Космический кальвадос

Некто Птолемеич нынче возвращался с дежурства в отнюдь не приподнятом настроении. А потому что провел небольшой аудит и вынужден был констатировать, что на текущий момент от его пенсии ничего не осталось, а зарплата будет только в конце недели. Служил Птолемеич как бы сторожем в заведении со странным названием РУСРУБТЕСТЬТРЕСТ при УХЛе.
Этот РУСРУБТЕСТЬ представлял собой средней величины двор, огороженный забором из металлических листов, бараком, покинутым неизвестно сколько годков тому назад. Внутренности его были пустыми, а из жильцов там пребывали только мыши. Кроме того, у ворот имела место быть будка  - так сказать, охранной деятельности Птолемеича в режиме сутки бдения двое – дома.
Чем занимался данный трест – «тайна сия велика есть». Во дворе наличествовало некоторое количество хлама, на вид ни к чему непригодного. Время от времени эту территорию навещал мордатый прораб по прозвищу «Нюшка» с бригадой чудо-эко-богатырей в одинаковых курточках с зелеными полосами и они то вывозили часть хлама, то привозили новый. Так что количество хлама было почти константой.
А Нюшкой мордатого прораба прозвали за то, что когда он начинал разносить свою банду чудо-эко-богатырей, то обязательно упоминал, что они дурные, молодые и еще «пороху не нюхали» в отличие от его боевого товарища по оружию Птолемеича. Хотя Сам Птолемеич и военнообязанным-то никогда не был. Но как-то подумал:
- Ну хочет Нюшка снискать лавры фельдмаршала, так пусть! Вот и обликом он был схож с легендарным Михайлой Илларионычем. Только у Нюшки наличествовали оба глаза, и на потерю в бою одного из них шансов было исчезающе мало.
Ну так вот, трафик Птолемеичу приходилось рассчитывать не ранее чем через два дня. А это означало два «оздоровительных» дня, то есть без спиртного. Нет, наш герой отнюдь не был алкоголиком. Но за долгие годы своей жизни он привык, чтобы в его крови было некоторое количество С2Н5ОН, не большое, но такое, чтобы в его возрасте смотреть на жизнь с относительным оптимизмом. Поэтому, когда случались сбои с «подачей горючего», то это настраивало его на относительно мрачный лад одинокого, всеми забытого рыцаря в своем холодном и пустом замке.
Что же касаемо его «замка», то располагался он примерно в километре от его работы в дачном поселке и представлял собой одноэтажный дом, доставшийся ему при разводе от последней жены. Дом был небольшой, однокомнатный, но замечательный. Газ, вода, электричество и отхожее место – все было (сам, пока не развелся пробивал и делал). А еще там была веранда. Тоже маленькая и не застекленная, но в ней в аккурат умещалось старое любимое кресло Птолемеича. И какое же удовольствие было сидеть в этом кресле, курить сигаретку, потягивая водочку, и наблюдать окружающую природу. Водочка при этом казалась вполне себе ну если не виски, то точно джином и действие оказывала исключительно гомеопатическое!
Надо отдать должное, Птолемеич «замок» свой поддерживал если не в идеальной, то в близкой к этому чистоте: постель всегда аккуратно заправлена, половичок выбит, одежда вся в шкафу, и в раковине никакой грязной посуды. Да и сам Птолемеич отнюдь не был бомжом. Одевался небогато, но чисто и носки носил исключительно целые. Этакий чистенький пожилой мужчина.  Некогда он служил в каком-то институте в чинах правда невысоких. Но пенсии ему по его потребностям вполне хватало - сложившаяся ситуация с финансами проистекала из случайной ошибки в расчетах.  Да и работал он не из-за денег, а потому что после ухода на пенсию, развода и переезда в «имение» иногда чувствовал он себя крайне одиноким. А чудо-экс-богатыри во главе с несостоявшимся фельдмаршалом Нюшкой хоть в какой-то мере это одиночество скрашивали.
А любимая часть окружающей природы представляла собой старую яблоню, пара ветвей которой уже вторгались под крышу беседки. Птолемеич не очень заботился о своем, так сказать, саде, но эту яблоню очень любил, хотя и о ней не заботился. А яблоня вела себя как капризная женщина: в какой-то год попробуй найди на ней больше десятка яблок, а в другой яблоки с нахальной ветки, которая рвалась под крышу беседки сами падали на колени. Этот год как раз таким и выпал.
А Птолемеич, продолжая свой безрадостный путь, вдруг обнаружил на столбике с остатками красно-белой раскраски…дождевик! Обычный, можно сказать, тривиальный дождевик из дешевой полупрозрачной пленки салатного цвета. Он висел себе на этом столбике и не казался каким-то рваным и занюханным. Нормальная вещь: купили, пробежались под дождем, а как дождь кончился, просто оставили его за ненадобностью.
И тут в голову Птолемеича пришла весьма конструктивная мысль. Взять этот дождевичок и зайти с ним в магазин (кстати в их магазине такие достижения быта почему-то не продавались). А он как нутром чуял, что сможет обменять Вещь на некий объём жидкости, повышающей его птолемеев оптимизм. Да хотя бы у продавщицы…
Но когда дождевичок аккуратно снятый со столбика оказался у него в руках Птолемеич заметил какой-то отблеск в густой траве, обильно окутывающей основание столбика. Он присмотрелся. И каково же было его удивление, когда он увидел бутылку. Бутылка была целой в заводской упаковке с акцизом.
- Хм, - Подумал Птолемеич, анализируя случившееся. Первое, что его удивило: на бутылке с каплями еще непросохшей росы была нерусская надпись «Calvados». Птолемеич был в курсе, что кальвадос - яблочный или грушевый французский бренди, крепостью около 40  , короче, самогонка. В допенсионном своем возрасте он несколько раз пробовал этот напиток, каждый раз удивляясь тому, что находили в нем герои Хемингуэя, которые употребляли его в больших количествах и с удовольствием. А тут как-то увидел его цену в магазине и окончательно перестал уважать хэмингуэевских героев. Самому ему и в голову бы не пришло тратить такие деньги на такое вот. Но на халяву, как известно, и уксус сладкий, так что почему бы и нет.
Второе, что удивило его еще больше, что когда он обнаружил дождевичок на столбике, то никакой бутылки в траве не наблюдалось. А Птолемеич уж на что на что, а на зрение не жаловался.
В Бога он не особенно верил, в приметы тоже. Но если это - послание Высших сил, то отказываться от него – грех и надо дар сей принять с благодарностью. И ведь если кто-то свыше хотел его смерти, то мог бы сделать это куда менее экзотическим способом. Да и в магазин теперь можно не заходить. А такой дождевик – вещь полезная и в своем хозяйстве пригодится.
Придя домой, Птолемеич, прежде чем зайти в горницу, стряхнул дождевичок и повесил его досушиваться на веранде. Там на среднем столбе был им специально вбит деревянный колышек. Та нахальная яблоневая ветка как раз и предлагала свой богатый урожай прямо возле этого колышка теперь завешенного дождевичком. И было такое впечатление, что дождевичок как бы тянулся к этим яблокам своими пустыми рукавами.
Птолемеич поставил на огонь кастрюльку с водой, и не прошло и получаса, как был готов немудреный завтрак: весьма любимое им блюдо – макароны с тушенкой, которые он называл «вермишель по-туркменски».
Название это было отнюдь не случайным. Как-то давно был он в командировке в этом самом Туркменистане. Ну, познакомились там с коллегами и решили это дело отметить. Суточных в ту пору выдавали мало, так что о ресторанах и прочих заведениях общепита речи не стояло. Решили провести банкет прямо в общежитии, где они остановились. И если с выпивкой все было понятно, как и с закуской, то горячее блюдо вызывало определенный вопрос. Решили они его просто. Купили макароны, лук и тушенку, и использовав должное количество комплиментов комендантше, усугубив их шоколадкой и пригласив ее на банкет, получили ее благосклонное разрешение воспользоваться ее кухней с соответствующими принадлежностями.
Итак, гости в комнате (комендантша тоже решила посетить, сказав, что она ненадолго - служба) и вносится казан, источающий восхитительные ароматы). И тут Птолемеич спотыкается о порог комнаты и все находящееся в казане оказывается на полу, а точнее на шикарном ковре этот пол покрывающем. Немая сцена. Ожидаются слова которым нет места в словаре столь интеллигентных людей. Но тут встает комендантша показывает на ковер и говорит: «Ребята, давайте к столу. Это Туркмения, здесь всю пищу едят с ковра». Народ помялся, помялся, но расселся по краю ковра и стал есть, как принято в Средней Азии руками. Съели все с таким энтузиазмом, что ковер и мыть потом не надо было. Вот оттуда-то и пошло «вермишель по-туркменски».
Съев половину приготовленного и запив все это кружкой свежего чая, Птолемеич прилег на любимый диван и отдался сну.
Проснулся Птолемеич, когда по телеку началась его любимая передача «Последние тайны Вселенной». Вела эту передачу дама с сельским простоватым личиком, но с богатыми телесными достоинствами. В основном ее роль сводилась к тому, что она пыталась показать зрителям насколько она просвещена в вопросах космологии, и прекрасно знает разницу между Эверестом и Эверетом, а также что «Хокинг» – это не удар в боксе.
Птолемеич любил эту и ей подобные передачи, поскольку они резко уменьшали уровень сарказма в его душе имевший свойство с годами накапливаться.
А тут срабатывал, как он сам называл «синдром морской свинки». Давным-давно он купил своей тогда еще маленькой дочке морскую свинку. Ему нравилось это животное тем, что оно было совершенно безопасным, охотно шло на руки и не кусалось, несмотря на довольно внушительные резцы. Птолемееч любил брать ее н руки, подносить ее мордочку к своему лицу и подолгу вглядываться в ее красивые темные глаза без малейших признаков интеллекта. И при этом уважительно думать о себе, какой он крутой сапиенс. Увы, жена его в отличие от дочери, терпеть не могла домашних животных. Ну и свинку эту она не возлюбила с самого ее появления в их доме. А животинка, как потом решил Птолемеич, хоть и имела интеллект «на точке замерзания», но была эмпаткой тонко чувствующей к себе отношение окружающих. Вот неприязнь жены Птолемеича и привела к тому, что животинка захирела и… Дочка плакала и три дня не разговаривала со своей мамой. Да, так вот игра «в гляделки» очень подавляла у Птолемеича его комплекс неполноценности… как и излишки сарказма передачи, подобные  «последним тайнам».
За окном смеркалось. Наступало самое любимое Птолемеичем время. Он быстро доел остатки вермишели, приготовил себе чашку кофе, прихватил сигарильо, бутылку кальвадоса, бокал и вышел на веранду наблюдать ночную Вселенную.
Он отпил глоток кальвадоса, запил его глотком кофе, неглубоко затянулся и тут…
Он увидел, как дождевичок протянул свой рукав к очень красивому яблоку, и оно тут же исчезло. Нет, не провалилось в рукав и не упало на землю. Его просто не стало. Совсем. Птолемеич аж поперхнулся следующим глотком кальвадоса, который смаковал во рту. А в это время рукав дождевика уже дотянулся до следующего яблока и оно исчезло столь же загадочно, как и предыдущее.
- Такого не может быть. Не может быть! Не может быть! – Подумал Птолемеич. - Тут не только о белой горячке не может быть и речи, но даже настолько опьянеть с одного маленького глотка , ну пусть даже двух просто невозможно! Да будь ты дважды абстинентом и один раз аллергиком, все равно доза слишком мала. Птолемеич так растерялся, что даже крикнул в сердцах дождевику:
- А, ты … Ты чего ж мои яблоки тыришь? Я тебя в дом принёс, сушиться повесил, а ты…!
Птолемеич к неврастении склонен не был, но тут его так уязвила непонятность ситуации, что он рассерчал и даже употребил слово (тырить), которое никогда не употреблял. Но тут в мозгу Птолемеича зажглась бегущая строка, по которой достаточно медленно побежали обычные русские буквы.
- Уважаемый Фома Супиенс…
Впрочем последние два слова тут же затерлись и через мгновение появилось понятное Homjo sapiens.
- Я есть тот, кого вы в вашем мире называете космическим пришельцем.
- Да будь ты хот ушелец, яблоки-то зачем…Это что, цивилизация у вас там такая, что кажа яблок кражей не считается!
- О нет! Сейчас я попытаюсь объяснить. Мы настолько древние и развитые, что давно отказались от молекул, клеток, органов и тканей.
- Что же вы из себя представляете?
Гнев Птолемеича как-то сам собой растворился и заместился приличной мерой сарказма.
- Мы – преобразовались в совокупность квантово-волновых пакетов. Только не надо меня спрашивать о деталях. Ты лично, да вся ваша наука пока еще не готова понять суть этих метаморфоз. Но не потому, что вы тупые. Просто вы до этого еще не дошли. Ваши физики, математики и космологи выдвигают гипотезы и строят теории. Но все это частности.
Ваши философы утверждают, что для того чтобы продвинутся дальше, вы должны перейти на совершенно другой уровень понимания действительности. Вот, например, вы знаете про квантово-волновой дуализм, но что это такое представить себе пока не можете. Три пространственных измерения вам представляются наглядно и очевидно, а вот четвертое и выше… Хотя ваши математики удачно используют их в своих уравнениях.
Но это не страшно. Наступит время и вы поймете…
Увы речи Пришельца стали Птолемеича уже несколько утомлять, поэтому он вернулся на исходную позицию и спросил:
- Ну ладно, Бог с ним, с квантово-волновым дуализмом, но причем тут яблоки?
- О мой добрый Ноmо. Они нужны, чтобы перемещаться в нашем необъятном мире. Мы способны перемещаться и так, но на очень небольшие расстояния, в пределах светового года, как распространяется обычная радиоволна со скоростью света согласно вашему Ноmо Эйнштейну.
Но когда дело доходить до действительно вселенских масштабов, то ту приходится использовать бозон-глию.
- Что это еще за глия, и какое отношение она имеет к яблокам?
- Бозон-глия – это субстанция, которая синтезируется только из яблок. И с ее помощью мы можем переходить в другие измерения Вселенной, в которой опять же за счет определенных эффектов можем перемещаться на любые расстояния причем мгновенно. Кстати, отходами синтеза является тот самый напиток, кальвадос,
У меня был некоторый запас бозон-глии, за счет которого я появился в этом мире.
Дождевик махнул правым рукавом по направлению к земле.
- А теперь мне очень нужно попасть в центр Вселенной на Великий Курулхурал, чтобы выступить там с докладом. И для этого мне очень нужно срочно синтезировать некий объем бозон-глии. При этом дождевик вознес левый рукав к звездам.
Мысли в голове у Птолемеича пришли в какое-странное состояние. А организм никак не мог решить, то-ли накатить еще кальвадоса, то-ли идти сдаваться в психушку. Он решил остановиться на первом варианте. И мысли его тут-же пришли в более—менее стабильное состояние.
- И много тебе нужно яблок?
- О, добрый Ноmо, всего-то килограмм пять.
- Пять килограмм, да при нынешнем урожае…- Подумал Птолемеич, а вслух сказал, - Да бери хоть десять!
- О, добрый, добрый Ноmо, nы даже не представляешь как меня выручил, поскольку мой доклад имеет важнейшее значение для судьбы нашей Вселенной. Но я тебя вознагражу.
И в руках у Птолемеича вдруг появился аккуратный такой цилиндр, по размеру с полулитровый термос.
- Это - квантово-гравитонный бурбулятор. Он синтезирует бозон-глию и накапливает в себе ее отходы. А как всем этим пользоваться и употреблять я уже заложил подробные инструкции прямо тебе в подкорку . Так что стоит тебе принять дозу и принять немного жидкой фазы и сосредоточится, (вы называете это медитацией), как у тебя появятся возможности уходить в другие измерения и перемещаться в них быстрее света Но конечно не так далеко и эффективно, как мы.
И еще раз, огромная тебе вселенская благодарность.
С этими словами дождевик взмахнул рукавами, а когда они опали, Птолемеич понял, что Пришелец перешел в иное измерение и отправился по своим галактическим делам.
С тех пор каждый вечер перед свободным от дежурства днем Птолемеич включал оставленный ему Пришельцем квантово-гравитонный бурбулятор. И секунд через пятнадцать перед ним возникала бутылка со знакомой надписью «Calvados», та самая, с которой начался настоящий контакт со всей Вселенной (ну может и не со всей, но с грандиозной ее частью). И когда бутылка наполнялась тем самым космическим кальвадосом, Птолемеич закуривал бережно хранимую коричневую сигарильо (больше нельзя – в их части Вселенной Пришельцы курение табака воспринимали плохо, но закрывали глаза на неразвитость большинства встреченных цивилизаций). Так что Птолемеич делал всего одну затяжку для себя и перепрятывал бычок, хотя прекрасно понимал, что никто за ним следить не будет (… и родителей в школу не вызовет), но как-то неудобно показывать свое дикарство на вселенском, можно сказать, уровне. Затяжку эту он сопровождал неким количеством кальвадоса. Затем, как учил его Пришелец, он закрывал глаза и пытался посмотреть внутрь себя. И через короткое время он начинал чувствовать себя не просто квантовым пакетом, распределенным от Земли до той точки Вселенной куда н собирался попасть, но и частью корпускулярного мира, стряхивающей с себя узы запутанности.
Сколько удивительных миров он повидал, со сколькими космическими расами не познакомился. И глядя на это космическое великолепие чувствовал себя Птолемеич пионером, прокладывающим человечеству воистину звездный путь. Но при этом через положенное время он непременно возвращался в свое старое любимое кресло на веранде с грустью посматривая на колышек, на котором еще не так давно обосновался Пришелец, ныне витающий в таких уголках Вселенной, которые даже представить самому Эверету было не под силу.
И что характерно и радовало, что в какие бы дали Птолемеич не уносился, на следующее утро он просыпался безо всякой головной боли!