4. Ре бемоль мажор в стиле Sexy

роман ЛАРИСКА целиком
http://www.proza.ru/2018/06/13/962


©


4. Ре бемоль мажор в стиле Sexy

Стучат. Кому-то всё-таки понадобилось...

-Ты? – на пороге ОНА, моя белесая сука. Вообще-то она рыжая. Тёмно-рыжий цвет её крашеных волос действует на меня завораживающе. Белесость – это её состояние, её биополе. Рыжий вихрь в белёсом облаке…

-Ты мне не рад?

Я молчу. Я долго постигал эту науку. Великую науку молчания. Мои друзья давно уже окрестили меня – Великий немой.
Иду на своё прежнее место – к очередному «автопортрету». Я не работал – созерцал гладь Великих Вод (быть может, это и есть самая главная моя работа), пытался отыскать там своё отражение. Теперь же делаю вид, что сосредоточенно тружусь. Взял даже кисточку в руки. Видела бы она, как я на самом деле работаю! Я пишу пальцами, пятернёй – всем собою! Ко мне тогда лучше не приближаться...

-Ты мне не рад!
-Что ты, что ты… – роняю рассеянно и начинаю щуриться на холст.

Лариса знает своё дело. Она быстро скинула пальто и подобралась сзади. Действует с тыла как партизан. И по-змеиному незаметно обвивает мою ногу своей. Ах, как от неё всё-таки здорово пахнет! Лезет мне в брюки…

«Час ещё не пробил; Луч ещё не проник в Зародыш; Матрипадма ещё не набухла»*

-Ты зачем здесь? – спрашиваю, весь углублённый в своё творение.
Ноль эмоций. Затылком чувствую жар. Я попал в её белёсое магнитное облако. Прохладная с улицы рука скользит по животу вниз…


Болт меня выдаёт с потрохами – он рвётся на волю, он жаждет её руки. Этот змей всегда жил от меня независимой жизнью. Вот уж – ни чести, ни совести!
Её прохладные руки и моя огненная плоть…

-Тю-тю-тю, Лариса – я отстраняюсь от неё – не видишь, я работаю! Ра-бо-та-юуууу.
-Ну, ты и гад, художник… – Я краем глаза вижу неподдельное смятение на её лице. Её вспыхнувшее краской лицо. – ПИДОР.
-что-что?
-А что ты хотел? – пидор и есть! Я еду к нему через полгорода, буквально через пол этого идиотского сумасшедшего города Я ЕДУ К НЕМУ! а он ведет себя как последняя сволочь! Целочку из себя строит.
-а-а-а…
-И это всё? всё? Это – ВСЁ??

Вот тогда её белёсость начинает проявляться во всём своём блеске. Она растеряна. Она забыла все слова. На лице её, как на моей палитре – перемешано такая гамма страстей! И ненависть, и презрение, и оскорблённые чувства, и растоптанные желания… И сквозь этот гремучий коктейль – проявляется любовь и… УДИВЛЕНИЕ. Как ты посмел!!?

-Слушай, может, ты сходишь пока в массажный салон? – говорю я первое, что приходит мне в голову. Главное, не дать ей опомниться. Её белёсость становится сиянием. Матрипадма набухает…
-Сука – тихо-тихо говорит она одними губами. Глаза её неподвижны, от них исходит сияние. Луч проникает в Зародыш…
-…или помедитируешь…
-Сво…
-…или по-мас-тур-би-ру-ешь?

Вот тут и началось самое интересное. Вот прямо так, с пол-оборота, зазвучала симфония, аллегро, ре-бемоль мажор. Это была классика. Кажется, Бетховен, только без увертюры, прелюдии и прочей байды. Сразу финальная часть – Героическая. Там, где участвует весь оркестр: скрипки, флейты, фаготы… Чего там ещё? кларнеты, рояли, сакс повизгивает, рыпят и захлёбываются дудки и, конечно, огромный барабан – бум, бум, бум…

-Ненавижу! Сволочь! Скотина! Тварь! Животное! и пр., и пр.

Здорово, правда? О, как я люблю подобную музЫку. Вы бы видели этот одухотворённый белесый лик! Эти глаза – порыжевшие от гнева, эта бледность… Нет, кто не видел мою сучку в такой экзальтации, на высшем градусе закипания – ничего не видел. Это я вам говорю – поживший человек, повидавший на своём веку столько разных сучек и стерв, что впору бы перестать удивляться. Но нет – в это мгновение я удивлён! И потрясен! Это круче Шекспира и Сальвадора Дали (если вообще возможен такой альянс) вместе взятых. Нет, я не ошибся в ней…

Опаньки, па-а-аберегись! В меня летит этюдник. Вы знаете, что такое этюдник, господа? Это такой фанерный ящик на железных ногах с крючьями. Двенадцать килограмм живого веса. Килограмм семь собственно этюдник плюс килограмм пять масляных красок. У него ноги как заточки у воров на толковищах и всякие крюки, винты и палитра с многолетним наслоением краски.
И всё это хозяйство летит в меня. Не попадает естественно. Слишком много эмоций вложено. Такие дела не делаются в таком состоянии. Вернее, как раз делаются, но всегда – крайне неудачно. Этюдник с грохотом падает. Краски высыпаются. Палитра отлетает в сторону – естественно, маслом вниз. Вы понимаете, господа, что это – перебор. Колоти посуду, дрянь такая, порежь мои брюки, можешь даже съездить по моей прекрасной физиономии. Но святое – не тронь, сказано!

Сказано когда-то давно в одной толстой и мудрой книжке. Я не со всем там согласен, но вот «святое не тронь» – это мудро.

Я даю ей сухую несильную затрещину. В ухо. Естественно, попадаю. Она как-то неловко проседает. Не от удара – от удивления. И начинает реветь. И становится настолько прекрасна, что вынести её красоту невозможно!
Я поднимаю её – пока она не опомнилась, пока удивлена и прекрасна – и просто, одним движением задираю ей юбку. Господи, там ещё трусы! Зачем? Зачем, спрашивается, тебе нужны трусы, моя белесая сучка? Ты и без них хоть куда! Какие-то тоненькие, узенькие, не трусы – тесёмочки. Где-то я видел подобные. На такой же упакованной сучке с экрана. Я хотел их сдвинуть, чтобы добраться до сокровенного местечка. А они – как приросли к ней! И тогда я их просто разрезал мастихином...

-Сволочь! – она вся как набежавшая волна – кипит и норовит откатиться назад. Ну, вы понимаете, волны же они туда-сюда, туда-сюда… Мне нравится этом ритм. Но он слишком бесстрастен и несколько монотонен. Я подчиняю его себе. Я придаю движениям звериную порывистость. Она сопротивляется… почти натурально.

-Нет, мой друг, я сегодня шла не к тебе. Ошиблась адресом.
-Так-так-так… – я почти у цели.
-Я шла на панель!
-Молодец. Ты попала туда, куда шла…
-Я за так не работаю!
-Тебе в какой валюте?
-Все твои деньги у меня.
-Какие на хрен деньги…
-Бумажные…

Я наклоняю её на стол…

-Гад! Сволочь! Тварь!
-Да, моё золотко…
-Животное! Ненавижу!
-Конечно, богиня…

Дальнейшее описать – не представляется возможным. То есть, я попытаюсь, но хватит ли мне красноречия? Вопрос. Скорее всего, что нет…
Начинается агония всего. Меня, моего обезумевшего друга, но, главное, ЕЁ. Я давно уже понял, что не ОНИ – для нас, а мы – существуем для НИХ.

«Трепет распространяется, касаясь своим стремительным Крылом всей Вселенной и Зародыша, пребывающего во Тьме, которая дышит над дремлющими Водами Жизни».*

-Пожалуйста, подожди… пожалуйста, переверни меня на спину – просит она.
Пожалуйста. Для тебя – всё, что угодно. Переворачиваю. И вижу такую восхитительную, такую пленительную, такую невыразимо прекрасную физиономию, что не в силах более сдерживаться. Мы рыдаем. Мы кричим в унисон.

«Огневой вихрь делает его Вестником своей Воли. Мудрость становится Истиной. Подобно молнии он пронизывает Космос и создаёт подлинный Мир».*

Я орошаю её.

«Луч пронизывает Девственное Яйцо… оно сворачивается, распространяясь молочно белыми сгустками в Глубинах Матери».*

Она затихает. Она умерла. Я бережно переношу её на диван, укрываю одеялом. Она улыбается…

-Я взяла билеты на АукцЫон… сюрприз… я… продала… твою… работу… я люблю тебя…
-Спи, моё солнце...


продолжение следует

роман целиком
http://www.proza.ru/2018/06/13/962