Дважды в надежде

                ИОСИФ   БРУМИН
                ДВАЖДЫ в НАДЕЖДЕ
    Больница в жизни современного человека - Двуликий Янус: или на ногах возвращение домой, или последний путь в подвал морга…
    Марку Арнольдовичу Суханову повезло: сегодня десятый день его пребывания в кардиологическом центре областной больницы, и он уже второй раз сам, без посторонней помощи посещает санузел отделения с теплой водой в кране. А ведь когда его привезли из районной больнички, под запретом было любое движение, даже в постели, даже подъем головы над подушкой. Теперь, внутренне довольный происшедшими изменениями, он не показывает своего довольства ни лицом, ни речью. Словно боится – не сглазить бы…
    Завершив утренний туалет, он закинул полотенце на плечо, принадлежности в руки и вышел в коридор. Возле санитарного поста молоденький медбрат Саша, мастер безболезненных уколов, окликнул его по имени-отчеству. Пригласив пациента к стойке, вручил ему очередную порцию таблеток. Марк поблагодарил, выслушал краткую инструкцию по их приему и продолжил свой путь в палату. Палата была неуютно большой, на десять коек. Кровать Марка стояла в глубине, под самым окном. И это было большой удачей. Можно избежать тоскливого перемывания своих болячек однопалатниками. Совсем рядом, за окном, открывался другой мир – живой, полный движения и суеты, которых ему так не доставало. Он сел лицом к окну и уставился на возню каких-то птичек…. В этот момент от двери раздался женский голос:
- Скажите, кто из вас Марк Арнольдович?
Марк пожал плечами, чуть повернул голову и сказал:
- Я.
Женщина неуверенно вошла в палату и направилась в его сторону. Он вскользь бросил на нее взгляд и продолжил любование заоконным видом. Не дождавшись приглашения, она сама села на табуретку возле койки и после небольшой паузы произнесла:
- Я Виктория Николаевна Стрельцова.
Марк вздрогнул, резко повернулся, вгляделся в лицо женщины и вскрикнул:
- Вика! Ты? Я не узнал тебя…
- Я, Марк! Я тоже не сразу узнала тебя. Услышала твое имя возле стойки, подумала – неужели? И вот, это точно ты…
Они протянули друг к другу руки, и Марк уткнулся лицом в ее теплые ладони. Палата замерла, ожидая продолжения зрелища. Марк тяжело поднялся и, не выпуская руки женщины, вывел ее в коридор, где в дальнем полутемном конце стояла небольшая садовая скамейка.
    И только здесь они заговорили, перебивая друг друга, о последних больничных и добольничных событиях в жизни каждого. А когда, чуть успокоившись, отошли от первого обмена репликами, Марк спросил:
 - Сколько же лет мы не виделись? Около сорока?
Она уточнила:
- Сорок один. Идет сорок второй…
Не сговариваясь, они не стали касаться событий той своей, далекой жизни. В ней они были молоды, здоровы, завершали высшее образование и короткими пунктирами рисовали возможные детали совместной жизни. Однако судьба распорядилась иначе… Нынешний опыт и мудрость возраста не позволяли им теребить память и искать в той истории правых и виноватых. Словно заперли все прошлое на замок, ключ от которого кинули с моста в омут молчания.
   Зато они легко договорились о встречах сейчас, в этой кардиологической клинике с ее строгими порядками. Лучший вариант выбрал Марк: после обеда, в час тихого дневного сна, на этой самой скамейке в конце коридора. И начались регулярные встречи двух далеко не молодых людей. Нежданная радость, как помилование вместо приговора. Им нравилось стоять рядом у окна с простой защелкой и подкармливать птиц. Подоконник третьего этажа был для них очень удобен. Здесь не было птичьих врагов: людей и котов. А двое приветливых людей всегда имели запас птичьего корма. Особо их восхищал в стае диких голубей один, черно-белый. Он был самым смелым и яростным среди своих одностайников. Если над кормом собиралась стайка воробьев и синичек, он, зависая над подоконником, шустро махал крыльями, создавая ветер и шум и разгоняя небесную мелюзгу. Вика и Марк с интересом наблюдали бурную жизнь властителей неба. У них, как и у людей на земле, была главная забота – корм.
    Однако больничное лечение продолжалось и, вероятно, достигло своей середины. Состояние пациентов улучшалось «на глазах». Вика с усмешкой предложила «запатентовать» эффективный прием для медицинского персонала. Прежде чем принимать тяжелобольного, надо выявить его (или ее) давнего друга (или подругу) и уговорить притвориться больным. А дальше все пойдет, как у них с Марком. Марк со смехом согласился и уточнил, что это даст значительную экономию средств на лечение. Все дело в «иметь» и «найти».
    По настоянию Вики они все-таки поделились краткими историями своей семейной жизни. Вика дважды выходила замуж. Первый оставил ее с крохотной дочуркой. Она не очень горевала и в глубине души была настроена сама оставить его, удивляясь: как вообще согласилась на такой брак. Со вторым мужем была счастлива. Он ценил и любил их с дочерью. С ним они нажили еще сыночка, к великой радости мужа. Однако шесть лет тому назад его загубил рак. Дети уже выросли. Дочь еще студенткой вышла замуж за иностранца и уехала с ним в Германию. Вика редко их навещает, но судьбой дочери довольна. Сын после учебы в институте работает инженером на заводе. Завод находится в поселке далеко за городом. Он снял там жилье, но часто навещает маму дома, а теперь и здесь, в больнице. Семью создать не спешит, продолжая жизнь завидного жениха.
    Марк неохотно рассказал коротко о себе. Женат, двое сыновей. За годы совместной жизни они как-то незаметно охладели друг к другу. Однако чувство долга не столько друг перед другом, сколько перед семьей, детьми, которыми оба дорожат, держит их рядом. Она ни разу не навестила его в больнице, а он и не ждет. Сыновья навещают часто, их передачи с наивными сладостями смешат, но радует забота и беспокойство об отце.
     Однажды Марку назначили обследование на новом современном оборудовании. И, очевидно, не ему одному, санитарка собрала целую команду из пациентов. В общей толпе он увидел Вику. Поднимаясь в лабораторию на четвертый этаж, Марк аккуратно взял ее под руку, она в ответ доверчиво прижалась к его плечу. В ожидании своей очереди перед дверями лаборатории они сели рядом. В тесном помещении пришлось сидеть вплотную друг к другу, и Марк замер от новизны ощущения. Конечно, они не обсуждали этот момент. В их возрасте о таком выразительно молчат. Если, разумеется, обладают деликатностью.
     Вика оказалась в больнице значительно раньше Марка, а значит, должна быть выписана раньше него. И он с инженерной дотошностью прорабатывал в уме, как ему получить не только ее адрес и телефон, но и договориться о будущих встречах. Как деликатно выстроить свое поведение, чтобы желание видеться и намек на более близкие отношения не носили вульгарности. Даже самому себе он боялся признаться в сокровенном желании исправить ошибку сорокалетней давности. Пусть у самой границы жизни - вернуться и глотнуть крохи известного человеческого счастья.
     Мужчины, в большинстве своем, выбирают дам и женятся по любви. Охота за богатством или иными материальными ценностями несвойственны мужской чести и достоинству. Иногда в литературных сочинениях или в журналах он встречал фразу «настоящий мужчина». И задумывался: по какому признаку, по каким критериям личность признается за «настоящего мужчину». Да, мы живем в рукотворном мире, созданном в основном мужчинами – учеными и рабочими, но кто они под масками своих профессий, мало кто знает. Марк на производстве и в семье держал себя строго. Понимал, что жизнь вертит людьми как стрелками компаса в руках поводыря. И есть только один выход: быть, а не казаться мужчиной.
   Женщины созданы творцом иначе. Они к созданию семьи подходят со строгой хозяйственной меркой. И оценка «нареченного» часто ведется по состоянию его кармана, жилья, автомобиля, служебного положения и других достояний. И только некоторые, где-то на краюшке знакомства, судят о достоинствах самой личности…. А любовь? Она может появиться потом, в браке, а может, и нет. Сколько таких семей, где мирятся с ее отсутствием, дорожа элементарным благом. Не зря в родной русской речи, отличающейся точностью слов и фраз, это называется «ЗАМУЖЕМ». «За», а не «Перед» или «Над», или «Под». «ЗА» - в этом и есть ее счастье. Женщина удостоена великой чести – материнства, и ее беспокойство о благополучии семьи глубже мужского.
    Марк уже пару лет был на пенсии, а жена продолжала работать. И по женской классификации его нельзя было ставить высоко. Мужчина видный, но средне обеспеченный всей той необходимой житейской мелочевкой современного уклада жизни.
Теперь, когда он встретил Викторию, почувствовал, что не может оторвать взгляда от ее лица, глаз. Все перипетии женской доли словно и не коснулись ее. Он не помнил Викиных глаз в юности, но ему казалось, что они сохранили свою яркость и выразительность.
     В жизни редко, но бывают случаи, когда дважды женятся на одной и той же женщине. Он относился к этому с насмешкой: как такое возможно? Спокойно и с достоинством переносил свои семейные нелады, оправдываясь, что живет не с женой, а в семье, с детьми. И благополучие сыновей было ему нужнее собственного. Парни это разглядели и любили отца. Сейчас они за него, кажется, переживают больше, чем он сам за себя.
     Однако больничное время шло, освещенное проблесками встреч на скамейке. Сегодня у Вики последний день, завтра ее выпишут из больницы. Марк так и не решил, как вести себя при прощании, но рассчитывал, что в нужный момент примет верное решение, и все сказанное будет к месту.
    И вот они снова на скамье, первой заговорила Вика. Не смущаясь, сказала, что у нее есть давний друг. Он тоже навещает в больнице, но поздно вечером, как-то сумел найти «ходы-выходы» и посещает ее в закрытые для свиданий часы. Бизнесмен, вполне успешный, живет в своем доме в элитном поселке, лет на пять, а может и больше, моложе ее, но это не мешает ему вот уже пару лет настойчиво добиваться ее согласия на замужество. До сих пор она отбивалась неопределенными обещаниями. Сегодня он придет к ней, и она хочет познакомить его с Марком. А потом, наедине, она даст согласие стать его женой. Так вот, за это все она благодарна… Марку. За немногие дни их общения она ощутила ценность счастливых мгновений жизни, поняла, какое это счастье иметь возле себя любящего и любимого человека. Именно Марк своей деликатностью, дружелюбием, вниманием и трепетным интересом вновь пробудил в ней женщину…
Она говорила что-то еще, но Марк уже не слышал. Приложив руку к груди, он тяжело поднялся со скамьи. Другой рукой, касаясь стены коридора, побрел в сторону своей палаты. Лег на койку, укрылся одеялом. В мыслях промелькнуло: это жалкое больничное одеяло, как занавес в конце спектакля, где исполнитель и режиссер - одна женщина. Подлатанное сердце еще держалось, а он на память шептал  слова любимого поэта:
 «И почему ему на ум
 Все мысль о море лезет?
 ……………………………………
 Она была так дорога
 Ему чертой любою,
 Как морю близки берега
 Всей линии прибоя...
Она подарила мне невозможную в реальной жизни судьбу: – быть утопленником ДВАЖДЫ!»