Гусли Бояна стоят надсадов Бёрджесса

     Сутью России, сколько я себя помню с самых юных лет, является в крайней степени гадкий климат. Сколько мужиков отморозило себя яйца в невинных попытках всего лишь облегчиться на лютом морозе ! А знаменитая Матронушка Свинорылова, вошедшая в научные анналы Сколкова первым изобретателем нутряного пара, заменявшего в те годы пресловутое превалирование по газу ! Всего - то приспособив по зимнему времени, длящемуся тут мало не девять месяцев, что уже анатомически предвещает ряд событий чудных, в глубину домотканных кальсон с термическим начесом из свиного сала обычный рыбий пузырь, добытый умельцами Беломорья и Жополеса, прославилась она от Камчатки и до Дамбаса. Разумеется, находятся отдельные недобросовестные, утверждающие, что и без пузыря она и так бы была многоизвестной, обладая воистину чудесным даром громко и протяжно бздеть, затмевая даже жеребцов Кахетинской породы и заграничных першеронов. Пусть так. Но придумать не зряшное употребление пердячего духа - это ли не подвиг ?
     Мой язык хамелионисто подлаживался под говенно - размеренной слог очередного мудака из чудаковцев, написавшего биографии Арины Родионовны и Толстого Американца, я продирался сквозь вычурный и ломаный искусственно этим подонком не похожий на русский слог, долбанное придуманное гадами наречие, понимая, что еще пара страниц и удалю я это блевотное повествование с яростной матерщиной. Члены и корры, сучий же потрох, знаменитые и великие, сраные по горбам культуристы и изучатели дней суровых Пошкина, падлы е...чие, я нисколько не сомневался, что и в жизни эти гнусные твари носят бакенбарды и тросточки Мойши Веллера, спят, укрывшись пелеринами, а идя посрать - укутываются в ферязь епанчи. Что за уроды, а ! Перейдешь к какому Рансимэну -  и благодать Божия нисходит от всего лишь англа. Вот как писать надо, ублюдки ! Какого хера ты язык свой живой, развивающийся, ломаешь принужденно под аристократический говор века девятнадцатого, уж тогда и херачь на чистейшем французском, хрена ты ковыряешься и растекаешься, словно гостья из будущего.
     - Алиса ! - заорал я в бешенстве, удаляя вторую книжку за невозможность читать, причем первой была переведенная биография Симона де Монфора. - Меелафон !
     Б...дь. А ведь такое уже было. Там, кажется, Николай Цискаридзе разлагался в быту гомосексуализмом бородатого Николая Свинадзе, использовавшего личный анус заместо очешника, признанного научным сообществом тривиальной банальностью.
     - Я тамотко не токмо очки хороню, - вызывающе заявлял на ток - шоу грудастой Феклуши Толстой Николай Свинадзе, злобно поигрывая лиловым глазом, - но и доллары. Американские, - веско добавил он, уловив смутное недоверие на широком удмуртском лице ведущей. - А вы как храните украденные у народцев деньги ?
    - Наши народцы разъединенные, - всхлипнула Феклуша, в упор не замечая - культурно, на - агрессивного нападения на сестру Украйну, - как говорил Заратустра, товарищ Свинадзе, ежели лично тебе не дует в жопу лютый сиверок, то и не хрен мандень смешить. Она и так смешная.
   - Заратустра ? - зловеще переспросил Николай Свинадзе, ярясь на легкомысленного коалу, не видевшего и не слышавшего его лет, верно, с десять, но вот вспомнился уродец, и - держи, сука !
   - Ну, почему он такой ? - выспрашивала вечером у близкородственной тети Тани Толстой Феклуша, осознавая, что сексуально очень даже привлекает она внимание коалы, а вот в остальном - не сказать так штоп. - Я, в конце концов, красивая баба, все при мне, - похвастала она, приподнимая титьки вверх и вперед, - не хуже ничтожества Ландер, а он нас всех под одну гребенку именует мандавошками.
   - Мы и есть мандавошки, - признала суровую народную правду коалы тетя Таня Толстая, немножко подозревая обязательное наличие культурной составляющей в мнениях автора, ведь тех же Готфрик и Витухновскую никогда не именовал он мандавохами.
    Вот уж не знаю, права она или привычно блудит в понятийном аппарате, срал я и ссал на все культуры этого мира, мне правда народная дороже. Ты кому ? Сволочь ! Даешь сиськи, мать твою так ! Гниды уё...ные, вон, Катрин Денев красуется в нагом естестве, не западло ей, а тут вот Николь Кидман прелестной попочкой с ямочками над поясницей красуется, тута же выпирают раздутыми от самомнения прыщами профурсетки какие - то, и что самое смешное : у каждой на лобешнике цена выбита. Посмотришь и сразу помянешь добром братана Батуриной, прямо предложившего мандавошке Кудрявцевой назвать ее цену и парочку приятелей, дравших оную тварь и в хвост, и в гриву. Времена и нравы, возможно, промямлят те немногие, кому дорого просвещение в России, я же скажу прямее и чотчей : не можешь срать - не мучай жопу. А все они, судя по всему, только что срать и умеют.