Кладбищенские заметки

                (Накануне Радоницы)

       Жизнь и смерть? Это две совсем разные фирмы, и клиентские отношения с ними тоже принципиально различаются. 

       Мой костяк нужен мне только прижизненно – как движимое имущество, которым я могу временно пользоваться в своих личных интересах. Когда жизнь завершится, то все счеты будут разом кончены. Произойдет смена собственника: проще говоря – всё достанется смерти. Труп – это уже недвижимость, и мне он больше никак не принадлежит. Без надобности. Просто лишняя обуза.

       Отсюда логичный вывод: утилизируйте мои останки, не заморачиваясь какими бы то ни было условными ритуалами. Способ безразличен – главное результат. До отчужденного телесного имущества, перешедшего из владения жизни в собственность смерти, мне дела нет. Развейте прах – и дело с концом.

       Крематория вполне достаточно. Ни колумбария, ни кладбища совершенно не нужно. Ну зачем эти камеры хранения, откуда я не собираюсь что-либо забирать? Моего там, как сказано ранее, ничего нет. И не надо, потому что ко мне это уже не будет иметь ровным счетом никакого отношения.

       Настоящее наследие человека – это не то, что в итоге взято у него смертью, а то, что сделано им самим при жизни. Важна память в истории, а не памятник на могиле. Пусть помнят по творческим процессам, а не по траурным процессиям. Надеюсь, меня все-таки не забудут, ибо есть за что хоть иногда вспоминать. Вот и эти заметки, кстати, тоже пригодятся в дальнейшем кому-нибудь из читателей.

       Дельная жизнь, я уверен, смертью не перечеркивается. Ставится лишь окончательная точка в виде второй даты. Знак смены юрисдикции, так сказать. Свидетельство о переходе собственности, фигурально выражаясь, от бренного к вечному. Но всякая последняя точка – всего-навсего граница, а не предел. Всё главное написано задолго до этой финальной пунктуации.

      Итак, игра пока не кончена, хотя еще не выиграна. Время покажет, кто был прав. Не совсем бессмертие, конечно, зато отнюдь не забвение. Статус артефакта? Ну да, вполне подходящий вариант. Для этого и жил, на это и рассчитывал. Можно полагать, что расчет окажется верным и в целом оправдается. Я об этом не узнаю, но другим-то будет видно. И меня это, в общем, устраивает.

       Ну, что же, всё точь-в-точь по Цицерону: «Ars longa, vita brevis»? Да, так и есть. Древние истины не утрачивают своей значимости в мутном потоке эпох, несмотря ни на что. Латинской чеканке искусства верится почему-то куда больше, чем славянщине церковной риторики, и ничего с этим не поделать – по крайней мере, мне.

       12 мая 2024