Запредел. Другой

   Вижу, что Вы, друг мой Призрак, служите, как бы, моим врагам (поэтическая среда очень кровожадная, если что). То, что произошло со мной годы назад и что переломило мою жизнь, возможно, та кровавая история, благодаря которой я открыла для себя истинных мусульман, не имперских, утерявших свободу и независимость мышления, а НАСТОЯЩИХ, внутренних, удивительных, простив своего возможного убийцу даже (ибо он нетрезв был за рулём; или так адвокаты его решили, чего уж). Узнав, что он мусульманин и у него четверо детей, я отозвала заявление в полицию. Детей жаль. Банально. Все кругом: “Дура и есть дура, чего с неё взять!”.
    А потом как начали женщины-мусульманки помогать по больницам! Я ж неподъёмная была. Лежала с повязкой на голове, лысая как Маша от медведей, худая как подросток (есть-то не могла вообще). Лежала и порола чушь об ангелах. Об  Архангеле Михаиле, который “вон же, вон стоит, у двери”. Вообщем, русские женщины в нашей палате ухохатывались (почти все, кроме бабушки одной и девушки верующей), а мусульманки сострадали и молитвы вслух читали нараспев тихонько мне. Я тогда как ягнёночек становилась и засыпала сладко. Суры какие-то читали. Не помню.

   Вы служите Поэтессам, а я, как бы, их изгой.

   Но, я Вас узнала. Вы не вещь. Не средство. Вы есть.

  ...

  Прощаю вас всех. Я — странный человек. ДРУГОЙ.

  Обезьянка. Динозавр. “Носорогий такой”.

  На Швейцарских торгах, может, меня в миллион оценят.

  В Мирлион, может, я себя оценю.

  Делать вечной мёртвую плоть, расчленяя её, отрицая смерть её, соединяя фрагменты её плоти заново с помощью кружева, на основе не жизни, а Искусства, это тоже экзистенция.

  Могуч, могуч Вседержитель.

  Ниц пасть.




/ ещё весна, май 2024. Урал. Холода.