Калач

 Рядом с парикмахерской продавали калачи. Вот так вот ни с того ни с сего — приехала передвижная палатка с калачами. Дедушка обмер — он не помнил, когда последний раз видел поджаристый, присыпанный мукой калач, похожий на маленькую гирьку или большой замок. Встал дедушка в небольшую очередь и купил подрумяненную гирьку-замок. Нёс дедушка калач домой, счастливый, радостный, каким давно не был. Отперев калитку, дедушка решил съесть калач, даже не заходя в дом, пока тот не остыл. Только поднёс дедушка калач ко рту, кто то прыгнул на него с правой стороны, выхватил калач и скрылся, минуя забор. Какая то небольшая верткая обезьяна, а точнее соседский мальчишка. Озорник, каких свет не видывал. Нужен ему этот калач — дойди до парикмахерской и купи. Дедушка скупо по соседски пытался учить озорника уму-разуму, а тот по мальчишески озлился и решил отомстить. Жаловаться участковому? Смешно - мальчишка калач упёр. Вот тут дедушка и заплакал. Потому что калач этот был из его молодой жизни, вот так вот пришла в гости юность ненадолго, а дурачок выхватил её, убежал, хотя ему эта чужая юность без надобности, своя через несколько лет придёт. Дедушка плакал, а на него из забора  смотрела девочка лет четырнадцати. Она видела, как соскочил с забора малолетний озорник, с калачом в руках. Увидев плачущего дедушку, девочка отправилась искать обидчика. Нашла быстро, сильно ударила по затылку, отняла злополучный калач.
     Дедушка плакал, думая, что никто его не видит, не знает о его беде. Можно, конечно, вновь к парикмахерской сходить, может остались ещё калачи. Но дедушка не спешил, лишь вытирал кепкой слёзы. Тут хлопнула калитка, на участок решительной походкой взошла девочка, высокая, крепенькая, такая физкультурница. Молча протянула дедушке калач, и такой же быстрой походкой ушла обратно за калитку. Ни слова не сказала, не улыбнулась — сунула в дедушкины руки остывший уже калач и была такова. Ещё грустнее дедушке стало от такой вот бессловесной юной справедливости.
     Мальчишка-озорник решил не спускать девчонке-дылде такого с собой обращения. Пусть она старше и выше ростом, но он нападёт неожиданно. Долго ждать девчонку не пришлось, озорник накинулся на неё со спины, но тут же зарылся головой в пыль. Девчонка среагировала мгновенно, не дала себя в обиду, ни слова не говоря швырнула огольца на землю отработанным приёмом. Потом ещё добавила, опять молча. Мальчишка заревел. Девчонка подняла его за шиворот, встряхнула, оглядела безжалостными серо-голубыми глазами. Потом неожиданно улыбнулась. И всё без слов.
        Дедушка шёл по тропинке, прижимая к груди так и не тронутый калач. Ему не хотелось сейчас быть одному дома. Есть тоже не хотелось. Навстречу дедушке выкатился из кустов побитый девчонкой рыдающий озорник.
- Чего ревешь? — спросил дедушка.
- Дура глухая! — только и произнёс сквозь слёзы мальчишка.
Дедушка не сразу сообразил, о ком это он, но тут же вернулась к нему печаль бессловесной справедливости, и старик догадался.
- Эта девочка глухонемая? — спросил дедушка.
- Не знаю, — чуть перестав реветь, ответил соседский мальчишка.
«Может просто нелюдимая и неразговорчивая?» — мысленно спросил дедушка самого себя. Мальчишка вытирал слёзы, желал обогнуть старика, убежать в свой двор. Дедушка хотел было разломить калач пополам, но тут же сунул его мальчишке весь, целиком. Озорник что то пробурчал, поблагодарил, наверное, как мог и убежал.
 
   Калачи у парикмахерской должны были по логике давно закончиться, а они не закончились. Дедушка купил свежий, не растерявший тепла, густо обсыпанный мукой калач, сел на ближайшую лавочку и неторопливо съел его. Пока ел калач, думал, что нелюдимый, неразговорчивый человек может быть добросердечным и заботливым. Он сам таким был, и , может быть его в молодости тоже какая нибудь девчонка принимала за глухонемого.