ЕГО нет

ЕГО нет…
ЕГО. НЕТ.
Какие обычные и равнодушные слова. Обычные в своей обыденности и равнодушные в своём безразличии. Но сколько в них для меня боли: ЕГО НЕТ!
Я слишком мало знала ЕГО и ещё меньше мы общались. Я – серая мышь со вздорным характером, неустойчивой психикой, расшатанной неудачным замужеством, с пустыми амбициями, самообманом о своих талантах, рефлексией, фрустрацией, депрессиями и кучей недостатков. И ОН – знаменитый человек нашего города и его окрестностей (без шуток!), непростой жизнью публичного человека, успехами в любых начинаниях, чего бы они ни касались, подорванным здоровьем, оглушительными успехами в прошлом и ещё более оглушительными в настоящем после десятилетий забвения. Разные миры, которые никогда не должны были пересечься. Но так получилось, что я набралась несвойственной мне наглости, и, когда ОН появился на нашей (своей) работе, я подошла познакомиться. Мой вздорный характер захотел, чтобы я прикоснулась к знаменитости. Не ради его помощи в моей работе. Не ради того, чтобы примазаться к чужому успеху. А для себя лично. Ведь знакомых, о которых говорит весь город, у меня не было никогда. И мне было интересно – каково это, общаться с таким человеком. ОН был добр. Не только ко мне – ОН никому не отказывал в добром слове и участии, помощи и поддержке.
А потом мы начали встречаться. Без подтекстов, пошлости и грязи. Мы просто сидели в кафе. И говорили. Обо всём. ОН рассказывал о своей жизни – весьма яркой и непростой. Я слушала. И иногда говорила о своей. Иногда. А что рассказывать? Родилась, училась, работаю, живу. Скучно. Но ОН слушал. В первый раз меня слушал мужчина. Обычно слушаю я. Напыщенные речи, лживую тоску, самовосхваления, ругань всего и вся, жалобы непонятых гениев, которых отторгает мир, состоящий сплошь из быдла и бездарностей… А потом – быстрые встречи в квартирах на час. Как это надоело! Всегда одно и то же. Я уже перестала надеяться, что в моей жизни появится мужчина, которому интересны мои мысли, важна моя душа. И давно отказываюсь от личных встреч. Почему согласилась прогуляться с НИМ в маленьком парке нашего города? Не знаю. Наверно так было надо. Мне. ЕМУ. Я уверена, что ничего не бывает просто так. И даже просранные в замужестве годы мне были даны зачем-то. Может, чтобы оценить эти встречи под дождём, разговоры в уютном кафе, театре. Я была рада, что ОН не видел во мне женщину. Нет, не так. Женщину как раз ОН видел – был предупредителен и вежлив, как испанский гранд. Женщину, но не самку. ОН относился ко мне с непривычной мне интеллигентностью и добротой. С НИМ у меня не было желания скандалить, язвить и защищаться. Хотя, наши мнения на один и тот же предмет очень часто были противоположными. ОН уважал моё мнение, а я ценила ЕГО отношение ко мне. Влюбилась ли я, как мне однажды сказала моя коллега? Не думаю. Я слишком эгоистична, до дикого страха ценю свою свободу и независимость и рада, что я одна. Одиночество меня не пугает. Нет, я не влюбилась. Но если бы ОН позвонил среди ночи и попросил привезти ЕГО любимый коньяк, я бы сорвалась в ночь, в дождь и холод, и помчалась на другой конец города, чтобы доставить ЕМУ эту маленькую радость. Не один раз порывалась это сделать, только заикаясь о своей помощи ЕМУ. Но ОН всякий раз отказывался. Тех, кто в ЕГО отсутствие смел говорить о НЁМ плохо, я с одержимостью ставила на место – ОН этого заслуживал. Ибо слишком отличался от знакомых мне мужчин, был умнейшим человеком и относился ко мне так, как я и хотела. Да, как у любого у НЕГО были свои недостатки – я их видела. И не собиралась оправдывать. Я же не любила, чтобы быть ослеплённой.  Но всё это  для меня были такие мелочи, что я не обращала внимания – могла себе позволить: я же не любила. Тот год, когда мы встречались и гуляли по нашему городу, который, казалось, я знала вдоль и поперёк, был годом моего счастья. Я была сама собой, не играла, не притворялась, не скрывала свои мысли. ОН открыл мне другой мир, заново показал мой родной город. Не считая меня глупее себя, ОН ненавязчиво учил меня. И я прекрасно понимала, как же я мало знаю, как я глупа и вздорна. Я была ЕМУ благодарна за всё. И в первый раз признала, что мужчина лучше. И с радостью покорилась ЕГО знаниям, интеллекту, ЕГО отношению ко мне и нашим редким встречам. Даже тогда ОН был востребован: я была всего лишь одной из сотрудников ЕГО прошлой работы. ОН встречался не только со мной. Многие хотели продвинуться за ЕГО счёт. ОН не отказывал никому. Но сближался далеко не со всеми. И со мной ОН не сблизился так, как я с НИМ: единственный человек, чьи прикосновения, объятия были мне не неприятны. Все эти падения на грудь с обнимашками я всегда считала неискренними. И мне было неприятно, когда малознакомый, а тем более, незнакомый человек кидается ко мне, раскрыв свои объятия. С НИМ всё было иначе. Наоборот, я готова была сама ЕГО объять, чтобы защитить от грязи и бед мира вокруг НЕГО. Никогда и ни за что не хотевшая променять свою свободу, ЕМУ я готова была отдать свою независимость. Но ЕМУ это было не нужно. И мне кажется, ЕГО это даже пугало и отталкивало: я не могла чувствовать наполовину: если преданность – то до самоотречения, если ненависть – то испепеляющая.
И вот ЕГО нет…
В тот день я была выходная и боролась с капризным краном на кухне, когда мне позвонила одна из моих коллег.
- Ты знаешь, что ОН умер?
С ужасом в голосе (по-моему, больше наигранным, чем реальным) и желанием узнать, услышать мою реакцию, чтобы посмаковать в кругу сплетниц на работе. Умер? ОН? Как-то неправдоподобно, нереально и вообще из другой жизни.
- Нет. Откуда? Да и точно ли это? – Я пожала плечами. Собеседница меня видеть не могла. А я не могла поверить. И сражалась с краном в позе… Словом, в неудобной позе под мойкой.
- Завтра похороны. Ты будешь? – Разочарование я услышала. Видимо, расчёт был на совсем иную реакцию. Истерика? Обморок? Слёзы и причитания? Не знаю. Но как я могла поверить, что ОН умер, если я этого не вижу? Не чувствую?
- Я буду. Хочу убедиться. Убедиться, что это не дурацкий и жестокий розыгрыш.
Я не стала слушать возмущенного кудахтания и обвинения меня бог знает в чём – и отключилась. Это сотрудники считают меня недалёкой и не замечающей ничего вокруг. А я этих людей видела насквозь – особых усилий это не требовало. Несмотря на свою импульсивность, порывистость и резкость, прямоту и искренность, из-за которых у меня всегда много проблем, я всегда была сдержанна в проявлении своих потаённых чувств. Во-первых, это мои чувства. А не спектакль на потеху. Во-вторых, не хотела видеть дежурного сочувствия с затаённым злорадством, когда мне плохо, и улыбок сквозь зубы с ненавистью в душе, когда мне хорошо. Искренне переживающих за меня вокруг меня не было. Поэтому и я не давала повода окружающим развлекаться за мой счёт. И в-третьих, я считала это недостойным: не уметь держать себя в руках могут только слабые и истерирующие личности, которые хотят внимания к себе, пусть и таким паскудным образом: показушностью своего горя, напитываясь чужой жалостью и паразитируя на чужой доброте. И такой я всегда была на людях – показывала то, что от меня ждали, а не то, что я чувствовала, рассудочная и холодная. Никто не знал, что действительно у меня на душе и как иной раз хочется отправить её из тела куда угодно, лишь бы она не терзалась и не болела, не скорбела и не мучилась. Но ОН… Нет, я не стала другой. Просто перестала заниматься самокопанием, поглощённая ЕГО переживаниями. Краски моей жизни изменились. И теперь…
Как она там сказала? Умер? Похороны? Нет, этого не может быть. Это не о НЁМ. ОН не мог вот так вот умереть. Да, ОН был нездоров, много стал работать после десятилетий забвения, очередных разочарований в друзьях и ЕГО любимых женщинах. Но умереть? Нет, этого не может быть…
Но когда я увидела ЕГО в гробу… Мир стал как-то странно сер, беззвучен и холоден, как-то резко сузился и отрезал меня от реальности. Да, я уже оправилась от нашего давнего разрыва. Да, я была несказанно рада, что мы снова стали переписываться в мессенджере часами… И вот этого больше не будет. Никогда. Я стояла в толпе людей, которые рыдали, причитали, жалели ЕГО, говорили красивые и хорошие слова о НЁМ… Я была среди них, но меня там не было. Я смотрела в лицо дорогого мне человека – и ни одной мысли, ни одного чувства во мне не было. Была оболочка.  Не ощущала толчков людей вокруг, редких снежинок, падавших на лицо. Только безмерный холод и пустоту.
Кто-то больно толкнул меня в спину, подталкивая к ужасу моего существования, чтобы я не задерживала остальных прощающихся. И я на негнущихся ногах подошла к НЕМУ. Прости! Прости, что я так боялась быть навязчивой и не была рядом! Прости, что не смогла утешить, отвлечь, развлечь и хоть так скрасить ТВОИ дни! Прости, что ничем не помогла! Прости меня! Прости!
Я прикоснулась лбом к ЕГО холодной руке. Руке человека, который и сейчас мне дорог, хотя ЕГО уже нет. Какие странные слова – ЕГО нет. Нереальные, неправдоподобные, страшные…
Не знаю, долго ли я стояла, но, когда подняла голову, я ничего не видела. Остатками своего разума, который был неприятно холоден и спокоен, я поняла, хоть и с трудом, что мои глаза полны слёз. Из моей души рвался крик. Но я не могла позволить ему прозвучать. Хотя – почему? ЕГО нет. И какое мне дело до всех, кто вокруг? И мне было всё равно. ЕГО нет. И осознание того, что мы больше никогда не увидимся, не поговорим, что я не смогу прикоснуться к ЕГО руке, что вот ОН здесь мёртвый, будет скрыт от меня гробом и холмиком земли – я не могла этого вынести. Это было сильнее меня.
И я взвыла. Я выла, не обращая внимания ни на что. Ни на возмущение окружающих, ни на их оторопь, ни на их перешёптывания, переходившие в какой-то гул, и переглядывания, ни даже на свои слёзы, которые лились, не переставая, потоком, застилая мне глаза, отрезая меня от мира вокруг и от НЕГО. Теперь я понимаю людей, бросающихся за гробом в могилу: если бы меня не держали, я бы последовала за НИМ. Боль была настолько сильна, что я хотела вонзить себе в грудь что-нибудь острое, чтобы выковырять её оттуда. Чтобы она вышла из меня вместе с кровью. Которая почему-то текла сейчас по моим рукам: видимо, я разодрала их и даже не заметила этого. О, если бы можно было душевную боль унять, заменить физической – я бы пережила что угодно! Хоть снова роды старшей дочери! Но это невозможно. Всё надо прочувствовать и пережить. И пережить самому.
Я не рыдала, как они. Которым ОН был не нужен сам, а нужна ЕГО протекция, имя и былые заслуги. Я не билась в истерике, как ЕГО последняя женщина, которую ОН любил, женщина, отравившая ЕМУ ЕГО последние дни своими истериками, капризами и дикой ревностью. ОН её любил, а она… То шантажировала уходом, то беззастенчиво пользовалась ЕГО именем и деньгами, то от ЕГО имени писала гадости ЕГО знакомым обоего пола (но в особенности женщинам). К нашему разрыву с НИМ руку приложила именно она. Именно она, а не ОН, сейчас я уверена в этом, написала мне те жестокие и грубые слова, которые на много месяцев вогнали меня в депрессию. Настолько, что я хотела наглотаться транквилизаторов, чтобы не чувствовать боли. Не умереть, а уснуть. Чтобы, проснувшись, не чувствовать ничего. Я справилась – выжила. И долго потом не тревожила ЕГО – тогда я была уверена, что писал ОН. Наши переписки прекратились. Что я чувствовала всё то время, знаю только я. Это было самое чёрное время в моей жизни…
И вот ОН снова появился на нашей работе (ЕГО бывшей, работе, которой ОН отдавал много лет силы и душу), и я осторожно пыталась возобновить общение хоть как-то. ОН ни слова не сказал о том, что было написано. То ли не знал о тех сообщениях, то ли действительно так думал. А женщина… Она продолжала ЕГО изводить. То бросала, то возвращалась. И сейчас, вся в чёрном, как законная вдова, промокает сухие глаза чёрным платочком.
Стоило мне подать голос – позволить моей душе выплеснуть рану, как меня кто-то подхватил и утащил подальше от того, кого уже нет, от краха моей жизни. И, выкинутая от гроба дорогого мне человека, я снова была одна в своих чувствах. Мыслей не было. Была одна большая чёрная дыра в душе. Где обнажённый нерв бился и разрывал меня на части. ЕГО нет. Мне было всё равно. Змеиное шипение, бормотание «подружка» и «любовница» мне были безразличны. Мелкие людишки! Да разве вы можете понять, что отношения не сводятся к этому! Ни мне, ни, тем более, ЕМУ пошлая интрижка была не нужна. И я была бесконечно благодарна ЕМУ за это! Наши разговоры и редкие объятия (единственные, которым я была рада и сама шла навстречу) – мне этого было достаточно. ЕМУ – тем более. ОН страдал от одиночества. Что это такое – я знала: всю жизнь я одна. Одинока душой. Но я этому рада: никто её не тревожит и не заставляет страдать. Что это, я очень хорошо прочувствовала недавно, когда получила в мессенджере те слова, и наше общение прервалось. Я наслаждалась одиночеством. ОН от него страдал. И даже та, последняя женщина в ЕГО жизни не могла дать ЕМУ того, что ЕМУ было нужно: тепло души, любовь в ответ на ЕГО любовь к ней, бескорыстие и понимание.
А мне сейчас было всё равно. Я ещё услышала, как застучали молотки, забивая крышку гроба, окончательно отрезая ЕГО от меня. Я слышала, как падала на неё смёрзжаяся земля. Я слышала лицемерные рыдания и причитания. Я слышала. Но мне было безразлично. Меня уже не было. Я тоже умерла.
Что было дальше – я не помню. Пришла в себя я уже дома. Светило холодное и равнодушное зимнее солнце. На телефоне были десятки возмущённых сообщений и упрёков и ещё больше оскорблений. Яростное равнодушие тех, кто рвался навязаться мне в друзья раньше, и презрительно вопрошавших теперь «что это было?» и «что ты устроила?», меня не ранили. Мне было всё равно. Если у меня не разорвётся сердце от горя, в моей жизни мало что изменится. Нет, не так. Отношение людей вокруг меня мало поменяется. Наверно, придётся поменять работу: я не смогу смотреть в эти лицемерные лица, которые через неделю уже забудут о НЁМ и будут вспоминать только два раза в году: на день рождения и день смерти. И то, только потому, что ОН был знаменитым человеком нашего города. В эти дни будут пафосные речи, славословия, даже кто-то прольёт слезу. Не будет одного – души во всём этом.
Неделю я просидела дома. Начальство брезгливо согласилось на отпуск за мой счёт. Что я делала? Ничего. Совершенно ничего. Я тупо лежала в кровати и мечтала о вечном сне. Слёз не было. Они остались там, на кладбище. И меня не было. Я осталась там же. Мир не рухнул. Просто я не видела смысла моего существования в нём.
На работу я вышла, чтобы уволиться. Косые взгляды и шепотки за спиной, которые раньше ранили меня, сейчас были безразличны. Безразлично было и то, что группки сплетников внезапно смолкали, стоило мне появиться в поле их зрения. В гробовом молчании я собрала свои вещи и ушла. В никуда. Потуже затянув ремень: я очень похудела за время моего затворничества – есть не хотелось совсем. ЕГО нет. А я есть. Как же я теперь? Как? А, главное, зачем? Это так невыносимо – ЕГО нет! А я жива. И мне надо жить дальше. Без НЕГО. Как? Как я смогу? Но надо было учиться жить без НЕГО. Я справлюсь. Я смогу. Прости меня за это. Я смогу жить без тебя. Но разве это жизнь? Всё равно, прости меня…


Рецензии
Понимаю.

Нет, это не то, что другие любовью зовут
Так высшего рода стихии все в мире влекут
Так бабочка в пламя стремится...

Лидия Мнацаканова   18.08.2024 10:22     Заявить о нарушении
Приглашаю почитать "Картины Джуны"

С уважением, Ли

Лидия Мнацаканова   18.08.2024 10:23   Заявить о нарушении
Не совсем поняла вашего стиха. Поясните.

Карина Василь   18.08.2024 17:01   Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.