Дважды не войдешь

     Иветта, а попросту Ветка, как звали её все знакомые, хлопотала на даче. В это лето у неё второй раз за тридцать восемь лет появилось чувство, что она наконец-то может обустроить свою личную жизнь.
    Первый раз был так давно, что оставил в Веткином сердце лишь смутные воспоминания. Ей было  восемнадцать. Первый курс учебы в институте и  первое празднование дня рождения группы. Виталий был баскетболистом и сразу же обратил внимание на стройную девушку, достойную его роста. Пригласил танцевать. Ветка очень смущалась, когда они танцевали и её руки касались его плеч, а его - нежно обнимали её за талию. Это было необычное и очень приятное ощущение. Ветке до этого дня еще не приходилось танцевать с молодыми людьми. На школьные вечера и дискотеки она не ходила, стеснялась своего высокого роста, да и не любила шумные вечеринки и тусовки.
   Но этот день был особенным. Она вдруг осмелела, почувствовав, что парень на самом деле симпатизирует ей.  А уж он - то ей сразу понравился. Несколько свиданий и вихрь чувств и эмоций, закружил молодых в любовном танце. Прогулки при луне, жаркие объятия и поцелуи в укромных местах, совместная подготовка к первой сессии…
       А затем смерть отчима… Ветке надо было думать о матери и младшем брате, которому было всего тринадцать. Только-только окунувшейся в студенческую жизнь и в первую любовь, юной девушке пришлось искать работу, перейдя на вечернее обучение.
     И как часто бывает, молодая любовь не выдержала редких встреч и свиданий. Виталий закрутился в круговороте интересной студенческой жизни, кроме учебы он пел в клубе самодеятельной песни, став популярным у девушек, и к летней сессии уже кружил голову другой избраннице.
   Ветке было очень горько, она проплакала несколько ночей подряд, но  никому не жаловалась. Лишь одна единственная и молчаливая подруга – мокрая от слез подушка,  впитывала в себя боль и обиду от предательства близких людей. Ну, а затем жизнь Ветки превратилась в длинную череду однообразия, состоявшую из учебы, работы и дома. Страдать было некогда, как впрочем, и искать новое личное счастье.
      А вот сейчас на неё опять обратили внимание. И это было очень приятно. Ветка помолодела и похорошела от охватившего её чувства влюбленности и востребованности.
       Сосед по даче, отставной военный, высокий и бравый пятидесятилетний мужчина год назад потерял жену, но не привык быть один. Дети выросли и уже жили отдельно, дочка создала  собственную семью, а сын учился в другом городе. В квартире после смерти жены было пусто и мрачно, а сам создавать домашний уют Василий Петрович не умел, привык во всем в быту  полагаться на вторую половину. Как у многих военных людей, он лишь на службе казался строгим командиром, дома же ему хотелось расслабиться и все бразды правления в семье: от хозяйства до воспитания детей были на супруге. И вот никого рядом. У детей своя жизнь, а он один одинешенек…
       Василий Петрович горевал после похорон жены около полугода,  часто ездил на кладбище, где разговаривал с покойной, просил прощения, что мало уделял ей внимания в годы молодости. Говорил, что очень страдает без своей верной подруги, рассказывал, что научился стирать и варить, поддерживать хоть какую-то чистоту в квартире. Но все это было не то и не так, потому что дом без женских рук всё равно, что корабль без штурвала. Так думал и так говорил Василий Петрович,  страдая от неустроенного быта, мечтая о вкусных борщах, доброй и верной подруге, согласной разделить с ним остаток жизни.
      Чтобы занять себя, как можно больше – и мысли, и тело, и чтобы быть поближе к природе, Василий Петрович купил себе небольшой дачный участок. В соседях оказались мать и дочка. Странной показалась ему это семейка. Мать, еще не очень старая и очень красивая женщина, с благородной осанкой и хорошо поставленным голосом, на даче только отдыхала. Она сидела обычно в кресле-качалке на веранде или в шезлонге на лужайке. Гордая, прямая, как главная героиня из чеховской пьесы "Вишневый сад" и всегда - с неизменной книгой или журналом в руках. Иногда дремала под звуки классической музыки, раздающейся из приоткрытой двери дома. Лишь дочка - долговязая, худощавая шатенка с очками на носу и в соломенной шляпе, надвинутой на лоб, неустанно хлопотала по дому и огороду. Лица её он долго не мог рассмотреть, молодая женщина почти не сидела на месте, она летала по огороду, копала, садила и пропалывала грядки, затем готовила обед, варила варенья и соленья на зиму. Красивые звуки мелодий и вкусные запахи витали над дачей соседей до вечера.
      Ближе к вечеру дочка обычно поливала огород, затем сидела одна на крыльце дома, о чём-то сосредоточенно думала, глядела, как заходит за тёмный горизонт оранжевое солнце. Иногда читала или что-то писала в небольшом блокнотике в свете тусклой лампочки, висевшей под козырьком крыши. А однажды ночью - тихо плакала, сидя на крылечке…
     Василий Петрович в это время вышел на свое крыльцо и хотел закурить, но, услышав сдавленные всхлипы с соседней дачи, передумал. Он тихо подошел к заборчику, вдоль которого росли густые кусты малины. Ночь была светлой, полная луна освещала всё вокруг, ярко светили звезды. Было тихо, лишь сверчки стрекотали что-то на своем дивном языке. В этом тихом, ночном умиротворении природы слёзы девушки, её какая-то тайная печаль и грусть всколыхнули огрубевшую душу Василия Петровича…
      С этой ночи Василий Петрович отметил в своем сердце добрую соседку, а может -  просто пожалел… Он не торопился, присматривался к Ветке, наблюдал с какой заботой и вниманием она относится к своей матери, какой красивый сад вырастила на своем участке. Ему, человеку строгих правил, нравились такие хозяйственные и добрые женщины. «Ну, а то, что не красива, так с лица воды не пить, я – тоже не красавец и давно не молод», - подумал Василий Петрович и пригласил Ветку на пикник с шашлыками на местном озере. А затем стал похаживать в гости, помогал вскапывать грядки, и даже построил из купленного Веткой штакетника новый забор соседям.
      В конце лета Василий Петрович окончательно решился, а чтобы не передумать, зашел прямо с утра в гости к Ветке. И уже с порога предложил руку и сердце, и объединение дачных участков. Вот только жить с матерью Ветки он не захотел. Видел и её надменный характер, и её холод к родной дочери. Это было главным его условием для создания семьи - никогда не жить с тещей.
       Ветке сосед поначалу не понравился, было в нем что-то похожее на отчима – грубые черты лица, чересчур прямая спина и громкий, резковатый голос. Но ей, неизбалованной мужским вниманием, понравилось его старомодное и степенное ухаживание и то, что многое он взял на себя, сказав, что женщина не должна делать тяжелую работу, что всё строительное, а также дрова и вода, это теперь его обязанности и заботы. Василий Петрович был прост, не умел говорить красивые слова, но к концу летнего сезона стал казаться ей очень надежным и добрым. Про такого в народе обычно говорят: «крепкое плечо» и «как за каменной стеной». Да и соседка по даче, заметив, как крутится вокруг Ветки новый сосед, сказала как-то: — Смотри не упусти! Последний шанс…  Это ли обстоятельство или возраст, а может последняя, отчаянная попытка обустроить свою собственную семью, либо всё это вместе взятое, повлияло на решение Ветки.
        Она приняла предложение руки и сердца соседа, подумав, что постепенно уговорит Василия жить совместно с матерью.
      Но Ветку почему-то не оставляло ощущение,  что всё это происходит слишком быстро и как-то нереально, «не взаправду», как будто бы недостойна она семейного и уже тем более – личного счастья. Как будто вот сейчас должно что-то такое случиться, что полностью перечеркнет все её планы и надежды.
      И недаром говорят: «Приходит то, чего более всего боишься».   
      В тот день мать Ветки, сославшись на головную боль, на дачу не поехала, но дочь отпустила на все выходные дни. В субботу вечером они пожелали друг другу спокойной ночи по телефону.  А вот утром Ветка закрутилась в домашних хлопотах и не позвонила, как обычно.
    В этот чудесный воскресный день, она была вся под впечатлением неожиданного предложения соседа. Её накрыло блаженное ощущение какого-то необыкновенного, нереального счастья от осознания своей женской востребованности.
      Полдня Ветка трудилась на участке, пропалывала цветники, варила варенье из ранетки, убиралась на даче, вполголоса напевая почти забытые песни. Многое надо было успеть сделать, ведь вечером они договорились встретиться с Василием.
      — А что за романтика, когда кругом разложены на сушку лук и чеснок, по углам стоят ряды рыжих и желтых тыкв и кабачков, у печки толпятся ведра с золой для подкормки растений, мешочки с удобрениями?! Нет-нет, сосед, конечно, тоже дачник и тоже всё это знает, сам выращивает, но надо же, чтобы сегодня обстановка была совсем другой. Необыкновенной, тонкой и душевной… Чтобы все было красиво и уютно, чтобы душа радовалась и расцветала…
     Так думала Ветка и летала по даче, как встревоженная ласточка, пикируя то в один угол, то в другой, чтобы навести там порядок. А то, вспомнив еще о чём-то нужном и важном,  взмывала вверх, прыгая через две ступеньки лестницы. Ведь и на втором этаже всё должно быть идеально. А вдруг сосед захочет подняться повыше? И выйти на балкончик, чтобы вместе постоять, обозревая окрестности дачного поселка.
    А посмотреть есть на что. Ведь у соседа не дом, а так - одноэтажный вагончик с самодельной крышей, из окон которого видны только изгороди и соседи, склонившиеся над своими грядками.
      А вот с Веткиной дачи - с высокого второго этажа, виден и хвойный лес, и тропинка, весело бегущая к серебристо-голубому озеру. И неописуемый вечерний закат. Когда природа вся замирает, готовясь ко сну, а усталое солнце, медленно спускается вниз, просачиваясь сквозь заросли деревьев  или образуя золотую дорожку на водной глади, по которой хочется бежать – в далекую и волшебную страну… И замирает сердце от такой красоты, и уже жалеешь, что вот-вот она исчезнет и солнце спрячется за горизонт, в последний раз полыхнёт прощальным красно-багровым заревом, а пока- оставляет ненадолго небольшой краешек, который  подсвечивает и небо, и землю, окрашивая горизонт в оранжево-желтые тона, восхищая и вдохновляя все сущее на земле…
   Но придет время, когда и этот яркий краешек попрощается и медленно скроется из глаз. Закончится ещё один день с его заботами, радостями и тревогами. И никогда уже не вернётся. Скроется, утонет  в облаках и прекрасных далях. Оставив легкое сожаление о невозвратности времени…
    Так рассуждала Ветка и думала о том, что на это завораживающее зрелище нужно обязательно пригласить Василия. Ведь красота природы лучше всего объединяет людей. Недаром влюбленные парочки так любят смотреть на закат, тесно прижавшись друг к другу, очарованные этим волшебным зрелищем, от которого поёт и радуется душа. В такие минуты сердце сжимается от восторга и нежности, хочется признаваться в любви и говорить языком поэзии.
      Ветка,  вспомнила о вечерах, проведённых на крыльце или на балкончике, где она провожала солнце в одиночестве, прощаясь с ним до следующего дня. В голове всплыли бессмертные и печально-проникновенные, Есенинские строки:
«Гаснут красные крылья заката, тихо дремлют в тумане плетни.
Не тоскуй, моя белая хата, что опять мы одни и одни.
Чистит месяц в соломенной крыше обоймленные синью рога.
Не пошел я за ней и не вышел провожать за глухие стога.
Знаю, годы тревогу заглушат, эта боль, как и годы, пройдет.
И уста, и невинную душу для другого она бережет..»
    А может быть, не только закаты, но и рассветы будем вместе с Василием встречать», -  размечталась Ветка. Но вдруг спохватилась, поймав себя на том, что сидит с тряпкой в руках, а время-то идет. Окинула взглядом комнату. Вроде всё итак чисто. Надо лишь помыть полы и стряхнуть пыль, накопившуюся за последнюю неделю.  А еще -  застелить диван и кресла. И  обязательно - свежевыстиранными и выглаженными покрывалами, чтобы в доме стоял аромат свежести…
     А может сразу накрыть ужин на втором этаже? Нет-нет, лучше на первом. Ведь там печка, она так романтично потрескивает, когда её затопишь…  А  на балкон можно и потом перейти…
       Так думала Ветка и за работой, да за мечтами о будущем, не сразу ощутила смутное беспокойство. Будто какой-то тихий голос, изнутри, из самой её души, о чем-то ей напоминал… Как будто  совсем не то она сейчас делает и не так. Будто и не нужно ей всё это. А есть что-то такое важное, о чем она забыла в круговерти дел и розовых мечтаний.
    И вот этот голос наконец-то дошёл, достучался до сердца Ветки. Она вдруг поймала себя на мысли, что уже полдень, а она не пожелала маме доброго утра, не узнала как у неё дела, всё ли в порядке. Спохватилась, лихорадочно стала звонить по телефону.
     Но услышала лишь длинные гудки…
     С замиранием в груди, Ветка позвонила соседям, попросив их сходить к матери. Соседи перезвонили, сообщив, что дверь никто  не открывает. Ветка с колотящимся сердцем, прямо в рабочей  одежде, прибежала к соседу за помощью.
         Тот как раз собирался в ближайший магазин, чтобы купить продукты и вино  для романтического ужина. Магазинчик был недалеко, сразу за полосатым шлагбаумом, от которого отходила дорога в город. Решили время не терять, и сразу отправиться в город.
      Ветка сидела, как на иголках. Как назло, по дороге в машине почти закончился бензин, еле дотянули до заправки, но и там их ждала огромная очередь.  Они вышли из машины всего на несколько минут. Василий Петрович забежал в кафе, чтобы взять  «кофе с собой» и горячие бутерброды. Ветке никакая еда не шла в горло, и она просто ждала его на улице.  Но и этих минут оказалось достаточно для того, чтобы какой-то хулиган успел проколоть колесо в машине.  Запаски с собой не оказалось.
     Ветка предложила Василию оставить свой автомобиль на стоянке и вызвать такси, но впервые увидела, как нахмурилось его лицо. Василий, итак недовольный тем, что надо чинить колеса и рушатся все планы на вечер, чертыхнулся и сказал: — Ну, что мы, как угорелые несёмся в город? Ведь у нас есть и своя личная жизнь. Мать твоя эгоистка и спит сейчас себе спокойно, а ты накручиваешь себя. Привыкла только вокруг неё крутиться, как за малым дитём ходишь. Но теперь всё! Теперь у тебя будет муж, а хорошая жена  думает, прежде всего, о нем.
      Ветка внимательно посмотрела на Василия, но ничего не сказала. Вызвала такси. Ехали молча. Словоохотливый таксист попытался начать разговор, но, не видя поддержки, замолчал.
    Перед самым  въездом в город у объездного кольца встали в пробку. Впереди была огромная вереница разнокалиберного транспорта. Словно считав настроение людей, небо спрятало яркую и жизнерадостную голубизну за сизыми облаками. Походив-побродив по небу, они объединились в одну большую, темную тучу. Дождь  брызнул сначала редкими  слезами, затем не на шутку разошёлся, выливая на дорогу потоки рыданий. Вода быстро скапливалась в дорожных ямах, новые струи дождя отскакивали от луж, захватывая воздух и надувая из него блестящие пузыри.
      Всё вокруг стало таким же серым и неуютным, как и плачущее небо. Такими же хмурыми были и лица людей в такси. Водитель чертыхался, обвиняя погоду и встречных автомобилистов. Василий угрюмо молчал. Ветка будто окаменела, еле сдерживая слезы. От хорошей солнечной погоды и приподнятого утреннего настроения не осталось и  следа.
     Со всеми этими неприятностями, усталая и измученная переживаниями и нехорошим предчувствием, Ветка и сопровождавший её Василий, попали в квартиру только к четырем часам пополудни.
      Открыли дверь. Мать лежала в ванной на полу без движения…
     Ветка вызвала скорую помощь, врачи зафиксировали инсульт и увезли мать в больницу, сделали все возможное, но многие клетки мозга погибли безвозвратно. Ветке объяснили, что мать, скорее всего, долго пролежала без помощи, а если в ближайшие  часы помощь не оказать, наступают необратимые изменения…  Мать Ветки  слегла, не в силах выполнять самые простейшие функции. В таком же состоянии врачи и выписали её через две недели домой, рассказав Ветке о том, что теперь её матушка нуждается в постоянном уходе.
       Ветка, по привычке обвинив себя в том, что оставила маму одну, да еще и запоздала с помощью, полностью ушла в уход за ней, проводя в больнице день и ночь.
    Василий поначалу звонил, спрашивал про будущее, предлагал разные варианты обустройства матери после выписки из больницы. От найма сиделки, до сдачи в частный пансионат по уходу за лежачими больными. Рассказывал ей обо всех  тяготах длительной болезни умершей жены, жаловался, что больше не сможет вынести запах лекарств, да и самого вида страдающего, прикованного к постели человека. А в последний день перед выпиской из больницы, потребовал чёткого ответа: или он или мать.  Ветка выслушала его и сказала:  — Семья, это когда люди понимают и принимают друг друга во всех обстоятельствах, и в радости и в горе.   Я, семьи, построенной на ультиматуме, не понимаю.
   Только что женихавшийся и такой прежде любезный и заботливый Василий, узнав, что Ветка не согласилась отдать мать в чужие руки, быстро потерял к ней интерес.  Еще через три месяца он уже ходил под руку с новой женщиной. Встретив однажды Ветку на улице, он сухо кивнул ей в ответ на приветствие. Ветка не обвиняла ни его, ни судьбу, молча и терпеливо несла свой крест, ухаживая за обездвиженной и почти немой матушкой еще  год, кормила её и мыла, расчесывала волосы, переворачивала с боку на бок, чтобы на теле не было пролежней.  А вечерами включала матери её любимые классические мелодии.
     Ветке пришлось уйти с кафедры института, она так и не дописала свою диссертацию, но стала работать на дому в свободное время. Делала переводы с немецкого и французского языков для разных журналов, а также иногда давала частные уроки, приглашая учеников на дом.
     Дачей заниматься было некогда. Огород и сад быстро заросли сорными травами, соседи стали звонить и жаловаться, что семена сорняков попадают и на их участки. Мол, если не можете ухаживать за дачным участком, продавайте. Ветка уже собралась давать объявление, как позвонил бывший ухажёр. Нравился ему Веткин дом, добротный, двухэтажный, с которого так хорошо было любоваться солнечными закатами…
    Ветка согласилась. Уступила и в цене, лишь бы быстрее закончить дело.
    Через год у Веткиной матери случился повторный инсульт, её снова увезли в больницу, но спасти уже не удалось. Ветка похоронила мать рядом с отцом и отвела все положенные поминки. Теперь  из их маленькой семьи осталась только она одна... 
      Еще через три месяца Ветке позвонила бывшая соседка по даче, сообщив о том, что Василий, меняя шифер на крыше приобретенного дома, поскользнулся и упал навзничь. — Лежит  он, бедный  сейчас один дома, —сказала соседка жалостным голосом и добавила:  — Вся нижняя часть парализована, никому не нужен, в том числе, новой жене, которая съехала с квартиры в неизвестном направлении. 
         Ветка тут же поехала к Василию. Он просил простить его, плакал и жаловался на жизнь. На то, что судьба его наказала и за дело, что он готов искупить вину, лишь бы Ветка согласилась с ним жить.  — Денег у меня достаточно,  — говорил он. —  Две пенсии: простая и военная. Сиделку наймём, много за мной ухода не надо. Всё-таки не совсем лежачий, сам передвигаюсь на инвалидном кресле.
      Ветка с сочувствием выслушала Василия, сварила и прибралась у него в квартире, нашла организацию по уходу, помогла заключить договор с опытной сиделкой. Но жить с Василием не осталась.
     Только сказала на прощание:  — В одну и ту же реку дважды не войдёшь. 

  Елена Сидоренко.