Темная сторона светлой мысли

Данный рассказ участвовал в конкурсе очень короткого формата (500К знаков) https://advego.com/blog/read/short/8522235/ с заданными первым и последним предложениями. Даже прошел во второй тур. Не могу написать, что это моё любимое детище, но что вышло, то и выкладываю.

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: глаза закрыты, а мозг выстраивает схемы дерзких афер или грабежей.
Альберт зарабатывал на жизнь, продавая криминальные идеи. Его талант ценили, платили хорошо, но на мечту не хватало. На скорбь о ней уходили оставшиеся шестьдесят два утра.
Однажды, когда он просчитывал очередную мудреную комбинацию, ноги без участия головы, привели к рынку. Очнулся у мясного прилавка, где в открытом доступе лежали аппетитные стейки, и продавец по неизвестной причине отсутствовал. Соблазн оказался слишком велик. Дьявол отключил аналитический мозг, а искушение напомнило, как недавно некий мелкий ворюга подначил, мол, Альберт только языком молоть горазд, а рисковали другие. Руки сами собой схватили стейк и засунули его в рюкзак.
Он шел, едва не лопаясь от гордости, поэтому предупреждающее ворчание услышал не сразу. По ходу движения сидела классическая шавка, смотрела скорее нагло, чем заискивающе. Пес до такой степени напомнил Рэкса – верного товарища и друга детства, что аж дух перехватило. Наверно, Альберт именно для этой псины выкрал мясо? Стейк перекочевал из рюкзака на землю, где и был сожран за секунду.
- Да ты из приюта «Сто хвостов»! – прочитал надпись на жетоне ошейника Альберт. – М-да, приют одним стейком не накормишь.
Тут включилась логика: «Надо брать два процента от прибыли с клиентов на благотворительность». «Соберем бабосы и свалим в Австралию» - потребовала мечта.
И он с наслаждением повиновался ее приказу.


У данного творения есть конкурент, но его скорее нужно отнести к фантастическому рассказу (что не запрещалось правилами). Теперь гадаю, был ли шанс у забракованного рассказа составить конкуренцию действующему участнику?

После срока

Восемьдесят три процента дней в году начинаются одинаково: он (маска, пиждачишко, перчатки) стоит перед грубо окрашенной облезлой дверью, исписанной хамскими надписями. Перечитывает, надеясь увидеть новенькое, или наоборот, рассчитывая, на исчезновение старенького. А за дверью ждут жена в бигуди, дочь с портфелем и теща с поводком, на другом конце которого истерит нечто лохматое, мелкое, звонкое и взбалмошное.
-Вот не знаю, что хуже: зять – идиот или дочь – проститутка, - лениво цедит теща.
-Конечно, дочь, - отвечает внучка.
-Нынче за гаражи или всё-таки в школу?
-И что я там не слышала? Что отец – неудачник - домушник?
Он, наконец, решается и толкает дверь.
-Привет, папочка, - неискренне радуется дочь и, прошмыгивая мимо, добавляет. – Я за гаражи, ой, в школу.
Теща перехватывает мешок. Заглядывает:
-И это всё? Не густо нынче.
Увы. Восемь лет однообразной деятельности испепелили дух авантюризма и жажду наживы.
Супруга молчит и многозначительно помахивает зеленым конвертом. Значит, это официальное сообщение.
«…  ваше наказание в качестве вора-домушника закончено, как и обязательства по приемной семье. Так же извещаем, что вам доступна вакансия дворника».
Дворник! Это же семьдесят один процент одинаковых дней и гарантированная социалка. А семья… Она действительно не настоящая, и никто в ней друг другу не родственник. Но восемь лет жизни? Он смотрит на жену.
- Дворник – звучит гордо, -пожимает плечами она. – Если ты с нами, мой руки и садись завтракать.
И он с наслаждением повиновался её приказу.