Как много пройдено дорог...

                Из края в край, из града в град
                Могучий вихрь людей метет,
                И рад ли ты или не рад,
                Не спросит он…
Вперед, вперед!
                (Ф.Тютчев)

    Весна! Весной должно быть грустно, но не всем –молодежь сюда относить  не надо. А вот к старости, да еще одинокой, мечтательной, становишься вообще гораздо чувствительней, чем в молодости. Все проходит, да не все забывается!
   
      Он теперь жил прошлым, настоящее было однообразно, а будущее? Мечтать о будущем просто смешно и грешно! Ему думалось, что жизнь промчалась так быстро и неожиданно, но… В молодости кажется, что она бесконечна и все-все успеется. И вот настало время подводить итоги! Да, дорогой мой, жизнь, практически, закончена. Остались какие-то «объедки» и куча воспоминаний. Начнешь все вспоминать, и, оказывается, как долго ты прожил, как много увидел и пережил всего – и хорошего и плохого - «Как много пройдено дорог, как много сделано ошибок!» Оказывается, не так уж и мало поездил по нашему «шарику» - Башкирия, Татария, Украина, Беллорусия, Астраханские жаркие пустыни, Куба, Польша, Чехословакия, Румыния, Болгария, и немного даже Красноярский край. Господи! Оказывается дорог то у него действительно было много. А ошибок?

        И они были. В молодости слишком никчемно разбазаривал свои годы, не был целеустремлен. Все как то чувствовал себя молодым, все впереди и неопределенное  по большому счету. Созревал он долго. Стихи Пушкина хорошо перелают это состояние.

Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел.

 Да и всегда, даже в зрелые годы, чувствовал себя как то более юным, чем он был на самом деле – ощущал себя не по паспорту, а  по состоянию души. Ошибки  как то проявляются, когда подводишь итоги.  Наверное, долго искал свое место в жизни, не было четкой цели, жизненной программы. Жил как то бездумно. Поздно, в 30 лет нашел себя в науке.  Никогда не был карьеристом, хотя и были моменты по жизни сделать карьеру. Но отказался, так как его толкали «подсидеть» другого. Но на подлость не пошел и таким образом как бы проверил себя: «Человек то ты стоящий, в разведку с тобой можно идти?»  И позже уже, если захотел, мог бы «подшустрить», а он спокойно поглядывал как бы со стороны за «мышиной возней» за его спиной. Чиновником он себя и не хотел видеть, его полностью увлекала научная работа, нравилось что-то творить новое, давать и ощущать  пользу. Это было главное в его жизни. Эйнштейн как то сказал: «Важнейшее свойство ученого- ощущение тайны!»  Это чувство ему было знакомо. Для него было интересно и вдвойне приятно, если  разработка принималась практикой. Да и научная карьера, как таковая, его то- же не прельщала - быть доктором, профессором и связанная с этим определенная, почти чиновническая суета – научные советы,  аппонирование диссертаций, которые, может, тебе бы и не следовало делать, какие -то кланы, борьба  научных течений, подсиживания. Он это наблюдал, будучи еще в аспирантуре, да и позже. В этом плане благодарен своим родителям. На его глазах видел, как тяжело им приходиться по жизни, но никогда не ловчили, никого не обманывали и крепко держали слово. Сказывалась староверская закваска.

Детство

Ночью из дома я поспешу,
В кассе вокзала билет попрошу.
Может впервые за тысячу лет:
"Дайте до детства плацкартный билет!"
Тихо кассирша ответит: "Билетов нет"...
(Роберт Рождественский)

      Детство и юность пришлись на лихолетье войны и послевоенного полуголодного существования. Грустно все это вспоминать! Но память цепко держит отдельные моменты той жизни.       Где-то он прочитал, что человек может помнить себя, как отдельного индивидуума чуть ли не с пеленок. А  когда ощутил себя человеком в миру он, когда появилась обратная связь с памятью?     Первое, что запомнилось   в детстве  это большой липовый парк, который так и назывался «Липовка». Парк, наверное, был уж и не такой большой. Это только таким казался. А было ему тогда, примерно, года четыре. Парк был не далеко от  дома. В парке хорошо было играть в прятки с ребятами. Вот как -то раз он заигрался, что-то сделалось с животом и припустился бежать домой, но по дороге … наложил в штаны. И так ему стало горько и стыдно, что он заревел на всю улицу. Наверное, это у него и есть начало памяти.

     Через его родной город Уфа протекает чудесная река. Назвали ее «Белая», по башкирски «Агидель», и действительно ее воды  очень светлые. Особенно ясно видно, когда она впадает в Каму и  светлая вода перемешивается с почти черной водой Камы.  Запомнилось, что  в праздники город устремлялся на левый берег реки. Везде стояли киоски, где продавалось съестное и спиртное. Праздновали компаниями, расстилалось одеяло, усаживались вокруг прямо на траве.  Пели народные песни «Катюшу», «Шумел камыш», «По диким степям Забайкалья». Особенно запомнилась песня «Любимый город…». Там были слова «…в синей дымке тает…». А ему слышалось – «.. синий дым Китая..». И  удивлялся, причем здесь Китай? А взрослых спросить об этом стеснялся. На реке пацаны рыбачили. Ходили рыбачить на «говенку» - там был сброс фекалий из города и рыба крутилась. Ловили верховодку, иногда приличное количество, тогда ее пропускали через мясорубку и делали котлеты. Была война, и жили впроголодь! Один раз  смыло  кукан с довольно большим количеством уже пойманной рыбы, было обидно до слез. Это, ведь, была еда. 

   Еще запомнилось, что перед домом на полянке в траве разыскивали  маленькие круглые ягодки, которые назывались «просвирки». Время было голодное, и они казались очень  вкусными.     Зимой, когда выпадал снег, катались на лыжах, особенно любили прыгать через ухабы. Поскольку  жили на горе, то особенным шиком было прицепиться на коньках железным крючком   сзади грузовой машины, которая шла вверх,  и таким образом доехать до верха  горы, а оттуда вниз на коньках с ветерком и  поджидаешь следующую  машину.      Какие еще игры были? Играли в «жестку» - это ногой как можно дольше подбрасывать кусочек шерсти с утяжелением внизу, чтобы лучше летала. Были чемпионы – по 50-100 раз жестка не падала. Пели пацаны и срамные частушки. Одна запомнилась:

Если завтра война,
Слепим пушку из говна,
Жопу порохом набьем,
Всех фашистов перебьем!

     Напротив  дома располагался мясокомбинат. Рядом с ним стоял дощатый киоск, в котором продавали время от времени  отходы - кости, головы, требуху и кровь. За этим «товаром» выстраивались длинные очереди. Кровь была желеобразной и отпускалась в посуду - ведра, кастрюли. Почему то с содроганием вспоминал жареную кровь на сковороде с крупными кусками соли, которую  ел с трудом, несмотря на голод. Однако, мясокомбинат, по-видимому,  сыграл немалую роль в  выживании во время войны.

      Отца забрали на фронт в августе 41-го. Он писал: «По дороге, когда мы ехали на фронт выдавали нам, где сапоги, где ремень, где брюки. А потом дали винтовки и  то не всем, говорят - на фронте найдете, их там валяется до черта!»       Жили  в то время с мамой далеко от фронта  и, тем не менее, ощутили дыхание  войны. Начало войны запомнилось почему –то стуком в окно конной милиции: «У Вас виден свет в окне, маскируйтесь!» И  закрывались ставни и завешивались одеялами окна. Ходили слухи, что немецкие самолеты разведчики долетали уже до города Куйбышева, а до нас рукой подать!           В этот год уродилась, как никогда картошка - перед глазами большие вытянутые клубни красного цвета, как маленькие поросята. Зима почти была обеспечена! А весной, когда вскапывали землю под следующую посадку картошки, то часто попадались прошлогодние клубни, уже полусгнившие и в слякоти, но  их не выбрасывали,  а  как то умудрялись из этого крахмального месива испечь вкусные оладьи.   А когда установилась зима, и по льду можно было перейти реку Белую,  мама  вместе с несколькими женщинами везли на санках в  деревни какие–то вещи, чтобы поменять на продукты. Не думаю, что  было много такого товара, чтобы можно было поменять.  Мама была почти безграмотной и не имела какой –либо специальности. Окончила ли она два класса  - маловероятно, писала плохо. А тут на хлеб ввели карточки – кто не работает, тот не ест.   И мама, чтобы получить хлебные карточки, устроилась надомницей вязать женские кофты. Чтобы получить карточки, нужно было выполнить норму. Не выполнишь норму – карточки не получишь. Зимой светлого времени мало и вечером быстро начинало темнеть. Электролампочка светила еле-еле, поэтому ставился табурет на стол, и мама садилась ближе к самой лампочке, чтобы видеть вязку. Таким образом, она  посадила глаза и к концу жизни плохо видела. Хлебные карточки были прикреплены к определенным магазинам. Там выстраивались длинные злые очереди. Карточки выдавались по декадам и однажды он их потерял. Это была трагедия, но как то пережили на картошке.

     Зима в Уфе была длинная и суровая. Временами мороз доходил до 40 градусов. И  русскую печь-кормилицу надо было чем то «кормить». Ближе к осени наступало тревожное время, где купить дров и, главное, на что. Помнит радостное время, когда около ворот на улице сгружали с машины дрова. Это, как правило, были поленья по 5-6 метров длиною. Очень ценились березовые дрова – больше тепла было. Теперь надо было быстро затащить эти бревна во двор, на ночь оставить нельзя – разворуют. Наконец дрова во дворе и дальше наступала не менее трудная задача распилить их, расколоть и сложить в поленницу. Для распиловки были козлы и двуручная пила. Пилили  с мамой вдвоем. К маме пила шла легко, а обратно почему- то трудно - ему было всего 8-9 лет. Иногда перепадал уголь, как правило, мелкий и сырой. Русская печь сопротивлялась не свойственному топливу, но приходилось ей мириться.

       Водопровода, естественно, не было, и за водой ходили с ведрами на коромысле на водоразборную колонку, метров за 300. Полные ведра нести не мог, но половину доносил не расплескав. Особенно много надо воды при стирке – мама была чистюля и белье всегда подсинивала и даже крахмалила. После стирки  белье складывалось в две  большие корзины, которые цеплялись на коромысло, и мама шла на берег реки Белой, примерно, за километр полоскать белье. Особенно трудно это было делать зимой. Полоскали в проруби, и нужно было дождаться своей очереди, чтобы занять прорубь. Он хорошо помнит при этом мамины руки, красные и опухшие от холодной воды.

      В 1941 году исполнилось 8 лет, и пошел в первый класс. Почему то запомнилось, как дежурный разносил на фанерочке кусочки черного хлеба, размером со спичечный коробок,  немного  посыпанный сахарным песком.  Как это было вкусно!    Как -то попал в школьный хор, хотя слуха – не было, как говорят: «медведь на ухо наступил». Разучивали частушки про партизан, которые подрывали немецкие поезда - школа была железнодорожная. Поручили петь куплет, в котором фраза  «все равно»,  почему то пелась им  «всиравно». И как  не бились, ничего не получалось и махнули рукой - посчитали, что в частушке так и надо. Учительница пенья почему-то запомнилась. Это была красивая с правильными чертами женщина и  печальными глазами. И одета  была, как- то не по - нашему. Значительно позже подумал, что это была какая-то певица из Москвы, но сосланная по велению мудрого Сталина. А после ссылки жить им запрещалось в крупных городах, и она добывала себе пропитание скромным школьным учителем пения в провинциальном захудалом городе.

      Русский народ, наверное, как и остальные быстро приспосабливаются к трудностям жизни. В магазинах кроме хлеба по карточкам ничего не было. А главное,  муки не было, а если есть мука, то и покормить есть чем. Помню, муку  производили  на самодельной мельнице сами. Это был тяжелый круглый барабан из дерева, в котором вбиты железные штыри. Сверху располагался такого же типа барабан. За ручку барабан  вращали, зерно равномерно засыпалось в отверстие  середины, а сбоку уже появлялась струйка муки,  крупного помола, но из нее  умелая хозяйка могла что-то испечь. А зерно рабочие воровали на элеваторах и других хлебоприемных пунктах.

      Сладостей  дети  почти не видели. Иногда появлялся сахарный песок коричневого цвета. А самым лакомым были «тянучки по рубль штучка», как тогда на базаре назывались самодельные конфеты. Особенным лакомством было мороженое. Какое оно было вкусное! Продавали его мороженицы, стоявшие  по углам улиц со специальными тележками. Были такие формочки, в которые закладывалась вначале вафелька, потом ложкой накладывалось белое мороженое, затем сверху помещалась вафелька, и тебе выдавалось круглое волшебство, которое ты вначале аккуратно слизывал по бокам, потом понемногу отщипывалась вафелька, и удовольствия было море!

        А от отца писем не было – пропал без вести. Как мама переносила эту неизвестность, только богу известно. У нас иногда собирались такие же жены солдат и затевалось гадание. Гадали на блюдце. На стол ложился большой лист бумаги,  который  расписан какими-то цифрами, буквами. В середину ставилось перевернутое чайное блюдце, и участники гадания прикладывали пальцы к верхней части блюдца, и оно двигалось по поверхности бумаги. И против каких знаков или цифр оно останавливалось, можно было предугадать, жив ли солдат или нет. Он часто участвовал в этом гадании и старался направить ход блюдца в нужную сторону. Читать  в ту пору любил, но книг в доме не водилось. В продаже  художественной и прочей познавательной литературы совсем не было (все полки в магазинах были уставлены трудами Ленина, Сталина, постановлениями различных съездов Коммунистической партии и прочей партийной макулатурой), да и  денег не было. Поэтому книги попадали в руки от школьных друзей,  притом на короткое время, и надо было прочитать в отведенный срок, потому что другие стояли в очереди.

         И вот наступило 9 мая 1945 года – ПОБЕДА! Утро пасмурное, после дождя. Забрался  на забор и наблюдал сверху, как  в гору шел солдат – инвалид пьяный и что-то кричал. В ту пору много было инвалидов, вернувшихся с войны – кто без рук, кто без ног, многие побирались на базаре. Это были «обрубки войны», как их называли. Потом они постепенно  как то стали исчезать из поля зрения – то ли поумирали, то ли, как говорили, Сталин дал указание  убрать их с глаз долой и поселить где то в резервации, чтобы они не портили своим видом настроение строителей коммунизма. Позже  нашлось и  подтверждение догадки у писателей  Гранина и Нагибина. Инвалидов отправили на Соловки на специальное поселение. В те времена все было возможно! Война кончилась, а о судьбе отца ничего неизвестно. Мать обращалась в военкомат, а ей: «Пропал без вести!» А отец все это время был в плену. Какие он бедный пережил нечеловеческие  трудности. Рассказ  отца записал на пленку. А когда отец вернулся, то согласно тогдашних сталинских порядков  для проверки отправили на Урал. Тогда почти всех, кто был в плену или  оказался  на оккупированной немцами территории  проходили проверку в специальных лагерях. Сосланные работали почти бесплатно. На таком Гулаговском труде Сталин за свои просчеты в войне и пытался построить социализм и  коммунизм!   Дешево! Отец работал на угольном разрезе взрывником.

    В сентябре  1945 года  с матерью  поехали  к отцу на Урал. Ехали в товарном вагоне – теплушке. Такой поезд в те времена назывался «500 веселым». По бокам были нары, в середине печка. В вагоне народу было много, спали на нарах по очереди. На станциях все бежали за кипятком с чайниками. Доехали до города Карпинска. Лагерь отца   был расположен от города в тайге за 7 км, пришлось идти пешком. Слева и справа тайга. Мать идет, нагруженная поклажей и,  вдруг, навстречу идет какой- то мужчина, бросается к маме, обнимает ее. А он с опаской смотрит и не узнает  отца. Они  оба сильно изменились за эти долгих четыре года.
   
        Им отвели, как семейным, комнатку, метров 6. Посредине стол, сколоченный из досок, и 3 табуретки. У одной стены 2-х ярусные нары.   Он тогда учился в пятом классе,   а школа находилась в  Карпинске за 7 км от лагеря.  Конечно, пешком ходить было невозможно, особенно в зимнее время. Нашли жилье у одной женщины. Спал  на печке.  А родители, отрывая от себя последнее,  привозили  продукты на неделю и отдавали  хозяйке. Население  города, в основном, было ссыльным, озлобленным. В 20-30-ые годы коммунисты ссылали всех неугодных в северные районы страны. В школе его встретили соответствующим образом – новенький, да еще и чужак, конечно, побили, пустили «юшку». Так и жил от воскресенья до воскресенья. Похожую историю хорошо описал  Валентин Распутин в повести «Уроки  французского» и фильме под тем же названием. А весной отец  под предлогом, что сыну надо учиться сумел уволиться и ему    выдали специальную справку  о том, что он прошел «фильтрации» и теперь является благонадежным гражданином СССР. Ехать домой, а отцу казенную одежду (телогрейка, ватные брюки, шапка, валенки) пришлось сдать, и вынуждены были на толкучке  купить одежду. Но, преодолев все препятствия, они поехали.  Добрались до  Свердловска,  там пересадка, толпы народа, билетов нет, народ сутками сидит, где попало, на полу, ступеньках лестницы, уехать не возможно. Поезда шли переполненные. Отцу как то удалось уговорить одного проводника довести их до  Уфы.       Поместил он  в отсеке,  где хранился уголь,  размером, наверное, 1,5х1,5 м. В это время была амнистия и проводник сказал ни кому не открывать, иначе убьют и дал палку, которой  изнутри дверь и подперли. Наступила кошмарная ночь – в дверь ломятся, кричат, откройте, угрожают. Отец с матерью держат изо всех сил подпорку. Едут, но мороз градусов под 30 и они стали замерзать в своей ветхой одежонке.

     Приехали в Уфу, а в доме живут квартиранты. Зима,  их не выгонишь. В это время особенно запомнился голод. Мать варила из муки затируху, а он таскал у квартирантов корки черного обгорелого хлеба, которые они сушили для заварки чая. Не помнит, чтобы  еще так голодал. А  отцу  отказывали в работе, как только узнают, что он был в плену. Наверное, было какое-то негласное распоряжение, что таких  на работу не брать! 

      Позже как то жизнь наладилась, отец с трудом устроился на работу и уже почти не голодали. Появились какие то и радости  жизни!  Во времена  детства иметь велосипед была мечта каждого мальчишки.  В девятом классе   скромно высказал свою мечту о  велосипеде  родителям. Они не возражали, но поставили условие - заработай сам, лишних денег на такую покупку в семье нет. И подсказали путь. В огороде растут два дерева ранетки, поспеют, продавай и на эти деньги купим. И вот он нагружал ранетками две корзины, цеплял их на коромысло, водружал на плечи  и шел на базар. Торговля шла, довольно,  неплохо, в те времена фруктов на рынке не так уж и много было, а в магазинах вообще ничего не продавалось.      Велосипед  купить в магазине  было проблематично, поэтому на вещевом рынке купили БУ велосипед марки ВЭФ.   Радости  не было предела! После 9-го класса родители сделали подарок – поездку в Москву на пароходе, на котором  плавал   матросом  родственник, поэтому за проезд платить было не надо. Жили  с ним в кубрике под палубой в носу. Запомнился случай, который поразил  своей жестокостью и в то же время обыденностью происшедшего. Поймали на пароходе вора и матросы приподняли его над железной палубой и бросили об нее, а на ближайшей пристани он ушел. А  родственник  говорит: «Долго не поживет! Ему все внутренности отбило!» Да, люди порой бывают очень жестоки!  А Москвы не увидел, пароход пришел утром, а вечером отплыл обратно.

        К спиртном приобщился  рано, где-то, классе в девятом,  помог сосед, слесарь с паровозного депо дядя Паша. Он зашел к нему, чтобы оставить  ключи от дома. У того был выходной, поэтому  был навеселе, играл на баяне и сидел на табуретке около бадьи с кислушкой, и висящим в ней большим ковшом. «Пока не попробуешь моей кислушки, ключи не возьму!» - сказал он веско. Делать нечего, старших  всегда надо слушаться, зачерпнул дядя Паша  почти полный ковш, он немного отпил – на удивление даже вкусно, и отдает  ковш, а дядя Паша проявил почему- то настойчивость: «Пей все, кто после тебя будет допивать!» Очень убедительно, ну кто поспорит против разумных речей старших и он допил. О последствиях умолчим.

Отрочество. Так быстро?

Молодость мне много обещала,
было мне когда-то двадцать лет.
Это было самое начало,
я был глуп, и это не секрет.

      И, вот, школа позади.  Детство голодное, холодное и, практически, без отца закончилось, и  нельзя было сказать товарищу Сталину: «Спасибо за мое счастливое детство!» Родители жили в тяжелое время революции, сами закончили несколько классов начальной школы и от того по жизни часто пришлось выполнять самую черную работу. Они всегда понимали ценность образования, а мама мечтала, чтобы ее сын был инженером и носил шляпу! Этот  образ высокообразованного человека, сформировался у нее, наверное, еще в начале века. И вот встал один из кардинальных вопросов в жизни человека – какой профессии посвятить себя? Чтобы работа была интересной и полезной,  а ведь от этого, по сути дела, зависит, как сложится твоя жизнь. Не выберешь правильно и будешь потом всю жизнь  не радоваться  в полной мере окружающей тебя жизнью, со всей ее прелестью, созданную  Богом для человека. А если еще и семейная жизнь не сложилась, ну тут хоть вообще в петлю лезь! Специальность и семья – наверное, основополагающая основа жизни человека.   Почему то хотел стать лесником, и для этого надо было идти в сельхоз институт, но смущала низкая стипендия, а  хотелось как - то облегчить финансовую нагрузку родителям во время  учебы. И вот такой институт со стипендией в два раза выше, чем в сельхоз, был найден. Это был нефтяной институт. Естественно, был большой конкурс, но  прошел,  а то считал бы пеньки или провожал медведей на зимнюю спячку где-нибудь в тайге глухой!

       Студенческие годы. Их также можно отнести к послевоенным. Отголосков войны в начале 50-х годов наблюдалось еще много. Это и трудности в еде, одежде, памяти по погибшим. Студенты были, в основном, из сельских районов. Но несколько человек училось бывших фронтовиков. Многие студенты подрабатывали грузчиками, разгружая баржи или ж/д вагоны.  Одевались все довольно бедно, одежда была темных тонов, брюки широкие. Смерть Сталина. Собрались студенты и преподаватели во дворе института, с машины с открытыми бортами выступают ораторы, стоят без шапок, холодно и неуютно – казалось, что замены вождю вех народов нет, и мы все погибнем. 

                Сталин умер. Его уже нет.
Что же делать - себе говорю,-
        Чтоб над родиной жидкий рассвет
    Стал похож на большую зарю?
                (Николай Рубцов)

        Характерный штрих того времени – это периодическая работа в колхозе.

Товарищи ученые, доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях,
Забыв, что разлагается картофель на полях.
Ох, вы там добалуетесь, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневеется картофель на корню!
                (В.Высоцкий)

       Работали иногда по 2 месяца, вплоть до дождей и начала  заморозков. Как правило, доставалось в дождь и грязь выбирать картошку в поле.  Почему то  зимой нехватало кормов для скота. Кругом луга, сена можно было заготовить много, а коровы к весне стоять уже не могли и лежали на земле.  Гнали из города людей на заготовку веток, чтобы хоть как то подкормить скот. Весной пытались поднять коров вожжами, чтобы они вышли в поле и начали кормиться первой травой.  А дело в том, что работать  в колхозе было не кому – молодежь любыми способами уходили в город.

      Лето, на верхней полке вагона, ждет отправления поезда на производственную практику. Станционное радио сообщает: «Исполняется произведение  Грига «Избушка» и раздаются чудесные звуки музыки, запомнившиеся на всю жизнь. И сегодня,  где бы не раздавалась музыка Грига,  ее  узнаешь! Ее не спутаешь.

    В те времена на слуху то и дело звучали сообщения о различных производственных рекордах. И в бурении тогда были рекордсмены, которые за год набуривали по 40 тыс. метров. Но мы знали, что это были за рекорды. Черновые работы, занимавшие много времени выполняла другая бригада, а рекордсмены снимали «сливки». Вот таким образом, и штамповались рекорды социализма! Аналогичные рекорды  и у известного  шахтера Стаханова!  Учеба промчалась по молодости быстро. Дипломную практику проходил на Украине  и если бы кто-то  сказал, что  придется в этих краях и работать, не поверил.   

И потрудиться пришлось

Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость и Господень суд,
Благой закон — и каменный закон.   (М.Цветаева)


      Итак, началась  трудовая жизнь!   Тогда были правила – отработай три года, что государство затратило на твое образование, а потом «гуляй Вася» и можешь устраиваться сам. Направили в разведочную контору бурения простым помбуром самой низшей квалификации «подай-принеси» и познан был в полной мере тяжелый труд буровика – самый легкий, которым пришлось орудовать, был элеватор, железяка,  около 80 кг.  И к этому пришлось привыкать худосочному юноше военного и послевоенного времени! Выматывался в конце вахты за 8 часов до предела, при этом работа отличалась большой опасностью. Много было несчастных случаев, нередко   со смертельным исходом. Сам был на «волосок от смерти», когда  ключ Орлова чуть не снес голову, но пронесло. Однако, в очередной отпуск, раздевшись перед отцом, услышал: «У тебя какие мускулы, раньше, не видел».

      Чтобы представить себе характер жизни в деревне надо привести несколько «картинок с выставки».      Разведочная буровая стояла недалеко  от деревни.      Жили с однокурсником  у начальника отделения колхоза в его доме, а готовила им  жена тетя Маня. Было лето и кормила она, в основном,  картошкой  и молочным супчиком, так как скот еще не резали,  и  у наших работничков  после  большой физической нагрузки стала пропадать мужская, да и просто физическая  сила. Поздней осенью в заморозки работы у колхозников заканчивались, шел повальный забой скота, и народ отъедался мясом  и начинались праздники с распитием  самогона. Но это потом, а  мясо сейчас нужно было. И решили они пойти по деревне  поискать мяса. Спрашивают, а им  отвечают: «Сами без мяса сидим, отощали!» Идут из дома в дом, но все безрезультатно. Сидит бабушка на завалинке, присели и вдруг видят,  по двору ходит хромой петух и зародилась у них мысль лишить жизни этого петуха.  «Бабушка, ну зачем  тебе хромой петух, он же своих функций перед курами не выполняет!» - «Так он поет громко!» И за приличные деньги, она все-таки уступила любимого петуха. Дома петуха  торжественно передали тете Мане, и сварила она  чудесную куриную лапшу. Вот это уже была пища настоящих мужчин!      На другое утро: «Ну как ты?» - «Нормально!» И таким образом, даже и от одного петуха, они  почувствовали себя мужчинами! 
   
        Запомнился   еще один случай. Зима. Пришел утром с ночной вахты, а  сын тети Мани,  говорит: «Поехали в соседнюю деревню, там нынче праздник  престольный, посмотришь, как празднуют в деревне, там у меня родственники» -  «Я же голодный и усталый!» - «Ничего, там накормят и ехать  каких-то 10 км!» И подумалось вот мяса поем вволю! Сели  в  сани и савраска бодро понесла  по зимней дороге. Вокруг белый чистый снег, поля, перелески, тишина, только скрип полозьев. И почему- то представились зимние праздники на деревне по картинам русских художников  Сурикова, Кустодиева, Коровина, Саврасова. Ожидал что-то необычное, древний ритуал  какого-то празднества, прямо по Римскому-Корсакову  – Снегурочка, Лель и прочие сказочные персонажи. И так  стало радостно от ожидаемого праздника зимы, что  забылись голод, усталость и наблюдал за окружающей природой, так гармонирующей с  ожиданиями! А вокруг мелькали зимние перелески, огромные заснеженные поля и длинная петляющая деревенская дорога в снегу, по которой неторопливо бежала  лошадка.  Он был молод и весь  в ожидании праздника и какого-то чуда, еще не пережитого.

      Приехали. За длинным столом сидят какие -то смурые селяне, видимо с глубокого похмелья, оказывается, гуляют уже второй день. На столе несколько маленьких белых булочек и разносят  в стаканах бражку. Все пьют и к булочкам не притрагиваются, наверное, уже сыты, а ему неудобно показать, что голоден. А где же веселье зимнее, что он представил себе. Выпил  стакана два бражки, пощипал культурно от булочки,  и закружилось в голове. Он Степану: «Поехали домой!» А тот: «Что ты, говорит, праздник только начинается!» И он  все понял,  праздника не предвидится, а будет пьянка, а потом, наверное, драка. Забыл, что  живет не во время Сурикова и Кустодиева, а сейчас во времена советской власти.  Пришлось ему срочно ретироваться на той же лошадке, сел в сани и отключился – коварная бражка сделала свое дело! Лошадь дорогу домой знала и привезла в Вишневку. Как  по дороге не выпал из саней! Вот так на деревне  зимой гуляли в 60-тые годы! 

                Сколько водки выпито!
Сколько стекол выбито!
      Сколько средств закошено!
     Сколько женщин брошено!
                Чьи-то дети плакали,
    Где –то финки звякали…
                Эх, сивуха, сивая!
  Жизнь была…красивая!
                (Николай Рубцов)

     Временами, и то только в большие села, заезжали, так называемые, «культбригады».    Пришлось   побывать на таком культурном мероприятии. Из всего запомнилась только песенка о моли, которую пел хорошо поддавший «артист»:

«Ах, это моль, это маленька букашка,
Это моль, эта маленька козявка,
Ах, это моль, это маленький зверек,
Куда не сядет, всюду требует паек!»

       Вот на таком уровне и был весь этот концерт. И вечерних посиделок на завалинке не видел – молодежи не было. Запомнилась почему- то  частушка, которую пела вечером на завалинке девушка: «У кого какой милой, у меня мастеровой, по Уфе коляску возит с газированной водой!»

Светятся тихие, светятся чудные,
Слышится шум полыньи…
Были пути мои трудные, трудные.
Где ж вы печали мои?
Кто мне сказал, что надежды потеряны?
            Кто это выдумал вдруг?            (Николай Рубцов)   
       
       После  закалки напряженным трудом и жизнью в деревне направили на работу в контору бурения старшим инженером в районном городе Башкирии Бирске. Город лежал на правом берегу реки Белой и представлял собой, в основном,  ряд деревянных домишек с садами и огородами, с коровами, которых гнал пастух по утрам на выпас. Куры и гуси местами ходили по улицам, а свиньи, как по Гоголю, нежились в больших лужах. В центре стояли большие каменные купеческие дома. Однако все атрибуты города  здесь присутствовали: кинотеатр,  библиотека, милиция, больница и даже ресторан. И  жизнь  стала  в корне отличаться от деревенской.

         Вот несколько штрихов жизни, которые остались в  памяти.
      Пришел первый раз в кассу за зарплатой и  выдают в три раза больше, нежели когда  работал на буровой! Получая деньги, было чувство стыда, что, сидя в тепле за столом, получил  такую зарплату, и  показалось это несправедливым! Однако, инженерный труд почти всегда ценился выше.      Однажды  пришлось некоторое время пожить на разведочной буровой, которая располагалась далеко от жилья среди большого лесного массива – нужно было провезти сложную работу. Была зима, снега по пояс, все жили в будках, питались самостоятельно, столовых тогда не было, поэтому продукты закупали в селах и хранили  в тех же будках, где и жили.    Как то утром прибегает к мастеру дизелист и растерянно говорит, что пропала туша с мясом, которая висела в одной из будок. Кто мог взять? Свои красть не будут, а чужих вокруг на много километров не найдешь. Начали расследование, Смотрят - лыжный след уходит   в  глубину леса, это может быть только вор. Пошли по следу.  Через некоторое время, увидели около костра бородатого человека, в телогрейке, которая на спине прожжена. На голову накинут углом большой мешок из-под муки, который  прикрывает дыру на спине. Привели  его, допросили. По паспорту  узнали, что ему  около 35 лет, а выглядел он на 60! Он рассказал, что освободился из тюрьмы, ехал поездом и на каком-то полустанке сошел, взял лыжи у какого- то дома и ушел в лес. Так и скитался, а потом набрел на нас. Через пару дней приехал на кошевке уполномоченный и забрал его. И вот по заснеженной дороге в кошевке едет милиционер, а впереди бредет человек. И почему -то стало его жалко.  Хотя бродяга, наверное, и рад был, что снова окажется в тюрьме, где тепло и кормят.

         С друзьями  часто вечером после работы ходили в ресторан ужинать. Ресторан стоял на берегу реки.  Готовили там хорошо, да и пиво было часто свежее. Свой статус  ресторана  заведение утверждало «оркестром» в лице баяниста. Играл он неплохо. Вот однажды рядом с баянистом сидит небритый мужик с барабаном. Это уже оркестр! Баянист начал играть и время от времени тихо командовал барабанщику: «Бей!» И тот исправно стукал в барабан. У оркестра, наверно, ставки были выше.   А барабанщик, если его так можно было назвать, по-видимому, музыкальным слухом не обладал совсем!   
   
        Как всегда в эпоху социализма  мы с чем-то боролись. То сельское хозяйство поднимали, то жилищную проблему решали. Тогда на повестке дня стояла продовольственная программа, людей кормить нечем было. И вот как она решалась, например, комсомольцами.     Секретарей вызывали в райком комсомола и давали разнарядку. Например,  комсомольцы нашей конторы должны собрать столько - то яиц, мяса или шерсти к такому то числу. А откуда взять все это, комсомольцы конторы имели только виртуальную связь с деревней. Поэтому шли на обман, на собрании собирали деньги с зарплаты, ехали в деревню,  там покупали и сдавали, то есть перекладывали с одного кармана в другой и говорили, что у нас прибыло!   

Путь в науку. Какой он?

Он был мечтою окрылен,
 хотел всего добиться
И вот однажды он «пешком»
В Москву пошел учиться.

       Когда же проснулось влечение к творчеству? Наверное, впервые обнаружилось, когда  работал инженером в конторе бурения. Возникла проблема  с отбором образцов  для получения ценной информации.   Заводские устройства  оказались, для некоторых условий, не годными и удалось создать надежную конструкцию и технологию. Проблема была решена. Эта творческая жилка была основанием в дальнейшем перейти на работу в НИИ, чтобы  профессионально заниматься научной работой. Пришлось много поездить по нефтяным месторождениям Башкирии и Татарии по испытанию новых технологий. Первые наставницы в науке были две женщины. Обе по специальности  химики. Одна -  массивная женщина, с мощно развитым бюстом  и хорошо поставленным голосом, лет под 60. Вторая, наоборот, маленького роста, с несколько кукловидным личиком, довольно пухленькая еврейка в самом зените женской красоты. Их обычно можно было видеть  вместе – одна   сидит  около стола другой, и они «творят», оттачивая каждую фразу при написании отчета или научной статьи, часто споря, а то и разругаются. И одна из них тогда сидит за своим столом спиной.
   
       Как то в декабре с одной из них поехали защищать отчет перед производственниками. Так получилось, что пришлось до жилья добираться пешком по лесной дороге, и он не  учел  условий снежной зимы и наличия спутницы. Идут лесной дорогой, слева и справа бугры снега - накануне поработал  бульдозер, разгребая дорогу. Морозец градусов под 20. Спутница в городских сапожках с каблуками, в руках чемодан. Смотрит, а она уже еле двигается. И вдруг  остановилась   и заплакала  - ноги  замерзли. Если отморозит  ноги, что делать? Усадил на обочину, снял с нее сапоги, растер шерстяным шарфом ноги, обернул их газетами и пошли дальше. Вскоре  попутный самосвал   подобрал их. Повезло! Можно упомянуть еще об одном, можно сказать, курьезном случае. Как-то раз, члены Ученого Совета приехали в город Нефтекамск  проводить выездную сессию Ученого совета совместно с производственниками. Ехали  на автобусе по заснеженной трассе целый день. Разместили их в квартирах вновь построенного дома. В дороге замерзли и устали, поэтому во время ужина немного приняли и легли спать.  Ночью  водитель захотел по малому в туалет, и в темноте в незнакомом месте  не нашел туалета и решил, что светлое пятно газеты около кровати одного  члена Ученого совета и есть желанное место, куда он стремился. Этот ученый был аккуратист, и свои зимние сапоги поставил на расстеленную газету около койки. Утром ученый муж  сунул ноги в сапоги и, о боже, - они мокрые. Началось расследование, выяснили виновника. А пострадавшему так и пришлось  сидеть на  Ученом совете в мокрых сапогах.

            Работая в НИИ, провел интересное промысловое исследование одной  гипотезы, которое подтвердило его предположения и первая статья была опубликована в журнале. Однако в то время не был нацелен на серьезную  научную работу  и считал степень кандидата наук для себя недостижимым потолком. В это время, мотаясь по командировкам, впервые получил опыт близкого общения с женщинами, а до 27 лет был девственником. А когда  исполнилось уже 31 год, то все-таки решил поступить в аспирантуру.

              Итак, он аспирант Московского нефтяного института. Научным руководителем был «Кузьмич», как за глаза называли аспиранты. Это был человек невысокого роста, с округлым лицом, густыми темными волосами с несколько выпуклыми глазами. Одной ноги у него не было, и ходил он на протезе. Кузьмич был неординарной личностью. Очень одаренный, умница с широким кругозором в научном плане. За свою творческую жизнь он дал путевку в науку  21 кандидату наук. Правда, у него присутствовала и некоторая леность, он не любил что-то решать  оперативно, и если можно было,  решение вопроса откладывал на потом. Кузьмич относился к научным руководителям, которые бросают аспиранта, как щенка в воду, если выплывет, будут жить, и дал дал ему полную свободу.  На кафедре,  почти как и в любом коллективе, были различные течения, партии, разногласии, аспирантская среда была очень разношерстная. Однако, обстановка на кафедре была довольно дружная, коллектив преподавателей и сотрудников к аспирантам относился неплохо, появились и друзья. Вел и общественную работу, всех аспирантов загружали -был  завагитпунктом. Появился близкий друг,  работник кафедры, очень порядочный человек, основательный, настоящий приземленный русак! Человек  трудной  судьбы, рано лишился родителей и который прокладывал дорогу себе в жизни сам,  стиснув зубы.  Параллельно с работой  учился заочно в строительном институте. Был женат,  жил трудно и пытался заработать копейку, где только можно и рассказывал, что весной, нанимался  счищать снег с крыш.       После окончания строительного института спросил  совета, что ему делать дальше - идти работать по специальности строителя или оставаться на кафедре? Он ему посоветовал: «У тебя нет специальности нефтяника и будет трудно, поэтому иди  работать строителем. Ты умница, сделаешь себе карьеру и через некоторое время получишь квартиру в Москве». Но он остался работать на кафедре. Да, диссертацию он защитил, но, сколько потратил времени и сил, физических и моральных, т.е. он взвалил на себя не посильную ношу. В результате  неожиданно умирает  от инфаркта или инсульта  еще молодым и полным сил. Сколько пришлось наблюдать людей, которые выбрали себе жизненный путь не по силам и кончали плохо!

          И вот сданы кандидатские экзамены, согласовано с руководителем направление диссертационной работы и засучив рукава надо было приниматься за лабораторные и стендовые эксперименты. Пришлось повертеться – модернизировать экспериментальную установку, у стеклодувов. заказатьь приборы из стекла, добыть где-то образцы  продуктивного коллектора. Много пришлось обращаться  и в другие предприятия, особенно в институты АН СССР, некоторые из них располагались недалеко на Ленинском проспекте. Самая ценная валюта был спирт, который выдавали на проведение лабораторных работ. Жил трудно и расчетливо. Хотелось и приодеться и в театр сходить. Иногда, когда покупал на себя какие-то серьезные вещи  приходилось экономить. Однажды  целый месяц по утрам и вечерам питался салом с хлебом, а обедал очень скромно в столовой, беря суп «бм на мб» (без мяса на мясном бульоне). На сало потом долго не мог смотреть! 

      Старался регулярно посещать заседания Ученых Советов по  защите диссертаций, чтобы почувствовать процесс защиты. Он готовился к своему финалу. Пришлось много наблюдать и курьезных случаев. Вот некоторые из них.        Защищался его земляк. Собрался Ученый Совет, сидят аспиранты и заинтересованные лица, развешена  графика, а соискателя  нет. Сидят минуту, три. Уже председатель Ученого Совета стал покашливать, вдруг влетает соискатель и  стал докладывать. Все прошло хорошо, он защитился. Потом выяснилось, что перед самой защитой случилась с ним от волнения и страха «медвежья болезнь» и  был вынужден срочно отсидеться в туалете! Вот и такое бывает! Защита, дело не простое. А вот другой конфузный  случай.   Защищался  коллега по его работе в Уфе. Работу представляла кафедра, которую в то время возглавлял проректор,  добрейший души человек, широко известный специалист, лауреат всяческих наград. После защиты, как это было  принято, виновник  решил отпраздновать успешную защиту не где-нибудь, а  в «Арагви».  Этот московский ресторан славился своей кавказской кухней  и располагался в центре Москвы. Собралось  не так много, человек, наверное, восемь, а проректор запоздал. Они посидели часа 1,5, почти все выпили и съели, виновник  как то все бедновато затеял, только- только. Решили уже закругляться,  и вдруг появляется запоздавший, а на столе пусто – не выпить, не закусить. И ему чуть ли не стали сливать из своих рюмок. Так  и разошлись,  было стыдно за  земляка. Лучше бы он вообще банкета не организовывал, если нет финансовых возможностей!

           Со второго года пришлось жить с аспирантом из Ирака. Парень был коммуникабелен, они быстро сошлись. Позже  с ним приключилась нехорошая история. Почти все иностранцы  меняли доллары на рубли. Это было выгодно и русским (можно было, что -то купить из дефицита в магазине «Березка») и иностранцам, которым в Союзе рубли были нужнее. Немного занимался этим  и его Наджим. Когда после окончания аспирантуры, уже работая в Киеве,  пригласили в  КГБ  с настоятельной просьбой явиться  на беседу. Приходит, сидят двое из Москвы, но первый же вопрос его успокоил:  «А Вы знаете Наджима Кадима?» Оказывается,  его визави по общежитию  попался с валютой, идет следствие и он сидит в тюрьме. А в те времена с валютой      было строго не то, что сейчас. Вот так, по-видимому, и сгинул человек.


                Нам говорят наука,
Одна лишь только скука,
   Где только схемами живи,
                Что в ней нет места для любви! (Львовский Марк)

           Долго ходил в холостяках. Конец холостяка еще не конец жизни. Были ли  знакомые девушки? Да, были, но жениться все было не досуг. То учеба в институте, то работа в полевых условиях, мотание по  квартирам.  А потом? Потом жил с родителями, а получить в те времена квартиру было очень проблематично.       А жить семьей с родителями в тесном домишке, когда мама очень ревностно  относилась к выбору своего сына, тоже было нельзя. Это всегда настораживало. Да и требования к избранницам, наверное, в то время были  слишком завышенными.   И, вот,    в конце аспирантуры произошел очень важный момент в его жизни  и  на 33 году жизни в возрасте Иисуса Христа  нашел свою половину и женился на аспирантке, которая поступила в аспирантуру одновременно с ним.   Пару слов надо сказать о свадьбе. Молодожены они были бедные, и пришлось обновить несколько свой гардероб. В обычных магазинах нельзя было свободно купить не только подвенечное платье невесте, но и обычную одежду «доставали» по случаю, поэтому для новобрачных существовали спецмагазины, в которых можно для новобрачных что-то приобрести и то только по талонам, выдаваемым в Загсах. Поэтому, таким образом, купили ему черные ботинки и обручальное кольцо, а невеста сама сшила подвенечное платье, а кольцо ей подарил брат.

     Итак, официальный срок аспирантуры закончился. Доложили  на кафедре свои «сырые» диссертации, а защита их перенеслась на «потом», но главное экспериментальную часть работ  оба закончили, а это уже было что-то.       Еще нужно было решать важный вопрос в этот период - куда  распределяться на работу? Как правило, ты сам договаривался с предприятием, которое  присылало приглашение и в соответствии с ним  направляли на работу. В Тюмени ему было довольно хорошее предложение. Так  и наметил поехать в Тюмень, а сибирячка жена был уверен поддержит, однако она сказала, что в Сибирь не поедет– «Хочу на Украину!» А когда она сказала, что хочет в Киев, то он открыл  рот от удивления. А что такое Киев в то время? Это один из 4 элитных городов (Москва, Ленинград, Минск) Союза, где снабжение было  самым хорошим как продуктами, так и промтоварами, театры, передовая культура и вообще жить престижно. И повезло. В Киеве как раз формировался институт по специальности. Съездил на смотрины в Киев и их пригласили на работу.   

 Прiвiт, Кiев
 
                В золотую кипень Киева
                Привели меня дороги.
          Вздутый северными речками,
         Днепр был синим и упрямым
                И цвели каштаны свечками,
           Целый город, сделав храмом,
                Было все такое новое
              Словно в первый день творенья
                Украинской мягкой мовою
                Начиналось откровение.                (Е. Долматовский)

        И вот прощай Москва, здравствуй Киев!
        Февраль 1968 года, бредут с женой по Киеву. Под ногами снежная жижа грязного цвета, а  с неба сыплется то ли снег, то ли дождь. На душе   похожее настроение –  пока нет крыши над головой и с деньгами еле-еле. Жена на третьем месяце беременности, поэтому усиленно ищут квартиру.        Ну, пока   бездомные, почти что бомжи, правда, работа есть.  Пустили на квартиру двое старичков в частный дом, отвели комнату, ее они называли «зала», туалет во дворе.  Квартира на окраине Киева, но зато близко от работы. Хозяева квартиры очень простые люди. Хозяйка варила настоящий украинский борщ красного цвета, наваристый, с кусками мяса и сала и обязательно в борще была «хфасоль». Предлагая еще тарелку борща, она говорила: «Ну, шо, насыплю еще трошки?» Все это чудесно подчеркивало украинский колорит.   Первое время трудновато было привыкнуть к «украинской мове» - «перукарня», «идальня», а в транспорте раздавалось: «Грамадяне, купуйте  квитки без нагадуванья!» Запомнилась  Пасха в Киеве.  Наши старики напекли куличей, покрасили яйца и в ночь хозяин повез  это на электричке освятить в церковь. Ранним утром  старики стали   будить к столу, чтобы разговляться, а так не хотелось рано вставать! Стол ломился от нехитрой еды, а главное на столе стояла бутыль самогона. Сон быстро прошел, и после первых рюмок  и нехитрой крестьянской закуси наступило какое-то блаженное, расторможенное состояние. Все вокруг хорошо и волшебно!  Были и другие встречи Пасхи, но эта почему-то запомнилась на всю жизнь!

        Киевский этап жизни самый насыщенный, как с точки зрения каких-то важных семейных событий, так и по работе. Родился сын, появилось собственное жилье и материальное благополучие. И в творческом плане это самый продуктивный период в жизни.  На работе занялся формированием коллектива и налаживанию работы. Одновременно надо было  завершать учебу в аспирантуре и  защитить диссертации. Но пока главное не это - скоро жене рожать, а собственной квартиры  нет. Куда привозить жену с ребенком? Жена рожать уехала в Уфу к его родителям. Вскоре, дали двухкомнатную квартиру– это первое  жилье на четвертом десятке жизни! Родился  сын, роды были трудные – возраст! А далее защита диссертаций. Радость с бедой ходят рядом.  У сына поставили диагноз – детский церебральный паралич и началась борьба с недугом - постоянное наблюдение у врачей, лечение медикаментами, массажи, санатории. Доставалось, в основном, жене.

       Ему  подолгу приходилось ездить по командировкам,  как на Украине, так и Белоруссии. Работа шла успешно, сформировался неплохой коллектив, были новые разработки. Появились статьи в научных журналах и  стали широко известны специалистам.   Завязались контакты с Украинской Академией наук. Ряд разработок нашли широкое использование во многих регионах Советского Союза. Получена премия имени академика И.М.Губкина, опубликована книга по специальности, подготовлено и защищено по направлению работ лаборатории три кандидатских диссертации.  Удалось   установить  хорошее взаимопонимание с Западными регионами Украины и  стали приглашать на консультации по сложным вопросам и на оппонирование  защит диссертаций в Ивано-Франковском нефтяном институте. 
   
      Отдел,  возглавлял неплохой специалист и человек  он был нормальный, незлобивый, в целом понимал проблемы, но  была слабость к спиртному и к женщинам. Работать не мешал и взаимоотношения сложились почти что дружеские. Но  руководство  института решило его заменить и стало активно уговаривать занять это кресло. Он был поставлен в очень трудное положение, но не мог  «подсиживать» человека, несмотря на его недостатки. Это было бы свинством! И он отказался.

           Надо немного остановиться  на взаимоотношении «москаля» с украинцами.
 Здесь следует  четко разделить восточных и западных украинцев. Если восточные, практически, не отличаются от «москалей» по отношению к жизни, несколько с ленцой, замедленной реакцией, добродушием и приветливым отношением к окружающим, то «западенцы» - это совершенно другие – настороженные к людям, ищущие выгоду в  любых жизненных ситуациях, настырные, склонные к карьеризму, и  возможному подсиживанию конкурента. Верить им на слово нельзя! Правда, надо им отдать должное –это добросовестное    отношение к труду. Работать они могут и умеют, любят порядок. Когда  приезжал на буровую и знал, что там работает бригада с запада Украины, то всегда был уверен, что на буровой порядок и дисциплина.     Некоторые с тоской вспоминали свою жизнь до присоединения к Советскому Союзу. Часто можно было услышать фразу: «Вот когда мы жили в Запольши…» У него с ними более или менее контакт имелся –  он просто работал, не критикуя их жизненные устои.

        Коллектив лаборатории сложился дружный и запомнились  праздники. В те времена с продуктами было довольно скудно и  поэтому несли что- то из дома, кто соленья, кто картошку, в общем, кто, чем богат.  Фирменное блюдо лаборатории было нехитрым, но оригинальным: сырая картошка разрезалась пополам, и на срезанную часть помещался  кусочек сала, который закреплялся спичкой. И это сооружение отправлялось в  термошкаф. Получалась вкуснятина пропитанная жиром и с подрумяненной корочкой. Появились и друзья. Некоторых из них хочется отметить.  Сергей Моисейков, заведовал лабораторией по исследованию нефтей - великолепный химик, но человек какой-то не целеустремленный, разбросанный. Давно мог защитить диссертацию, но так и не  решился. Ему  жалко было что-то выбросить, чтобы диссертация стала цельным  произведением. Это, примерно, как обработка алмаза, чтобы из него получился бриллиант, что- то надо было отсечь. Он был хороший товарищ, и особенно вспоминаются совместные рыбалки.

     А вот другой близкий друг Боря Васильев, заведующий лабораторией технологии бурения. Сошлись на общем увлечении рыбалкой. Это был  страстный рыбак, мог  ночью сесть на велосипед и поехать на рыбалку под Киев, а потом еще успевал приехать и на работу. Много  с ним избороздили на лодках Приднепровских водоемов, много проведено времени у костра.

      Нельзя забыть замечательного человека Валентина Трачука.  Это  был спокойный, очень уравновешенный, вдумчивый человек и хорошо дополнял  рыбацкую компанию. После загранкомандировки в Алжир, ему удалось купить автомобиль, и довольно часто на двух машинах, выезжали на рыбалку в отдаленные от Киева места.    У него оказалась  большая беда. Сын был болен диабетом с рождения, причем инсулинозависимый. И в течение суток ему надо было несколько раз делать инъекции инсулина. Иногда он брал сына с собой на рыбалку, и уколы инсулина делал в походных условиях. На это было больно смотреть!   Бедный Валентин, представляю, какая это была постоянная травма в семье! Нельзя не вспомнить   Зам. Генерала по бурению объединения Белоруснефть Мнацаканова Александра Васильевича, который поверил в перспективность  разработок и дал им   зеленую улицу в Белоруссии. По результатам научных и промысловых работ  подготовил кандидатскую диссертацию и успешно ее защитил. В дальнейшем производственные отношения переросли в дружеские.

       Подводя итоги, можно сказать, что жизнь в Киеве сложилась довольно комфортно – интересная работа, хорошая семья, квартира, дача, машина. О чем еще можно мечтать?

Чернобыль

На дворе стоял апрель,
Все шло привычным чередом!
Вдруг взрыв ужасный прогремел:
Что делать? Как? А что потом?

     И вот 26 апреля 1986 г все рухнуло! Случилась авария на Чернобыльской атомной электростанции, одна из крупнейших трагедий уходящего века. Средства массовой информации, как  всегда в  советскую пору, молчок, как будто ничего не случилось. А информация из-за «бугра» была самая тревожная. Партийные боссы и номенклатура  стали отправлять детей подальше от Киева. А  простой народ первого  мая выгнали на демонстрацию, дети ходили в школы, а в детсадах детки  играли в радиоактивном песочке. Чтобы представить уровень опасности, ниже надо дать краткую справку.

        Из 190 тонн ядерного топлива 90% попало в атмосферу земли. По данным ученых выброс радионуклидов равен, по разным оценкам четырем и более взрывам в Хиросиме. Работы по ликвидации аварии велись в основном вручную. Некоторые радиоуправляемые механизмы не выдерживали высокого уровня радиации,  и выходили из под контроля операторов. Наиболее пострадавшими оказались Брянская, Калужская, Орловская и Тульская области. В Белоруссии - 33,5% от всего выброса, в России - 23,9%, на Украине - 20%, в Швеции - 4,4%, в Финляндии - 4,3%. В результате чернобыльской катастрофы в России загрязнено 5,7 миллиона гектаров территории. На "чернобыльских черноземах" жили 2,3 миллиона человек Превышение показателей болезни эндокринной системы, болезни крови и кроветворных органов, врожденные аномалии более чем в 4 раза; психические расстройства и болезни системы кровообращения более чем в 2 раза.

        «Едем по "зоне", проверяем, всех ли людей вывезли. Скотину забили и туши закопали, а за курами гоняться не стали, и их расплодилось миллионы, все время под "газик" норовят попасть» - рассказывает радиолог Н. – «И вот в одной деревне видим: прямо на майдане лежит, обожравшаяся курятиной лиса, еле дышит, а по ней куры  ходят...    А мародеры просто тащат все, что плохо лежит". Хозяйственный украинский менталитет не может допустить, чтобы в зоне пропадало нечто "ценное". Будь то цветные металлы или банки с маринадами, брошенные эвакуированными хозяйками, - все разобрано и растащено по ближним селам, все пошло "в дело"». На темных улицах появляются покачивающиеся пьяные "зомби", пытающиеся дотянуть до дома, не сходя с чистой дороги. Шаг с отмытого асфальта в сторону и ты попадешь в радиационное пятно. Кое- где встречаются лозунги: «"Хай атом будет рабочим, а не солдатом".   Через 80 лет закончится полураспад стронция. Тогда зону можно будет считать относительно безвредной. По данным ученых, животные-уродцы в Чернобыле выводятся в 120 раз чаще, чем в чистых местах. Радиация ударила и по людям. В Житомирской, ближней к ЧАЭС, области, профессор Коновалов собрал музей чернобыльских мутантов – не выживших младенцев с двумя головами и без рук.    Не считая даже изотопа йода, радионуклиды цезия, стронция, плутония и ряда других элементов плотностью от 1 до 160 кюри и выше покрыли площадь в 46,5 тысяч квадратных километров, что составляло 23 процента территории Беларуси.      О преступности государственной машины против народа свидетельствуют распоряжения и приказы высших государственных чиновников. Распоряжение Министерства здравоохранения от 27 июля 1986 года присуща только фашистам:

4. Засекретить сведения об аварии.
8. Засекретить сведения о результатах лечения.
9. Засекретить сведения о результатах радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
    Начальник 3-го главного управления Министерства здравоохранения     СССР Е.Шульженко".

       Это же ведомство разослало Распоряжение об использовании мяса животных, получивших высокие дозы облучения в 30-километровой зоне - более 30 процентов коров страдали лучевой болезнью. Загрязненное радионуклидами мясо предлагалось добавлять к чистому в объеме 30 процентов. В справке по    аварии на ЧАЭС, адресованной ЦК КП Белоруссии и подписанной директорами НИИ и специалистами Минздрава говорится, что  у юных граждан в Гомельской и Могилевской областей  в 3,5 - 4,9 раза увеличивались все известные ранее заболевания. Особенно нарастали заболевания дыхательных путей, желудочно-кишечного тракта, щитовидной железы; у детей проявлялись сонливость и вялость, участились случаи обморочного состояния.  Активнее  проявляются заболевания крови. Врачи отобрали 300 девочек, родившихся  во время аварии и в течение следующих трёх лет. Девочкам по 12—14 лет, возраст, когда они превращаются в девушек.  Антропометрические исследования — измерения роста, веса, объёма грудной клетки, бёдер, конечностей — показали, что у девочек из чернобыльской зоны все показатели ниже нормы. Однако ширина плеч у девочек превышала норму, В области предплечий, плеч, на ногах отмечалось интенсивное оволосение. Ни у одной из 300 отобранных  менструации не были отмечены. Данные УЗИ показали, что и внутренние органы девочек — матка, яичники — недоразвиты и по размерам значительно меньше, чем у сверстниц из благополучных районов. А у одной из девочек половые органы вообще отсутствовали. У неё не было матки. Эта девочка никогда не сможет стать матерью. Под воздействием радиации в девичьем организме вырабатывается огромное количество гормона тестостерон. Мужской гормон присутствует в организме каждой женщины, но, когда его слишком много, она может утратить женские признаки. Вот такие ошеломляющие результаты!
 
       Сына срочно отправили в Уфу к  родителям. А обстановка становится все более напряженной и угрожающей. В Газпроме им предложили работу в Астрахани. Естественно,  думали, что уезжают на время, пока все утихнет! Но, наверное, то, что уехали – это был перст Божий! Так как последующий распад Союза, отделение Украины и все, что за этим последовало, говорит о правильности  решения.

        Вот так на трагической ноте и закончился  киевский период в жизни.    Решили ехать  на своей верной машине «копейка»,  бросок составил 2200 км. До Волгограда за окном проплывали зеленые поля, перелески, зелень радовала глаз, а за Волгоградом постепенно краски стали меняться на коричневые с редкими кустарниками, а когда на горизонте показались верблюды, то семья заволновалась: «В какую Тмутаракань мы едем?» Настроение несколько улучшилось, когда на бахче купили несколько арбузов и искупались в Волге-Матушке, как окрестились. Въехали в Астрахань вечером 26 августа 1986 года.

Здравствуй, Волга - Матушка! 

А я без Волги просто не могу.
Прийти и посидеть на берегу
И помолчать вблизи ее молчанья.
 (А. Дементьев)

       Повторяется один к одному история начала жизни в Астрахани, как и в Киеве. Жилья  никакого нет – они беженцы! Они напуганы Чернобыльскими событиями и разными слухами, что неопределенность перспективы   не остановило их отъезд и  готовы были жить на вокзале. В первую ночь остановились у  друга.        В   Астрахани было самое благоприятное время – тепло, но не жарко. Друг  говорит: «Может быть, вы у меня на даче поживете?» Другого выхода не было, и остановились на этом варианте. Жили, как в раю, тепло, дешевые астраханские арбузы, много рыбы, фрукты, но потом  активизировались комары, и были вынуждены бежать - сестра жены нашла квартиру. А в  ноябре  получили квартиру, и началась новая  жизнь в Астрахани. 

       Астраханский друг, встретивший их,  можно сказать, был закадычный и давний. С ним вспоминается одна забавная история.  Еще перед бегством из Киева  был в командировке в Астрахани и зашел в кафе перекусить и вдруг, откуда не возьмись, появляется  закадычный друг: «Вот я вычислил, где тебя найти,  мы искали  на машине по всему городу!» И говорит: «Ты завтра улетаешь? Поехали ко мне на дачу. Ты спирт пьешь?» - «Я все пью!» - «Ну, тогда поехали, только у меня закусывать нечем. - Ты когда – нибудь закусывал клубникой?» – «Да вроде нет!» - «Ну вот, а у меня на даче клубники завались!»  На даче  стояла фляга со спиртом - институт только организовывался, сейфы отсутствовали и  завлабы забирал спирт себе на хранение. И это было надежное место! Посидели они хорошо!

          Особенно первое время было трудно привыкнуть к Астраханским комарам! Кроме того,  регион был полон растений аллергенов – полынь, лебеда, амброзия, которые вызывали заболевания бронхов, носоглотки. И в дальнейшем  семье с этим пришлось столкнуться очень серьезно.      Но были и плюсы, о которых сейчас  вспоминается с сожалением. Браконьеры исправно снабжали  черной икрой и красной рыбой. Впервые в жизни и, наверное, больше такого не будет-  вкусили черную икру ложками! Пришлось все начинать с нуля – благоустройство быта, налаживание работы, подбор кадров.  Надо было вплотную знакомиться со сложным месторождением,  завоевать авторитет,  особенно у производственников. Пришлось, несмотря на возраст, сидеть неделями на буровых. Завязались знакомства с производственниками, к нему стали относиться с уважением.  Постепенно сформировался работоспособный  коллектив. Удалось создать нужное для производства направление работ. Стали печататься в специальных журналах, появились новые разработки, которые защищались патентами.         По материалам лаборатории стали защищаться кандидатские и докторские диссертации, публиковались книги по специальностям.

     Запомнилась Астраханская полупустыня весной. Благоприятная погода стоит недолго может быть не более 2-3 недель и природа торопиться за это время, пока еще нет изнуряющей жары, и есть остатки влаги в песке. Травяной ковер скромненький,  но, сколько цветов и каких ярких расцветок! Летают насекомые, опыляя их, все благоухает. Природа в это время бросает все свои силы, все краски, чтобы успеть воспроизвести потомство- зернышко для следующей весны. Проходит этот период и наступает жара до 40 градусов, дождей нет, и все становится по-прежнему  - желтый мелкий песок, перекати поле, остатки пожухлой травы. Конечно природа Астрахани в какой- то степени беднее средней полосы России. Мало леса, растительности, но она прекрасна по- своему. Где еще увидишь огромные поля священного лотоса, который местами на малых протоках полностью скрывает зеркало воды. А когда он цветет большими оранжевыми цветами, покрывающими водоем, то чувствуешь себя приобщенным к каким- то древним тайнам.  А вот еще растение «чилим», который по форме напоминает какую – то мифическую голову черта. Во время войны в сельских районах чилим использовался в качестве пищи и довольно широко. 
 
       Население разнообразное – русские, казахи, татары, калмыки, а за последнее время прибавилось много народностей с Кавказа. Рядом с домом в селе, где  жили одно время, была почта, а на ней работала  «почтаркой» казашка, у которой было множество маленьких детей.  Когда  приезжали, то  этих детей одаривали конфетами.  Как они радовались нехитрому угощению! Дети, увидев подъезжающую  машину,  выскакивали и окружали несмелой толпой. Самая шустрая из них была девочка Венера, лет четырех. Небольшого росточка, с круглым, характерным личиком, с черными сверкающими бусинками глаз, розовыми смуглыми щечками и большими соплями до подбородка.  Она подходила и хитро спрашивала: «А у тебя касетка есть? Покази?» Конфетами она честно делилась с братьями и сестрами.

        В Астрахани  встретил  60 лет, который отметили  своим коллективом. А  друг написал по этому поводу стихи:

…Но бывает иногда,
Что случилася беда.
И, покинув Украину
В Чернобыльскую годину,
Прикатил на «жигулях»
                В Астраханские края.    

      Жить в Астрахани и не сделаться заядлым рыбаком невозможно – множество водоемов, близость их расположения, богатая и разнообразная рыбная живность. На этой почве появились друзья, как  со стороны родственников, так  и люди по близости душевной. Сразу же пришлось сделать серьезные корректировки в снасти, в приемы ловли и понять некоторые тонкости рыбалки, которые были характерны для астраханских условий. Так, впервые, выйдя на подледный лов лещ тут же оборвал тонкую леску. Ему говорят: «Ну, кто же с такой тонкой леской здесь рыбачит!»      На ниве рыбалки  сошелся с одним из родственников. Первый раз поехали на его катере на   «Машкину яму». Конечно, впечатления от поездки  получил  необыкновенные! А какие  рыбалки запомнились осенью на судака! Чтобы получить хоть краткую картину такой рыбалки, нужно остановиться более подробно.   Вечером  рыбаки грузились на небольшой теплоход. После того как Астрахань оставалась за кормой, рыбаки спускались в кубрик, доставали все съестное  и, главное, спиртное, и начиналась трапеза с рыбацкими разговорами, кто когда отличился необыкновенным уловом. Все рыбаки отмечали, что рыбы стало значительно меньше. В подтверждение этого  один рыбак  рассказал историю, как  в детстве с отцом на лодке ловил сазанов. «Приехали, встали на якоря и стали разбирать удочки для заброса.  Забросили первую, стали готовить остальные и тут поклевка и достаем первого сазана. Забросили опять первую снасть, и давай скоренько готовить следующие, а тут  опять сазан попался! Плюнул отец с досады и говорит – что это за рыбалка, толком удочки не поставишь, поехали домой!» Вот сколько было рыбы тогда в Волге!   Утром подъем, скорый завтрак и за дело! Обычно вставали где -то в узкой протоке – по местному «жилке» и начиналось действо! Впечатление было такое, что вся протока кишит судаком: бросишь блесну, и тут же сидит судак, отцепляешь его и бросаешь на палубу,  а кто- то из матросов подбирает и бросает в ларь со льдом - у тебя нет времени! И снова блесна летит  в воду, технология была отработана!       А весной во время хода воблы, как будто вся Россия заполняла все берега многочисленных проток Волги. Местами встать было негде, все берега были заняты старым и малым, стояли машины и не только с астраханскими номерами, разве только сибиряков сложно было встретить!
 
     Надо остановиться еще на одном рыбаке, настоящим аборигеном Понизовья Волги. Кстати, что такое Понизовье? Волга перед  впадением в Каспий разделяется на много рукавов, а по местному названию «ериков». Этот район и называется Понизовьем. В этом районе располагается много сел, жители которых, в основном, занимаются рыбной ловлей. Как правило, и работать то здесь негде – пахотной земли мало, а кормиться  чем- то надо. Некоторое время пришлось  жить в Понизовье, и  познакомится с местными жителями. Вот об одном таком человеке надо  рассказать.

     Палыч, как все его звали, был среднего роста, довольно плотный, уже немолодой, но крепкий, с широкой костью и крестьянскими рабочими руками с толстыми пальцами, с не всегда остриженными ногтями. Глаза его, несколько выцветшие под жарким астраханским солнцем, глядели с некоторой хитрецой.  Он был мастером на все руки. Короче русский «Левша» - плотник и столяр, сам ремонтировал движки на моторки.  Неплохо у него получались и огородные дела. Ему удавалось получать по два урожая картофеля на своем огороде, а избыток  даже продавал. Хорошо у Палыча получалось и по кирпичной кладке. А какой у него был глазомер, он почти не ошибался, определяя на глаз какой-нибудь размер.  Благодаря столярному умению у него было много заказов и за работу расплачивались  осетрами и бутылками. Поэтому часто Палыч был навеселе. Запомнились пельмени из осетрины, которыми как- то раз угощала  его жена.  И, конечно, Палыч был отменный рыбак, да и кто из местных не был им! Правда, он уже не занимался браконьерством, наверное, стар стал. Но по его словам, в молодости  ему пришлось иметь дело с тюрьмой за незаконный лов красной рыбы. Многие мужики  села были, когда то в заключении за браконьерство. Но больно уж велик был соблазн – ну как же так, вот она добыча плавает рядом с твоим домом и не воспользоваться этим! Для русского мужика это в корне не понятно! Пришлось часто видеть, как валялись по берегу осетровые головы и собаки и свиньи лениво их обгладывали. От улова брали только икру  и тушку осетра. А когда наступала осень, и начинался ход судака, то выезжали ловить судаков на блесну. Палыч хорошо знал уловистые места.    Однажды оказалась очень успешная рыбалка и Палыч говорит, что надо заканчивать, а то инспекция может подъехать и оштрафовать. Палыч продолжал ловить, а он стал вытаскивать кукан с рыбой, но от тяжести кукан оборвался, и вся рыба  ушла. Бог все видит – не жадничай! Оба остолбенели, огорчению не было предела. По-видимому, даже толстый капроновый шнур не выдержал, а может быть от старости лопнул.

      Так пришлось, что эти места пришлось покинуть и думал, что будет навещать Палыча и продолжать с ним рыбачить. Но в жизни ничего не повторяется и надо ценить сегодняшнее время, а не потом, что будет! В скорости Палыч умирает.   Часто он  вспоминает Палыча и неповторимые рыбалки в Понизовье!

По ближнему и дальнему зарубежью

Нет в мире недоступных мест,
 Есть только лень и страх.
 Мечта любая — просто тест,
 Как склон крутой в горах.

      Думал, что  оседлый россиянин, а стал подводить итоги, и оказалось, что  немного и свет повидал.
        В 60-тые годы стали пускать за рубеж добропорядочных граждан в демократические страны Европы. И вот  одна из таких поездок в  Польшу и Чехословакию. Одного желания поехать и себя показать,  и мир посмотреть, тогда было мало.  В те времена, поехать за рубеж было совсем непросто, даже и туристом. Надо было заручиться положительными характеристиками с места работы от «треугольника» – парторганизация, администрация и профком. Могли и не пропустить.  Очень хорошо эту процедуру подметил В. Высоцкий:

А за месяц до вояжа
                Инструктаж проходишь даже-
     Как проводить все дни;
            Чтоб поменьше безобразий,
       А потусторонних связей
Чтоб – ни-ни-ни!

      И вот организация, где ты работал, дает документ о твоей благонадежности. Но дополнительно группу туристов инструктировали  спецорганы  и предупреждали о возможных провокациях и т.д. и т.п. Особенно это касалось Польши. Среди туристов внедрялся агент КГБ, который следил за группой  в целом и по отдельности. Этого человека, конечно,   группа не знала, а могла только догадываться. Может быть такие беседы в те времена и имели под собой почву. Вот вырывается наш совок в Европу, а там все не так, как он думал. И более того там все в магазинах есть, а у нас пусто. И устоять перед какими - то соблазнами совку было трудно. Ю. Нагибин в «Дневнике» пишет: «Совки, уезжая из Гренобля,  с корнем вырывали выключатели, штепсели и проводку, отвинчивали дверные ручки, розетки, замки, пытались выломать унитазы. Они обчистили столовую, не оставив там ни солонки, ни перечницы, ни уксусницы, ни соусницы, ни бумажной салфетки».

        Итак, мы поехали. На границе  интересно было наблюдать смену колесных тележек вагонов на более узкую колею, которая существует в Европе. Первое впечатление о загранице – чистенько, ухожено, но в гостиницах холодновато, не топят. А была ранняя весна, поэтому в гостиницах пуховые одеяла.         Варшава поразила массой мелких частных лавчонок на улицах, торговавшими вещами и продуктами.  У нас в те времена такого и близко не было, все зацентрализовано. Купил шариковую  ручку с женщиной, которая, то раздевается, то одевается, в зависимости от того, как ее повернешь. Много разрушенных после войны домов. Посреди Варшавы возвышается  высотный  дворец,  подаренный варшавянам  вождем всех народов Сталиным. В варшавском  дворце было какое –то ночное кабаре и пришлось увидеть «клубничку», «а-ля стриптиз».  Тогда это смотреть было интересно и необычно.       Конечно,  повезли в место, где когда- то жил  Ленин - Закопане. Место вроде бы курортное близ Карпат, но был не сезон, и ничем оно  не поразило – дух Ленина тоже давно там испарился.  Ощутили и недоброжелательное отношение поляков. Характерный пример. Варшава, вечер, ужин в ресторане, музыка, танцы, к девушке из  группы подходит поляк и приглашает  танцевать, вдруг посредине зала  ее оставляет и отходит – он узнал, что она из Союза, русская. Вот такие дела.  В Чехословакии отношение  было теплее, особенно это ощутили в Словакии. В каком-то сельхозкооперативе нас угощали сливовицей – не лучшая копия нашей самогонки, но зато от души. Даже попели песни.
 
       Также туристом побывал в Румынии.  От этой поездки впечатлений было как-то меньше, чем от первой. Что запомнилось? Бухарест совсем не впечатлил.  В основном,  были на Черноморском курорте  «Мамайя». По-видимому, так и планировалась поездка, как отдых на море. Это по - советски. Но был сентябрь и великолепный пляж с мелким песочком и увеселительными заведениями на побережье был пуст. Купаться было холодно и поэтому время проводили  скучновато. Денег дали в обрез, не развеселишься!  Правда, повезло, так как в Констанце выступал Райкин,  и удалось побывать на его концерте, благо в Союзе  на его выступление попасть было сложно. 
     И тут очень кстати стихи В. Высоцкого:

Он сказал. живя в конфорте-
Экономь, но  не  дури, -
И гляди не выкинь фортель-
С сухомятки не помри!

«Буржуазная зараза
Все же ходит  попятам-
Опасайся пуще глаза
Ты внебрачных связей там:

Там шпиенки с крепким телом,-
Ты их в дверь- они в окно!
Говори, что с этим делом
Мы покончили давно».

       Так как денег почти не было, а хотелось привезти какие-нибудь подарки из-за границы, то многие занимались продажей своих личных вещей. Он   продал свою электробритву и что-то на память привез.     А вообще Румыния произвела тяжкое впечатление своей не ухоженностью и бедностью. Поразили сельские районы, не лучше, чем у нас в те времена, а может быть и хуже.

       В Европе бросилась в глаза аккуратность и какая-то дисциплинированность  людей. И, главное, бережливость. Нет эдакой расхлябанности российской. Видел, как в магазинах на прилавках лежат специальные коробочки, в которые люди приносят свои использованные тюбики из-под зубной пасты. Это европейская бережливость. У них нет таких запасов минерального и прочего сырья, как у нас, и они ко всему относятся с бережностью.

      В этих поездках  впервые почувствовал, что такое  ностальгия, что такое тоска по Родине. Мелкий штрих. Возвращаемся, железнодорожная станция Чоп, увидели бредущего по путям нашего пьяного железнодорожника. хотелось плакать от умиления. И понял, что ностальгия, это не пустые слова! А каково пришлось нашим соотечественникам первой волны эмиграции после революции? Если бы были приборы, которые могли замерять уровень ностальгии, то не хватило бы никакой шкалы. Некоторые считают даже, что ностальгия это явление медицинское. 

      Я все могу с тобой осилить
И все могу преодолеть.
            Лишь не смогу забыть Россию,
Вдали от дома умереть.
                (А.Дементьев)
         
       Пришлось побывать в Баку на одном из совещаний. Правда, это было еще до развала Советского Союза и  тогда никто и предполагать не мог, что Азербайджан будет заграницей! Каким же запомнился Баку? Запомнился он  утром, когда после вечернего угощения гостеприимных хозяев брели с больными головами к чайхане, располагавшейся недалеко от  гостиницы. Там подавали чудесно заваренный ароматный чай в отдельных чайниках. Столы были накрыты белыми скатертями, а вместо чашек были армауды, это такие маленькие с талией из тонкого стекла стаканчики. Сахар кусковой и мелко наколотый стоял посредине в вазочке. Чувствовалось, что  в Баку чаепитию  предавалось очень серьезное значение. Это был ритуал. Здесь, причем только мужчины, проводили свое свободное время, разговаривали, обсуждали дела и международные события, играли в нарды. Запомнилась Каспийская бухта. Она была покрыта слоем нефти, и резко пахло от воды сероводородом. Вот такие впечатления  от посещения Баку.
 
           Так же до развала еще СССР с семьей  побывали в Армении. Конечно, прежде всего запомнился Ереван. Его  внешний облик – какой-то темно-розового цвета за счет туфа, из которого  в основном все здания и построены. Особенно запомнилось  с сыном посещение футбольного матча. Приехала  как раз  любимая команда ЦСКА. Поразил общий фон на стадионе – черный,  это цвет волос у большинства болельщиков. Мы немножко дали  маху - когда ЦСКА забили гол в ворота «Арарата», то излишне выразили свои эмоции. На нас тут же недобро покосились соседи по трибуне, и он подумал: «Наверно, будут бить!» И когда выходили со стадиона  еще некоторое время опасался нападения. Показали нам древние храмы, церкви, посетили знаменитый Эчмиадзин, видели издалека гору Арарат и озеро Севан. Запомнилась Араратская долина с многочисленными цветущими плодовыми деревьями.  В целом, впечатление от Армении – древняя страна с многочисленно сохранившимися  замшелыми памятниками старины. Не редкость стоят храмы Х-ХIII веков, а в Гарни вполне еще сохранившийся  языческий храм  I  века нашей эры. Купили в Ереване и бутылку настоящего  армянского коньяка.

           В конце зимы  1990 года с сыном побывали в ГДР. Посетили Берлин, Дрезден, Лейпциг. Потрогали, тогда еще стоявшую известную Берлинскую стену, которой немецкие коммунисты отгородили себя от западного мира. Посмотрели разные достопримечательности, ну, в общем, все как обычно в туристической поездке. Как правило, это впечатление от осмотра всех достопримечательностей быстро стирается из памяти. Но некоторые впечатления мне запомнились на всю жизнь.    В то время шел процесс по объединению обеих половин Германии, все стены были обклеены плакатами, надвигались всеобщие выборы президента. Появились брезентовые  палатки, в которых продавались, в основном, фрукты. Для нас это было дико, среди зимы и вдруг такой выбор экзотических фруктов – бананы, персики, виноград, дыни и т.д. и т.п. У нас зимой в те времена, кроме полугнилой картошки и  других подобных овощей, фруктов почти не было, да и летом не больно -то их найдешь. Ходят с сыном мимо этой экзотики и решили немного полакомиться - потратить свои немногочисленные марки. Что-то выбрали, подают продавцу деньги, а он не берет – нужны только западные марки.  Восточные марки  не котировались. Тем не менее, надо отметить, что в магазинах ГДР был довольно приличный выбор продуктов и напитков – колбаса, сыры, масло, кофе, бутылочное пиво  и т.д. А у нас в ту пору за продуктами стояли в очередях и даже что-то получали по талонам. Понятно, что советские коммунисты поддерживали все, так называемые демократические  страны Европы, отнимая ресурсы и  продукты от своего населения. Да и некоторые страны Африки и  Южной Америки кормили, достаточно было только сказать, что они за социализм.       Запомнился еще один характерный случай. Вечерами, когда  не очень уставали, то бродили по улицам немецких городов, рассматривая витрины, рекламы. Однажды, вдруг, почувствовали такой вкусный запах копченых колбас! Двинулись,  как ищейки, интересно, откуда это так пахнет? И видят витрину колбасного магазина и работающий вентилятор, который и выбрасывает этот давно забытый аромат. Он сыну: «Запомни этот запах! Может быть, его нюхаешь в последний раз!» Не думали тогда, что и у нас наступит изобилие продуктов и товаров.

      В 80-тые годы с Кубой мы дружили и помогали, снабжали  нефтью, военной техникой, оборудованием и специалистами. В частности, помогали и в становлении  нефтяной промышленности. Группа специалистов поехала  помочь в освоении месторождений Бока де Харука рядом с курортом Варадеро.         Январь 1985 г. Маршрут полета: Москва - аэропорт Гандер -(Канада) – Гавана. Самолет ИЛ-76, расстояние 7600 км, время в пути 7,5 ч. В Москве мороз -26. Под крылом Атлантический океан далеко внизу, жутковато. В Гандере стоянка 1 час для заправки, выпустили в зал для ожидания. Впервые  на зарубежной земле, все необычно, ярко, реклама, первая кока-кола. Долго не отправляли самолет – кто- то сбежал из россиян и попросил политического убежища. Тогда это часто случалось. Летим вдоль восточного побережья США над океаном, вечер, справа видны огни американских городов, много огней. А вот и Гавана. Температура +21 град, сильная влажность, начали снимать с себя лишнее – пиджаки, галстуки. Определили в  гостиницу «Коронела», почти что гетто. На окнах москитные сетки, пол цементный, с водой плохо. Тепло, много зелени, кокосовые и королевские пальмы. Автобусы старые, вообще вся техника старая. Кроме автобусов никакого общественного транспорта. Дети также платят за билет. Старшим и женщинам уступать место не принято. Познакомились со знаменитыми «куккарачо», кубинские тараканы черного цвета длиной 4-5 см. и ящерицу – геккона на стене с присосками на лапках. Гавана, магазина «Дипломатико»  для посольских работников и членов их семей, продается все, что в Союзе «днем с огнем не найдешь». Очень вкусное мороженое и Сuba-cola в маленьких бутылочках, холодное пиво, ананасный и апельсиновый соки, все холодное или со льдом. Все прохладительное пользуется спросом – жаркий климат. Прогулялись по знаменитой набережной Гаваны – Малекону. Поговорил с семьей по телефону. Русский трехлетний малыш на  телефонном узле после разговора с бабушкой расплакался: «Хочу в Россию!». У многих кубинок довольно пышные формы, которые еще и подчеркиваются кримпленовыми брюками.
 
      Едем в  Варадеро. Жарко. Слева виден немного волнующийся океан, изумрудный чистый цвет. Дорога хорошая бетонка. Земля вокруг красного цвета, много камней, бедная растительность, трава сухая, местами следы пожаров. Много разных птиц – малые белые цапли, черные хищники (типа наших коршунов). Большие плантации джута и сахарного тростника. Последний убирается через 8 лет, достигая роста в 2,5 метра. Потом поле перепахивается, и куски стеблей тростника втыкаются в землю, и начинается их рост. И так каждые 8 лет. Из тростника делают сахар, знаменитый кубинский ром. И вот Варадеро, всемирно известный курорт на берегу океана. Столовая, первый суп за 7дней пребывания на Кубе,  рыба, рис, молоко довольно вкусное. Впервые увидел, что с целью экономии в посуде, обед помещается прямо в подносе, в котором имеются углубления – для первого, второго и т.д. Кубинское молоко и хлеб очень даже ничего! И кубинский ром тоже!  Разместили в г. Карденасе, т.е. купаться  в океане придется по случаю. Живут на вилле какого - то сбежавшего после революции богача. Вилла 2-х этажная, с гаражом, все удобства. Для совков того времени – палаты. Карденас городок с населением 100 тысяч человек, по улицам фаэтоны с лошадьми для туристов  вместо такси. На окнах решетки, нередко воровство. Жители в основном негры и мулаты. Очень музыкальны. Любят детей. Дети ходят в белом.  До 4-го класса ученики носят синие галстуки, после – красные. Это «октябрята».  У чиновников нет шоферов, ездят сами. Корпуса машин пластмассовые, т.к. из металла интенсивно ржавеют под воздействием океанского влажно- соленого климата и выходят из строя уже через 2-3 года. И вот, наконец-то, на восьмой день, мы окунулись в воды Атлантического океана. Вода теплая, песочек мелкий, видимость в воде – исключительная. Пляж огромный, тянется по всему побережью, до куда глаз видит. Ширина пляжа метров 80-100. Кубинцы в это время года не купаются, для них холодно! А солнце яркое, жесткое, у некоторых советских специалистов, которые здесь долго, наблюдается потеря зрения. Поездка по буровым предприятиям. Рабочие в плавках и в нефти. Нефть пахнет сероводородом, болит голова. Жара, борьба со сном, чувство – на грани теплового удара. Жилище кубинцев, в основном, коттедж из бетона, называется  «каса». Состоит из 2 частей: комнаты и крытой веранды, на которой обязательно присутствует кресло-качалка, без которой кубинец себя и не мыслит. Это все равно, как четки на востоке.
 
        Утро, туман, обильная роса. Так как в зимний период нет дождей, то растения получают влагу, в основном, из росы и влажного воздуха. Кубинцев заинтересовали гидрофобные эмульсии, просят провести для специалистов лекцию. Обед в ресторане «Оазис»- три гитариста спели около нашего столика несколько национальных песен, в том числе и про Че Гевару. Ждали от нас, наверное, на чай, а у нас шаром покати.  Океан не в духе, волнуется, но упускать такое счастье не хочется, искупались. Утром впервые  пасмурно и холодновато. На море волнение до 5 баллов. До обеда работа с кубинцами, согласование  рекомендаций. Нашего шофера, зовут  ПЕПЕ. Ему 47 лет, 4 детей. Вечером холодно, пошел дождь. «Маньяна» (завтра) любимое слово кубинцев, не к чему не обязывающее. Разговор с домом, там мороз -26, у нас +26! По телевизору смотрели наш фильм «Москва слезам не верит», русская речь тревожит душу, чувствуется наступает тоска по Родине. Все наши сбежались к телевизору! Кубинский мальчик запел на русском языке «А я играю на гармошке» и все опять сбежались на русскую речь!

Если крикнет рать святая:
-Кинь ты Русь, живи в раю!
Я скажу: не надо рая,
Дайте родину мою. (С.Есенин)

       На Кубе  мошка «хехеня», кусается также остервенело, как и наша.    Ностальгия  по дому, ночью дождь и спать  холодновато, на улице всего +18-20. Вот она кубинская зима! Надоедает сильный ветер, который усиливается после 12 часов дня. «Фрио», как говорят кубинцы, т.е. холодно. Одели пиджаки. Работа целый день с геологами. К понедельнику надо выдать предварительные рекомендации – это собственно то, ради чего они приехали. По - прежнему тучи, ходим в пиджаках. На Кубе плохо с питьевой водой, почти отсутствует канализация, особенно это чувствуется в Гаване. На Варадеро от каждого отеля отходит далеко в море труба, по которой и сбрасываются все стоки.      В группе все здоровы, но чувствуется  все более и более тоска по Родине. Смотрели ответы Фиделя на вопросы американского корреспондента. Говорит без подготовки, без бумаги, в отличие от наших тогдашних руководителей, эмоционален.
 
      По дороге кругом –красноземы, апельсиновые деревья, одни цветут, с других убирают урожай, большие плантации бананов. Много поливных земель, на полях порядок, много работающих, несмотря на жару. Обработка земли в основном производят плугом, который тащат волы. В почете и специальный инструмент типа большого и широкого меча – мечете. Им рубят тростник, траву косят и т.д. Удивили  колибри по размеру, как наши шмели. Утро обычное, на небе легкие облачка, ветерок довольно свежий. Работа над регламентами. Намечаются серьезные исправления тех представлений, что имели наши предыдущие товарищи по технологии освоения нефтяного месторождения Варадеро. Возможен определенный скандал. После обеда добирали первичный материал и купание, а я читал на пляже о Пиросмани. Море с барашками.         Обещают перевести  жить на берег океана. Но когда это будет –«маньяна»! Итак, закончилась половина командировки, дальше дни побегут быстрее.        После обеда  прочитал лекцию  на 1,5 часа об углеводородных системах. Погода меняется – увеличилась влажность, уменьшился ветер, и стало тяжелее переносить такую погоду. Все устали, тоска по дому, нервное напряжение, люди разные, «состыковать» их тяжело. Советским специалистам жить не легко – тяжелый климат, не очень комфортное жилье. Экономят на всем, в том числе и  на питании, так как пытаются за время командировки купить хотя бы автомашину. Трудно со школьниками, так как надо возить ребят в школу на автобусе и дорога в  один конец занимает более часа. Наши дети должны показывать пример – хорошо учиться, не конфликтовать со сверстниками. Посольские дети рангом выше, одеты лучше, у них радиотехника. Над нашими специалистами довлеет постоянное –«НЕЗЯ», без разрешения руководителя шагу не сделаешь! Запрет ходить в магазин «Дипломатико», так как он  обслуживает только наших посольских работников. Элита!

         С праздником Вас 23 февраля, днем Красной Армии! Вчера по телевизору выступал наш военный атташе на Кубе контр-адмирал Михайлов на испанском языке. Утро хорошее, тихое, ветра нет, небо чистое. Может быть сегодня искупаемся? Обсуждали отдельные части регламента. Суббота у кубинцев рабочая, как и у нас. Работы много, поэтому купание отменяется. Вечером праздничный ужин. Наша переводчица  возится на кухне, хочет побаловать мужиков чем- то вкусненьким. И действительно: салаты, картошка вареная с тушенкой. Немного приняли рома и до часу ночи пели русские песни и вспоминали Родину.  Зима на Кубе характерна сухим сезоном, дождей выпадает мало, а летом до 510 мм за сутки! Трава жухлая, не видно буйной тропической растительности. Многие деревья стоят без листвы. Правда и сейчас много цветущих кустарников, цветов и даже цветущих деревьев. После обеда провели время на пляже. Считаем дни до отъезда. Утром работа с кубинскими геологами, сбор материала по первичному и вторичному вскрытию. Работать очень сложно без знания языка. После обеда обсуждение наших регламентов.
         Погода великолепная, старожилы говорят, что с начала марта всегда устанавливается хорошая летняя погода. Утром работаем над регламентами, После обеда были у Хулио (главный инженер) и договорились в понедельник провести предварительное обсуждение основных положений наших предложений. А во вторник уже провести официальное совещание с участием кубинских и наших товарищей из Гавны. В субботу нас собираются, наконец, то переселить на берег океана в Варадеро. Завтра едем в Гавану на 2 дня с ночевкой. Дорога в Гавану, справа океан, до чего  же красив! И вот опять обшарпанная Гавана, но это тебе не Карденас, а столица Кубы и это чувствуется! Впервые в жизни  в руках американские доллары. Беготня по магазинам – это не  для слабого мужского здоровья! Покупки, потом двинулись «домой». Бедная наша машина, как еще она не рассыпалась по дороге. За 20 км от Матансаса вышло из строя сцепление, еле добрались до города. Утро великолепное, сегодня переехали жить в Варадеро на берег океана. Осваиваем новое жилье: 2-х этажный коттедж, верхний этаж –наш. У нас окна комнаты смотрят на берег океана, до которого 100 метров! Видно до самого горизонта. После завтрака поехали на обсуждение протокола, которое прошло успешно – замечаний у кубинской стороны не имеется.  Вроде бы остается только официальная часть и «гуляй Вася!» до отъезда в Гавану. Затем поехали на океан, собирать кораллы. Впервые в жизни наблюдал чудесный подводный мир с непередаваемо яркими красками: рыбы разных размеров и самой причудливой окраски, кораллы разнообразной формы. Достали мурену, которая оказалась в рыбацкой металлической клетке. По- видимому, рыбаки ловили лангустов, помещая в клетку тухлое мясо, потом веревка, наверное, оборвалась и клетка осталась на дне. Голодная мурена полезла в клетку за лангустами, досыта поела, а обратно уже через щели между прутьями  пролезть не смогла.  Кораллы, когда их достаешь из моря, имеют грязновато-коричневый вид. Это оттого, что на них поселяются микроорганизмы. Для того, чтобы придать кораллам чудесный белый цвет, надо их поместить под струю пресной воды, микроорганизмы в пресной среде погибают и легко смываются, открывая натуральный цвет кораллов. Нашествие «хихени» - это плата за близость к морю. Она настолько мала, что ее почти не видно, а кусается как большая. Океан волнуется, на небе тучки. Вечером гл.геолог Энрике с женой Лилей (эквадорка) повели в «Оазис», где смотрели мини-тропикано – три негритянки и оркестр негров исполняли негритянские песни и крутили «зело» всеми частями тела. Немного потанцевали и потом повели кубинцев к себе и сидели до 3 ч ночи – пели песни. Из Гаваны сообщили, что мы вылетаем на Родину 12 марта, поэтому настроение дорожное! Опять сильный ветер, штормит, купаться нельзя. Это кубинская зима. Утром приступили к обсуждению протокола, приехал гл инженер объединения и двое наших из ГКС, а также директор и гл. инженер предприятия. Кубинцы подошли серьезно и со всей ответственностью, но замечаний серьезных нет, подписи поставлены и таким образом наша работа завершена!  В связи с этим пошли в город, и выпили по «сорбесе» (пиво) и съели по мороженому. Завтра праздник -8 марта! Обсуждали с ребятами, что будем дарить нашей единственной даме – переводчице Але. Вечером поздравляли Алю. Искупались и Пепе повез нас в Гавану. Против представительства США находится стенд, освещенный и ночью: «Господа империалисты мы вас не боимся!». Наши специалисты умоляют нас взять посылки в Союз.     Только что узнали, что умер Генеральный секретарь Черненко, не задержали бы нас с отлетом из-за этого. В посольстве был траурный митинг, выступил посол. Узнали, что Генеральным секретарем назначен Горбачев.        Весь день в нервотрепке, рычим друг на друга. У меня осталось 13 долларов, которые буду тратить в  Исландии (аэропорт Шеннон), где у нас посадка. Приехали в аэропорт. Посадка. Самолетные будни – пристегните ремни, не курить, потом обнесли водой и соком, затем ужином. Самолет недогружен, много свободных мест, поэтому можно устроиться с комфортом и даже поспать. Летим над океаном.  В Шенноне гуляли по «Фри-шоп»  (свободная торговля). Кое -что купил. Теперь вперед на Москву, до которой всего 3200 км. Итак,  Москва!    Здравствуй, Родина!