Ларка, Ларка, куда ты умчалась?

Ларка, Ларка, куда ты умчалась,
Большеглазою дерзкой девчонкой?
Растрепала косицами ветры,
Изорвала туманы ручонкой…

Помнишь? были отчаянно смелыми
В океанах раскинуть парус,
Строить замки и быть королевами,
Раскружившись под музыку Штрауса.

Но растеряно детство вёснами,
Ветер замки развеял песочные,
«Океаны» становятся лужами,
День так редко! бывает солнечным…

Да простят меня мудрые женщины –
Не за них поднимаю чарку.
Говоришь, я забыла Ларису,
Никогда не забуду Ларку.
1970г.

Я ходила тогда по слякотной апрельской Москве в поисках подарка для подруги на день рождения, с грустью думала о том, что нет её рядом, и сочиняла эти строки. Так хотелось поведать Ларке о своих девичьих несчастьях, поплакаться в её душистую блузку!

Ларку я помню, как себя. Очень хорошо – с детсада и потом дальше. Почти все эпизоды жизни в нашем северном городке были связаны с ней. С Ларкой было интересно. У нас было много общего – музыкальная школа и десятилетка, книги, стихи, участие в самодеятельности. Нет, мы не замыкались друг на друге, было много друзей и подруг, чаще – общих. Мы даже ссорились, но потом обязательно мирилась. Помню строчку из Ларкиного стихотворение: «Мы с тобою ссорились часто, вдруг у каждой найдя недостатки, и прощальные письма писали на листочках из школьной тетрадки».
После школы мы находили возможность встречаться: летом на море; в Оленегорске, когда собирались на каникулы у родителей; в  Мурманске, где Ларка училась в муз. училище и где я познакомилась с её замечательным мужем. У них родились девочка и мальчик. Муж Ларки, штурман дальнего плаванья,  сначала увёз её на Сахалин, а потом – к себе на родину – в Киев. К сожалению, он рано умер, в 40 лет.
Встречались с Ларкой у нас в Москве, когда она бывала проездом.
И письма, письма, письма… У меня они сохранились. Потом были звонки, переписка через e-mail  и общение по скайпу. Как правило, на дни рождения друг другу присылали подарочные бандерольки. Последние наши подарки десятилетней давности:  мой – две павлово-посадкие шали и от неё – теплая лёгкая овчинная душегрея, какие носят в Карпатах, такая уютная для нашего нежаркого лета.
Настали времена, когда я Ларке не могла дозвониться. Были  только звонки с её стороны. Я не могла заходить в её Фейсбук, она – ко мне в Одноклассники.
Надо отметить, что с начала 90-х годов наши отношения с Ларкой стали претерпевать некоторые изменения. Не буду утомлять читателя, да и себя тоже, подробностями этого процесса, приведу только канву характерных Ларкиных слов в разговорах со мной за этот период (о моих словах легко догадаться по смыслу):
- Ну, и что, что у нашего президента американское гражданство?
- Ха, мэру попали в задницу!
- Хорошо, давай не будем о политике.
- У тебя маленькая пенсия? 15 тысяч? У меня 5 тысяч, на ваши деньги.
- Запрещают русский язык? Ерунда, все говорят на нём. Да, я знаю украинский язык, но не буду говорить на их собачьей мове.
- Ваш президент тоже хорош. Да, не будем о политике.
- Висит Бандера. Но я не смотрю в ту сторону. Когда мимо хожу в консерваторию, отворачиваюсь.
- Покрышки? — горят. У нас дымом не пахнет. Ходят шествия – ну, и что?
- К евреям относятся нормально. Но они все уехали. Не любят русских.
- Вы аннексировали Крым! Россия с нами воюет!
- В Донбассе — одни бандиты! Детей надо было оттуда всех вывезти. Нет, наши дети в подвалах не сидят.
- Врачей нет, милиции — тоже, ворьё вламывается в квартиры!
- Куда я уеду? У меня тут квартира. На мамину дачу в Ставрополье? Там летний дом. В Мурманск к матери и сестре? Сестра меня и моих детей врагами считает.
- Я теперь украинка.
- Сестра зовёт с матерью проститься. Она что — издевается?
- Не могу ехать в Москву, меня схватят. У меня сын волонтёр – ездит на фронт, возит необходимое.
- В Европе уважают украинцев, а русских считают бескультурьем.
- Вы в изоляции.

Последние пять лет я вообще ничего не знала о Ларке.

Я всё время вспоминала о ней. Ларка, в очередной уже раз, не поздравила меня с днём рождения, и я всерьёз забеспокоилась, жива ли она? Сама остерегалась слишком активничать со связью, боясь повредить подруге.
 А тут в WhatsApp -е, вскоре после её дня рождения, наткнулась на Ларкин номер, позвонила наугад  и дозвонилась. Услышала, вроде родной, но в тоже время и не родной, её голос. Обрадовались. Спросили о здоровье друг друга. Попробовали поговорить о школьных друзьях.
Дальше из этого нашего разговора приведу только некоторые её слова (о моих, опять же, легко догадаться по смыслу):
- Я тоже не могу тебя отрезать от себя.
- Мы уже два года в Австрии. И дочь, и внучки. Они учатся в университете, получают стипендию, знают несколько языков. Я тоже.
- Не думала, что мне ещё придётся работать. Обучаю на фортепиано оф-лайн.
- Школьные друзья – это островное. Оленегорск – это остров.
- А сегодня они хвастают, что шлют ракеты на нас — из Оленьи!
- У меня сын на войне. Зять и все наши мужчины на войне.
- А ваши? Один?
- Это нельзя забыть и простить! Никогда!
- Не говори мне про Донбасс!
- Ты ничего не знаешь! Не слушай Соловьёва!
- Ваши солдаты насилуют наших маленьких девочек!
- Фотографии видела.
- Ты ничего не знаешь! На тебя не сыпались бомбы!
- Киев обещали взять за два дня! Ха!
- Солдат бережёте? Своих? Сдаваться? Ха!
- В Белгороде в дом попали – ваши!
- В Одессе сожги людей – ваши!
- До Москвы долетают? Дроны? С бомбами? Хорошо! Ха-ха!
- Пусть всю Москву бомбами закидают. Всех, всех ваших уничтожат! До последнего кацапа! Всех, всех, бомбами, бомбами!

- Меня, мою внучку – бомбами? – Ужаснулась я и отшвырнула мобильник. Оттуда ещё доносились какие-то слова, но я боялась, не могла воспринимать эти зловещие вопли.
 - Я не могу это слышать! Всё! Отрезана! Навсегда! – Крикнула я, трясущейся рукой пытаясь нажать красную кнопку.

«Может быть, я забуду Ларису,
Никогда не забуду Ларку», – первый вариант стихотворной концовки, который я тогда не показала подруге, пожалела её.

Господи, как я могла такое предвидеть?