Пустая страница 3. Конец

Часть 2


Я и демон

В результате я подчинил его волю, а он мою и вместе мы пошли по жизни дальше. Я как продолжал его любить, так и любил.
Не так как все, как он один.
Только-только:люби меня люби.

Ангел — убийственная вещь, даже когда просто любит, демон — убивает, даже просто одним касанием. И теперь поцелуй стал одним из утренних ритуалов. «Ты же этого хотел, всегда, всегда, всегда» и ревновал меня ко всем, кроме себя. Он то, что воспитывал, то же уничтожал на корню. Обнимал и ревновал, знал что я скоро сорвусь, царапал свое инициальное имя на груди. Да, тяжело ему приходилось, первая любовь — она самая сильная.   А моё сердце уже начинало задыхаться от любви.

Мира
Пропащий ангел.
Я любил тебя, когда мне было нечего носить и нечего есть.
Я для твоего понимания буду зажигать и гасить лампочку.
Я буду носить тебе есть и тебе негде будет сесть. Я ЗДЕСЬ!

Вингин
Пришлось в конце концов носить татуировку с его неумелой кровью. Все в бане ржали как угорелые, но я сказал — переделывать нанесенное не буду. Буду учить рисованию. И отдал в школу искусств. Чтобы оплатить обучение перестал есть, только пил. Стал почти скелетом, но в результате он сам докончил мою татуировку. Но не школу искусств. Я даже выдохнул. Люблю тебя — всегда.  Даже место для е; зубов оставил. Вот что значит французская школа.

Мира
Что он пережил-—–для меня оста;тся сплошной загадкой.
Он перешёл из моей неумелой руки в другую, более умелую.
Кто рискн;т переложить?
Он больше чем любит.
Он уже рискнул.

Вингин
Мой разум отказывался верить в это, но тело начало жечь пламенем при любом растворюсь в тебе — просто боли не было достаточно. Он внезапно решил подарить мне кольцо, которого я ещё не видел. - «Столь прекрасно оно может быть!» Кто подсказал, предполагаю. И даже задумываюсь — зачем?

Мира
Кости тоже вскоре растворились и я стала духом. Кольцо тоже растворялось и мой ангел почувствовал себя чуточку лучше. Ненадолго.
Моя горячка стала такой же.
Даже чуточку лучше. Ты на минуточку М;Й! И ВС; - ТЫ БОЛЬН;й! «Что сто бой? Даже не взглянуть? Лень? Убежишь?»

Вингин
На допросе: - «Зачем ты ему сказал о кольце?»  - «Чтоб  ты, наконец, подумал обо мне». Думай обо мне вставая с постели, завтракая, ужиная, ложась спать, чтобы ты меня помнил — помни всегда.

Мира
Тогда я ещё не понимала, что с чем и зачем едят, но есть хотелось полной грудью.
Ангел взял и рукой стер татуировку. Я удивилась. «Она ещё на тебе — но светит тускло, неярко, потому что я искупил её своей кровью.» Заставь свою собачку быть собачкой.

Вингин
Ангел пришёл домой заскулив, и я ему вкратце объяснил ситуацию, показал его татуировку. Ангел просто заплакал. Оно рыдало — то, что от него осталось. Ситуация была пантовой — он просто его перетанцевал. Нанес мне небольшое оскорбление. Хорошо, что ещё не связал — тогда оплачивал бы удивительный ужин. И вернул мне гордость. Ту, что когда-то дарил с превеликим удовольствием. Я аж прослезился.

Мира
Вспомнились былые времена, когда мы, босоногие дети играли на камнях посреди речки.
Я вставала на камень и никто не мог в меня попасть — на реке Рейне. Река дождя, река солнца. Мы целовались тогда, бесстыдно, страстно, желая только одного — быть вместе. С этой строки от меня ушла моя моя любовь — мой Ангел, он просто заболел, пялился в потолок и рыдал. Видимо было, что подарена была вся моя библиотека. Потом он встал и сказал — я ухожу, прости за всё.

Вингин.
Тебя это не должно волновать, сказал я снимая с его глаз очки. «Сделаешь из меня собачку?» - взмолился он. Я отвечал: «Я слово дал  и сделаю из тебя лису»

Тут присоединился Михель: «Аттракцион невиданной щедрости?» Я сказал: «Побоялся бы, он тебя всегда любил, а сейчас ты это забыл?» Миша: «Я то тут при чём?» Я: «Его заслуги велики, как бы ты на это не смотрел.» Ты же смотрел фильм: ««Я и твоя банда», разве не понял смысл сериала?»

Михель:«Это ты про крону?» Я: «Наверняка ты книгу не читал.» Михель: «Да там и так всё понятно. «Высвободи своего внутреннего льва»». Аналог детский мультфильм: «Король лев».

Мой любимый Ангел! Как я по тебе скучал, пока бродил с лисой по парку и без тебя. Хоть бы поговорить с тобой, но так как ты лиса — только смотреть на тебя и думать, думать и думать.
Я ПРИДУМАЛ ВС;.

Канарейчик в печали.
Твоя душа — заложник другого места. Как ты мог принять вызов от превосходящей силы противника, прям как я в детстве. Мне показалось, что я силен, хотя я был только маленьким.

Вингин.
Я тогда бросился на внешне прекрасного человека с игрушечным мечом с твердым намерением убить за слёзы матери. А он убил меня одним вздохом моей матери.

Мира
Я заберу е; себе — был озвучен приговор плохой для обеих сторон. Но в результате выиграли все — и я и тот, кто мог это позволить. И представь - позволила она это себе.

Вингин.
Я приведу свою лису к полной победе. Татуировка слабела, кровь лисы кипела. Вот почему я никогда при живом человеке рядом не заведу домашнее животное. Животных мне было жалко, но не жальче, чем человека.

Канарейчик
А вот этой лисе я бы доверил собственных детей. Умная, смертельно опасная, красивая до всех волосков хвоста.
Когда такое случается — редко, редко бывает боль пронзает тебя насквозь и засыпает.

Теперь о боли — моя боль не доставляет мне хлопот. По боли Т и поплачет, это не значит, что мне совсем не больно.

Издалека рассуждать очень легко, подойди поближе, разберись, почувствуй, побудь.

Тогда и прекращается тот бесконечный набор рассказов для себя, попытки осознать себя. Тогда и включается отбой от сердца к сердцу, от написанному к прекрасному. От прекрасному к неосознанному, от неосознанного к непостижимому, от непостижимому к написанному. Потом круг продолжается — от написанному к сердцу.

Я просто слушаю твое дыхание и мне становится легче.

Я не просто рядом...

Без любви как без тепла и пепел жевать захочется.

Демоном в душе быть очень тяжело. Ждешь явно какой — то подтасовки, неверного чужого просчёта, чтобы стать выше, чтобы быть сильнее, чтобы чувствовать больнее. Это выматывает до боли в костях, до самого первого такого ослабления. Тут нужно только брать и резать, резать постоянно, быть постоянно зарезанным чужой болью.

Как я тогда мечтал с Ангелом? Быть всегда вместе? А у меня не получится.

Я уже не боялся плакать, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку. Я помню всё, но забыл тебя. Как я мог спокойно забыть? Как? -«Как ты не видишь песок под ногами — так и забыл.» Надо же было так заставить меня забыть? А из чего же были сделаны стёкла? - «А это большой секрет маленькой компании, которой очень пришлось потрудиться. Но несмотря на это ты был всегда со мной. Вот почему я тебе позволил быть с ним. Я думал, что ты вспомнишь меня.» Глотая всякую чушь, ты искал меня и не нашёл. Знаешь, во сколько это обошлось твоему отцу?  Мягко скажем, в очень круглую сумму, а я считал песчинки, пока всё не сошлось — от дара не осталось ничего, но ты помнил, помнил до конца и до начала. Знаешь, что ты меня удивительный ребёнок очень порадовал? Я смеялся от души, обменивая жизнь на гроши. И я смог тебе дать всё, что твой отец вернул. Он очень удивился, но ты делал то, что ты делал при мне живом в стократном размене. А я просто был в тебе сверх всякого счёта. Я потерял всё и был крайне доволен, потому что вновь обрёл тебя».


Солнце. Канарейчик
Без всякой меры, без всякого числа,
Мама меня вынянчила,
Мама родила,
Я погиб бы не было
Реки я суть
Но любил я тебя
Этого не забудь.


За тобой себя я вижу — плоть,
Ты грозишь, что не обидишь,
Но не в этом суть,
Долго я пустынником
Обитал в горе,
Пузо все в золоте,
Реки в серебре.


Я вышел отколотый
И пошел туда,
Где реки не из золота,
В жилах течёт вода.
Я стократ из реки напился потом,
Я столько тебя не видел
Что сбился со счёта.


Голоса живые я не повстречал,
Где они? Быть может стали у начал?
Что стало с нитью,
По которой я добрался.
Струны не тугие
Не могут разобраться.
Хохот, лязг, зерцало.

Хочешь ли веление,
Мне может все 120 (сто двадцать)
Тихое лечение,
Дома жить у братца,
Забывая темень
Мрак
Послать, собраться?

Тихо поддаваясь велением пера
Ждать меры у бога,
Ту, что родила?
Все мои капризы
Были и прошли,
Защищая
Спать легла.


Я уже у тела, тихо — тихо сплю
Всё же не умело
Их я защищу,
Я зачищу раны,
И промою вновь
Где моя любимая?
Ей бы мне помочь?


Но стоит она, не шевелится,
Знать бы мне о том,
Что изменится.
Шепелявит вновь
Белина любовь.
Замолчи!
Не гаси свечи!


Белина жалость пропала.


Бела как ночь,
Спать не легла,
Сидит в саду у озера
Из белого стекла
Мрамор
Струится
В обоях из стекла.


Звук моего голоса проливается
И завершает вновь не свершившуюся
Твою — мою любовь,
Ветка встала скраю,
Понемножку
Отсыпаю
Тебе.


От себя тебя по краю
Приглашаю -
Приглашаю-
Поиграем в логическую игру-
Ты поёшь,
Как назову
Колет.


Колет ножкой дни и ночи
В одинокой беседке
Девушка по имени
Колет
колет орешки ногой
В пуанте
Смотри!


И нога уже болит
И орех не расколола
И кастрюлька варит хит
Венца открыто
Тернового
Храни во время
Своих чар лимона отвар.
Из моря мира углядев
В одной секунде твой напев.
Раскрыв в себе понятье руки,
Я перепутал: это ;брюки.
Ты св;рнут был в одной строке,
Мерцая в мертвенной руке,
Ты был со мной всегда, везде.
Прости меня за то, что я с тобой
Одной обмолвлены строкой
За то, что рифмы не считал
Пока тебя по главам звал
За то, что силы не жалел
За то, что преодолел
Ломаю голову у дел
Как звал и видел
И терпел.
В одной секунде я живой.
Вода в моей воде вода.
Огромным морем мы вольны
Одним мы пламенем сильны
Один прыжок в одной строке
Одни мы вместе в свете
Пресветлый дух в прит;мной
Мгле в одной оформились строке

Мира
Как была я рада
Как была я слаба.
Твоя душа  Вас защищала,
Печалью очи застала.
Я знал, я видел, я живой,
Печаль застала нас с тобой.
Прочуствовав себя я знал и был
Тебя собою защитил. Пришел
С тобой в один ч;р;д

Вингин
Огонь в моей душе погас
И это было в первый раз.
Зап;в, я чуть ли не свинтил,
Такое было, заплатил.
Б;лит, не но;т, не чужой.
В своем Отечестве Родной. (Сокращение ОР)