0505

…И СЛОВА ТВОИ МЕНЯ ВСЕ ТАК ЖЕ БОЛЬНО РАНЯТ, И ПО-ПРЕЖНЕМУ НА НИХ, УВЫ, ОТВЕТА НЕТ…

    Of course, я не верила, что мистер Кером дождется свою возлюбленную и по прошествии шести лет нанесла визит в надежде соблазнить, однако Красс, заметно постаревший, но все еще привлекательный, оттолкнув меня, промямлил, что не предаст Дафну и они непременно поженятся, когда через четыре года она докажет свою невиновность, и они вдвоем переберутся в небольшую деревушку на отдаленном острове и заведут детей. Одержимая намерением лишиться девственности именно с этим мужчиной, я обратила внимание на младшего брата Телксиноя Бэнкса, родители которых эмигрировали из Ниппонии, где преступные группировки вполне легально захватывали власть на определенной территории и гребли баблишко лопатой, подсовывая в постель изголодавшихся по сексу парней юных курочек, вравших, что им уже есть восемнадцать, а затем, шантажируя тем, что проститутка, с которой он провел ночь - малолеточка, не окончившая старшую школу, вымогали деньги. Сверкающий золотыми зубами, с вытатуированными на лбу иероглифами, опекавший brother после того, как их родители сбежали в Конте-Марло, преследуемые аодалийской полицией за торговлю и распространение запрещенного в цивилизованных странах синтетического героина, вызывал у меня двоякие эмоции: с одной стороны я восхищалась его умением проворачивать делишки под носом у шерифа и мастерски отводить от себя подозрения, а с другой я опасалась, что если нечаянно перейду ему дорогу, он не посмотрит на то, что Лотта - девушка и покромсает меня, поэтому все попытки Теофиля сблизиться я мягко сводила к шутке и просила предоставить мне чуть больше времени, understanding, that my walking on the razor’s egde чревата тем, что всю мою семью вырежут отморозки, а дом с телами сожгут, дабы скрыть улики, коль добивающийся моего расположения парень малодушно вздумает пожаловаться hermano на вероломную Ло Эвенрайк, использовавшую его в для своих целей, посему я посчитала относительно безопасной тактику расставить все точки над i, предложив соседу дружбу с привилегиями, чтобы он не смел обвинять меня в том, что я морочу ему голову.
    Снедаемый страстью, мальчишка, не подозревая, что наш разговор я для верности записала на диктофон, согласился на мои условия и пообещал не предъявлять претензий за то, что я не отвечаю взаимностью на his hard feelings, и дважды в неделю я после занятий пробиралась в его комнату через окно, и мы развлекались как могли, не боясь быть застуканными Ноем, почти всегда отсутствовавшем, а поскольку вход в особняк Бэнксов располагался в аккурат напротив наших ворот, я, не желая посвящать в перипетии своей личной жизни parents, перепрыгивала, минуя низенький заборчик в сад и, обдирая колени, переваливалась through the windowsill под сдавленное хихиканье придурка, моментально отлипающего от своего компьютера, чтобы сполна насладиться стриптизом в моем исполнении. Частенько я, не застав парня, засыпала на его огромной безвкусной кровати с обитой оранжевым войлоком спинкой, и он, возвращаясь из спортзала или пробежки, будил меня мягкими поглаживаниями, а когда я выгибалась ему навстречу, страстно целовал, пуская в ход язык и засовывая правую руку в мои трусы. Я, что греха таить, обожала заниматься с ним всеми видами секса, кроме вагинального и краем сознания жалела, что не могу выбросить from my head мистера Керома и целиком принадлежать Тео, тем более что он являлся эталоном мужественности: сногсшибательная фигура, слегка загорелая кожа, густые черные волосы, остриженные каскадом чуть ниже плеч, plump lips, созданные специально для того, чтобы прикусывать их в порыве страсти, вызывая раздраженное шипение. У Бэнкса-младшего был небольшой аккуратный пенис, идеальный для моего недоразвитого узкого влагалища, которое я уже после дефлорации пробовала растянуть с помощью расширителей, однако моя гинекологиня объяснила, что гипоплагия половых губ - следствие недостаточного количества эстрогенов, и мне следует до конца жизни выбирать партнеров with small dick и при знакомстве с потенциальным трахалем задавать не шибко тактичный вопрос о размерах его детородного органа, что, учитывая тенденцию среди мужчин скрывать истинное положение дел, преувеличивая длину фаллоса и постоянные комплексы из-за недостаточной его мясистости, как будто это - основной критерий, по которым women (не считая меня) руководствуются, ища сателлита, задачка весьма трудная, ведь не писать же мне в анкете на сайтах знакомств что то вроде «hello, I’m searching guy с крошечной пипкой, так что коль ты альфач с хером, превышающим комфортные for me тринадцать сантиметров, проходи мимо». Если бы я прекратила зацикливаться на своей obsession with the teacher и открыла corazon для this fellow, то, who knows, возможно, мы с соседиком стали бы отличной парой, и мне не пришлось бы подвергать vita mia опасности на дурацком шоу, чтобы обзавестись адекватным бойфрендом, поскольку Теофиль надеялся переехать со мной в Монтеаудио и поселиться в небольшом уютном домике, но я слишком поздно осознала свою оплошность, потому что смирившийся с тем, что we are just friends with benefits, молодой человек постепенно утратил ко мне интерес, и мы с ним сношались по привычке как сорокапятилетние супруги, надоевшие друг другу за несколько лет брака, но в семнадцать лет our wild games заставляли воздух в комнате вибрировать, и даже самый слабый оргазм мог соревноваться в эпичности с рождественскими петардами, взорванными хулиганами невзирая на строжайший запрет мэра баловаться подобным образом. Длинная сережка, представляющая из себя соединенные между собой звеньями звезды и полумесяцы, болталась в районе щеки склонившегося надо мной юноши, и я моментально возбуждалась от его горячего дыхания, опаляющего мой подбородок и бесстыдно стонала, пока his fingers, украшенные массивными серебряными кольцами, стискивали талию, а шаловливый tongue исполнял пируэты вокруг затвердевающих горошин сосков, вылизывать которые парень любил, пока его пальцы теребили мою промежность. Мы нередко исполняли различные трюки, вдохновленные скачанными роликами порнографического характера и, к примеру, необузданные лобызания, перемежающиеся с вылизыванием подмышек позаимствовали из gay porn movie с Киллианом Милтоном и Эваном Робертсоном, замутившими коллаборацию до того, как завершить свои карьеры и перестать радовать сексуально озабоченных фанатов контентом, а кунилингус, делаемый Бэнксом, ввергал меня в пучину экстаза задолго до наступления кульминации, хотя я, спасибо форумам, начиталась о том, что далеко не всякий способен вознести женщину на пик блаженства, но умелый язык молодого человека творил чудеса, и я кончала, содрогаясь от удовольствия и таращась расфокусированным взглядом в скачущий туда-сюда потолок, а пальцы на ногах поджимались так, что ступни сводила судорога, а после наступал мой черед ублажать my horny neighbour, и моя техника минета, отработанная до совершенства на упакованных в презерватив бананах, сводила Теофиля с ума, и если он держался молодцом (хотя бы десять минут), мы успевали попрактиковать l’amour croisee, довольно эффектную, но не самую удобную позу, возведенную в абсолют пошляками, и в моей памяти по-прежнему сохранился тот вечер, когда я наконец разрешила парню проникнуть внутрь: мы сделали это посредством doggy style (I didn’t want to see his face), и до самого финала, пока он терзал my pussy хаотичными фрикциями, я, зажмурившись, представляла на его месте Красса, куда более пассивного оттого, что я заставила мужчину переспать со мной, заверив, что в противном случае разверну кампанию, препятствующую пересмотру судебного решения, а бедра юноши, соприкасающиеся с моими ягодицами, представлялись мне чреслами учителя, жестко овладевающего Лоттой за то, что та вероломно упекла за решетку его истеричную невестоньку.
    Разомлевший после долгожданного коитуса fellow не переминул представить меня своему брату, и тот, опрометчиво дав слово исполнить любую мою просьбу, был вынужден подослать в колонию (увы, всего лишь среднего режима) под Мильборном одного из своих шестерок, дабы тот незаметно подсыпал в еду Дафны пестицидов, и наутро мою обидчицу обнаружили уже окоченевшей, скрючившейся под нарами в луже собственной рвоты и мочи со стекающей изо рта пеной, а несколько заключенных, с которыми Хауленд якобы приятельствовала, в один голос заявили, что сия особа без конца твердила о поруганной чести и нежелании доказывать что-то продажным судьям, а запуганный Бэнксом-старшим адвокат и вовсе согласился на лжесвидетельство, и в результате отбывавшую срок дамочку посмертно признали невменяемой, выдали тело родственникам, и сразу после похорон я вновь наведалась к мистеру Керому и до двух часов ночи истязала наглотавшегося афродизиаков красавчика на скрипучем диване, игнорируя блестевшие in eyes слезы и отрешенный sight, точно он - робот, послушно исполняющий приказы своего владельца. I didn’t care, что за мысли одолевают объект вожделения, - для меня имело значение лишь то, что в конечном счете своего я добилась, и дефлорация прошла успешно: Красс, приставив к клитору головку, обильно смазанную лубрикантом, толкнулся и замер, giving me a possibility привыкнуть к новым ощущениям, и в назидание моим сверстницам, лишавшимся невинности с малоопытными и эгоистичными мудилами, я буквально улетела на небеса после первого полового акта и на полном серьезе собиралась мутить с ним и Тео одновременно, до последнего оттягивая день, когда придется сообщить соседушке о своей помолвке с бывшим учителем, but mister Querome, поддавшись меланхолии, был не в состоянии перенести самоубийство (будем для простоты придерживаться официальной версии и опустим тот факт, что суицид Дафны - сплошная фальсификация, организатором и исполнителем которой являлся беспринципный Телксиной, которому я наплела с три короба about thirst for revenge сучке, оставившей шрам on my beautiful forehead), и в ненастный июльский день, когда под городом нависли свинцовые тучи, а снежный покров на крыше гаража сполз вниз и обзавелся складками, будто дремавший on the roof великан скомкал свое одеяло и ушел на промысел, забыв заправить постель, этот слабак и подкаблучник сел за руль своей щегольской «Пиджотты», припарковался на пустыре неподалеку от недостроенного отеля, снес себе половину черепа, забрызгав кровью и ошметками мозгов рулевое колесо и изуродовав свою мордашку до такой степени, что даже кудесница Таис, с легкостью добивающаяся того, чтобы ее клиенты выглядели презентабельно, развела руками, заметив, что собирать из осколков нижнюю челюсть не намерена даже за предложенные родителями Красса пять тысяч, that’s why this man отпевали в закрытом гробу, и я, нацепив мамино черное платье и шляпку с вуалью, подошла выразить соболезнования мистеру и миссис Кером, и пока с моих губ срывалась банальщина вроде «невосполнимая утрата», «мы все в замешательстве» и «крепитесь», в мозгу яростной жилкой билось «how darest you leave me again, son of hell», и тем же вечером, рьяно отрицая вращающуюся во чреве досаду, порожденную тягостной атмосферой молчания, я вломилась к Тео и прокувыркалась с ним till the dawn. Снег радовавший аодалийцев трижды-четырежды в сезон, валил несколько часов и растаял лишь под лучами полуденного солнца, пробившегося сквозь тучи, а я, оставив изможденного друга-любовника тяжело дышащим, блестящим от пота, до восьми оккупировала ванную комнату на втором этаже и посылала к черту домочадцев, умолявших меня впустить их почистить зубы. Меня не покидало ощущение, что мужчина, которого я хотела сделать своим супругом, одурачил меня, ускользнул, обратился в пропущенный сквозь пальцы песок, ведь Красс верил в загробную жизнь и, следовательно, ушел с убеждением, что где-нибудь в потустороннем измерении воссоединится с мисс Хауленд, а нимбоносцы-серафимы протрубят на тромбонах свадебный марш, благословляя их на «together forever», и если бы не мой скептицизм, если бы меня воспитали фанатики, прославляющие Иезусса и талдычащие о царствии божьем, я, without doubts, изобрела бы способ пересечь границу двух миров и своим присутствием сломать этим голубкам всю малину, и больше всего на свете я страшилась того, что life after death - не миф, и моя соперница одержала победу, заполучив мистера Керома, поэтому работа с мертвецами спасала от навязчивых раздумий, а навалившийся сверху Бэнкс-младший пускал по ветру сомнения касаемо будущего, поскольку в случае неудач на личном фронте я всегда могла рассчитывать на него, невзирая на то, что помимо меня у юноши была девушка из профессорской семьи, краснокудрая Йеннифер, а я время от времени утешала расстающегося со своими пассиями Нильса, трахаясь с ним на заднем сидении его внедорожника, припаркованного у входа в морг. Руссель, как большинство темнокожих мужчин, являлся обладателем длиннющего фаллоса, не идущего ни в какое сравнение с членом Тео или Красса, и каждая наша «случка» оканчивалась его шипением «блин, у тебя кровь» и мои походом в аптеку за заживляющими свечами, но порою я так сильно желала отвлечься на pain и выбросить from my mind торжествующе лыбящегося призрака Дафны, что мазохизм стал панацеей, и будь я более продвинутой, непременно попробовала бы себя в роли госпожи, облаченной в латексный костюм и черную полумаску, хлещущую плеткой задницу верного раба, стремительно пунцовеющую от ударов.
    Встряхнувшись, я прогнала дурные воспоминания, убеждая себя, что покойники не способны наблюдать за нами через щель в подпространстве, и я поступила правильно, сделав все ради достижения своей цели, а когда придет мой срок оказаться на прозекторском столе со вспоротым брюхом, я выясню, так ли ошибались атеисты, или же чванливые католики сглупили, and post mortem всех до единого перенесут на тростниковые поля, по которым бродит пожирающая сердца грешников Аммат, а восседающий в отдалении Осирис координирует ее действия, указывая своей тросточкой на того, с кем надобно разобраться. Представляю, какое веселье ждет меня в Аду, когда сам Бафомет при моем появлении в своих чертогах уступит Лотте сверкающе-черный трон и, склонившись в поклоне, объявит Одиллию Эвенрайк новой владычицей Преисподней. Купив шесть пачек фруктового льда (всем из нашей компании, кроме Майи, сидящей на безуглеводной диете), я вернулась на пляж и заметив издалека резвящегося у буйков Карлитоса, возрадовалась тому, что брат поборол меланхолию и переключилась на болтовню Меледы, жалующейся на то, что ее мастер педикюра на прошлой неделе покинула континент, и она категорически не желает доверять свои nails кому попало.
    С побережья подул прохладный ветер, cielo на западе вспыхнуло пастельными тонами, подчеркивая безграмотность архитекторов, застроивших центр Тандерры однотипными небоскребами, нисколько не величественными как в Скай-Фло или Нью-Моргксе, а громоздкими, обезличивающими heart of main city, словно слепое подражательство красивейшим мегаполисам приблизит столицу Аодалии к совершенству. Путь домой я проделала в глубокой задумчивости, прокручивая откровения планирующей к двадцати пяти годам стать матерью Расмуссен и все еще копаясь в прошлом и пробуя сложить другую картинку из кусочков пазла, а в конце месяца кажущаяся неразрешимой задача отшить Тео, не навлекая на себя гнев Ноя и попытка отыскать парня для серьезных отношений с прицелом на замужество разрешилась радостным ревом моего bel ami, сообщившего, что Йеннифер сделала ему предложение, и он не хочет больше изменять ей со мной, а Руссель, предложив остаться друзьями, прекратил затаскивать меня в свой электрокар и переключился на трансвеститов, выплясывающих у шеста в гей-клубе на Саншайн-роад, и один из его пассий, тонкокостный Чарли загремел в реанимацию с переломом черепа (не поделил чаевые с товарищами) и умер, не приходя в сознание (зачинщика потасовки не выявили, дело превратилось в «висяк»), и мне пришлось в свой законный выходной тащиться и вскрывать мальчишку, павшего жертвой вероломных сослуживцев, потому что Нильс, обнаруживший одного из своих любовников завернутым в полиэтилен, расплакался аки карапуз, напуганный ерундой, и я, совершенно спокойно ассистировавшая мистеру Амеллу, проводившему аутопсию господина Керома, значившего for me гораздо больше, чем одноразовое увлечение для моего коллеги, лишний раз убедилась в том, что феминистки, обзывающие мужчин позерами, глаголят истину.