Китаянка

«Китаянка»

Я не знаю, как точно называлась эта картина, и откуда она взялась в нашей квартире.  Скорее всего ее нам отдала или подарила наша соседка тетя Надя, муж которой был художником и прекрасно копировал картины  стпарых мастеров. Особенно удачные он оставлял себе, и были они иногда гораздо больше оригиналов по размеру.
Потолки в наших квартирах были высокие под четыре метра, и подобные картины смотрелись на стенах восхитительно, привлекая завистливые взгляды всех, кто посещал  наши небольшие комнатенки.
Дядя Илюша, тети Надин муж, был большим тружеником. Не чурался никакой работы и возвращался домой поздно ночью. Сам он вырос с детском доме, не имел никакой родни и души не чаял в  своей симпатичной игривой жене, всеми силами стараясь обеспечить ей и сыну хорошую сытную жизнь. Картины старых мастеров он копировал для души, иногда  весьма удачно продавал их желающим иметь у себя не репродукции, а настоящие, написанные маслом картины, пусть даже и копии.
Наша  картина была огромная, буквально в полстены и випсела над кроватью отца и матери. Она не была написана маслом, как другие. Ее покрывало толстое стекло, спрятанное под массивную золоченую раму,  внушавшую какое-то особое благоговение перед изображенной на картине молоденькой красивой китаянкой, одетой в роскошный пунцовый халат  в окружении  служанок, готовивших ее  к  насильственному замужеству. Она плакала и держала в руках платок, которым вытирала слезы. Было понятно, что ее выдают замуж за нелюбимого богатого мандарина, и впереди ее ожидала горькая судьба.
Картина была яркая, и входящий сразу обращал на нее проистальное внимание. А на фоне нашей тогдашней скромной жизни, она и вовсе была чем-то необычным, не из нашего  будничного серенького бытия, а рассказывала о совершенно другой, непонятной  и манящей чужой жизни далекой и во многом для нас таинственной страны Китай.
Несмотря на всю рокошлность яркости этой картины,  она вызывала своим  сюжетом ощущение подавленности. И многие приходившие к нам, советовали снять картину со стены и не вешать ее больше нигде, считая, что она может принести несчастье своим горестным изображением.  Мать только отшучивалась и отмахивалась, считая это наветом зависти и глупыми предрассудками.
В то время иметь дома картины, пусть даже и репродукции, но в хорошем исполнении было модно и престижно. А эта картина, помимо всего, была еще и редкостью по своему сюжету, размеру и яркости.
Как точно называлась эта картина, я не помню, тогда мне было всего лет пять или шесть. Но она запечатлелась в моей памяти очень резко, сочно и удивительно эмоционально.
Ее происхождение, вероятнее всего, явилось результатом тогдашнего подъема советско-китайских отношений, когда в стране было много китайских товаров, и по радио часто звучала песня «Москва-Пекин». Люди более старшего поколения должны помнить те времена дохрущевского братания наших стран. Потом наступили другие, окровавленные с обеих сторон и надолго перечеркнувшие то, что нас связывало…
Именно тогда, каким-то мистическим образом висевшая много лет картина ночью сорвалась со своего крюка и упала на спящих отца и мать, поранив отцу острыми  осколками ногу.
Сначала никто даже ничего не понял. Просто раздался удар и звон стекла, потом сдавленный крик отца заставил вздрогнуть и понять, что случилось что-то нехорошее…
Когда включили свет, на окровавленной постели лежали толстые осколки стекла, рама была покорежена, и сама картина в нескольких местах порвана вонзившимися в нее стеклами. От обилия красного цвета было впечатление, что и сама картина истекала кровью, как и раненая нога отца. Толстые осколки глубоко вонзились ему в икру и порезали вены. Он тогда долго лечился, но шрамы от порезов остались на всю жизнь.
Казалось, что и сама китаянка ранена и покалечена, изогнувшись в груде  искореженной  рамы и стекла.
Отец был угрюм и зол, вымещая свою боль на матери. Все, что осталось от картины, немедленно выбросили вон под сочувствующие взгляды и рассуждения соседок.
- Говорили же тебе, что не место ей в доме, - жужжали они матери, - несчастная эта картина. Вот к несчастью и привела…
Мать отмалчивалась, но было видно, что ей неприятны эти разговоры, и она совсем не разделяет точку зрения кумушек. Картину ей было жаль.
- Красивая была китаянка,  - вздыхала она. – больше такой не сыскать…