартира – это новые, доселе неведомые проблемы: все кому не лень будут норовить у тебя пожить или переночевать.
– Да ты не бойся, Натуська, – прочитал мои мысли Егор. – Если что такси вызову! А машину пока оставлю под окнами, если не заведусь. Там вроде стоит уже одна колымага.
– На такси дорого.
– Не дальше, чем к удавам! – добродушно улыбнулся Салтыков, нашарив за дверью выключатель в кухне.
– К каким удавам?
– Таксист говорит пассажиру: куда вам? – Егор схватил чайник и поставил его под кран. – Пассажир: нет, мне не надо к удавам. Таксист: куда вам надо? Пассажир: ну надо, так надо, поехали к удавам!
– Давай я сама! – отстранила я заботливого коллегу.
– Лежи, Натуська! Я все сделаю! – суетился Салтыков. – Я тут тебе апельсинов принес, шпротов. Знаешь, что в шпротах витамины содержатся, от которых сразу выздоравливают? Доктор Евдокименко говорил. Я такую передачу на днях смотрел.
– Да все есть у меня, спасибо, Егор! Холодно только. Обогревателя не хватает.
– Обогревателя, говоришь? – немедленно озадачился водитель. – Может, съездить за ним, али че? У меня был дома какой-то, но может в такси не войти – больно большой. Ну они ведь и телок возят.
– Каких телок? – снова переспросила я, так как поднимающаяся температура не давала мне сразу решать шарады водителя.
– Бабка в такси садится. Водитель ей: куда с козой? А она: я слышала, ты и телок возишь! – задорно рассмеялся Салтыков, тут же добавив: – Может, за лекарствами сбегать, али че?
– Лекарства есть. Хватит пока, – успокоила я водителя.
Егор еще долго хлопотал, что-то кипятил, стряпал на кухне, неистово гремя посудой. А потом принес мне на тарелке оладьи.
– Оладьи? Из чего? – изумилась я.
– Так из картошки! В шкафу нашел, рядом с мусорным ведром. Дай, думаю, под раковину загляну. А там она, родимая, карто-о-ошечка! – пояснил свой хитрый ход  Егор. – Это драники, Натуська: картошка, соль и два яйца!
Накормив меня ужином и вдобавок помыв еще посуду, Салтыков спешно засобирался.
– Может, мусор вынесть, а? Я там заглянул – полное ведро! – вкрадчиво спросил Егор.
– Я была бы тебе очень благодарна, если вынесешь, – согласилась я.
– В благодарность всего лишь один поцелуй, – с готовностью зашевелил губами Салтыков. – Ну когда выздоровеешь. А мусор я люблю выносить. Эх, посмотрел бы я, что у тебя в нем накопилось!
– В душу заглянуть хочешь? – поддержала я его шутку.
– В душу не заглянешь, пока сама не захочешь. А вот мусор мно-о-ого может сказать о человеке! – философски заявил водитель.
Схватив пакет с отходами, Салтыков поспешил на выход. Вскоре под окнами завелась редакторская машина, просигналив мне фарами.
Продолжение следует.