Такой добротный мужичок

Хрипит одышкой вслед ему седьмой десяток лет.
А он, довольный, лихо по лыжне скользит наперегонки
с бродяжным ветром, морозец-забияка его щёки докрасна студит, он улыбается ему ответно. Не виноват он, что
сошли с дистанции его года в тщетных попытках с ним
сравняться.
А между прочим, он сумел в серой обыденности, хоть
и не до нитки обирающей его, в ладу с душой, похожей
на радугу, остаться. Как по лекалу, скроен и подтянут
он, мышечным рельефом окаймлён, на загляденье
моложавый. Сияют лучики мимических морщин на
выглаженном временем лице. В мир устремляются они
от солнечного эпицентра — искрящих добротой весёлых
глаз его. Тому заслуга генетический набор: спокойный
не судящий ум, предрасположенное к спорту тело, и ненавязчиво он юморит как будто сам с собой, но почемуто скачет из одного рта во другой средь окружающих
смешинка-невидимка. Ещё в отрочестве наставила его
на верный путь беспрекословно уважаемая мать: не
быть обузой отчему углу, ковать в честном труде копейку и чтоб порядочности у других не занимать, стать
смирным мужем, женщинам не только словом уступать,
держать бодрый настрой на жизнь, о мелочи не спотыкаться — чай не война, со всем возможность есть справляться. И он старался изо всех сыновьих сил.
С обычной внешностью, ростовкой кой-какой, звёзд
с неба не хватал он, зато уверенно по родине-земелюшке бежал навстречу любо-девушке с серьёзными
— 138 —
намерениями. Простецкий парень к однокласснице
в силок попал, который она приготовила другому — военному и здоровенному, по судьбе даденному, видимо,
не ей. Но в выборе она не прогадала. Примерный муж
самоотверженно уже сорокалетку служит ей.
Мог у станка стоять часов по тридцать в сутки он и
пару выделить себе, чтоб всласть поспать, затем нестись
по магазинам — по списку закупать продукты, в гараж,
на дачу в спринтерском режиме. В физическом труде неутомим он. Что вечный двигатель его бицепсы и квадрицепсы. К тому ж батрачил он не задарма, полным-полна
была его коробочка и сытая, одетая родня. И тем он
удовлетворялся. Но и жена от мужа (одна сатана) не отставала, а преуспевала — в её бизнес-карман тоже текла
рублей река, и всё на общее материальное благо.
Он до сих пор больше трети века с тёщей территорию
делит, точнее в стороне стоит, когда она хозяйкой верховодит. Авторитет старухин непоколебим, дочь её пьёт
из таза, в котором она моет ноги, внимает ей, послушная. Он с пониманием молчит, внутри терпением супруги восторгаясь. А в другой раз зятя в изгои седовласая
определит, прикажет передать машину его подрастающему сыну, ведь не нарадуется бабушкино сердце на
пригожего внучка-юнца. И в этом он её без злобы принимает и, пересев на старенький велосипед, в поля-луга
с любимым псом сбегает.
С рассвета до заката будет с упоением он в саде-огороде копошиться в сопровождении деловитых
пчёл и каждой подуставшей мышцей кайфовать, выказывая солидарность бытию. И дама по соседству,
сочной позой обозримая, в нём сможет раззадорить
вожделенную волну — гормоны жгут в его породе. Он
усладится мысленно её приметной плотью, но ходу темпераменту не даст.
И пусть сложилось, что в семье на первом месте
денежный вопрос. А на втором — всё дети, детям и о
детях. Не огорчаться призван он, и после секса удалого
глубоко ныряет в бездну-сон. А поутру привычно он
трусит в лесок, свежей росой, вспотевший, умывается.
Хранимый госпожой природой, вечно в тонусе, такой
добротный мужичок, он спозаранку создаёт себе задел
для человеческого счастья в том, что только одного его
касается.
И.Летящая