Зыбкая явь сновидений. Часть 4. Гл. 5

Диана пришла в себя рывком, словно пробуждаясь от тяжкого сна. И тут же поняла, что по-прежнему спит. Спит в чужом сне, но сон этот странен - слишком упорядочен для сони, слишком зыбок и эфемерен для онирета. Как она попала сюда из сна Полины?
  Диана повертела головой, оценивая декорации сна. Она стояла на тропинке, которая, петляя, словно уворачиваясь от напиравших с двух сторон бурьяна с чертополохом, сбегала к воде.
  Ивы, низко склонившиеся над прудом, белая беседка на берегу... Когда-то, должно быть, этот пейзаж выглядел умиротворяюще, но сейчас всё здесь - серо-зелёные, словно посыпанные пеплом листья ив, высохшие и побуревшие камыши, полуразвалившиеся мостки - навевало тоску. Полинины развалины казались парком развлечений на фоне пейзажа, от которого тянуло холодом безысходности.
  Нет, холодом безысходности тянуло от плывшего над тропинкой сгустка мрака. Чем ближе он подбирался к Диане, тем быстрее обретал форму, становясь похожим на женскую фигуру в длинной широкой юбке. Из покатых плеч выросла грибом голова в шляпке, проявились черты лица, обозначились, зачернели - хотя казалось, что чернее уже некуда - провалы глаз. И Диана заледенела от страха под их пронизывающим взглядом. Но, как это бывало, когда она сильно пугалась, откуда-то из глубин её души поднялась холодная ярость, сметая заторможенность, даруя кристальную ясность разуму.
  Миг - и всё переменилось. Листья зазеленели, бурьян, обернувшись кустами алых роз, отпрянул от тропинки, а сама тропинка превратилась в широкую аллею. Всё вокруг задышало покоем. Покой частенько царил и на участке Дианы, но там он был другим, несовершенным покоем живого. Здесь же, в этой безупречной тишине чувствовался покой вечный.
  Вечным покоем веяло от стоявшей перед ней дамы в шляпе и пальто из тяжёлого чёрного бархата, одетой по моде века осьмнадцатого - дородной старухи, лучащейся тем добродушием, которое склонны приписывать полным людям. Эту даму она уже видела однажды, когда Рубен с Графом вытаскивали с нуль-сомнуса спутников Вика. И не об этой ли Княгине рассказывал ей Вик?!
  - Долгой ночи, ваше сиятельство, - подчёркнуто нейтрально поздоровалась Диана, стараясь не выдавать обуревавших её чувств. - Польщена, что вы лично вышли меня встречать.
  - Долгой ночи, милая, - ласково улыбнулась ей Княгиня. - Не по чину мне привратничать, но уж как не встретить гостью долгожданную?
  - Долгожданную? - внутренне содрогнулась целительница.
  - Именно. Пришлось даже поторопить через девочку.
  - Что вы с ней сделали? - сжала кулаки Диана.
  - Сделала? Да что вы, душенька. - Дама хищно улыбнулась. - Она сама, всё сама. Молода, зелена. Силы захотела, да не справилась... Вы уж не держите зла на девочку.
  "Зелена и дурна", - мысленно добавила Диана. - "В Академии с таким психопрофилем к обучению не допустили бы. И о чём только Руби думал?!"
  - На неё не буду, - согласилась Диана.
  А уж на Княгиню злиться и подавно бессмысленно. С тем же успехом можно злиться на извергающийся вулкан. Лучше попытаться понять, куда потечёт лава, чтобы вовремя убраться подальше.
   - Но что же я вас держу у ворот? - словно спохватилась Княгиня. - Пожалуйте за мной.
  Она рукой указала на белевший вдали особняк, едва проступавший сквозь зелёные кроны деревьев. В дом, памятуя рассказанное Виктором, Диана не торопилась.
  - Право, Ваше сиятельство, - мило улыбнулась она, - чем здесь плохо? Здесь такая чудесная природа, цветы, бабочки...
  При её последних словах над розами действительно запорхали бабочки, яркие, словно слетевшие со страниц детской раскраски.
  Княгиня едва заметно нахмурилась. Но тут же вновь расплылась в любезной улыбке.
  - Вы правы, моя дорогая. К чему нам идти в дом? Мы и здесь, - тут она замялась, подбирая слово, - устроиться можем. Сейчас, сейчас...
  Она повелительно взмахнула рукой, и аллея мгновенно преобразилась в лужайку, а под сенью раскидистой липы, выросшей на её краю, появился небольшой столик, накрытый белой крахмальной скатертью, и два плетёных кресла с подушками. Вот только чёрные подушки с чёрным кантом, если и были добавлены для придания уюта, впечатление производили совсем другое - похоронное. А Княгине, судя по довольству, скользнувшему в её взгляде, получившееся понравилось.
  - Недурственно вышло, - пробормотала она. - Но чего-то не хватает... Ах, да...
  Старуха вновь взмахнула рукой. На скатерти возник изящный фарфоровый сервиз, расписанный чёрным кобальтом с тонкой золотой окантовкой - большой пузатый чайник с кипятком, заварочник с молочником, сахарница, пара чашек с блюдцами.
  - Вот теперь и присесть можно, - старуха опустилась в кресло тяжело, словно ей и в самом деле было трудно носить массивное тело, и указала рукой Диане на второе, - прошу вас.
  Однако целительница не торопилась принимать любезное приглашение.
  - Садитесь же, сударыня,- уже чуть жёстче повторила Княгиня.
  - Благодарю за приглашение, ваше сиятельство, я не голодна. - вежливо улыбнулась Диана и сделала шаг назад, памятуя о том, что в сомнительных местах не следует ничего есть и пить. А уж сомнительней этого места сложно было что-нибудь представить.
  Княгиня нахмурилась.
  - Что ж вы, сударыня. Присели бы, поговорили со старухой по душам... Или про души, - она хрипло рассмеялась только самой себе понятной шутке.
  - И всё же, ваше сиятельство, я лучше постою, - пробормотала Диана, делая ещё шаг назад.
  - Ну, если не хотите по-хорошему, - задумчиво произнесла Княгиня, - придётся помочь.
   И позвала:
  - Георг, малыш, где ты?!
  На зов из-за деревьев выбежал чёрный бульдог. Заметив Диану, он ощерился и глухо зарычал. Краски снова поблекли, выцвели, ткань сна истончилась ещё больше.
  - Фу, Георг, - прикрикнула на него старуха. - Не пугай нашу гостью ... раньше времени.
  И добавила, указав на кресло рядом с собой:
  - Место, Георг.
  Пёс в мгновение ока преодолел расстояние, отделявшее его от кресла, и, одним движением запрыгнув к хозяйке, застыл рядом с ней, словно фигура из чёрного камня.
  - Вот видите, милочка, - с показной ласковостью сказала Княгиня, - Георг у меня послушный мальчик. Хотя раньше был таким упрямцем. Да, мой хороший?
  - Ряв!
  - Вот и вы не упрямьтесь, милочка. Присаживайтесь, потолкуем, чайку попьём...
  Чем больше уговаривала Княгиня, тем меньше хотелось Диане садиться. Взглянув на кресло с чёрными подушками, она невольно попятилась.
  - Куда же вы, милая моя? - удивилась Княгиня. - Нет, так дело не пойдёт.
  С Княгини слетела маска показной доброжелательности. Она выбросила вперёд руку с крючковатыми пальцами и что-то пробормотала. Воздух вокруг Дианы потемнел и стал клейким, липким. Целительница почувствовала себя мотыльком, неосторожно севшим на липучку для мух. И хотя тянулась она прочь всё сильнее и сильнее, воздушная ловушка держала крепко.
   Что ж, колдовству можно противопоставить только колдовство. Вот только чего боятся мёртвые? Света? Воды? Кажется, где-то она слышала, что мёртвые не могут пересечь текучую воду. Текучей здесь не было, но, может, сойдёт и пруд? Представив, что вокруг неё возникает круг света, Диана вытянула вперёд руку, так, как это только что сделала её противница, и заговорила нараспев:
 
  - Пусть мир тебе будет пухом,
   Коль ты давно стала прахом.
   Пусть варит обед стряпуха,
   И нить выпрядает пряха,
   И ткёт полотно ткачиха,
   Забыв печаль и тревогу...
   А мне оставь моё лихо,
   Я справлюсь с ним понемногу.
  ________
  Ослепительный белый свет, вспыхнувший, едва целительница договорила последнее слово, заставил отшатнуться старуху и её пса. Лицо старухи застыло безжизненной маской. Что-то с треском лопнуло, ловушка Княгини ослабила свою хватку, и Диана, сделавшись лёгкой, воздушной, упорхнула на середину пруда и остановилась там, паря над водой.
  Княгиня, тяжело поднявшись из кресла, вышла на берег и нерешительно остановилась. Сработало! Но хватит ли этого? Диана задумчиво посмотрела на воду, ставшую удивительно прозрачной, и повела руками, на этот раз как будто поднимая что-то. Повинуясь её жесту, со дна пруда всплыли сомкнутые кулачки кувшинок, и медленно раскрылись, белыми чашами цветов отгородив Диану от старухи.
  ________
  - Живая вода? Неплохо, милая моя, неплохо. - произнесла Княгиня. - Но не тебе со мной тягаться. А что цветы вырастила... Хороши цветы. Будь лепестки чуть поуже и поострей, можно было бы подумать, что стоишь на берегу Леты. - Голос Княгини звучал монотонно и глухо, околдовывая, убаюкивая. - Ах, лотосы Леты. Прекраснейшие из цветов, коварнейшие из цветов. Их белизна приковывает к себе взгляд, аромат волнует и заставляет томиться мечтой о неведомом блаженстве, а сок дурманит, даруя забвение, погружая в блаженство безмятежного неведения.
  Диана замерла, чувствуя, что не может пошевелиться. А в руках Княгини появился бутон едва распустившегося лотоса. Старуха провела пальцами по нежным лепесткам, и они замерли, застыли, превратившись в перламутровый кубок. Княгиня ещё раз прикоснулась к кубку, и он наполнился густой маслянистой жидкостью.
  Бульдог коротко гавкнул.
   - Не по нраву тебе пойло, да, Георг? - усмехнулась старуха. - Ну, так не тебе ж его пить.
  И заговорила медленно и монотонно:
  ________
  - Неподвижна гладь пруда.
   Дремлет чёрная вода,
   Тонет в тине тень тоски,
   Вянут лилий лепестки.
   Через пруд ведут мостки
   В три скрипучие доски.
   Если ноша нелегка
   Скрипнет под ногой доска,
   Но она не заскрипит,
   Если знаешь путь в Аид.
  ________
   Вода в пруду потемнела. Кувшинки сомкнули лепестки и нырнули в почерневшую воду. От берега зазмеились, заторопились к середине пруда хлипкие дощатые мостки, словно сколоченные на скорую руку.
  - Гав? - подозрительно посмотрел на них бульдог.
  - Выдержат, малыш, выдержат, - ответила Княгиня. - Уж во всяком случае нас с тобой. Пойдём.
   Она решительно двинулась вперёд, и её грузная фигура, казалось, поплыла над прудом, едва касаясь дощатого настила. Георг старался не отставать от хозяйки и трусил следом, оставляя на досках царапины - следы от когтей.
   В сумерках, сгущавшихся над прудом, Княгиня подошла к Диане и протянула перламутровый кубок. Девушка по-прежнему не могла шевельнулся, а старуха снова запела:
  ________
   Вот тебе кубок, девочка. Смело пей.
   Выпьешь - всё отпечалится, отболит.
   Это лекарство сразу от всех скорбей,
   Непониманий, горестей и обид.
 
   Диана, подчиняясь заклинанию, медленно и неуверенно подняла руку. Княгиня продолжала:
 
   Чуть пригуби, почувствуй вкус неземной,
   И о земном забудешь ты навсегда.
   Что в твоём кубке милая? Не вино,
   И не стигийских сонных болот вода.
 
   Кубок, едва к нему прикоснулись пальцы Дианы, стал прозрачным, а сок лотоса засветился холодным зеленоватым светом.
 
   Пей! И познаешь радость небытия,
   Ту, что отрадней бледных земных отрад...
   Пей, как когда-то выпила кубок я
   Много забытых жизней тому назад.
 
   Диана поднесла кубок к губам... Лекарство от всех земных скорбей... Но какие скорби, если там, в яви её ждёт Вик? Вик, ради которого она должна проснуться!
  Мысль о Вике придала сил, Диана вновь попыталась сбросить оковы подчинения. В этот момент бульдог, сидевший у ног хозяйки, вдруг отчаянно завыл и боднул головой Княгиню. Рука старухи от неожиданности дрогнула, выплёскивая из кубка тяжёлые маслянистые капли. А Диана почувствовала себя свободной.
  - Георг! - негодующе воскликнула Княгиня.
  Пёс, поджав хвост, попятился и с громким всплеском свалился с мостков. Он лихорадочно забил лапами, однако вода засасывала пса, словно и не пруд это был, а болотная трясина. И чем сильнее он боролся за свою жизнь, если так можно сказать о неживом, тем вернее погружался в чёрную воду. Отчаянно завыв, Георг рванулся в последний раз, и скрылся под водой.
  - Ты ещё пожалеешь об этом, упрямая тварь, - буквально прошипела Княгиня, глядя на круги, расходящиеся по воде.
  - Пожалеет? Разве он не погиб?
  - Погибнуть? О, нет, милая моя, так просто Георг не отделается. Но с ним я поквитаюсь потом. Прежде вы, дорогая моя, отведаете моего угощения.
  Нежно посверкивающий перламутром кубок из раковины наутилуса в руках Княгини вновь наполнился непонятной субстанцией.
  - Благодарю, Ваше сиятельство, но я предпочту воздержаться. - пробормотала Диана.
  Она вспомнила любимую присказку Рубена, дескать, даже если вас съели, у вас ещё остался выход. Эта присказка как нельзя лучше подходила к текущей ситуации. Раз пёс не погиб, значит, есть выход через пруд. Пусть с той стороны и не ждёт ничего хорошего, всё лучше, чем играть по правилам Княгини. Другого шанса сбежать не будет! Собрав остатки сил, Диана рванулась вверх, поднимаясь над водой так высоко, как могла, а потом солдатиком нырнула в чёрную воду.