И все-таки счастливая

Всё-таки счастливая
Накоротке она общается с зарёй, наверно, умывается
заговорённой на молодость росой, скромно цветёт сорокалеткой-многолеткой — средь важных сорняков лекарственной травой. И она дружественно тебе улыбается,
журча весной, её приязни ручеёк в тебя вливается, тогда
заспанная душа птичьим разноголосьем наполняется и,
сладко потянувшись, пробуждается, восторженно обозревая небеса. Так хорошо, не бытие — мечта.
Но вот щёлкнет по лбу она тебя нотацией, взбодрит,
и хлёстче плётки та мобилизация. И расслабляться,
кроме срока ночи, не велит. Ведь уже спозаранку жизнь
кипит, а труд любого вида только облагораживает
индивида. И, будто строгий дядька-страж, наводнён
волей её рыжий глаз, она сподвигнет гнуть хребтину
не только первого, но и мало;го сына. А вот её второй,
как девственность, невинный глаз, в нём ты узришь
бабьей беспомощности зеленодольную картину, и жалости крючок тобой заглочен будет враз, попался на её
наживку меценат-карась. Она рывками тянет и ломает
хлипкое удило. Увы, на дно уходит, зарываясь в ил,
испуганная рыба, понявшая, что чуть в уху не угодила.
Она ж подумает: «Не кит, который её терем удержит.
И Бог с ним. Пусть найдёт себе другую, без деток, молодую, достоин он счастливым быть в семье». Подобно
кактусу сушь терпит её сердце, она не ропщет на судьбу,
и после брака с алкоголиком она с опаской чужаку даёт
притронуться к торчащему в груди шипу, который называет своей совестью.
Работы не чурается она — была уборщицей, сиделкой, продавцом и педагогом. Невзрачная прислужница
у социума, ну а в родном гнезде царевна-мастерица
сущая, она шьёт, вяжет, бисером плетёт, восторженные
пацаны её на трон возводят. «Всё по заслугам», — соглашается она.
И день-деньской она в нелёгких думах о своих парнях, которые растут как на дрожжах, не успевает тесто
заводить на пирожки им. Они стараются не огорчать
свою свет-мать, поэтому во всём стараются. И дедушкина машинёшка благодарно тарахтит после проведённой
младшим хлопцем её реставрации, спешит родимая
дары полей, лесов доставить в срок, кряхтя вторым
дыханием. А старший м;лодец хоть сухопар на вид,
зато недюжинных он сил, шесть огородных соток сам
взрыхлит, слегка пролившись потом. Неприхотливый
дух средь них царит. И быт сотрудничеством шести
сплочённых рук налажен досконально. Закатывают
в банки разносолы они с ночи до утра, компотами, вареньями плотно пакуют погреб, живут они в расчёте
на себя. И деревянной ложкой им из-под пола стучит
сам домовой, напрашиваясь на бесхмельный ужин. Он
рад-радёхонек жилище их хранить и восхищён, что
женщина, такая хрупкая на вид, спокойно, рассудительно всем руководит, а не верховодит. А не сосвататься ли
к ней, ведунье белой, ему бы самому? Пожалуй, это дело.
И.Летящая