Часть 1. Глава 2. Странный язык

Начало: http://proza.ru/2024/05/13/1270

По трассе вдоль просторного пшеничного поля ехала машина. В машине сидели трое – мужчина, женщина и девочка-подросток.

Мужчина был за рулём. На нём была надета дорогая кожаная куртка на молнии, такие же дорогие ботинки из натуральной кожи и модные, слегка потёртые джинсы. Держа руки на руле, он внимательно следил за дорогой.

Женщина сидела на заднем сиденье. Волосы её были собраны в высокий пучок на макушке, лёгкий макияж на лице был нанесён так, чтобы едва быть заметным, с ушей свисали аккуратные серёжки с зелёными камушками. Одета она была в белую блузку и чёрные брюки в классическом стиле, а на коленях её лежала маленькая розовая сумочка.

Девочка сидела рядом с женщиной. На вид ей было лет 13, не больше. Одета она была проще всех: короткая джинсовая юбка, заправленная в неё длинная белая майка-оверсайз и светлые спортивные кеды с выглядывающими из-под них короткими белыми носками. В ушах у девочки были наушники, она не обращала внимания ни на женщину рядом с собой, ни на мужчину у руля, сидела немного отстранённо от них и смотрела в окно.

Все трое – муж, жена и их дочь - ехали в деревню.

Деревня у них была самая простая. И называлась она по-простому – «Городище».

Сколько ещё таких «городищ» рассыпано по разным местам Беларуси? Всех и не пересчитаешь. В одной только Брестской области, из которой они родом, около 5-ти деревень с названием «Городище». И если сказать кому-то, что твоя бабушка живёт в «Городище», не сразу можно догадаться, о каком именно «Городище» из всего этого множества идёт речь.

А её, Дашина, бабушка жила в Городище. Или, как называли своё село местные – «Городыще».

У них, у местных, был тут свой, особенный, не похожий ни на что другое говор. Может быть, это и было единственное, что делало их деревню не совсем обычной?

На каком языке они говорили?

Даша знала хорошо всего два языка – русский и белорусский. Правда, русский знала намного лучше. На нём говорили её папа и мама, на нём всегда говорила она сама и почти все в их городе.

Белорусский она изучала в школе, иногда этот язык звучал в передачах по телевизору, слова и фразы на нём можно было прочитать среди заголовков на обложках редких книг в книжных магазинах, на рекламных вывесках и билбордах; на этом языке объявляли остановки в троллейбусах и автобусах, писали названия улиц в городах, рядом с русскими названиями, причём русские названия были всё-время почему-то сверху, а белорусские – снизу, и всегда меньшими буквами.

Но на каком языке говорила Дашина бабушка?

Этот язык не был похож ни на русский, на котором привыкла говорить она, Даша, её родители и сверстники, ни на белорусский из учебников по «беларускай мове», который учила она в школе.\

Например, бабушка её никогда не говорила «бульба». А всегда говорила – «картоплі». Когда приходила пора собирать урожай, в их деревне не говорили «Бульбу капаць», как это правильно говорить по-белорусски, а говорили вместо этого – «картоплі копаты».

А когда уже приготовленные «картоплі» ставили на стол, Дашина бабушка никогда не говорила ей «ідзі есці».

«Ты їсты йдэш чы ні? Я тобі там їдло поставыла!» - кричала временами бабушка на неё, если девочка очень долго не шла к столу.

Даше нравилась бабушкина деревенская варёная картошка, мятая специальной предназначенной для этих целей палкой, названия которой девочка не могла вспомнить. Такую мятую картошку в их деревне называли «товканыця».

Это был их, «городыщенські», говор, их «городыщенські» диалект.
 
В городе так разговаривать считалось стыдным.

Даша вспомнила подслушанный ею однажды рассказ своей мамы, когда она в один из скучных зимних вечеров болтала по телефону с какой-то своей подругой.

До того, как выйти замуж за Игоря, молодого минчанина, Ира, тогда ещё ребёнок, жила вместе с братом и матерью – Дашиной бабушкой - в недавно построенной городской квартире. Даши тогда ещё не было и в помине.

Ира привыкла, что мама с детства разговаривала с ней и с братом по-русски. Это казалось таким естественным, что она и представить себе не могла, как может быть иначе.

Иногда она слышала, конечно, эту простую деревенскую речь бабушек, собиравшихся время от времени на скамейках возле их подъезда, но никогда ей не приходило в голову, что все эти их деревенские словечки типа «їсти», «їхати», «тебе», «мене» могут иметь какое-то отношение и к ней тоже.

Почему-то ей надолго запомнился тот день, когда они вместе с мамой возвращались из магазина. Мама её вдруг узнала одну из своих деревенских подруг, которую неведомо каким ветром занесло сюда, на эту улицу, почти к самому их дому.

Две женщины встретились так радушно, будто не видели друг друга целую сотню лет. И Ирина мама словно в один момент забыла всю ту красивую и правильную русскую речь, которой так долго, с малых лет учила свою дочь.

- Нюра? Гето ти?? – с удивлением и нескрываемой радостью проговорила она, увидев подругу.

- Зіна?? – с не меньшим удивлением спросила подруга, словно не веря своим глазам.
Они обнялись и разговорились.

А Ира стояла рядом, слушала их и краснела. Она была готова словно под землю провалиться в тот неловкий момент.

Не выдержав, она стала дёргать мать за рукав куртки.

- Мама! Ты что! Перестань! На нас же все смотрят! Тебя же вся улица сейчас слышит! Перестань, пожалуйста, мама!

Но Ирина мама только отмахивалась от дочери.

- Одчепися од мене! – говорила она ей. – Дай поговорити з людиною!

И жаловалась своей деревенской подруге:

- Ну, ти побач! Не дає поговорити!

 Несчастной Ире в это время казалось, что сейчас весь дом смотрит на них, показывает на неё, Иру, и её маму, пальцем, и смеётся над ними…

Впрочем, сейчас этот их говор, который до сих пор можно услышать среди современных городских улиц, стал уже настолько привычной для многих обыденностью, что мало кому приходит в голову обратить на него внимание и, тем более, задаться вопросом, а что же за язык такой необычный бытует в этих местах…

А машина, тем временем, продолжала ехать вдоль бескрайнего жёлтого поля, иногда сменяющегося плотными зелёными лесными массивами. Они уже почти подъезжали к своей деревне…

Продолжение: http://proza.ru/2024/05/18/120