Сны. Востановленно с записи

Сны

« Четвероногий друг»

Действующие лица:

Alessandro Я
Don Jacomo Крёстный Отец Семьи «Четвероногий Друг»
Renato Лучший Друг Алессандро, Уилл Смит
И Другие.

В Отеле

Он вышел навстречу из-за поворота в коридоре. Я увидел его тень и взвёл затвор. Это был сын Дона Джакомо. От неожиданности он остановился и собирался что-то сказать в своё оправдание. Не успел. Рубашка на груди начала краснеть. Я не стал даже стрелять в голову. При попадании в сердце, мозг ещё продолжает работать. У него в глазах застыло искреннее удивление. Я откручивал глушитель.
Сзади подошёл Ренато.
- Алессандро!  Какое невероятное самоубийство! Ты здесь обнаружил труп?
Он наклонился и поднял мою гильзу. Из неё ещё вылетело облачко дыма. Ренато дунул в неё и начал изучать на свету.
- Интересно из какого оружия был произведён выстрел?
Борта его пиджака распахнулись, и я усомнился в реальности происходящего. С внутренней стороны было множество кармашков и петелек в которых находились выстрелы, наверное, ко всем видам стрелкового оружия! Я заметил даже снаряд 80 мм. Там был целый арсенал. Ренато подносил гильзу к своим экспонатам, пока не остановился на девяти миллиметровом патроне Люгер.

У Дона Джакомо

Обширный кабинет с камином, громадным столом, коврами и полумраком. Двое крепких парней мягко подтолкнули меня к столу. Я успел сделать всего пару шагов, как Дон Джакомо встал из-за стола, подошёл ко мне и по-отечески обнял. Я понял, что ему ещё не сообщили о смерти сына, но не мог же я отстраниться? Он похлопал меня по плечам и мы простились рукопожатием. Не знаю, о чём он думал в это время. Я был живой и свободный.

Четвероногий Друг

Громадный зал с колонами во Дворце Дона Джакомо. Живая музыка камерного струнного оркестра. Фраки и вечерние платья. Вышколенные официанты с подносами. Мы с Ренато тоже в строгих костюмах и без оружия. В руках бокалы. У меня ром. Медленно прохаживаемся по залу.
- Ренато! А ты не знаешь почему наша Семья называется Четвероногий Друг?
Он усмехнулся.
- Сейчас покажу, иди за мной.
Я замечал в зале у некоторых мужчин на лацканах изящные золотые заколки в виде стоящего на задних лапках пуделя. Ренато увидел ближайшего и бесцеремонно остановил его.
- Смотри, Алессандро!
Он указательным пальцем слегка надавил на хвостик пуделя и у того задвигались передние лапки.

Конец

Потом ещё долго шли титры, где я был и сценаристом и режиссёром и актёром.

Старые образцы.

Камера медленно перемещается над Космопортом. Он огромен. Ракеты всевозможных конструкций, размеров и предназначения виднеются до горизонта. Ночь. Свет мощных прожекторов освещает площадь, где находится стоянка Летающих Тарелок. Они стоят отдельно. Многие выглядят очень карикатурно. На трёх ножках со светящимися иллюминаторами и открытым верхним люком. К некоторым люкам подходят ленточные транспортёры. Камера приближается к одному из них, который производит загрузку одной из тарелок для экспедиции в Дальний Космос. Зумм ещё больше. На транспортёрной ленте видно капусту, свеклу, картошку вместе с землёй, валенки, шапки ушанки, морковку, тулупы. Камера уже внутри тарелки. Убранство не богатое. И сверху в люк сыпется этот борщевой набор вперемешку с тёплой одеждой и комьями земли. Голос за кадром: Эти Тарелки старого образца, ещё клёпанные! А Космос ошибок не прощает, надо склад забить едой!
Я в то время работал капитаном в Геленджике на яхте «Юпитер». Спал тут же на Лодке, головой на Йух с диктофоном возле подушки. Плотно читал в свободное время «Омон Ра», Пелевина. Это был тот самый момент, когда я понял, что это всё стёб! На середине книги.
-Ты унтайки посильнее завязывай! Невесомость ошибок не прощает!