Рычащий убийца

     Убийца приподнимает волосы на затылке. Ползком сенсация распространилась вниз на его позвоночник.
Было что-то движется в номер!
Было совершенно темно, с расплывчатыми прямоугольниками слабого серого цвета
там, где окна выходили в дождливую ночь снаружи. Убийца
покинул эту комнату полчаса назад, может быть, всего двадцать минут назад.
Он нырнул в темноту, зная, что еще до рассвета дождь смоет следы шин его машины. И тут он кое-что вспомнил. Он вернулся, чтобы забрать то, что оставил,единственное, что могло бросить тень подозрения на него.
И есть или было что-то движется в комнате!

Его скальп ползли ужасно. Ему пришлось сжать зубы, чтобы сохранить их
стучат громко.... Он снова услышал звук! Что-то живое
в комнате. Что-то вороватое, ужасное и ... и ужасно игривое!
Это было забавно, это живое существо в комнате. Это была переадресована один
вздох ужаса, которые он дал при первых же звуках его сделал.

Убийца стоял, покачиваясь на цыпочках, с вытянутой рукой
и касался стены, борясь с невыразимым страхом. Он был в нужном доме, несомненно. И в нужной комнате. Он уловил
слабый едкий запах сгоревшего бездымного пороха. Его чувства были сверхъестественно обострены. Он даже мог различить затхлый запах сигареты, которую он закурил, когда был здесь раньше.... Это была комната, в которой он
убил человека. Вон там, рядом с широким бесформенным серым пятном, стоял стул, а в кресле сидел старик, съежившись, пулевое ранение в горле и струйка темно-красного цвета, покрывающая его рубашку.
манишка. Убийца, который стоял у стены, изнемогая от страха,
убил его не более получаса назад.

И в доме не могло быть никого другого. Убийца прислушался,
сдерживая дыхание, чтобы усилить тишину. Ничего, кроме пронзительной
и бессмысленное пение канарейки-птицы, которая была одним из Мертвеца
двух питомцев. Птица остановилась, опять начал сонно, и молчал. В
наступившей за этим полной тишине до убийцы донеслось приглушенное урчание его собственного автомобиля и медленный, моросящий звук
дождь, даже странное гудение телефонных проводов, которые вели прочь
от дома.

Но потом он услышал шум снова, такой звук, как можно было бы
сделанные человеком, барабаня негромко и задумчиво на столе с его
кончиками пальцев. Слабый звук, бесконечно слабый звук, но звук
чего-то живого. Убийца подавил вздох. Он исходил от кресла,
на котором сидел мертвец!

На лбу человека у стены выступил холодный пот. Это
казалось безумным, как будто мертвая фигура, сидящая прямо в своем кресле,
открыла глаза, чтобы посмотреть на него сквозь темноту, в то время как
негнущиеся пальцы постукивали по скатерти, как они делали это при жизни.

Всплеск отчаяния и ненависти пришла к убийце, в то время как холодная как лед
crawlings пошел вниз его позвоночник. Пальчики-врезок ... эти вороватые,
жалящие пальцы, которые всегда были такими беспокойными, всегда к чему-то прикасались,
всегда с желанием что-то нащупывали.... Да ведь он застрелил старика
когда тот возился со своим портсигаром, жадно доставая сигарету
чтобы выкурить тайком, будучи слишком скупым, чтобы купить даже самую
самый дешевый табак для себя.

Убийца почувствовал, как часть его страха исчезла. Он застрелил старика.
Убил его. Он был мертв. Он допустил только одну ошибку. Он убедился, что
пуля прошла как раз там, где он предполагал, и тогда он бежал, в
машину погрузил прочь. Не нужно останавливать и грабить. Покойник был
убийца дяди, и государство, и суды должны доставить его
богатства во времени. Все было хорошо, за исключением одной ошибки, и
он вернулся, чтобы исправить это.

Он намеренно разжигал ненависть, которая так помогла ему в совершении преступления, а теперь вытесняла его ужас. Ему стоило
только подумать о старике, чтобы прийти в ярость. Богатый - и скряга.
Старый - и скряга. Он не стал бы держать слугу, потому что слуги стоят
Деньги. Он не стал бы держать сторожевую собаку, потому что сторожевых собак нужно было кормить.
Это было типично для него, что он держал двух домашних животных в качестве экономной шутки: канарейку, потому что она ела хлебные крошки, и кошку, потому что она могла прокормить себя. Убийца на стене увидел старик, посмеиваясь в зрелище огромного кота, преследующего Робин на лужайке....

 * * * * *

Убийца двинулся вперед, уверенно, сейчас. Он застрелил своего дядю
когда старик доставал сигареты из портсигара племянника.
Он убедился, что смерть пришла, и сбежал, но без портсигар. Теперь он вернулся за ним. С его стороны было глупо
бояться....

Он услышал, как кончики отражающих свет пальцев барабанят по столешнице.
Старк террора захлестнула его снова, и он нажал на кнопку своего
фонарик.... Старая, неказистая фигура была изложена в полном объеме.
Седые, нечесаные волосы, кустистые брови, голова опущена, рука протянута
к портсигару на столе.... Все было так, как и должно было быть. Но пальто, длинное, грязное пальто, свисавшее с
вытянутой руки - оно двигалось! Мышцы на рукаве напрягались
и не сгибался. Пальто развевалось взад-вперед. Человек в
кресле был жив!

С рычанием убийца прыгнул вперед, вытянув руки. В
мгновение спустя он упал с хрипом в горле. Мясо
коснулся было холодно и уже твердый.

Он стоял неподвижно, борясь вниз импульсом закричать. Человек в кресле
был мертв. И тут он услышал это безумное, преднамеренное постукивание
снова. Он чувствовал на себе мертвые глаза, пристально смотрящие с
наклоненной вперед головы сквозь кустистые брови. Странная,
злобная радость овладевала мертвым существом. Оно пристально смотрело на него, нажав задумчиво, хотя это обсуждается подходящую месть для своих
смерть. Убийца хрипло выругался и нащупал на столе. Он был
мертвенно-бледен от ужаса и странной, беспомощной ярости. Он ненавидел свою жертву, мертвую, как никогда не ненавидел живую. Его пальцы коснулись
портсигара - и тот дёрнулся от его прикосновения.
Убийца поперхнулся. Портсигар должен был быть у него. Это было доказательством его присутствие-доказательство, против которого его тщательно подготовленное алиби будет бесполезно. Он был замечен в использовании его не более часа с момента, когда он слева дом, в котором он был такой же гость приходит мчится по страна за его убийство. Он должен был быть он!
И стук снова появился, безумно счастливой, дьявольски светоотражающие.
Человек в кресле был вне досягаемости. Ему больше не могли причинить вреда.
И он мог играть с живым человеком, как кошка с мышью.
Оцепенев от беспричинного ужаса перед существом, которое было мертво и все же двигалось, которое находилось менее чем в двух ярдах от него и все же было удалено всей пропастью между живыми и мертвыми, убийца нажал кнопку фонарика
снова. Он стиснул зубы, когда, казалось, почувствовал прекращение
крадущегося движения существа в кресле. Его портсигар был на месте.
исчез, пропал со стола. Луч фонарика прошелся по комнате в последней вспышке здравого смысла. Она была пуста. Никого, ничего.... Ничего в доме, кроме
покойника, чтобы захватить одну маленькую статью, которая бы блин, убийца.
 
Он вдруг вспомнил и выключил свет. Есть соседи. Не у соседей, но люди, которые хотели видеть свечение из фонарика, если не будут удовлетворены их глазами. Они знали старика за то, что он был там и, вероятно, шептался между собой о зарытых сокровищах или спрятанных деньгах. Они заподозрили бы грабителя схожих взглядов, если бы увидели, как горит фонарик.
Они могли бы заметить это тогда! Ему пришлось взять портсигар и
быстро уйти....
Заставляя свой мозг функционировать, пока он оцепенел от ужаса, который
он не мог подавить, он прикрыл лампочку пальцами и позволил
маленькому лучику пробежать по столу. Старая рука, похожая на коготь. Казалось, что она была ближе к телефону, чем раньше. Матерчатая столешница. Нет. Футляр с монограммой. Он был там. Он не видел этого и двух минут
так. Но он исчез совершенно.
Живой человек не смог бы закричала от ярости. Ему казалось, что он чувствует
дело в кресло, трясясь от беззвучного смеха. Председатель трясло!
Боже! Это было потрясающе!
Убийца бросился к двери на подгибающихся коленях, вся его душа
корчилась в панике. А потом он услышал успокаивающее мурлыканье своего автомобиля, который ждал, чтобы увезти его. Снаружи было здравомыслие. Только внутри был кошмарный ужас. Он не мог уйти и оставить это дело на произвол судьбы... Его повесили....

Возвращаясь, он скрипел зубами. Он был в упрямом отчаянии
приняв решение. Он опустился на четвереньки и позволил маленькой
струйке света проскользнуть между его пальцами. Инстинктивно он держался подальше
от мертвых пальцев. Еще не успел он подумать об опасности
есть. Существо на стуле в нем ярость, а это ужасало его,
потому что он издевался над ним. Но он хотел сделать одну вещь и уйти....

 * * * * *

Пол был голый. Футляр не упал со стола на пол.

Он снова погасил фонарь, и по голове у него поползли мурашки. Но он
не мог уйти без футляра. Покидая его, он покидал безопасность - возможно
жизнь - позади. Не было ничего, что связывало бы его с этим убийством,
кроме этого. Его алиби было подготовлено, было идеальным. Но было замечено, что он
использовал это дело час назад. Найти здесь, это бы черт с ним. Если бы это было
увлекшись, он будет неожиданным.

Он планировал это прекрасно. Это был единственный изъян в целом план,
и стоило ему только поднять монограммой случае серебро, чтобы быть как
безопасный и насыщенный. Почему, он даже распланировал похороны! Он был бы
искренне опечален. Там были бы некоторые соседи - некоторые потому, что
так положено, но больше из любопытства. Единственный человек, который
действительно сожалеем о смерти старика, был бы телефон-девушки.
Старик платил ей небольшую дополнительную сумму, чтобы дать свою линию специальное
внимание. Это было, сказал он, его противовзломные. И каждый месяц,
скрепя сердце, он платил ей небольшую сумму с вычетом за каждый раз, когда он
мог заявить, что его заставили ждать номер.

Со стула донесся скребущий звук. Убийца вскочил на ноги.
От ужаса у него пересохло в горле. Царапанье раздалось снова, как будто
ногтем по грубо отполированному листу металла. Телефон! Существо в
кресле тянулось к телефону!

Убийца действовал не думая, на чистом вспотел от страха. Он вскочил
как дикая кошка. Стол валились тяжело на пол и
телефон покатилась к стене. Он отбросил протянутое запястье
в сторону....

Оно сопротивлялось его руке. Он отдернул руку и стоял, тихо постанывая, в
экстазе страха и отчаяния.

И снова ощущение, будто существо в кресле смеется,
сотрясаясь в беззвучном, жутком смехе. Единственное, что удерживало
убийцу в комнате, был портсигар, который мог повесить его. И
это существо мучило его и сотрясалось от ужасного веселья....

Давно рассудка, убийца вывел все свои
сила воли. На самом деле это был конфликт между двумя страхами, паническим
ужасом перед мертвым существом перед ним и ужасом перед петлей, которая ожидала
его. - Он сверкнул свет в отчаянии ... и увидел портсигар.

Он прогнозирует, призывно из кармана вещь в
стул. Он был на столе. Оно было украдено у него из-под
опускающейся руки. Оно было в кармане мертвеца, как будто засунуто туда
негнущимися и неуклюжими пальцами - или как будто оставлено торчащим, чтобы заманить его в ловушку.
вырвать. И протянутая рука, с ее наружу пальцы протянутой,
исказила гримаса, как будто с желанием для него, чтобы сделать попытку
сделать это.

Он захныкал. Она пыталась заставить его тянуться к делу,
призывно и в помине. Но если он достигнут, он будет в длину
своего оружия. И они двигались неуклюже, но очень быстро, чтобы схватить
его....

Он хныкал. Он не осмеливался уйти без этого футляра. Он не осмеливался протянуть
руку, чтобы схватить его. Он немного всхлипнул от чистого ужаса. Затем,
с остекленевшими от ужаса глазами, он резко взмахнул ногой для нервного удара.
Если бы он мог пнуть случай из своей худшем положении, он может восстановить
его с пола....

Он дрожал. Удар не удалось. Существо оставалось неподвижным, но
ему показалось, что оно напряглось для внезапного усилия....
Убийца заломил руки. Он снова пнул, и кромешный ледяной страх текла
через его вены когда он ощутил мягкое сопротивление ткань против
ногой. Но он промахнулся.

Он услышал странный негромкий смешок, который никак не мог исходить
ни из чего, кроме человеческого горла. Это был человеческий голос. Это был
слоги, разделенные на слова, но слова сдавленные, далекие,
ужасающий тон....

Обливаясь потом от невыразимого ужаса, убийца замахнулся
ногой в третий раз, отчаянно, с остекленевшими глазами и свистящим дыханием
в горле.Затем он закричал....Фонарик упал на пол. Была полная тьма. Есть
нет шума за считанные секунды спасти тех, посмеиваясь звуков. Они были громче,сейчас. Убийцы застыли, балансируют на одной ноге, глаза
ужасно. Он снова закричал. Что-то должно было удерживать его ноги. Что-то
схватила его за штанину и осторожно потянула. Не сильно.
Осторожно. Но это было потягивание....

Убийца все кричал и кричал, его глаза были глазами человека
в глубинах ада. Не потому, что его зацепило за ногу, а потому, что
что-то тянуло его, слабо, но неумолимо, украдкой маленькими
толчками, к человеку в кресле - который был мертв.

Затем острые ногти вонзились в его плоть, и убийца вырвался. Он
упал, и при падении его скользящая нога ударилась о ножку
стула, и тот перевернулся на него....

 * * * * *

Телефон оператора слушал, поскольку приемник был брошен
его крюк к осени на телефон. Она говорила несколько
раз, спрашивая, что находился в розыске, и звук был выдан от
приемник на пол, как ... ну ... как будто всхрапнула человек позабавило
в страшной моде. Когда она услышала крики, она послала людей, чтобы
расследования. И они нашли труп вывалился из кресла в
что он умер, а другого мужчину ползать по комнате. Живой
мужчина ползал на четвереньках, его глаза были широко раскрыты и
уставившийся в ужасе, в то время как огромный домашний кот игриво набросился на него. штанина, дергая ее, теребя, оттягивая назад. И
всякий раз, когда кошка дергала за кусок ткани, живой человек кричал
болезненно, испуганно. Они так и не добрались до сути дела, но коронер был несколько раздражен котом во время дознания. Он сидел в том самом кресле, в котором сидел покойный, рядом со столом, на котором стоял телефон. И кот трепал его по фалдам пальто; свисая, с игривым похлопывание его лап. Звук был очень похож на барабанную дробь человека тихо и задумчиво барабанящего по столу.
Но коронера раздражало не это. Он любил кошек. Что же
злить его было то, что он поставил свою зажженную сигарету на
край стола, на мгновение, и кот погрузился когти в
стол-крышка. От рывка сигарета упала со стола в карман коронера
и прожгла дыру на коже.

"Если бы сигарета была сейчас в портсигаре", - сказал коронер,
улыбнувшись собственной слабой шутке, - "это не причинило бы никакого вреда".