Резиновый отбойник

     Водитель нашей фирмы и заодно мой тезка Саня Базылев ворвался в раздевалку как смерч, как торнадо.
       — Санёк, вставай быстрее, давай загрузимся! Потом поспишь! Давай! Вперед!
      Признаться, от громогласного рыка Базылева я чуть не свалился со своей
      импровизированной кровати — с двух донельзя замызганных и затрепанных
    офисных стульев, застеленных еще добротной зимней курткой, которую я взял с
     прошлой работы.
   — Саня, какая загрузка, — я скривился как от зубной боли. — Я и так сегодня до утра.
     — Какого утра? — крикнул Базылев. — Поднимайся!
      И скрылся за дверью.
      Мы, весовщики должны были три раза в месяц по графику по очереди оставаться
    до 9 часов утра, чтобы загрузить водителей. На смене я все успел вовремя и с
    удовольствием прилёг на пару часиков, пока не заявился этот Базылев. А
    привиделось мне, что я обнимаю красивую женщину и вот-вот займусь с ней
     любовью. Я закрыл глаза в надежде снова отключиться, но Базылев окончательно перебил мой сон.
              Конечно, загрузка Базылева была и наша работа. Но он всегда приезжал очень рано и все делал сам, благо товара у него было всегда мало. И если
      Базылев попросил меня помочь, значит, куда-то очень торопился.
      Кляня и ругая обнаглевшего Базылева на чем свет стоит, я тяжело поднялся и подошел к умывальнику, чтобы ополоснуться. Со своей распухшей рожей выглядел я в зеркале просто ужасно. Что ж, ночная работа здоровья явно не прибавляет.
       На складе царила тишина. Уставшие и замученные ребята вповалку — кто на стульях, кто на столе — спали в помещении начальника смены. Было тепло, поэтому вторые роллетные ворота подняли. Через них виднелись тяжелые свинцовые тучи,
       обложившие утреннее июньское небо.
       Базылев проверял груз по реестру. Толстым как сосиска пальцем он ловко
    водил по листу бумаги, напечатанному убористым компьютерным шрифтом, и что-то отмечал ручкой.
      Нам повезло: все сошлось, все было найдено. Иной раз какой-нибудь небрежный весовщик положит отправку не по схеме и тогда ищи ветра в поле.
        Я взял рохлю получше и минут через десять закатил весь груз. Довольный Базылев велел мне привезти стопку поддонов, которые я ловко поставил на самый конец кузова.
         — Все, закрывай, Саня! — махнул рукой мне Базылев.
      Я нажал на кнопку, и тяжелая стационарная рампа начала медленно подниматься. Затем ее узкий край резко переломился на девяносто градусов, и рампа пошла вниз.
      И тут произошло, как говорят у нас в народе, ЧП. Чрезвычайное происшествие.
    Не отпуская палец с кнопки, я непроизвольно нажал ее. Может, из-за недосыпания. Может, из-за того, что засмотрелся на висевшую рядом табличку. На ней было начертано, что во избежание несанкционированного движения автомобиля во время погрузочно-разгрузочных работ водитель должен был выключить зажигание, закрыть двери, врубить ручной тормоз, а под колеса поставить опоры. Я вкалывал на фирме уже третий год, но никогда не видел, чтобы кто-то из водителей носился с этими опорами.
Как бы там ни было, но из-за моего непроизвольного нажатия край рампы снова поднялся. Инстинктивно я несколько раз нажал на кнопку. Рампа опускалась, а ее край дергался туда-сюда. Все закончилось тем, что этот полуоткрытый край замер в расщелине между кузовом машины Базылева и стационарной платформой. Я снова нажал на кнопку и наконец поставил рампу в нужное положение.
Но было поздно.
— Саня! ****ь! ****ый в рот! Что ты наделал?! — Базылев заорал как резаный. — Твою мать!
       Внутри у меня все похолодело. Неужели я повредил машину? Только не это. C замирающим сердцем и на негнущихся ногах я подошел к вопящему Базылеву. И все отлегло внутри. Рампа всего-навсего сбила у машины левый резиновый отбойник, который теперь болтался на одном болту.
     — Базылев, чего ты раскричался? — сказал я радостно. — Это всего лишь конченный отбойник, в рот его ****ь. Прикрутим и все.
     — Прикрутим?! — передразнил меня Базылев. — Да с этой ***нёй полчаса ****ься будем!
     Несмотря на свою полноту, Базылев проворно побежал по кузову, спрыгнул на землю и вскочил в кабину. Машина рванула с места как сумасшедшая. Отъехав несколько метров, Базылев резко затормозил, выскочил из кабины и помчался в бытовку, около которой стояли два вечно наполненных пластмассовых мусорных контейнера.
   Я подошел к машине, потрогал отбойник и пожал плечами. Неужели так тяжело его прикрутить?
         Базылев вернулся через минуту и бросил под ноги тяжелый чемоданчик. Перед моим взором открылся удивительный мир ключей, гаек и прочих прибамбасов.
Базылев перебирал ключи и голосил как по покойнику. В мой памяти вдруг всплыла картинка из далекого детства, когда хоронили моего одноклассника — утопшего Юрку Виничука. Его мать верещала точь-в точь как сейчас Базылев и от безысходности бросалась на гроб.
            Нужным ключом я сзади зажал гайку, а Базылев плоскогубцами пытался вывернуть болт. Базылев оказался прав. Справиться с отбойником оказалось не так-то легко. Противная гайка постоянно прокручивалась.
      — Вот видишь, Саня, что ты, ****ь, наделал! ****ь-колотить! Вот и уехал раньше!
       Как назло, хлынул ливень. Не обращая внимание на крупные капли, мы пытались вывернуть болт.
          Тут мне в голову пришла дельная мысль. Я достал из кармана и нацепил хорошие рабочие перчатки «австрийки», за которые я отдал немалые деньги. Я всегда работал в перчатках, после того как сломал ноготь на большом пальце: когда-то открывал проклятую сетку из Лиды.
     Схватив гайку изо всех сил, я кивнул Базылеву.
     — Давай!
       Базылев повернул плоскогубцы, и болт пошел. Толстая кожа перчаток позволяла держать гайку не хуже ключа. Пять минут ушло на то, чтобы окончательно вывернуть болт и закрутить отбойник обратно.
      Базылев занес в бытовку чемоданчик и молча отбыл, не прощаясь. А я, промокший до нитки, поплелся назад на склад.
    Теперь, когда на смене мы встречаемся с Саней Базылевым, мы всегда загадочно улыбаемся друг другу. У каждого есть своя тайна. Каждого человека что-то связывает с другим. Меня и Саню Базылева связал резиновый отбойник. Слава Богу, не резиновая пуля или резиновый член.
          И то хорошо.