131. Из князи в грязи. Но с дачей-сапмоделкой
В 1986 году мне удалось наконец-то освободиться от необходимости ведения работ по специальной тематике. Моя коллега Белоусова Инна Михайловна ( та самая, которая не так давно убедила меня вступить в партию и, даже, дала мне рекомендацию в неё.) убедила директора ГОИ (Государственного Оптического Института) назначить меня начальником лаборатории тепловизионных приборов на правах научного отдела с непосредственным подчинением лично директору.
У меня появился свой кабинет в так называемом «красном домике», выходящим окнами на Съездовскую (Кадетскую) линию. Существует мнение, что в этом здании готовились материалы для освобождения крестьян от крепостной зависимости в 1861 году.
Наш директор, Михаил Михайлович Мирошников, сделал себе карьеру на разработке чувствительных тепловизионных приборов, создающих изображение нагретых объектов. К тому же он использовал их и в медицинских целях, главным образом для диагностики рака груди у женщин.
И вообще он, как умный человек, был неравнодушен к медицине. Ему, даже, удалось добиться организации при институте поликлиники, имевшей как любое медицинское учреждение главного врача. Но, поскольку все врачи должны были иметь начальника и при этом входили в штат сотрудников института, то формально я стал выполнять и функции Главного врача.
И вот теперь все это хозяйство оказалось в моих руках. Так получилось, что
лабораторию с немалым количеством дорогой аппаратуры я должен был принять без проведения инвентаризации, хотя знал, что здесь все не так уж благополучно.
Дело в том, что директор, желая иметь авторитет в глазах главных врачей медицинских учреждение города, передавал им необходимую аппаратуру и, естественно, разработанные под его руководством тепловизоры.
И все это он перепоручал исполнявшему до меня обязанности начальника лаборатории, который, чувствуя надежное прикрытие над своей головой, вел учет недостаточно четко.
Но, с другой стороны, мое новое положение было крайне выгодно, поскольку теперь я оказался непосредственным действующим от имени располагавшего в то время огромными материальными ресурсами института лицом. И потому имел возможность доступа в кабинет любого главного врача города и встречал там самый радушный прием.
Я с самого начала предполагал, что в подавляющем большинстве случаев использование тепловизоров в целях медицинской диагностики является откровенным недоразумением , не всегда осознаваемым. Но в первые годы я пытался заставить докторов вести подобие научной работы, подтверждая в рамках своей специализации те диагнозы, которые ставили врачи на основе результатов тепловизионного обследования пациентов.
Оказалось, что все мои доктора абсолютно не понимают, чего я от них хочу. А я хотел от них немногого: то есть тепловизионной картинки для каждой пациентки в норме.
Нет у них для этого в мозгу соответствующих извилин.
Тем не менее, злоупотребив властью, я смог послать своего сводного брата в Старую Руссу на курорт. Однако самым главным была возможность послать Бэлку на неотложную операцию в больницу Скорой помощи, где её оперировали по причине вывиха плеча при падении с велосипеда.
В это время закончилась «гонка на лафетах» то есть эпоха похорон Генеральных Секретарей Компартии ССР. И нас( членов партии) собрали в актовом зале института для того, чтобы мы единогласно проголосовали за назначение Генсеком никому не известного Полозкова.
Меня возмутил этот бардак и по тому я, подобно Ельцину, тут же на собрании демонстративно сдал свой партбилет.
Естественно, что сразу меня уволили по сокращению штатов.
И я стал свободным человеком и вышел в люди.Потеряв ежемесячную зарплату в 400 рублей плюс ежеквартальная премия.
Трудно перечислить все использованные мною варианты заработка.Но главным результатом своей деятельности до конца столетия, после завершения которого мы переехали в Германию, была построенная мною совместно с Петей Рудыковским дача в виде трёхэтажного летнего домика без печей и удобствами на огороде.Строился он приблизительно 1о лет.
Статья редактируется
Свидетельство о публикации №224051301700