Благодарность

 Дождь шёл, что называется стеной. Воздух был пропитан сыростью и запахом первых грибов. Несмотря на то, что солнце только миновало полуденный свой рубеж, в лесу было по настоящему темно, будто уже вечерние сумерки вступали в свои права.

  Свежевырытая землянка бессовестно пропускала воду, где это только было возможно. Женщина, что сидела в этой самой землянке, внимательно смотрела и запоминала, где конкретно течёт крыша её убежища. В какой то момент она поняла, что проще перестелить весь  навес, нежели искать огрехи.

  По нынешним временам, женщина была сравнительно молода, весной ей исполнилось всего тридцать пять лет, да и выглядела она вполне молодо и привлекательно.  Если приглядеться к ней внимательно, то можно разглядеть, что под её платком, спрятаны две тугие, каждая с руку толщиной, косы.

  Отдельно хочется остановиться на глазах, хозяйки протекающей землянки. И дело не в том, что глаза у неё, были зелёные и не раз становились поводом для травли, со стороны соплеменников. Глаза её излучали одновременно и мудрость и сострадание и ещё, что то... Наверное именно про обладателей таких глаз принято говорить - «насквозь видит». Не всякий человек выдерживал её взгляда, оттого и гнобили её земляки, заглянувшие ей в глаза...

 Уважаемый читатель спросит - «А что же делает красивая женщина, одна в землянке, в дремучем лесу?» А вот об этом то и пойдёт речь в нашей истории.

  Путь нашей героини к отшельничеству в лесу, начался пожалуй с момента её появления на свет, а окончательно был предопределён весной текущего года.

В племени своём Русава, всегда имела неоднозначную славу, её и боялись и любили одновременно. Таких ведуний, как она, их племя ещё не знало. Даже тот факт, что в своём роду она была седьмым коленом, имевшим дар, помогать людям, не объяснял её невероятной силы. Таких, как она в её семье, ещё не бывало. Она не просто помогала людям, практически в любом случае, у Русавы был дар предвиденья и какая-то необъяснимая сила - видеть и человека и его помыслы, как на ладони. Вот последняя то её особенность и вызывала у недобрых людей ненависть к ней... Но даже и не это стало главной причиной, почему Русава очутилась в дремучей чаще одна.

   Дело было, как я уже сказал весной.  Шестая по счету жена главы племени, где жила Русава, была на сносях. Старый Дород, что управлял племенем уже без малого тридцать лет, не смотря на своё имя, так и не смог стать отцом, за все свои пятьдесят девять лет жизни. Жены его, с первой по пятую так и не смогли родить ему наследника. Не нужно быть знахарем, что бы понимать - дело было конечно, ни в его жёнах, а в нём самом. Но Дород, был естественно другого мнения и все неудачные беременности списывал на здоровье своих жён, проклятья врагов и коварство завистников.

 Сейчас он понимал, что это его последний шанс и если его шестая жена не родит ему наследника, то власти его придёт конец. Больше всех радовался этому факту, старший племянник Дорода,  Безман. Он давно «мутил воду», но в открытую выступить против дядьки, побаивался. Воины любили Дорода, несмотря на его бездетность, что по тем временам было делом архиважным...

  Безман же понимал, что рано или поздно его время придёт и он займёт своё место. А пока он наслаждался метаниями дядьки, да тихонько посмеивался в усы.

  Дород, когда узнал, что его жена Смирена понесла, закатил пир горой. Ещё ни одну жену, он не окружал такой заботой и вниманием. Он делал всё возможное и невозможное, что бы беременность её прошла, как можно более безопасно.

  Разродиться Смирена должна была к концу весны. Но вот, как начал таять снег, молодая жена вождя стала недомогать. Так Русава и очутилась «в гостях» у старого Дорода.

  Её селение было достаточно далеко от мест где обосновался Дород, но слава о её даре, шла очень большими кругами и это то в общем и изменило её судьбу.

  К вождю Русаву доставили, можно сказать силком. Дород не был многословен в их первую встречу: «Знаю кто ты! Знаю многих спасла! Спаси и моего наследника, тогда озолочу! А в ином случае, не взыщи!» Сказав это, он встал и ушёл, а Русава осталась одна, в отведённом ей углу, в огромном для её понимания доме вождя.

 
 Не так томило Русаву, расставание с родным домом, где её по сути никто и не ждал, ибо дочерей она давно выдала замуж и жила вдовой, а тяжко ей было от того, что она понимала - помочь Смирене, очень-очень сложно, если не сказать - невозможно...

  Прекрасно осознавая, что если она хотя бы заикнётся о том, что виной всему сам Дород, то жить ей останется совсем недолго, она молчала и думала, как можно помочь несчастной Смирене, ибо её участь будет так же незавидна, как и судьба пяти её предшественниц.

  Потому, Русава делала все возможное, применяла все свои навыки и дары. И вот, когда на деревьях стали набухать первые почки, Смирена, в страшных муках родила на свет мальчика.

  Понимая, что жизнь матери и дитя вне опасности, Русава позволила себе лечь поспать. По большому счету, она практически не спала последние двенадцать дней и силы покинули её, когда она убедилась, что все в порядке. Передав Смирену с сыном на попечение сиделок, она пришла в свой угол и упав на солому, мгновенно уснула.

  Разбудил её, страшный удар в спину. Над ней стоял лично Дород и, что то орал, брызгая слюной. Русава, далеко не сразу поняла, что происходит. В голове у неё, ещё стоял туман переутомления, ибо все свои силы она отдала Смирене и её ребёнку.

  Дород же, словно сошёл с ума, он тряс своим посохом и периодически попадал им в плечо не успевшей подняться Русаве.

  «Испортила мне сына! Колдунья проклятая! Ууу! Ведь все хорошо должно было быть! Убью тебя! В яме сгною! Ууу!» - все, что смогла разобрать Русава из бессвязной речи старого вождя.

  Наконец она смогла подняться и без должного поклона спросила: «Что шумишь вождь? Чем я не угодила тебе? Или сын твой мёртвым родился? Или жена молодая, родов не перенесла? А все бы это было, если бы я не появилась тут!»

Она говорила и не верила своим ушам! Откуда взялась у неё эта смелость и даже наглость - так отвечать вождю? Хотя она знала откуда - человеческая неблагодарность, достала её сейчас окончательно. Сотни жизней спасла она, но никогда не слышала доброго слова. Нет, её конечно благодарили, но делали это скорее из боязни, а не из уважения. И вот сейчас, вождь долил «последнюю каплю». Русаве стало все равно, что будет с ней дальше.

  От столь наглого ответа, старый вождь явно опешил. Так с ним не разговаривали никогда! Он резко повернулся на пятках и приказал охране, связать дерзкую ведунью и привести в большие покои.

  Русава стояла связанная и боялась шевелиться, понимая, что может упасть. В больших покоях собрались ближники вождя и их охрана. На большом резном стуле, сидел вождь, подле него стояла Смирена с ребёнком на руках, она со слезами в глазах смотрела на свою спасительницу. Русава поймала её взгляд и подмигнула несчастной, стараясь дать понять, что не держит на неё сердца. Она осмотрела Смирену и поняла, что её состояние вполне приемлемо, ребёнок на её руках тоже был спокоен и не вызывал никаких тревог. Что же так, растревожило Дорода?

  И она тут же об этом узнала. «Колдунья, за её злую ворожбу над сыном моим, приговаривается к утоплению в болоте!» - коротко выдал старый Дород.

  Понимая, что терять ей нечего, Русава гордо подняла голову, со сбившимся платком и спросила: «В чем повинна я вождь? За что, столь лютой смерти решил обречь меня? Имею право знать!»

  В толпе ближников прошёл ропот, но не осуждения, а скорее одобрения. Ведь приговор был вынесен, а вот обвинение так и не предъявлено.

  Дород свирепея вскочил со своего резного сиденья и понимая, что говорить придётся, практически заорал: «А в том её вина, что чарами своими колдовскими, испортила она моего сына и наследника! На правой его ножке, лишний шестой палец! Посему повинна она лютой смерти!»

  В покоях повисла гробовая тишина. Лишь один Безман, не скрывая радости хихикал в усы. Теперь то точно все! Порченный, никогда не займёт место вождя! Дядькины дни правления сочтены!

  Дород повернулся к сотенному и приказал: «Отправишь кого посмелее, на болото, пусть исполнят приговор немедля!» Сказав это, вождь развернулся и пошёл в сторону своих покоев, Смирена же покорно засеменила за свирепым мужем.

  Столь неблагородная роль - палачей, выпала на долю двух молодух воинов. Один из них бросил связанную Русаву поперек спины третьей лошади и взяв её за уздцы, запрыгнул в своё седло.

  Ехали молча, молодые парни были явно недовольны, выпавшим на их долю жребием, стать палачами.

  Лежать поперек  лошади, будучи связанным, то ещё удовольствие, но как ни странно Русава не испытывала физических мук, ибо муки душевные всегда берут верх на телесными.

  Наконец, она перестала терзать себя и стала вспоминать. В голову приходили разные фрагменты из её жизни. То ей привиделось, как она ещё девчёнкой гуляет в лесу с матерью, а та учит её премудростям сбора трав. То вспомнила, как у неё родилась старшая дочь. А потом опять нахлынула тоска...

  Ехали они долго, палачи её так не проронили ни слова за весь путь. Когда стало смеркаться, она поняла по запаху, что смерть её где то рядом. Болотная вонь становилась все сильнее и Русаве стало вдруг смешно, она хохотала, насколько ей позволяли путы и неудобное положение. Палачи же её, молчали по прежнему...

  И вот наконец, когда копыта лошадей стали чавкать в болотной жиже, они остановились.

  Ожидая, что обращаться с ней будут жестоко, Русава даже зажмурилась, когда почувствовала, что её начинают снимать со спины лошади. Но, как ни странно обращались с ней крайне деликатно и учтиво. «Наверное боятся меня» - успела подумать обречённая и удивилась ещё сильнее. Вместо того, что бы привязать к ней какой то груз, её стали развязывать. В голове у неё пронеслись самые нехорошие мысли.

  Путы тем временем были сняты с неё целиком и она не удержалась на затёкших ногах. Упасть ей не дали, один из молодых воинов подхватил её, не выказывая при этом ни какой агрессии.

  А дальше произошло то, что удивило её ещё сильнее. Тот, что был по всему виду старшим, заговорил: «Ты нас наверное не помнишь, тётка Русава! Ты и меня и брата сколь раз выхаживала, матка так сказывала. А нашего меньшого братца и вовсе от смерти спасла!»

 Русава смотрела на парней и конечно не могла их вспомнить, ведь сколько жизней она спасла...

 А парень продолжал: «Матка, как узнала, что тебя убить приказано, велела нам с братом, отплатить тебе добром! Вот в котомке снедь, нож, топор, да одёжа какая то! Ты тётка Русава, иди сейчас правой рукой вдоль болот, а как топь пройдёшь, то полем через овраги ступай на восход. Там лес дремучий начнётся, наши туда редко хаживают, боятся злых духов, что живут там! Вот тебе и убежище! А как поутихнет все, возвращайся к себе!»

  С этими словами старший парень вскочил в седло, за ним последовал и младший, не проронивший за все время ни слова.

  Оставшись одна, Русава заплакала. Ведь есть все таки добрые люди, что знают про благодарность.

  И вот, мы вновь возвращаемся в залитую дождём землянку.

  Русава сидела и думала - а может лучше бы утопили её добрые братья в трясине, чем так мучиться? Но вот кончился дождь и страшные мысли стали уходить, сменяясь другими - насущными. Теперь у неё было дело, наладить новую крышу и готовить землянку к холодам, а так же готовить запас на случай зимовки.

  Наши предки были не чета нам и имея в наличии нож и топор, они имели все шансы спасаться в самых сложных условиях. Вот и Русава не долго горевала, у неё появился новый смысл - выжить! И она принялась налаживать быт. Ибо, как известно, что любое дело - лучшее средство от хандры.

  Место для обитания, она выбрала очень продуманно. С одной стороны землянку надёжно защищал от ветра и чужих глаз огромный холм, с другой текла небольшая, лесная речушка, вода в которой была чистая и холодная, а в частых омутах судя по всему было немало рыбы. Так что голодная смерть не грозила нашей героине.

  Разобрав неудачно сложенную крышу, Русава подошла к вопросу более основательно и через два дня, землянка была готова выдержать любой дождь и мороз. Была перестроена не только крыша, но устроен хитрый дымоход.

  Потекли унылые, одинокие дни. В одну из прогулок по лесу, Русава поймала себя на том, что по привычке рвёт целебные травы и добывает корешки. «Зачем мне все это? Ведь я здесь одна одинёшенька!» - думала она, но собирать травы не прекращала...

  Лето катилось к закату, дни становились короче, а вечера холоднее. В эту пору, когда речка совсем обмелела, Русава принялась делать запруды на зиму, что бы рыба была у неё на столе всю зиму. И вот, когда она стояла по пояс в воде и крепила очередной прут, ей послышалось, что кто-то идёт в сторону её жилища. Она прислушалась и решила, что это опять молодой медведь, что повадился захаживать к ней и пакостить. Русава выбралась на берег, одела платье расшевелила угасающий костёр, что горел на берегу. Взяла несколько сухих веток, сложила их пучком и сунула в угли. Таким факелом она уже не раз прогоняла обнаглевшего косолапого.

  Подходя к землянке, она старалась, как можно громче шуметь и махала горящими ветками. Но делала она это напрасно, то был совсем не медведь. На полянке, между глиняной печью, что она сама соорудила и землянкой, прямо на траве сидел воин. Это было видно по доспеху и оружию. Воин не поднял головы, даже когда она подошла к нему практически вплотную.

  Приглядевшись, она увидела, что из под доспеха у него сочится кровь. «Ну вот и травки пригодились!» - усмехнувшись подумала Русава, повалила воина на здоровый бок и принялась расшнуровывать доспех.

  В правом боку, прямо под рёбрами, она нашла обломок стрелы. Как этот могучий человек умудрился добраться сюда живой, с таким «подарком» она не понимала.

  Сколько прошло времени, на извлечение куска древка и наконечника, она не знала. Когда рана была промыта и искусно замотана,  было уже темно. Лес наполнился ночными звуками и Русава понимала, что из чащи на неё смотрит не одна пара хищных глаз, волки чуяли кровь и кружили вокруг.

  Разведя костёр побольше, Русава думала - сможет ли она затащить такого богатыря в землянку? Но все таки решила оставить его на улице, но не из за его тяжести, а боясь потревожить рану.

  Обложив воина лапником, она принялась нести караул, поддерживая огонь в костре, как можно ярче, дабы серые охотники не питали лишних иллюзий.

  Так и прошла ночь, а на утро, с восходом солнца, её гость застонал. Русава облегчённо вздохнула - жить будет.

  Миновал день и ещё одна ночь. А на следующее утро, гость пришёл в себя и сразу попытался встать, ощупывая пространство вокруг себя, видимо в поисках оружия.

  Потом он явно вспомнил где он и сразу успокоился. Русава подошла и встала в поле его зрения. Стояла и смотрела на гостя молча, ожидая, что тот сам всё расскажет. Так и произошло, откашлявшись, воин заговорил хриплым, тихим голосом: «Благодарствую, за спасение своё! Истинно говорят, что нет тебе равных в знахарстве и исцелении!»

  Воин зашёлся хриплым кашлем и Русава дала ему испить отвара. Незваный гость перевёл дух и продолжил: «Отправил меня к тебе вождь наш Безман, занемог он последнее время и совсем слёг. А средний из братьев Карасей, возьми да открой ему по доброте своей тайну, что нарушил приказ старого Дорода и не утопил тебя в болоте, как было велено. Обрадовался Безман, одарил Карася дарами и в тайне отправил меня за тобой! Да видать прознал про то его братец младший, Затон! Он то видать и отравил Безман ядом. Вот видать Затоновы люди то меня и выследили. Одного  я успел на копьё взять первым, а второй мне  стрелу в бок засадил, но и его я победил в схватке. А вот, как до тебя добрался и не помню, все туманом в голове стало...»

  Воин вновь закашлял и потерял от напряжения сознание.

  Русава же вновь думала о том, что лучше бы её, утопили тогда братья Караси.

  Какой у неё теперь был выбор? Выходить воина и отправиться с ним в путь? А там снова её «отблагодарят»! И кто теперь вождь? Безман или братец его?

  Как хорошо, что воин потерял сознание, ведь даже теперь, имея время на раздумье, она не знала, что делать!

  Так она и сидела у костра, до следующего утра. Гость несколько раз приходил в себя, но она давала ему сонное зелье и он вновь засыпал, набираясь сил и давая Русаве время на раздумье.

  Когда же воин пришёл в себя окончательно и даже смог присесть, она сказала, что пока он окончательно не поправится, она не даст ему ответа, хотя решение уже было принято.

  И вот, когда гость совсем оправился и силы вернулись к нему, он в очередной раз обратился к ней с вопросом - что она решила?

  Русава глядела на воина и собиралась с духом, наконец она сказала: «Передай своим вождям, кто бы они не были! Я познала, что значит людская благодарность и более не желаю испытывать её на себе! Если я кому нужна, пусть приходят сами, я буду здесь, до тех пор пока не захочу уйти!»

  Такая власть и уверенность были в её голосе в тот момент, что воин поклонился ей, коснувшись рукой травы и пошёл прочь с поляны.

  Дойдя до края чащи, он остановился, обернулся и ещё раз поклонившись сказал: «Благодарю тебя!»

  Русава в ответ крикнула ему: «Оставь благодарности себе!»