Штурман Капитана Гнездилова, Глава 3

ПЕРВЫЙ РЕЙС

Над полуостровом Шкота встаёт алое солнце, щедро освещая первыми рассветными лучами дремлющие неподалёку ледоколы. Я выключаю на ходовом мостике стояночные огни и выхожу к трапу.
Ночь прошла без происшествий, но я так и не смог сомкнуть глаз: делал обходы по судну, проверял натяжение швартовных концов во время прилива и отлива и лишь пару раз передохнул в мягком кресле за кружкой крепкого кофе в тальманской — всё-таки первая моя самостоятельная стояночная вахта! За что и получил заслуженную похвалу от старпома, который с первого дня взял надо мной шефство.
Сдав вахту опытному третьему штурману и наспех позавтракав в кают-компании, отправляюсь оформлять отход судна назначением на порт Восточный в Портнадзор и санитарно-карантийную службу.
Успешно справившись, с возложенными на меня обязанностями по оформлению отхода, я вновь заступаю на вахту, но на сей раз уже на ходовую.
На борт судна поднимается лоцман, швартовые команды стоят по местам на баке и корме, и вскоре, отдав концы, мы медленно отваливаем от причала. Внутри меня всё ликует: это же моя первая ходовая штурманская вахта! И выходим именно из Владивостока – как это символично!
На мостике царит оживление: на телеграфе — сам капитан, возле которого с изящной чашкой ароматного кофе расположился высокий сухощавый лоцман, и они о чём-то мирно беседуют.
На руле — старший рулевой матрос Володя Маточкин, который, чётко дублируя голосом команды лоцмана, крутит миниатюрное штурвальное колесо авторулевого «Аист»*.
Заполошный старпом носится с walkie-talkie* в руках с одного крыла мостика на другое, отдавая команды третьему и второму помощникам, которые руководят швартовными командами на баке и корме.
И пока я глазею на всё это великолепие широко раскрытыми глазами, старпом тихонько ненароком подсказывает мне:
— Игорь Владимирович, не забудьте записать все данные лоцмана в судовой журнал и приступайте к своим штурманским обязанностям.
Я утвердительно киваю, подхожу к лоцману и вежливо интересуюсь у него его персональными данными.
— Видите ли, милейший, моя фамилия звучит как симфония: СафронОфф! – с некоторым вызовом отвечает он мне, умышленно произнося окончание своей славянской фамилии на европейский манер, явно предвкушая неоднозначную реакцию с моей стороны.
Затем напоказ достаёт из кармана стильной лоцманской куртки изящную курительную трубку, со знанием дела набивает её душистым табаком и выпускает изо рта сизые дымные колечки… Ни дать ни взять настоящий английский лорд!
Я несколько шокирован таким ответом, но совсем не подаю виду. Эка невидаль — чудаковатый лоцман!
— А имя-отчество, будьте любезны! – в той же изысканной манере интересуюсь я.
Чудак-лоцман, уже без былого пафоса, сухо сообщает своё имя и своё отчество – видно, разочарован отсутствием ожидаемой им реакции. Я записываю в черновик время прибытия на борт лоцмана, а также его имя и фамилию. Затем подхожу к радару – снимаю пеленга и дистанции с береговых ориентиров и аккуратно, со знанием дела наношу остро отточенным графитным карандашом путевые точки на навигационную карту.
Меж тем «Капитан Гнездилов» благополучно минует восточные ворота порта Владивосток – остров Скрыплёва и мыс Басаргина.

Лоцман Safronoff любезно откланивается всем присутствующим на мостике и покидает борт судна. Я торжественно сопровождаю «его сиятельство», поскольку в мои обязанности также входят встречи и проводы лоцманов.
Он осторожно спускается по трапу на борт сопровождающего наш пароход, катера ЛК с яркой надписью PILOT на борту.
Благополучно добравшись до палубы ЛК* и ухватившись за леера, лоцман машет мне рукой: мол, всё в порядке! Я машу ему утвердительно в ответ, и мы расходимся каждый по своим делам: он — осуществлять проводку других судов, я — вести пароход в Восточный.

Вновь возвращаюсь на мостик и продолжаю со всем рвением, присущим молодому штурману, нести ходовую вахту. Уверенно определяю местоположение судна, используя РЛС, как учили в бурсе. Старпом по-отечески проверяет мои путевые точки, время от времени «стреляя в радар». И поскольку никаких расхождений в моих с ним ОМС не наблюдается, он одобрительно похлопывает меня по плечу. Мол, молодец, четвёртый!
Мастер же украдкой наблюдает за нами и спустя некоторое время как будто невзначай интересуется у меня:
— Четвёртый штурман, а вы навигатором GPS* пользоваться умеете? Учили вас в бурсе?
— Конечно, Сергей Алексеевич, умею! – уверенно отвечаю я, — Отличная штука для определения места судна в открытом море.
— Почему только в открытом? – недоумевает капитан.
— А потому что у него погрешность большая – для прибрежной навигации не годится!
— Интересно, а я-то думал, что это чудо техники можно использовать везде!
— Ни в коем случае! В прибрежном плавании, в узкостях на показания GPS-навигатора полагаться не стоит!
Мастер явно лукавит. По глазам ведь видно, что обо всём этом он прекрасно знает, на то он и капитан! Но человек-то я новый, а потому за мной глаз да глаз нужен!
Как любил говаривать декан нашего факультета дядька Панас: «Посмотрим, что ты за Фрукт!»
— Хорошо, убедили! Тогда назначаю вас ответственным за обучение штурманского состава по современной навигации. Нужно будет перевести инструкцию по использованию навигатора с английского на русский язык и провести практические занятия со всем нашим штурманским составом, в том числе и со мной! Задача ясна?
— Так точно! – кратко, по-военному отвечаю я.
— Тогда выполняйте! Мы ведь только что получили этот чудо-прибор во Владивостоке, да и пользоваться им толком пока никто не умеет. Выйдем в рейс из Восточного в Магадан – там и проверим, как вы справились с моим поручением.
— Хорошо, Сергей Алексеевич, сделаю!
— А с английским у вас как?
— Отлично, пятёрка на ГОСах в академии и надбавка в пароходстве за знание по итогам аттестации.
— Замечательно! Заодно и чифа подтянете по английскому. А то он на своих ледоколах совсем разучился по-английски общаться. Да там и не с кем! Одни чукчи да белые медведи кругом! Да, Владимир Яковлевич?
И мастер оборачивается в сторону старпома, который с явным интересом прислушивается к нашему разговору сквозь монотонное жужжание репитеров гирокомпаса, пряча голову, словно страус, в спасительный тубус радара.
Чиф, слыша такое дело, виновато пожимает плечами: мол, что есть, то есть – знал, да забыл…
Мастер же, явно удовлетворённый увиденным и услышанным на переходе из Владивостока в Восточный, с лёгким сердцем покидает мостик.
На траверзе появляется остров Аскольд, и я чётко различаю в бинокль, знакомые до боли, места: остров Путятина, кекуры «Пять Пальцев», залив Восток.
ЦУДС* порта Находка запрашивает наши данные для входа в Восточный.
Старпом небрежно снимает трубку УКВ-радиостанции «Рейд» и рапортует уверенно, без запинки:
— Находка Портконтрол, Находка Портконтрол, теплоход «Капитан Гнездилов», теплоход «Капитан Гнездилов»!
«Поди, заливал Маточкин насчёт "ледокола"?!» — проносится у меня в голове.
Тем временем чиф аккуратно кладёт на место трубку «Рейда» и лёгким движением руки подхватывает висящий на витом шнуре эбонитовый микрофон общесудовой трансляции:
— Внимание экипажа! Швартовой команде по местам стоять на швартовку, боцману и третьему помощнику — на бак, второму помощнику — на ют! Боцману — на бак! Боцману — на бак! — вещает он годами отточенным суровым командирским голосом.
Швартовка к контейнерному терминалу порта Восточный проходит без сучка без задоринки, я делаю соответствующие записи в судовом журнале и с радостью сознаю, что мой первый боевой рейс благополучно завершён!
Я безумно устал от бессонной ночи и от пережитого стресса, а посему получаю от чифа «добро» сдать вахту второму штурману.
Ревизор благополучно принимает у меня вахту, и я на ватных ногах спускаюсь на главную палубу. Отворяю дверь своей каюты, падаю в чём есть на заправленную шконку и забываюсь крепким беспробудным сном.


На снимке: т/х "Капитан Гнездилов" в заливе Петра Великого.
Фото Игоря Глебова