Хромой действует

Из романа "Совесть человечества"

         В тот же день, ближе к полудню,  Хромой в сопровождении охраны  примчался в больницу. Со слов личного водителя господина Зарецкого,  он  уже  знал, что произошло в поселке Строителей. Ему очень хотелось высказать Дмитрию свое негодование – ведь он просил  его  не впрягаться в криминальные разборки. Но что скажешь прооперированному больному, подключенному к   аппарату искусственного дыхания. Реанимационная  медсестра сообщила рецидивисту, что пуля  прошла  в сантиметре от сердца Дмитрия.  Подогрев медсестру стодолларовой купюрой, чтобы  лучше присматривала за больным, Хромой  спустился   в кабинет к хирургу, который  ночью оперировал Дмитрия. Рецидивист уже знал, что  этот «молодой мясник» один из лучших специалистов по огнестрельным ранениям и  берет  с братков за свою работу не меньше пяти штук.
       -  Ну  как прошла операция? – спросил Хромой,  по-волчьи прищуриваясь.
       -  Операция  прошла удовлетворительно, - ответил врач  с    глубоко озабоченным выражением лица.  – Но буду с вами откровенен: состояние  больного еще  крайне тяжелое, возможны осложнения, больной потерял много крови. Понадобятся дорогие импортные препараты. Пуля оказалось со смещенным центром. Я хочу пригласить в качестве  консультанта моего учителя профессора Давида Лейбзона...
     «Цену  набивает себе, козел»,- решил Хромой. - Может,  врезать ему в табло, чтоб знал, с кем разговаривает?». Но благоразумие всё же взяло верх над эмоциями.
     Хромой достал из нагрудного кармана кожаного плаща пачку стодолларовых банкнот и  небрежно бросил ее на стол. Хирург оценивающе  взглянул на деньги и также быстро и небрежно  убрал   их    в   ящик  стола.
   «Зажрался  гад! Может,  все-таки взять его за ухо - и головой об стол?»
  Но ради спасения Дмитрия -  Хромой и на этот раз включил тормоза.
     -  Дмитрий Олегович  нам  нужен  живой   и  здоровый, -  изрытое оспинами лицо рецидивиста улыбалось,  но  в  прокуренном хрипловатом голосе звучали угрожающие нотки. -   Я думаю, ты  понимаешь, какая большая ответственность лежит на тебе?  Главное – мозги  ему не повреди!
  - Конечно, конечно, - закивал врач, - Дмитрий Олегович - известный предприниматель,  помощник депутата Горелина. Кстати, он уже звонил  мне,  справлялся  о  самочувствии больного.
-  Да,  Дмитрий  Олегович -  помощник  депутата, да и сам собирался баллотироваться в Мосгордуму. А  потом -  он зять генерала Кочкарева.  А еще: Дмитрий  Олегович возглавляет Благотворительный  фонд «Свобода»,  который занимается трудоустройством бывших заключенных, оказывает беднягам материальную и правовую помощь, перечисляет немалые суммы в места лишения свободы для улучшение социально-бытовых условий  осужденных. Так что, хорошо подумайте, кого вы можете оставить сиротами, если  с ним  что случится.
  - Что   вы  этим  хотите сказать?
  - Ни один волос не должен упасть с его головы! Вы поняли? Как у всякого делового человека в нашем несовершенном обществе,  у Дмитрия Олеговича  есть враги, которые могут использовать вас в своих целях.
   Не привыкший к такому обращению, молодой известный хирург  попробовал  сохранить лицо перед рецидивистом.   
      - Вы  напрасно пытаетесь оказать  на  меня давление, я вытащил с того света не один десяток достойных уважаемых  людей, среди них были также и высокие чины из правоохранительных органов. Со мной генералы говорят уважительно, и  вам бы не мешало.
 - Теперь - вы мне угрожаете? – усмехнулся Хромой и снова по-волчьи прищурился.
  - У нас  у  всех, доктор,  есть близкие  и  дети, которыми мы обязаны дорожить.  А вы, по-моему, не очень  дорожите.
  - Как вас понимать?
  - А так,  что силу надо уважать,  сами знаете, в какое непростое время мы живем.
  Хромой закурил беломорину, сделал пару глубоких затяжек и,  роняя  пепел на кожаную обивку кресла, сказал по-хозяйски:
       -  Расскажу коротенькую историю.
       -  Если только коротенькую – меня ждут больные.
       -  Подождут, - грозно прохрипел рецидивист и глаза его вмиг налились кровью. -   Так вот.  Годков  пять назад одного моего корешка подстрелили на стрелке. И один  уважаемый хирург, вроде вас, прооперировал его и  уверял, что все в порядке. Но  у кореша моего что-то  загноилось в животе.  Когда  на  хирурга  слегка  наехали, он стал возмущаться: да я никого не боюсь,  я  сам   десять  человек зарезал и отправил на кладбище.
- Так и сказал? И  что потом?
- Потом его  самого нашли  на кладбище, со  скальпелем в животе.

         Из  клиники  Хромой  с   двумя   машинами  сопровождения  махнул  к  Пелагее  в  «Мальвину.  Хромой  никогда до конца не верил предсказаниям сибирской ясновидящей, а  они,  тем не менее,  всякий  раз сбывались. Странное дело, но  рецидивист  ревновал  Дмитрия  к  старухе, которая возомнила, что  может влиять на судьбы людей. Он считал, что настало время, когда решать  судьбы людей могут только такие, как он.
      В  приемной  у  Пелагеи - за чашкой кофе,  чтением свежих газет, модных  журналов - дожидались человек десять. В основном  богатая, влиятельная  публика  в дорогих кольцах, браслетах, часах. Это только те, кому было  назначено на  сегодня. А так, очередь была расписана на месяц вперед.   
    Чтобы попасть к Пелагее через служебный ход, Хромому пришлось бы перейти в другой блок, подняться этажом выше, миновать  коридор с двумя поворотами, спуститься этажом ниже и снова пройти по коридору. Не с его увечной ногой проделывать такие сложные маршруты. Он направился к Пелагее - как обычно, через главный вход. Запахи изысканного парфюма ударили в голову  рецидивисту, как будто  он нюхнул крека.  Дородная   женщина  в   бриллиантовом колье на взволнованно дышащей груди,  преградила  ему дорогу.
  - Становитесь в очередь!
 -  Успокойтесь, барышня...
 -   Мой муж, между прочим…               
 -  Я  сын  Пелагеи, принес маме святой водицы, - и глазом не моргнул Хромой.
 -  Как  - сын? Она же девственница?
 - Приемный, -не растерялся Хромой.
     Женщина невольно отступила.
      -  Ну  что,  бабка, - начал рецидивист разговор  на повышенных тонах,  -    ты  говорила своему  крестнику  «не убий - спасешься»,   а   он  в больнице загибается. Пулю  поймал от лоха конченого.
         -  Типун тебе на язык, выкарабкается  Димка, вот увидишь,  – побледнела старушка, -  а все  потому,  что кровушку  не пролил.
    - А  почем ты знаешь, что не пролил?
   -  Потому  и знаю, что ясновидяшая, что  моя пробабка ешё  в одна тысяча семьдесят третьем году предсказала  Емельке  Пугачеву, сыну  Иванову,  страшну кончину. И другим яицким казакам…
  -Хочешь сказать, что  раньше меня знала, что Диму подстрелят?
 - Знала. Перекрестилась бы, да негоже...
 - Все-то  ты  знаешь. А что про меня скажешь?  Небоись, думаешь, Хромой  такой же  душегуб,  убивец, как твой Емелька?
- Все  Бог  простит, покайся только.
- Знаю, как ты агитировать умеешь: «в  церкву сходи», «нищим да немощным подай», «сирот не забудь». - Я  и  так  три  зоны грею,  бабуля.  Несчастных, томящихся в лагерях братков.
     - Так они же пряступники, чай, законы человеческие попирают.
     -  Настоящие  преступники, бабка, на свободе. Они страну  с потрохами продали. А  кореша мои по понятиям живут. Не от хорошей жизни воровать да грабить стали. Я  сам сиротой  рос.  Мой   папаша  сгорел от белой горячки,  а  мать -  повесилась с горя.  Старшего  брата  мусора  запинали  до смерти.  Настоящие грешники, бабуля,  -  это те, кто от хорошей жизни бесится. -  Он  прикурил белом+орину  и выпустил струю в сторону Пелагеи. Старушка недовольно поморщилась.
  -  Короче, я  к тебе никогда не обращался, и ты сейчас мне расскажешь,  что меня ждет. В общем, весь расклад, как на духу.
   Глаза старушки  вдруг похолодели, как озерца в зимнюю стужу, и сделались непроницаемыми.   
  -  Чяго это   ты меня  все  бабкой  кличешь – у меня имя есть: Пелагея Марковна я. Ты  уважь  меня -  можеть и расскажу.
-    Будь по-твоему, Пелагея Марковна, - снисходительно усмехнулся  Хромой, - расскажи,  что ждет  впереди  каторжанина, рецидивиста по прозвищу  Хромой.
  Эх,  милой, - снова потеплела  лицом Пелагея, мутноватые глазки заиграли  солнечными бликами,  - все-то у тебя будет ладно, только вот беда… - Она невольно прикрыла ладонью рот, как  будто хотела удержать  внутри  опасные слова.
 -Чего за беда, говори, не боись?
 -  Ладно, - махнула рукой старушка, - скажу,  как есть. Предашь  ты  дружка   своего Дмитрия.
    Кровь прилила к лицу рецидивиста,  глаза  хищно заблестели.
  -Ты,  бабка, говори да не заговаривайся, я ведь могу  и  осерчать, не посмотрю, что ты женщина преклонного возраста.
  -     Не кипятись, милой, успокойся: святой  Петр, апостол,  и тот  Христа трижды предавал.  Не по своей  воле друга  предашь - деваться  некуда будет.
  -      Все равно не верю! Чтобы Хромой  корешка ментам вломил» - не бывать этому никогда.
    Каким бы невероятным ни казалось  предсказание Пелагеи, а ведь  в  жизни все  может случиться, – прикидывал Хромой. В последние годы, он так наглотался  воздуха свободы, так привык к  красивой  жизни, что и  самому себе уже  не доверял. Захочется ли ему случай чего снова за решетку. Да и возраст уже не тот.
  А тут еще проклятый Клещ с кавказцами совсем  достал. Пригрел на груди гниду. Глядишь, благодетеля  в расход пустит.
    Хромому  вдруг захотелось  узнать, как  и  при каких  обстоятельствах он  закончит свою непутевую жизнь.  И хотя ему  не в жилу  было  спрашивать об этом бабку  напрямик –  еще  подумает, что  Хромой смерти боится, -   но  любопытство все-таки взяло верх.      
      -  Ты  мне  вот  что лучше  скажи, Пелагея Марковна:  порешат меня  али сам я  Богу душу  отдам?
  - О  смерти  не спрашивай:   не по-христиански это.
  -  А может, как  Емелю беглого каторжанина, самозванца, попившего кровушки барской,  подержат в клетке, а потом – в расход?! -  наступал  Хромой. -  Расскажи,  да ты не дрейфь.
        Она подошла к иконе Богородицы, висевшей в углу кабинета. Зажгла  дорогие витые свечи,  покрестилась на нее, поклонилась трижды  и, вернувшись на свое место, сказала Хромому
      - Ты б Верочке лучше прозвонил, рассказал, что Дмитрий лежит подстреленный.               
       -  Скажешь правду, как мир покину  грешный, может,  и  прозвоню.         
       -  Жить тебе,  милой,  до  глубокой старости, - вот тебе крест, ступай  с  Богом.
   -   Ну смотри, бабка, с того света достану, если обманула
   -   Сказала, значит,  так тому и быть. Не забудь Верочке прозвонить.
  -    А  ребятам моим погадаешь? Они тоже по краю пропасти ходят?
  -    Куда ж от тебя денешься. Только не гадальщица я, а ясновидяшая.
 -     За каждый прожитый на этой земле год, Пелагея Марковна  буду выполнять одно твое  желание. Любое!Только вот в любовники не могу – женат…
 - Да ну тебя...

      Слова Пелагеи о предстоящем предательстве болезненно укололи самолюбие Хромого. Но эта ведьма из сибирской глуши,  пока не ошибалась в своих предсказаниях. Значит, должно случиться  что –то такое, когда придется выбирать – или жизнь или  дружба. В конце концов, плохо это или хорошо – жизнь есть жизнь, своя шкура ближе.
    Отъехав от здания  «Мальвины»,  джип Хромого первым влился  в транспортный поток, машины сопровождения подотстали. Но Хромой уже не озирался по сторонам. Тревога, поселившаяся  внутри него,   после ареста Клеща и  расстрела  троих его пехотинцев, улетучилась. Предсказания Пелагеи, которую он недолюбливал и безуспешно пытался уличить в шарлатанстве, успокоили его, вселили уверенность в завтрашнем дне. Раз она сказала – "жить тебе до глубокой старости"- значит, так тому и быть. Поудобнее откинувшись на спинку кресла на заднем сиденье, Хромой достал  папироску с  травкой и,  глубоко затянувшись,  погрузился в воспоминания, которые с возрастом все чаще навещают людей.
     Он вспоминал, как  познакомился с Дмитрием.
000
    25.      

        В  начале  девяностых   Хромой    послал  своих   ребят  в    «Мальвину»,  чтобы  обложить ее  хозяина  Дмитрия  Зарецкого данью,  а   взамен   предложить  бандитскую  крышу. То есть  полную защиту  от  других  криминальных  группировок.  Пехотинцы Хромого   представились  членами   чеченской   бригады. Напуганная  до  смерти  Эльвира  даже не обратила тогда  внимания, что все пятеро рэкетиров  имели славянский  тип лица.
  -   Я  позвоню  Дмитрию Алексеевичу,  -  выдавила она изменяющим ей  голосом.
  -   Звони,  старая сука, - усмехались  братки, -  только имей  в виду: вызовешь  ментов, отрежем тебе  сиськи   и  бросим нашим собакам.
  В  руке одного из  бандитов сверкнул  нож. У другого  из-за  борта  куртки  выглянуло  дуло автомата.
  Она подняла трубку, но тут же выронила ее.
 -   Я на минуточку…  -  выбежала   из кабинета  и   прямиком -  в  служебный  туалет.
   Предательски расстроился кишечник,  и видать надолго
   «Еще подумают я нарочно», - переживала Эльвира,   
 -  Ты  че  там застряла,  тетка…  Выходи, а то дверь выломаем.
-   Сейчас,  ребятки, сейчас… -  пыжилась Эльвира,  до звона в ушах.
 Наскоро  оправившись,  под   хохот  и улюлюканье рэкетиров,  она снова  кинулась  к телефону,  получив по ходу  пару шлепков по жирной  заднице.
- Дмитрий Алексеевич,  тут  ребята  из чеченской  бригады - вас требуют…
   -  А что охрана?
   -  Охрана хотела милицию вызвать,  но  я  без вашего согласия не позволила.
      Дмитрий слышал доносившиеся из трубки оскорбительные реплики  рэкетиров, издевательский хохот.
       Успокойся, Эльвира, -  спокойно ответил Зарецкий и, не заставив себя долго  ждать,  приехал  на  разговор.
     В   холле  начальник  службы безопасности,  полковник милиции в отставке, посетовал Дмитрию,  что у его ребят -  газовые  пистолеты, а у  бандитов -  «калаши»…
    - Может, милицию все-таки вызвать?
    - Милицию?! Да куплена ваша милиция. Но даже если их сегодня закроют, завтра их подельники  разнесут здание.
    Напрасно быки  Хромого испытывали Дмитрия на вшивость. Не обращая внимания на издевательские насмешки и угрозы, Дмитрий  категорично заявил, что обсуждать  вопрос о  «крышевании»  будет только с  паханом бригады.  В противном случае  -  найдет себе другую «крышу».    И  вообще,  -  заметил  он в конце разговора, - называться членами чеченской группировки –  большой косяк  с  вашей  стороны, господа. С вас могут спросить – как с понимающих.
      Хромой согласился встретиться  с  Дмитрием.  Он  даже  решил сам поехать к нему. Криминальному авторитету  было интересно проверить,  чем  тот  дышит, поиграть на нервах строптивого предпринимателя. Разными словесными заморочками   загнать его в болото страха, или, как он сам говорил, «посадить на измены», а  потом, смягчившись,  протянуть руку помощи, показать себя благодетелем.
     На следующий  день, под вечер,  к  зданию  «Мальвины», ярко освещенному рекламными огнями,  подъехали  три  иномарки:  джип   Хромого и  две машины  сопровождения.  Пока  Хромой  выбирался  из салона,  часть   охраны    ринулась    в   здание,  едва   не сбив  с  ног  Дмитрия, вышедшего  встречать  дорогого  гостя.
     Точно  по какому-то  заранее разработанному плану, угрюмые стриженые  качки  рассредоточились по просторному  холлу, бросая по сторонам подозрительные взгляды.  Двое из них встали у входа,  двое  на ступеньках  беломраморной  парадной лестницы,   один – взбежал на марш, разведать обстановку.  Создавалась видимость приезда важной персоны.
     Теплым,  дружеским   рукопожатием,  Хромой решил  сразу же  обезоружить  хозяина  «Мальвины».
    - Если  Магомет не идет к горе -  гора идет к Магомету, - прохрипел  он  примирительным  тоном.
   Дмитрий  только беспомощно развел руками
-   Я бы сам приехал к вам, если бы вы пожелали.  Для меня большая  честь.
-   Ну ладно, сочтемся, веди в свою хату.
   В  окружении  грозной свиты, в которой смешались бойцы Хромого и секьюрити  «Мальвины», они  поднимались по ступенькам беломраморной  парадной лестницы. Обслуга и  клиенты развлекательного центра с почтительным недоумением взирали на грозное шествие.
  -  Да  у тебя  тут  целый  дворец.  И девочки,  слыхал, есть хорошенькие
    - Для вас найдем, -  заискивающе  сюсюкнула   Эльвира, из-за спины Дмитрия.
     Хромой  к  тому  времени   обеспечивал   крышу  десяткам столичных предпринимателей  и,  надо признать, своих подопечных  чужим группировкам  в  обиду   не давал. Даже в  тех   случаях,  когда  за  ними  числились серьезные косяки,  за которые  по  блатным понятиям  с них полагалось строго спросить,  он  все  равно,  используя  весь свой криминальный авторитет,  защищал их  от  чужих  крышевателей.    Сдать своего на растерзание  другим  группировкам,   значит, не только потерять деньги, но и  в  некотором роде  престиж. Уж лучше он  потом  сам   с  ними  разберется  малой кровью, и  еще  доплату в  общак  за лишние  хлопоты  выкрутит.
     В  этом смысле,  пока власть  не способна  была защитить предпринимателей  от  беспредельщиков,  которые, сбиваясь в волчьи  стаи,  рыскали по всей стране в поисках легкой наживы,  разоряли  и  нередко убивали  бизнесменов, Хромой, был  незаменимым  для них человеком.   
     Дмитрию  удалось кое-что  узнать о   Хромом. О его привычках, слабостях, пристрастиях,  К примеру, что  Хромой любит  собак  бойцовой  породы, обожает крутые тачки.  Падок  на красивых  женщин. Только не  на  худосочных пигалиц, а  сочащихся  жизненной полнотой  самок – чтобы  бедра, задница, грудь побольше, - чтобы  все    двигалась,  играло и глаза горели.
    В отличие от  многих других  криминалитетов, оттянувших большие сроки, Хромой  не увлекался   наркотой, разве что покуривал травку, - это обнадеживало. С теми,  кто  «сидит   на  игле»,  говорить о долгосрочных перспективах бесполезно. Те, кто лично знал  Хромого, утверждали, что с  этим человеком  можно  иметь дело,   что   он  обладает некоторым интеллектом. По мелочам никого не напрягает, ни достает. К  словам не цепляется.  Но   если  что  серьезное - взрывается, теряя человеческий облик.
       В преступном  мире  Хромой пользовался особым авторитетом,  поскольку, не в пример  некоторым другим   криминальным главарям,  подогревал  из  общаковой  кассы   несколько колоний  особого и  строгого режима. Помогал  на  первых порах  освобождавшимся   дружкам деньгами,  а  пока они сидели  - их  семьям.   Благодаря такой линии поведения,  у  Хромого было много преданных ему лично людей, готовых за него завалить любого,  на  кого он укажет или  просто кивнет.
   И многие  знали об этом и не доводили рецидивиста до греха.
       Это  был  тот самый  человек, который, как никто другой, подходил  Дмитрию  для осуществления  его  бизнес-проектов и   честолюбивых  планов  по   обретению власти  над людьми. Когда в  стране   начался  беспредел – под  названием    демократические реформы -  Дмитрий  сделал  для себя важное открытие: страной  правит  страх,   а  вовсе  не закон!  Страх  за своих родных и  близких , за себя любимых и, конечно за свои  деньги, заставлял в России  пионеров бизнеса  унижаться, идти  на уступки,  а порой и  ползать на коленях перед  королями преступного мира.
    С   помощью Хромого, если  удастся  сговориться, Дмитрий надеялся  избавиться от своего страха,  и   обрести  власть  над людьми, которые  стояли  у него на пути.   
          - Я слышал о вас много добрых слов от уважаемых людей, - начинал Дмитрий издалека, не рискуя  пока раскрывать свои  карты   перед  непредсказуемым рецидивистом.–  Для меня действительно ваш  приход – большая честь.
      Одобрительно кивнув, Хромой закурил  беломорину.  Его   щербатое,  изрытое оспинами лицо  казалось на редкость дружелюбным. Такого миролюбия от грозного гостя Дмитрий, конечно, не ожидал.  Но это  была только видимость. «Кого  ты грузишь, желторотик  хренов, - думал тогда  Хромой, слушая Дмитрия. -  Все что ты скажешь, знает даже головка моего дружка,  которая  болтается у меня между ног. Все равно  будешь  платить, сколько скажу. Как миленький, никуда не денешься.   Не двухголовый  же ты, в конце концов. Не таких обламывали.  Сколько же с тебя получать  -  козла смазливого, – прикидывал Хромой, закуривая новую папироску. - С такой  физиономией у тебя в зоне было бы много поклонников».
     Хромой никогда не применял силу,  если можно было договориться. Обычно на подобных встречах,   прикидывался добрым дядей, с которым  можно было  говорить как с равным. Но у него было правило, которому он никогда не изменял:  даже если коммерсант, которого он технично напрягал на постоянную бессрочную  дань,  соглашался на все его условия, он   все равно считал необходимым показать ему волчьи клыки, чтобы тот  наперед знал: случай чего - Хромой не простит измены.      
      В  кабинет  вошла  Альбина, одна из обольстительнейших  девиц  Эльвиры, - высокая, стройная брюнетка с зелеными глазами.  Она  улыбалась  рецидивисту, как будто он был председателем жюри на  конкурсе красоты. Склонившись над столом, за которым они  сидели,  стала  выкладывать с серебряного  подноса десерт и напитки. Ее загорелая с  золотистым  отливом грудь,  словно на дрожжах вздымалась из тесного бюстгальтера.    Уходя,  она  дерзко  заглянула в колючие  глаза  криминалитета.
    -   Мой  отец  в советское время отсидел  восемь лет за подпольное производство ширпотреба, - перескочил   Дмитрий на другую тему. Папаша много  рассказывал  о  жизни в неволе, о лагерных  авторитетах, с которыми умел находить общий язык.  Когда-то  и  меня увлекала уголовная романтика. Но  каждому,  как говорится,  своя стезя.  Я неплохо  учился. Окончил школу с серебряной  медалью. С отличием -финансовую академию,  аспирантуру.   Никогда, даже в школе,  ни на кого не настучал.  Но дело  не в образовании. У  меня есть интуиция. Я умею заглядывать в будущее.
      - Слушай,  может, мы тебя смотрящим  поставим? – пошутил Хромой, А  что, я  думаю братва поддержит твою кандидатуру.  И биография у тебя подходящая – отец сидел. Будешь ездить  вместо меня  на разборки, разводить лохмачей…
    У меня к  вам  встречное предложение, - улыбнулся  Дмитрий.  – Я  мог бы  стать менеджером вашей, скажем так,  криминальной организации.         
    - Менеджером?- Хромой быстро закурил очередную папироску,  все больше завешивая пахучим едким дымком кабинет Дмитрия.  И с заинтересованным видом спросил.
 -   Менеджер – это кто?  Объясни по-русски,  я что-то тебя не пойму.
 -   Менеджер – управляющий делами компании.   Я  предлагаю  превратить    общаковую   кассу,  из которой вы помогаете вашим собратьям, тратите на  технику, оружие   на подкуп ментов,  –   в  банк.
-Банк, значит?
 Да, кредитное - финансовое  учреждение.  Деньги  должны работать, крутиться. Приносить  прибыль. Хромой  поднес рюмку коньяка к сухим в глубоких трещинках губам и,  дождавшись, когда Дмитрий сделал глоток из своей рюмки, опустошил  свою.
 -Только на одной  обналичке  можно  заработать миллионы, -  Зарецкий, почувствовав заинтересованность Хромого.  -  Это будет одновременно и прачечная  по отмывке черного нала.  Зачем строить финансовые пирамиды и кидать всех подряд, когда можно скупать недвижимость, которая в Москве вырастит до баснословных пределов.  С помощью продажных чиновников мы осуществим грандиозные бизнес-проекты.  Наладим бесперебойное прохождение контрафакта через  таможню.  У  нас будут  торговые сети, казино, Футбольные поля в Подмосковье…
     И кто будет всем этим заниматься?
     Все    административно-хозяйственные и кадровые вопросы я  возьму на себя. Но  и  сам за все буду отвечать и лично перед вами.  Мне только нужна надежная крыша и деньги.  Сейчас самое  время для старта.
Криминалу жизненно необходимо вторгаться   в  экономику страны  и даже в политику. Кто не перестроиться – погибнет. Еще неизвестно, сколько авторитетов и бизнесменов сгинет  в  войне за передел собственности.  Власть, какой бы она слабой не была, рано или поздно окрепнет, а стало быть,  не позволит вечно жить по зековским  понятиям. С  таким человеком, как  вы, я  бы  свернул горы.  Я  знаю о вашей благотворительной деятельности. Но даже тех денег, которые поступают в  общаковую кассу, не достаточно, чтобы в полной мере помочь всем, их всегда не будет хватать. Надо выйти на новый уровень мышления.   Что ни говори, а ваши ребята пока ездят на хреновых тачках… -  . Дмитрий почувствовал,  что перестарался в пылу красноречия. Особенно последняя фраза, сорвавшаяся с языка, могла все испортить.
      - Значит, ребята мои ездят на дрянных тачках! Значит, скоро нас, авторитетов, начнут  по черному мочить! Ишь благодетель выискался, -  глаза Хромого налились кровью,   сильнее прорезалась  свирепая хрипота, жилы на шее вздулись, кадык задергался. Рецидивист стал  похож на  готового к броску матерого волка.
   -  Ты мне лучше прямо скажи: будешь платить или нет?
   Дмитрий понимал, что еще одно неверное слово, криминалитет взорвется, и тогда  контролировать его инстинкты  станет невозможным.
   - Если мое предложение вас не заинтересовало, - развел руками Дмитрий, - то,  ради Бога, находится под вашей защитой для меня высокая честь. Я просто привык говорить то, что думаю. Сколько положите?
  Хромой  наконец  увидел  страх  в  глазах Дмитрия  и почувствовал, как тревожно забилось его сердце.
-  Ну ладно, смягчился Хромой, - трави дальше насчет  воровского общака.
-   Все, кто вам платит, конечно, стараются  занизить свои доходы. Я  лично буду их контролировать. Они будут перечислять деньги прямо в банк. Создадим охранное агентство...
    Не привыкший доверять людям на слово, тем более когда речь идет о больших деньгах, Хромой тем не менее поверил  Дмитрию и даже проникся к нему симпатией. А главное – будучи человеком далеко не глупым, почувствовал, что  бизнесмен  дело говорит. Конечно, рано или поздно  братков  станут отстреливать. Наступит время, когда продажные  менты. прокуроры начнут сдавать тех, кто их кормит...
- Ты, как я погляжу, парень толковый, но ты даже  не представляешь в  какое  дерьмо лезешь.  И меня за собой хочешь потянуть.  Чтобы  я   поручился  перед братвой за тебя и посоветовал им отдать свои кровные в твой банк.  Ты хоть представляешь, что с тобой  будет,   если ты не выполнишь свои обещания хотя бы по одному пункту?
 -Выполню!
 -Нет, ты мне и в самом деле нравишься
 Хромой  хряпнул еще рюмку, достал беломорину,  но уже замастыренную планом.
  -  Хорошо, я покумекаю с братвой насчет твоего предложения.   Ты   мне лучше вот что  скажи – на лице рецидивиста снова появилось человеческое выражение – эта, которая глазки мне строила…
- Альбина…
- Да.
Она сделаю все, что я скажу.
  Добро…
00000000000000000

26.
         Когда  Кочкареву  доложили,  что  зять  его лежит в клинике с огнестрельным ранением, он  даже обрадовался. Жалел  только, что убийца не добил мерзавца,  который  заставляет страдать его дочь. Какие пышные похороны он  устроил  бы  ему! Увидеть, как  над  голливудской  физиономией  негодяя  захлопнется  крышка  гроба, было  пределом его мечтаний. Однако еще  предстояло выяснить,  кто на самом деле  покушался  на  жизнь этого морального урода.  По словам  водителя Дмитрия,  стреляли  из  какой-то   проезжавшей  на большой скорости иномарки,  когда  Дмитрий собирался   сесть  в свою  машину. Кочкарев вполне  допускал,  что это  была  попытка  заказного убийства,  связанная  с  криминальными  разборками.   Сколько  гибнет бизнесменов, сколько  «глухарей»   пылится  на архивных  полках. Передел  собственности продолжается  под  аккомпанемент  стрельбы. Уж   ему-то  хорошо  известна статистика заказных убийств.   
     Вечером  прокурору  домой   позвонил депутат  Горелин. Он  выразил сожаление по поводу  случившегося  с  Дмитрием.
-   Ты  меня лучше поздравь,  а  не сочувствуй
-   Что ты говоришь, Павел?!
-   Совсем замарался  твой  помощник… Пора  тебе подумать, как  отдалиться от него.
-    А  как же Верочка? Он же твой зять
-    Я  думаю, развод  не  за  горами.
 -    Ну, как  скажешь, Павел Алексеевич. Я  ведь  ради тебя его под крыло взял.    Ну что  новенького  в думе?
     Готовлю статью о возможной  причастности  коммунистов к  покушению на  Дмитрия.
    Да  брось ты: кто поверит в эту ерунду.
   - Поверят, еще как поверят.