5. Балет с корчёткой

 «Надо бы в шкафу навести порядок», - пришла неожиданная мысль, когда на голову свалилась бежевая картонная коробочка. Покрутив в руках упаковку, я извлекла на свет её содержимое. Это были новые трусики из тонкого белого кружева.
«Так вот, где вы были, - подумала я. – Искала неделю назад,  сейчас буду мерить».
  Проявив изрядное упорство, мне удалось  выполнить  поставленную задачу.  Однако, увидев себя в зеркале, я приуныла. Трусы превратились в перекрученные верёвочки и некрасиво перетянули мои бока.
-Ты - толстая! – мстительно шептали мне они.
- Вовсе нет, это вы маленькие! - мысленно ответила я.
- Месяц назад были не маленькие, а теперь, значит, маленькие! – наглели трусы. -  Сама же говорила, какие мы красивые,... как хорошо сидим,... прямо по размеру…
«Да, уж. Пора срочно заняться собой», - подумала я и начала искать футболку и леггинсы  для фитнеса.
До Нового года оставалось чуть больше месяца. В шкафу висело вечернее платье из серебристого шифона. Надо бы его примерить, но сделать это мешали серьёзные опасения: а не затрещит ли оно на мне по швам. Тяжело вздохнув, я застегнула  пуховик и пошла в спортивный зал.

Густой пеленой падал мокрый  снег, старательно пытаясь  скрыть от меня мир.  Серая жижа  под ногами разлилась  скользким  киселём, пряча под собой тонкий слой подтаявшего льда. Каждый шаг требовал максимального внимания и погружения в процесс.
Вдруг передо мной вырос тёмный мужской силуэт.
«Это ещё что такое?» - подумала я и сделала шаг вправо. Но силуэт скользнул в ту же сторону. Тогда я сделала шаг влево. Силуэт зеркально повторил мой маневр, преграждая путь.
«Да, что же это такое?!» - мысленно возмутилась я и подняла голову, чтобы лучше понять намерения бесцеремонного силуэта.
Передо мной стоял слишком высокий и слишком худой мужчина. Его худобу не могла скрыть ни зимняя куртка с меховым воротником, ни интенсивность падающего снега. Вытянутое лицо, острый подбородок, отчётливые скулы создавали впечатление некой болезненности.  В тоже время  чисто выбритые  щёки и светлая прядь волос, красиво падающая на высокий аристократический  лоб – притягивали моё внимание.  Но самым замечательным на его лице были огромные тёмно-серые  глаза. Мне захотелось смотреть в них долго-долго. Мужчина увидел мою заинтересованность. Удивлённое выражение его глаз сменилось на озорное и лукавое.
- Это судьба, - сказал он, улыбнувшись. – Мы не смогли пройти мимо друг друга.  Вы замужем?
- Зачем Вам это знать? - смущённо ответила я.
- А куда Вы спешите? – продолжил он спрашивать.
- В фитнес-клуб, - ещё больше засмущалась я.
- Вы занимаетесь в Бизнес-центре на втором этаже? -  он  указал рукой в направлении моего движения.
- Да, - ответила я. – Вы тоже там занимаетесь?
- Йогой, - улыбнулся он. - Думаю,  Вы там часа два пробудете?
- Наверное, - сказала я, не понимая, что у него на уме.
- Уверен, мы ещё встретимся, - он подмигнул,  слегка наклонив голову,  и быстро отошёл от меня. 
«Даже не познакомились, - с досадой подумала я. –  А какие красивые у него глаза!».

Уже через несколько минут я перестала думать о незнакомце. Тренировка в зале требовала огромных усилий. Я сделала короткие подходы к тренажёрам: на спину, грудь, бока, бёдра, и…  устала. Сказывалась милая моему сердцу лень  длиною  в месяц. Мышцы ныли, двигаться не было сил. Однако радость от того, что я хоть что-то смогла, придала мне уверенности и оптимизма. Струи прохладной воды в душе взбодрили, и почти энергичной походкой  я пошла сдавать ключ от шкафчика.
 Около ресепшн послышался чей-то тихий голос:
- Привет! Как потренировалась?
«Кто это говорит и кому?» - подумала я и оглянулась.
 Рядом стоял  тот самый мужчина с выразительными тёмно-серыми глазами.
- Добрый день, - улыбнулась я. -  Вы на тренировку?
- Нет, я за тобой, - подмигнул он. - Моё имя - Илларион. А ты кто?
- Полина, - смутилась я.
- Полина - это Апполинария? – в его глазах засветился восторг.
- Нет, Полина - это полное имя, -  сказала я и заметила лёгкую тень разочарования на его лице.
- Жаль, Апполинария и Илларион - классно звучит, - заметил он.-  Ты, наверное, знаешь, что Полина происходит от латинского paulus - «малыш».
- Знаю.  А что означает Ваше имя? – полюбопытствовала я.
- Илларион – значит «весёлый», - пояснил он. – И давай на «ты».
Внутри меня всё трепетало от удовольствия: «Он  нашёл меня!»
- Илларион, а как твоё имя звучит уменьшительно? – спросила я.
- Просто Илларион, - и он гордо выпрямился, от чего стал казаться  ещё выше.
Мы вышли на улицу. Снег уже перестал падать. Теперь он лежал на асфальте скользкой грязной кашей. Илларион галантно предложил взять его под руку.
- Провожу тебя до дома, - сказал он.
- Разве ты знаешь, где я живу? -  удивилась я и крепче ухватилась  за его локоть, чтобы не поскользнуться.
- Мне кажется, что ты живёшь недалеко от того места, где мы сегодня встретились.
- Да, это так. А где живёшь ты?
- Рядом с почтой, - он показал рукой на 18-этажный дом из жёлтого кирпича.
- А я живу в доме напротив.
- Так мы соседи, Малыш! - радостно заулыбался он.
До моего дома  дошли быстрее, чем хотелось.
- А что ты делаешь по вечерам? - спросил Илларион.
- Встречаюсь с друзьями, читаю, иногда гуляю…
- А давай вместе гулять? Я каждый вечер в любую погоду выхожу из дома в 20:30 и гуляю час. 
Я с радостью согласилась, и следующим же вечером мы встретились.

Илларион оказался отличным собеседником. Я узнала, что  ему 33 года. Он с 7 лет занимался балетом, работал танцовщиком, получил травму и теперь на пенсии. Жил в Питере, а сейчас живёт в Москве у бабушки. Он не любит  кино и театр, потому что современные актёры его раздражают. Обожает напряжённо-экспрессивную музыку Шнитке, в совершенстве владеет французским языком и любит творчество Бодлера. 
 Утыкаясь носом в мою шапочку и горячо дыша  на ушко, он шептал восхитительные стихи на французском языке:
- «Ma belle, jаime les tеnеbres…»
 «Красавица моя, люблю сплошную тьму  в ночи твоих бровей покатых;
Твои глаза черны, но сердцу моему отраду обещает взгляд их…»

От его дыхания внутри меня всё сладко замирало.  И когда Илларион сжимал своими длинными тонкими пальцами мой локоток,  сердце начинало бешено стучать.  Илларион никогда не переходил границы приличия, я же мечтала  о  сладостно-волнительных прикосновениях, и однажды совершила непростительную ошибку.

В тот вечер было особенно холодно, порывисто дул колючий февральский ветер, но, несмотря на погоду, мы встретились.  Я совсем продрогла.  Илларион повернул к автобусной остановке, чтобы хоть ненадолго укрыться от снега и ветра. Он обхватил меня крепкими руками и прижал к себе. Я подняла лицо, наши взгляды встретились, мои губы приоткрылись, я закрыла глаза и ждала поцелуя. Однако Илларион продолжал просто стоять. Я открыла глаза и увидела, что он опустил голову  и как будто задремал. И тогда я приподнялась и коснулась своими губами его губ.  От неожиданности Илларион разжал объятия, удивлённо посмотрел на меня, а потом непривычно строго сказал:
- Никогда так больше не делай!
«Какой стыд, - пронеслось в моей голове. – Но что не так?»
- Малыш, - спокойно сказал Илларион. - Ты мне очень  нравишься, но я прошу тебя: не делай так больше.
- Но почему? Что не так?!
- Мне не хотелось бы обсуждать это сейчас, - еле слышно сказал он.
Я сильно расстроилась и невнятно проговорила:
- Мне пора домой.
- Я провожу, - твёрдо сказал Илларион и  взял меня за руку.
До дома шли молча. В моей голове назойливо вертелся вопрос: «Почему?»

 Прошло около трёх  месяцев.  Илларион не звонил и не приглашал на прогулку. Я почти забыла тот волнительный трепет, который возникал от внимательного взгляда  его тёмно-серых глаз, от нежных прикосновений тонких пальцев,  от французской поэзии шёпотом на ушко…
Была уже середина мая.  В тёплом воздухе разливались смолистые ароматы молодой листвы, черёмухи и сирени. Подруга Вика  заказала дегустацию итальянских вин в ресторане Bacio.  Мы приятно провели время: прилично выпили и отлично закусили.
На ещё светлом небе появилась тонкая кружевная луна. Я шла домой,  наслаждаясь тёплым весенним вечером. Настроение было приподнятое. В голове крутились слова симпатичного бармена: «Bacio - это нежный поцелуй!»
«Где же они - эти нежные поцелуи?»  -  загрустила я и вдруг впереди увидела высокого худого мужчину, он показался мне знакомым.
«Может, это Илларион?» – мелькнула мысль, но уверенности не было. 
Мне захотелось проверить это предположение. Я перешла на другую сторону дороги и обогнала его. Это действительно был Илларион. Он заметил меня, заулыбался и окликнул:
- Полина! Я очень рад тебя видеть!
- Тоже рада, - ответила я, глядя в его глаза.
- Откуда идёшь такая красивая? –  он откровенно разглядывал меня.
- С подругой встречалась.
- Слушай, а пошли ко мне. Я тебя с бабушкой познакомлю, - неожиданно предложил Илларион.
- В другой раз, - отказалась я.
- Понимаешь, бабушка захандрила. Не знаю, как поднять ей настроение. Пойдём, она будет рада. Тебе нечего опасаться. Обещаю, ничего плохого с тобой не случится. Приставать я не буду.
- А почему? –  вырвалось у меня, и я смутилась.
- Если мы станем близки, то, скорее всего, расстанемся навсегда, - туманно ответил Илларион.
Ответ меня не удовлетворил, к тому же нахлынула обида трёхмесячной давности, и я решила, пококетничать с Илларионом, а потом удалиться  в самый неподходящий для него момент.
- Хорошо. Пойдём, но ненадолго, - согласилась я.

Мы поднялись на 10 этаж. Илларион открыл дверь квартиры и пропустил меня вперёд.  Внутри было чисто и светло. Пахло свежим ремонтом.
- Бабуль, - позвал Илларион. - Ты дома?
Из боковой двери, улыбаясь, вышла крепкая женщина лет 70-ти в синем спортивном костюме с надписью «СССР»  и огромных розовых тапочках-поросятах.
Её белые волосы  были аккуратно уложены пышным стогом, глаза ярко подведены синим карандашом, на губах блестела помада вишнёвого цвета.
- Ларик, кого ты привёл? - басом проговорила она.
- Бабуль, это Полина, про которую я тебе рассказывал. Мы перестали общаться, и ты потом неделю со мной не разговаривала.
- Добрый вечер, - поздоровалась я,  немного робея.
Бабуля подошла ко мне и указательным пальцем с коралловым маникюром  бесцеремонно приподняла мой подбородок,  разглядывая лицо.
- Ларик, ты меня разочаровываешь, - пробасила она. – Дерево надо рубить по себе.
Я не понимала, как вести себя в такой ситуации. Меня рассматривали, как товар на рынке. И, кажется, я не нравилась.
- Она не задержится с тобой надолго, - продолжала бабуля. – Сколько раз я говорила – выбирай  девушек попроще.
«Так вот в чём дело, - догадалась я. –  Видимо, у Иллариона не складывались отношения, и ему нужна девушка с заниженным уровнем самооценки».
- Я – Лаура Францевна, - сказал бабуля и, наконец, убрала руку от моего лица. – Пойдём выпьем вина. Ты же пьёшь, я вижу.  Ларику пить нельзя.
«Что значит – «пьёшь»? – застучало в голове. – Видимо,  я всё-таки плохо выгляжу. Может, это после дегустации в Bacio?»
Лаура Францевна достала бутылку итальянского вина. 
«Кьянти» - прочитала я на этикетке.
Бабуля наполнила  два  бокала красным вином и стала смотреть на меня. Я же, в лучших традициях дегустаторов, красиво подняла бокал за тонкую ножку, вдохнула аромат, отпила немного и задержала вино во рту, определяя вкус.
- Отличное сухое вино с горьковатым привкусом вишнёвых косточек, одно из самых популярных вин  Италии, производят в Тоскане,  - наконец, выдала я знания, полученные в Bacio.
- Я так и знала! – возмущённо воскликнула Лаура Францевна.
«О чём это она, - подумала я. – Наверное, что-то не так с вином».
- Ларик! Она пьёт! – театрально прикрыв рукой глаза, воскликнула бабуля.
После этого она несколько секунд сверлила меня неодобрительным взглядом.  Мне было крайне неловко, мои уши и щёки резко стали пунцовыми.  Я не понимала, как себя вести: поставить бокал обратно на стол или всё-таки выпить вино.
Лаура Францевна подняла свой бокал, залпом осушила его содержимое, лихо передёрнула плечами,  с басовитым "Ух!" стукнула бокалом о кухонный стол,  вытерла губы о рукав олимпийки и удалилась в свою комнату.
«Ничего себе, - удивилась я. – Пьёт, как заправский мужик».
- А почему тебе пить нельзя? – поинтересовалась я у Ларика.
- Можно, - ответил он и до краёв  наполнил бокал, из которого пила бабуля.
Из комнаты выглянула Лаура Францевна.
- Ладно,  развлекайтесь,  - примирительно сказала она и задорно подмигнула мне, явно на что-то намекая.
«Наверное, думает, что я сейчас всю бутылку одна допью», - решила я и немного загрустила.
- Я иду спать, и у меня беруши, - игриво сказала она. - Я ничего не буду слышать.
 Она снова мне подмигнула и скрылась в своей комнате.
«Что-то здесь не так, - решила я. – Не похоже, чтобы бабушка  была в состоянии хандры и меланхолии».
Как только Лаура Францевна ушла из кухни, Илларион снял с полки  большие беспроводные наушники  глянцевые насыщенно-красного цвета.
- Сейчас дам послушать тебе Рахманинова, - сказал он. – Вчера купил эти наушники, отличное качество звука, правда,  очень дорого стоят.
Илларион надел на меня наушники, и я услышала эмоционально-возвышенные звуки  фортепьяно.  Качество, действительно, было отличное. По моей спине пробежали мурашки, захотелось встать и торжественно выпрямиться. Я закрыла глаза. И вдруг почувствовала приятные прикосновения тёплых рук к моему телу. Настойчивость ласк возрастала вместе с отчаянными звуками «Прелюдии  до-диез минор». Я открыла глаза, сняла наушники и сказала, ехидно прищурившись:
- Мне пора домой.
Илларион не обратил внимания на эти слова. Я встала и направилась к дверям. Илларион удержал меня, обнял и, наконец-то, подарил долгий  страстный поцелуй. Это было чудесно.
«Вот теперь точно пора», - решила я.
Но Ларик не дал мне уйти, он повернул к себе спиной и неожиданно резко дёрнул подол моего платья вверх. Голова и руки оказались закрученными в платье, как в мешок. Между тем нижняя часть тела стала легкодоступна. Ларик навалился на меня, положив животом на стол, и начал интенсивно гладить и сжимать правой рукой всё до чего дотягивался, левой же рукой продолжал удерживать  мои руки наверху.
Спутанная платьем, я отчаянно затараторила:
- Не надо, пожалуйста, я не хочу, вдруг  бабушка  придёт!
- Не придёт, - коротко ответил Илларион.
- Хорошо, давай, но не здесь, - я пыталась высвободиться из объятий.
- Тогда в комнату, - скомандовал Илларион и звонко шлёпнул меня.
- Можно, я допью своё вино, - попыталась я потянуть время, чтобы обдумать ситуацию.
- Допей, - разрешил он.
Тут я увидела, что мой бокал  почему-то  наполовину опустел, бутылка из-под «Кьянти» также пустая стояла на полу.
«Когда это он успел?» - удивилась я и медленно сделала глоток вина.
Илларион взял из моих рук бокал, поставил на стол и начал торопливо вытеснять из кухни.
 В смятении я сделала очередную попытку избежать неизбежного. Изворачиваясь, я зло прошипела в лицо Иллариона:
- Я хочу домой!
Ларик не реагировал.
Я старалась как можно больше шуметь, надеясь привлечь внимание Лауры Францевны. Мне хотелось, чтобы бабушка вышла и спросила: «Что у вас тут происходит?»  А я бы ответила: «Ухожу домой, до свидания». И ушла бы, оставив Иллариона ни с чем. Нашу возню нельзя было не услышать, но бабуля из комнаты не выходила.
 Ларик был чрезвычайно настойчив, он быстро справился с моим сопротивлением, затолкнув  в комнату, где стояла большая двуспальная кровать с ажурной кованой спинкой. Над кроватью висел небольшой портрет, кажется, балерины Улановой в образе девушки-лебедя.
 Не успела я оглядеться, как оказалась под портретом, придавленная худым, но жилистым  телом Иллариона. Он поднял мои руки вверх и привязал запястья розовой атласной лентой к ажурной спинке кровати. Теперь я была во власти Иллариона. Он быстро разделся, оставшись в одних трусах, красиво подчёркивающих его желание.
Возбуждение догоняло и меня. Было немного страшно, но в тоже время  очень хотелось невероятного продолжения.
Илларион не спеша раздел меня, нежно высвобождая из пут то одну, то другую руку. Потом затянул потуже ленту  на моих запястьях,  повернул к себе спиной, поставил на колени и звонко шлёпнул. А потом ещё, и ещё, и ещё... К моему удивлению,  боли не было, приятное тепло разлилось по телу.
Наконец, Илларион попытался совершить то, ради чего всё было задумано. Но провозившись с резиновым  изделием массового потребления, он упустил сладкую возможность, и его достоинство дало слабину.
Раздосадованный Ларик неистово раздавал шлепки то левой, то правой половинке, но всё  было напрасно. Тогда он отвязал меня, и обессиленный упал на кровать.
- Слишком много выпил, -  со вздохом сказал он.
Меня постигло сильнейшее разочарование. Я попыталась исправить ситуацию доступными мне способами, но ничего не помогло.
Я оделась, Ларик проводил меня до двери, и мы дежурно попрощались.
«Так бывает у мужчин, когда они слишком много выпьют или слишком сильно перевозбудятся», - рассуждала я по дороге домой.
Дома я сразу пошла в душ и там заметила то, что мне совсем не понравилось. Все ягодицы были красно-фиолетового цвета.
«Не может быть, мне же не было больно! - мысленно возмущалась я. -  Как теперь идти в бассейн или на массаж? Стыдно…»
Утром цвет изменился на интенсивно фиолетовый. Я сфотографировали чётко проявившиеся отпечатки ладоней и отправила Иллариону с подписью: «В другой раз будь аккуратней, пожалуйста».
Он тут же позвонил мне, и первое, что я услышала вместо приветствия:
- Ты куда дела мои наушники? Я тебе их вчера показывал, а сегодня найти не могу! Ты знаешь, сколько они стоят?
- Ты с ума сошёл? Какие наушники? Ты же сам проводил меня до двери. Ты видел, чтобы я наушники выносила из твоего дома? В клатч они вряд ли поместились бы, - возмутилась я.
- В общем так, если не вернёшь наушники или деньги за них, то не попадайся мне на пути! Увижу - голову оторву!
«Ну, ничего себе!!» - я даже вспотела от такой наглости. Вместо того, чтобы извиниться за синяки, он меня обвинил в воровстве!!
И тут в телефоне зазвучал властный голос Лауры Францевны:
-Хапуга! Верни корчётку! Мы тебя приютили, а ты нас обворовала! Верни, что взяла!
- Какая корчётка?! Это что вообще такое?!  - кричала я в трубку. - Какие наушники?! Предлагаю вызвать полицию по вашему обвинению,  и пусть обыщут мой дом в поисках пропавших у вас вещей!
Лаура Францевна бросила трубку, а я решила срочно бежать в травмпункт за справкой об ушибах мягких тканей ягодичной области.
Врач в травмпункте с насмешкой выслушал меня,  задал уточняющие вопросы, полюбовался на деяния рук Иллариона и выдал справку. Фото справки я отправила Ларику с комментарием: «Иду в полицию».
Он сразу же мне позвонил и стал умолять, чтобы я не писала на него заявление в полицию. Оказалось, что у Иллариона  условный срок по статье 116 - «Побои». В состоянии опьянения он не справился со своими эмоциями и чрезмерно сильно отшлёпал какую-то девушку, а та написала заявление. Ларик сильно испугался, и сознался, что никакие наушники у него не пропадали, просто он думал напугать меня таким образом.
- А что такое «корчётка»? – мне было очень интересно узнать,  что же это за такой ценный предмет.
Оказалось, что имелась в виду не «корчётка», а «корщётка» – металлическая щётка для очистки от коррозии и  ржавчины, бабушка ей чугунные сковородки чистит.
Вот так всё и закончилось. Конечно же, заявление писать я не стала. С Илларионом больше не виделась. Как-то раз в парке встретила Лауру Францевну. С грустью в глазах она сказала, что Ларик навсегда  уехал  в Санкт-Петербург.
…И Время, злой старик, день ото дня упорно
Крылом чудовищным его следы сотрет…
     Убийца дней моих, палач мечтаний черный,
    Из вечной памяти досель ты НЕ ИСТОРГ…
(Ш.Бодлер, перевёл Эллис-Кобылинский)