Вспышка. Каждому - СВОи. Глава 31

 Юрик нашёл, откуда носки бабушки Глафиры растеклись по всему госпиталю. И коробку эту нашёл у сестры-хозяйки.

Оттуда ниточка протянулась на скорую, а там водитель рассказал, что буханка не очень-то была и разрушена, они, оказывается, приехали на выезд чуть-чуть позже, там уже всех раненых увезли, по крайней мере они уже никого не застали, а груз сохранился почти весь и там ещё местные на него глаз положили.

У Юрика затеплилась надежда, что может он хоть эту генеральскую дуру высокотехнологичную найдёт.

И он воспользовался тем, что его пассажирка, во-первых, доверчивая, как лох, а во-вторых  спит без задних ног, и без всякого спроса метнулся обратно под Донецк.

Она один раз проснулась, когда они ещё в Ростове были, а второй раз они уже по темноте остановились чаю попить, у неё термос был с собой, и Юрик его ещё в цивилизации зарядил вкусно как он умеет. И пирожки купил с мясом, с картошкой и два с яблоками.

Это было конечно пипец как неэтично.
Но других колёс у него не было. И вариантов тоже. И он решил, если дама его после этого высадит, то будет уже все равно намного ближе, чем сейчас. Но что-то подсказывало ему, что не высадит.

Не то чтобы он как-то высоко ценил своё мужское обаяние, просто женщина при всей своей монументальности выглядела довольно потерянной. Зависала. Или просто не отвечала на вопросы. Или спала. Или что-то там себе думала.

Времени расспрашивать было вроде хоть отбавляй, а не складывалось. Она чуть что , сразу спать, может, просто отмалчивалась. Ну, не хочет, как хочет! Колхоз дело добровольное!

Ну и к утру он опять оказался на изуродованных улицах Донецка, проскочил по окраинам, и нырнул ещё глубже, ещё ближе к ленточке. Вот там ему и пришлось объясняться, когда его пассажирка проснулась, и   поняла, что никуда она не уехала.


- Ты куда меня завез? - женщина неподдельно испугалась. Прям её затрясло, и она начала плакать и ругаться, в смысле #сволочь#ты#я#отсюда#еле#выбралась#.

И плакала она так, что Юрик, наконец осознал, что совершил что-то совершенно, в данном случае, непростительное. Ну,  в смысле, что можно было сделать, все что угодно, но вот везти её обратно в разрушенный войной город было ваще нельзя!

И тогда он ей сквозь слёзы попытался как мог объяснить, что у него тут можно сказать честь на кону... и где-то в кустах очень секретная штука, чудо техники, которую ждут на фронте, как в великую отечественную... что у него были раненые на руках, и он не мог, а потом появилась она, и он подумал, что это его единственный шанс доделать дело, и все такое... Что тут уже не страшно и фронт уже откатился. В чем у него не было уверенности.

Он так и не понял, что именно из всего того о чем он говорил произвело впечатление. Но она неожиданно успокоилась. Вытерла слёзы и согласилась в этом участвовать.

Она даже повела машину с часик, пока Юрик прикорнул, чисто для перезагрузки.  Проснувшись он первым делом глянул на навигатор, нет, все норм, ехали они куда надо.

- Рассказала бы, чего сюда поперлась, когда так боишься? - спросил он

- Да, муж у меня здесь... Сбежал от меня... На войну... Это ж как ему все должно было осточертеть, чтобы между мирной жизнью, домом, семьёй и войной выбрать войну!... Год назад такой говорит, к матери поеду. Нет и нет, я не звоню, нет и нет. Потом не выдержала,  звоню, теть Люба, где? Она такая, а не было! А мы ещё разругались прям в усмерть! Давай ему звонить, не отвечает. По друзьям, по знакомым. А потом оказалось, что он добровольцем. Возраст то уже не призывной...

- Потом деньги начали приходить... Я уже и крыльцо починила, из-за крыльца разругались. И крышу на сарае мне покрыли. И в бане печку переложили... Это так вот он мне мстит... Мужика в доме нет, а дела делаются. А  я и забыла, что люблю. Все думала родня, родню не выбирают. Дети выросли, опять вдвоём остались, а кто рядом? - как чужие.

Вот машинку эту его любимую отремонтировала. И знаю уже где служит, запросы и все, по сто раз. А он не отвечает. Упрямый баран. Сдала на права и поехала.


-  Не понял, в смысле мстит?

- Ну, вроде, если я  тебе нужен,  только чтобы крышу чинить! Ну вот, крышу тебе починили, баню поправили, ну и досвидос! Получите денег, распишитесь, и живите, как хотите! А я  пойду жить как мужик и работать  как мужик.

- Ну, а что не так? Все вроде правильно?

- Ну, правильно! А я ему жрать каждый день готовлю, он меня что ради жрачки терпит, или как? Или может за трусы чистые? Или может то чтобы в доме босиком можно ходить? Вот это все оно что само с неба падает? Тоже за кого меня держит тогда, тоже ведь не за женщину!

- Ой, ой, давай я не буду крайним!

- Ну, а что тогда лезешь с расспросами?!

- Виноват!

И они замолчали на добрых двадцать минут.

- Встретились хоть?

Женщина засияла.

- Ну, вижу, что хорошо встретились... Разобрались?

- Разобрались, - и она улыбнулась чему-то своему.

Вообще на неё было приятно смотреть, да и ругалась она не очень-то чтобы и зло. Его Ленка - вот ругалась! - так, что стекла трескались! А эта вроде и ничего так. А улыбалась так совсем красавица. Ему даже интересно стало, что же за мужик у этой его попутчицы.

- Удивился?

- Удивился, да! - и она засмеялась - Особенно, что за рулём. Я никогда не хотела за руль... Да, думаю, будет знать, что есть кому везти, повадится бухать... А у нас дороги плохие... Я психую, по трассе ещё ничего. Думала, по трассе ничего. А теперь вот знаю, что засыпаю, я засыпаю за рулём. В общем плохой из меня водитель.

- А где же вы встретились-то?

- А я к ним на базу в тылу приехала, а они потом тоже через два дня вернулись  прямо с ленточки, или как там с линии войны. У них пересменка. "Смотрю, говорит, моя ласточка стоит, думает, нет, не может быть, не на ходу же! а потом глядь, и Ленка моя тоже, ну, значит точно мои девки!"

- А не писал-то чего?

- Да, говорит, думал, вдруг убьёт, а так, вроде уже и умер. Такой дурак! Да?

Юрик тоже думал об этом. Думал, вот сколько воевал, и сколько потом уже не воевал. Всё думал, как правильнее, чтобы ждали? Или чтобы уже и не надеялись?

Когда сам за себя, то вроде бы и спокойнее,  а как подумаешь, столько народу о тебе думает, боится за тебя, то сам начинаешь бояться. Столько горя от твоей смерти близким.

А когда вдруг оказываешься лицом к лицу, то думаешь, хорошо бы чтобы кто-то помнил. Хорошо бы чтобы ждали и молились. Прям молились!

У него был один знакомый батюшка, они в госпитале вместе лежали. Так он говорил, что солдат вообще приближается к святому. По степени осознанности. Юрик тогда пожал плечами, но все равно покивал.

В том смысле, что солдату совсем не трудно бояться того, кто стоит за левым плечом. У него этот кто-то все время стоит, то спереди, то сзади, то сбоку, то снизу, то сверху.

- Испугалась? За мужика-то испугалась поди?

- Ой! Не то слово! Вот еду обратно и молюсь. Господи, сделай так чтобы он вернулся домой живой и здоровый, ну главное живой, но лучше бы чтобы не калекой. Все что хочешь проси, все что прикажешь - только пусть вернётся!... И тут ты такой на дороге! Как испытание... Ладно, думаю, раз обещала. Но я же не думала, что ты меня обратно повёзешь на войну!

- Да... Я и сам не ожидал, что так получится... Прости! Честно! Тоже знаешь, где-то молился, чтобы закончить дело, люди мне видишь доверили. Вещи ценные. Я даже думаю, никто меня там и не осудит, если пропало всё... Война! Но столько людей вложилось в то, чтобы эта штука заработала, ума, и сил, и денег, и времени, знаешь, и если б она ещё  ребятам помогла на передовой... Ну, ты понимаешь! Так что у нас с тобой разные договоры с богом, а работаем все равно на одну задачу. Потерпи, ладно?

Женщина послушно покивала.

- Мужа-то как зовут?

- Гриша, Григорий.

"Ну, спасибо тебе, Григорий, и дай тебе бог здоровья!"