Маленький дом

В детстве мы пели песню "Есть в Италии маленький дом. Он стоит на обрыве крутом..." Это очень трагическая песня. Даже для взрослого. А в детстве голова шла кругом от этой песни, потому что там про любовь и смерть.

Песня шикарная, конечно. Я помню, что перед глазами у меня вставала картинка синего неба и синего ночного моря, обрыв и чёрный дом, и, почему-то чёрный негр. Откуда взялся чёрный негр история умалчивает. И её косы, косы конечно тоже очень впечатляли. Ох уж эти косы. Из-за них-то всё и случилось.

Мы пели — я, мой двоюродный брат и две старшие сестры. Проживали каждый раз трагедию, рвущую душу. Как они там дрались? Матросик и бродяга? В детских головах это всё было смутно, неясно, но очень правдиво и цепляюще. Вот она, жизнь, страсть.

Вспоминаю детское время и напеваю песню про себя. Мелодия качается на беспокойных волнах, как маленький челнок, на котором можно было бы уплыть и избежать беды. Но нет, беды не миновать, всё произошло именно так и никак иначе произойти не могло.

"Тёмный силуэт, будто призрак, на секунду заслонил окно. Это Бродяга ввалился в хижину. Матрос вскочил по-кошачьи пружинисто, выставил руки вперёд. Две медлительные тени стали в полной тишине двигаться по кругу. Женщина испуганно вжималась в угол, как побитая собака. Хищная птица-рука вылетела в лицо моряку, вышибла его спиной дверь. Бродяга кинулся вслед. Моряк вскочил на ноги. Он был спокоен и осторожен, Бродяга теперь неистово бросался, как отчаявшийся зверь. Он почти не видел моряка, но будто чувствовал кожей его очертания, движения, намерения.

Бродяга думал: "Эти руки касались её тела, эти плечи она обнимала. Я готов разорвать его в клочья!"

На самом краю обрыва бродяга выхватил из голенища нож и вонзил моряку под рёбра. Луна вышла из-за туч. Осветила лицо моряка..."

И что потом чувствовала эта несчастная? Как она могла жить дальше? Всё дело в том, что куплет, где он всадил нож и в неё, мы не знали. И припев не знали. Поэтому выжила всё-таки она. Чудом. Себе на горе. И тот момент, что толпа их подначивала как-то выпадал из общей картины. Нет, не было такого. Их было трое. Это необходимое условие.

"Она прокручивала всё снова и снова. И больше ничего не существовало для неё в мире. Только миг. Когда Бродяга ввалился в дом. Они с Морячком сидели на лежанке. Он заплетал ей косы, а она смеялась.

И следующий миг. Морячок задыхался, изо рта по щеке его вытекала кровь, когда Бродяга кричал ему "брат, брат", словно хотел разбудить. Словно это наваждение, кошмар. Лицо Бродяги моталось мокрое от крови, голубоватое от лунного света, блестящее от пота. Казалось, голова его вот-вот оторвётся от шеи. Казалось, он правда хотел, чтоб она оторвалась, избавив его от мук. Он внезапно замирал и обнимал Морячка, потом неистово тряс за плечи, снова замирал, бережно трогал пальцами лоб.

Как бы она хотела отмотать время назад. Зачем она привела его? Какой бес ею овладел? Морячок был очень красив и чем-то напоминал Бродягу. Это был Бродяга, но широкоплечий, уверенный в себе, невероятно притягательный. Он смотрел ей прямо в глаза дерзко и нежно. Почему вернулся Бродяга, думала она? Он не должен был появиться. Как меня земля носит? Как жить?"

Что же было дальше и причём здесь негр? Там, где третий – лишний, четвёртый и подавно. Таинственный, необыкновенный мир этой песни не давал повода усомниться. Раз негр, значит негр. И синее море, и синее небо, и луна, и чёрный негр.

"Бродяга умер в тюрьме от лихорадки. Когда всё случилось, она говорила: "Беги!" Но ему было всё равно.

Теперь она ходила по дорогам, побиралась. Скоро должен был родиться ребёнок. Кто из братьев его отец? Бродяга или Морячок? Имён их она так и не узнала. Бродягу она называла Бродяга, а он её – моя девочка.

Она не смогла оставаться в этом доме. Да и в городе. Только не там. Люди смотрели на неё, как на прокажённую. И дом тоже был теперь прокажённый. Он обветшает, и его части - доски, брёвна будут гнить и падать в море с обрыва. Когда-то там, в это крошечном домишке трещал огонь в печи, слышен был шум моря, вечерний луч освещал каморку.

Она спотыкается и падает, поднимается. Руки в скользкой грязи, платье мокро. Огромный живот выпирает, как таран. Падая, она краем глаза видит человека в белой рубахе, его лицо черно. Он идёт в её сторону. Это смерть моя пришла, думает она. И вспоминает напоследок, как Бродяга посмотрел ей в глаза в последний раз. Она навсегда запомнила этот взгляд. И этот взгляд помешал ей сделать шаг с обрыва."

Да вот негр. Тут как тут. Не для красного словца же он. Мы пели и пели эту песню. И мурашки бегали по спинам и сладко сосало под ложечкой. И негр запирал засов.

"В ветхой лачуге живут трое. Немой негр, женщина, некогда невероятная красавица с густыми косами цвета мёда, а теперь молчаливая, сутулая, угрюмая, и тихий добрый мальчик, копия своих отцов. Кто этот негр? Муж ей? Он не дал ей пропасть, это знают все в округе. Они вернулись сюда, когда мальчик уже умел ходить. Подлатали лачугу. На этот дом и его обитателей люди давно махнули рукой. Как на страшную болезнь, которая чуть не погубила, но прошла давно и позабылась, хоть и оставила уродливые отметины. И всё же там, в этом доме зимой трещит огонь в печи, слышен шум моря, вечерний луч освещает каморку".

На веранде темнеет, пора зажигать свет. Небо синее, августовское. Тропинка к калитке почти не видна в темнеющей густой зелени. Мы четверо... у каждого из нас всё впереди. И любовь, и смерть, и жизнь.