Сяньбийский язык орды

Сяньбийский язык орды

Все написанные нами статьи связанные с сопоставлением лексических данных монгольских языков с нахско-дагъестанскими мы видим как заслуживающих заголовка "Сяньбийский язык орды на Кавказе", Это именно та "крыша ( нем. Dach) под которую они должны быть собраны.

Мы "копали" и в мифологии, и в историческом прошлом и подняли на поверхность всё что могли.

Для нас очевидно наличие мощного пласта общей лексики нахско-дагъестанских языков с монгольскими.

Предпологаем, что он "созрел" ещё, как минимум, в эпоху Кавказской Албании.

Наличие следов сяньбийского языка орды в нахско-дагъестанских языках можно рассматривать в качестве одного из феномена, присущих нахско-дагъестанским народам, наряду с мизерным количеством представителей гаплогруппы Е.

Мы не видим больше смысла усердно "копать" дальше в этой области. То, что могла дать "лингвистическая археология" она уже дала.

Отношение нахско-дагъестанских народов к номадам, оказавшимся на Сев. Кавказе можно свести к прагматическому "они нас не трогают и мы их не трогаем".

В отдельные исторические периоды можно заметить всплеск взаимоподдержки, согласованности мероприятий оборонительного и наступательного характера.

Прямо таки фантастический уровень популярности силовых видов единоборств в Дагъестане, Чечне и Сеа. Осетии мы считаем наследием эпох взаимовлияния, взаимопроникновения кочевых традиций с местными горско-кавказскими. Слабосильные номады до Сев. Кавказа вообще не добирались, поэтому веками отсеивалось и выкристаллизовывалось всё лучшее, отборное из того, что имело отношение к войне, набегам и противостоянию с другими.  В них присутствовало такое умонастроение, подобный характер, такое "затачивание" на войну и победу выкоаывалось веками. Горский Кавказ трудно назвать в языковом плане изолированным. Следы изоляции имеются, но и однобокое отбрасывание одних понятий и безоговорочное принятие других тоже чувствуется. В зоне Северо-Восточного Кавказа как бы нет уважения к земледельцам, там люди не ориентированы на рыбный промысел и охоту на птиц. Их стихия - мясоедство, хорошие пастбища и добротный, многочисленный скот. В этом они весьма похожи на монголов.

Отличие монгольских племён от тюркских в первую очередь заключалось в умении заключать союзы и соблюдать их. Союзы, объединения, основанные на договорах, обязательствах. Тюрки же ни во что это устное право не ставили, в их мире обычное явление - "ты дурак, а я умный, потому что я хозяин положения", а если "ты эффективно сумеешь дать мне отпор, то дураком уже я признаю себя сам".

Вряд ли можно признать справедливым, что Россия избавилась от монголо-татарского ига. Таких "монголо-татар" не существовало. Монг. "татар" ( "мобилизованные", "надёрганные", "очёсы") это не что иное как замена прежнего "хэвцэг" (кипчак). Русские так никогда и не одолели собственно монголов, они пресекли лишь кипчакское взимание дани. И вся "Золотая Орда" будучи изначально монгольским продуктом превратилась со временем в сплошную "Кипчакию", со всеми вытекающими отсюда последствиями - несли всякую "пургу", плели бабские интриги и не умели даже брать города. "Золотая Орда" после угасания там монгольского этнического элемента лишь сохраняла монгольскую вывеску.

Чингизидское наследие было отринуто в конце концов самими монголами, но продолжало существовать в его кипчакском варианте как "Золотая Орда" и современная Россия ещё один хронологический виток этого явления. Отсюда необычное на первый взгляд сходство современных республик Ср. Азии с Российской Федерацией.

Крепкие союзнические отношения, верность данному слову и подписанным договорам, всякого рода федерации и конфедерации - это монголы, а "ты - дурак, а я умный, потому что я хозяин положения, поэтому захочу помилую, а не захочу казню" - это из мира их соседей.
Великий хан Огэдэй, большую часть армии которого составляли мусульмане говорил:" Бог один, но путей к нему как пальцев - много". "Железная Яса Чингисхана требовала от подданных безусловного соблюдения всех договоров и взятых на себя обязательств. И её суровые законы касались всех абсолютно, включая самого великого хана.

Если окунуться в чтение ауарского героического "Сказания о Хочбаре", то можно заметить, что его жизненный путь - лабиринт, идя по которому он отсекает от себя недостойные поступки и соблазны, в итоге получая смерть на костре, разожжённом для него Хунзахским Нуцалханом. Это как бы алтарь. Само его имя означает в дагурском "1.баран (самец); 2. горный лес". Исследователи лабиринтов, подмечатают наличие следов огня в центральной части, но объяснить их не могут. Вроде бы это алтарь, но нет следов жертвоприношений.

Сказание о Хочбаре интересно тем, что главный герой прежде чем покарать "злодея" тем, что во время танца он забирает с собой на тот свет двух его сыновей довольно долго объясняет в чём не прав Нуцалхан, какие нарушения традиций он допустил. Композиция построена так, чтобы оттенить друг от друга этих персонажей - героя и злодея. Сам сюжет - раскручиваюшаяся спираль, по которой следует главный герой.

Совершенно ясно, что в образе Хочбара выступает некий первопредок. "Баран" и "горный лес" несут в себе указание на шерстистость, что является обычным для выделения первопредка в иносказательной форме.

Без данных монг. языков ауарское "Сказание о Хочбаре" малопонятно, потому что дагурское КОЧ 1. "баран";2. "горный лес", КОЧГУ " обёртывать, наматывать, накидывать, крыть". Сам герой своими поступками не только как бы вычерчивает спираль, но в конце концов накидывает бурку на сыновей "злодея", прыгая с ними в костёр. До этого он проделывает круги вокруг своего места казни в танце под музыку зурны и барабана. Никаких случайных совпадений здесь быть не может, это - паук. Тотемный паук - оборотень.

Вся терминологическая ткань обычая умыкания невесты на Кавказе выдаёт монгольские традиции. Причём некоторые до нас не дошли, но всё же точно были. К тому же тех монголов, которые когда-то обитали на равнине, в Северокавказских степях и предгорьях. Лакское "хамаличу" - "родня" имеет отношение к монг. "хамаг" - "все, общий, совместный", хамаатан "родственник". Ав. мухъ "черта, линия, граница"* - это монг. мухар "конец, предел, край земли".

В осетинской версии Нартского эпоса Нарт-человек уступает Гум- человеку и по силе, и по чувству справедливости. Гум-человек снисходительно относится к нартам. Мы видим в этом снисходительном отношении, в этом неприятии в серьёз нартов -  отголоски реальных взаимоотношений между разными группировками на Сев. Кавказе.

В ауарском большая часть совпадений с монг. языками не может быть признана заимствованной, это исконный пласт, обнаруживающий родство изначальное, но другая часть всё же выглядит как заимствованный слой. Вероятно, то же самое справедливо и по отношению к другим нахско-дагестанским языкам и их диалектам.

Мы можем, естественно, ошибаться, но языковое давление, условно - сяньбийского языка орды прослеживается с севера на юг. Мы предпологаем, что иррадиационных точек распространения монголоподобной речи имелось две- одна распологалась примерно в зоне исторического Кайтага, другая где-то вблизи от современной Чечни и подходила вплотную к Лаким и Ауарии. На юге Дагъестана её следы тоже есть, но там сильно влияние южных соседей - Персия, Ширван. Признаки государственной терминологии типа чеч. и ав. ALAPA - "жалование, оклад" там не обнаруживаются. Возможно когда-то всё-же были, но стёрты и всё это требует теперь более глубоких исследований со стороны специалистов именно по лезгинским языкам.

"Халхавч", "аврагч" в Нагорном Дагъестане, где правитель выступает в роли "защитника, заступника" выглядит типичным для монгольских языков и исторического прошлого парамонгольских и собственно монгольских племён. Это у них что-то вроде местных каганов. Откуда взялись феодальные титулы "шамхал", "уцмий" мы не знаем и заниматься ими не станем, так как они не производят впечатление монгольских, а значит выходят за круг наших интересов.

Ни Чечня, ни Нагорный Данъестан не ориентировались на Грузию. Это - свой собственный замкнутый анклав, обращённый к предгорьям и степной зоне. Даже христианский фактор здесь всё же больше ориентирован на своих и своё. Причём оно со следами знакомства то-ли с арамейским языком, то-ли даже ивритом. "Nerzval/Nutzal"- это никакое не грузинское влияние, а своё собственное языковое наследие, отражённое к тому же в языке Ветхого Завета. Оно имеет глубокие сиро-палестинские корни. Речь идёт о "царе-женихе". Христианство в Чечне и Нагорном Дагъестане - это влиятельный клан, группировка в границах от Ичкерии до Кайтага включительно. У нас сложилось впечатление, что оно было с точки зрения современного православия - преимущественно  сектантским. "Царь-жених" -это явно из их мира. Идеальная страна в которую они бы хотели превратить Чечню и Дагъестан - теократия. До распространения ислама у них и соперников серьёзных не было, местные язычники - их "подпевалы", соглашатели. С язычеством эта "соль земли" практически не боролась, не видя в этом острой необходимости. "Христианский клуб для избранных" очнулся только тогла, когда стала очевидна исламская угроза. Когда осознал, что время играет не на них, судорожно засуетились, но было уже поздно. Такого развития событий местный "natzrut" (ивр. "христианство") просто не ожидал.

Халифатские арабы показали, что они в состоянии сокрушить любых христиан, иудеев и язычников на Кавказе**. Но первая роль в распространении и упрочении ислама в Нагорном Дагъестане всё же принадлежит не им, а местным джихадистским группам, подпитывавшимся их единомышленниками из Дербента. Когда Лакия ( Кумух) превратилась в мусульманский форпост, то стало ясным, что теперь исламизация всего северо-востока Кавказа лишь вопрос времени и часы "христианского клуба избранных" от Ичкерии до Кайтага сочтены. Его агония ускорилась с походами Эмира Тимура. Христианско-языческому симбиозу "Свидетелей Царя-Жениха" пришёл окончательный конец.






* В старом ауарском также "земля" в политико-административном значении

** Широко распространённая в научных кругах СССР и отчасти РФ идея о том, что "Мединат Козария" являлась  неким "щитом Европы" против мусульманской угрозы, экспансии ислама не более чем один из произраильских пропагандистских мифов. У них не было такой задачи. Арабы настивали на том, чтобы Хазарский Каганат убрался подальше от всех бывших Сасанидских укрепрайонов в Дагъестане. Арабы всякий раз возврашились из своих походов в "Джурджанию" (Прикаспий) в Дербент. Ровным счётом ничто не говорит об их желании, поставив Хазарию на колени,  прорваться в Вост. Европу. Арабы всё же не гунны Аттилы и не орды Чингисхана. Были ещё авары, но они предварительно согласовали свои мероприятия с Византией, поставив их в известность. Кроме них столь ресурсоёмких траекторий никто не проделывал. Даже одолев Хазарию в её же пределах арабы не остались в низовьях Волги. Ни из одного собственно хазарского города или кочевья арабы не стали готовить плацдарм для броска в Европу.