Сепарация мыслей...

     Долбихин решил. Нельзя так! Нельзя одинаково запоминать разные мысли. Нужна его мыслям, пришедшим в его голову, сепарация.
 
     Разделение мыслей на те, которые нужно постоянно помнить. Постоянно припоминать. И постоянно произносить вслух, припомнив. И к случаю. То есть в удобные моменты. Произносить.
    
     Другие свои мысли нужно только записать. До поры, до времени. В надежде, что когда-нибудь пригодятся. И постоянно их перечитывать: а вдруг уже наступило время, когда этими мыслями нужно пользоваться? То есть произносить со значительным, в действительности - умным выражением лица.

      Когда какую-то мысль произносишь, а выражение лица кажется другими незначительным, то произносимая мысль - неумная. Глупая. Такие, третьи мысли нужно отбрасывать. Отсепарировать.

      Если жалко отбрасывать  мысль, которую произнёс, а она не сделала выражение лица значительным,  то есть оказалась глупой, то её лучше тоже записать.  На авось.

     Авось наступят времена, когда и эта мысль сделает лицо её произносящего значительным!

      Третьи мысли нужно записывать в отдельную тетрадку, которую можно  так и озаглавить: "Глупые мысли". Или так: "Мысли, которые при первом  своём произнесении не сделали лицо значительным, но выбросить их навсегда оказалось жалко!".

      Долбихин поверил себе. Поверил в то, что сепарация собственных мыслей - полезная вещь! Вот только память у него плохая.

      Он, Долбихин, не запоминает даже те свои мысли, которые, при первом же своём появлении в голове, представляются ему теми, которые нужно постоянно припоминать, а, припомнив, произносить.

      Из-за плохой памяти у Долбихина не две, а три тетрадки. Одна называется: "Значительные мысли, пришедшие мне в голову". Другая - "Мысли, дожидающиеся своего часа". Третья, так и называется: "Мои глупые мысли, которые я записал на авось, потому что жалко было выбросить".

     Соседу Куроедову Долбихин показал только две тетрадки. Первую и вторую. Третью, со своим глупыми мыслями, Долбихин показать Куроедову не решился.

    Пока Куроедов знакомился с тетрадями мыслей Долбихина, самому Долбихину шли в голову  мысли. В основном глупые, поэтому он не тревожил Куроедова. Ведь третья тетрадка была в его, Долбихина, полном распоряжении. С собственными глупыми мыслями, которые жалко выбросить.

     В неё, в третью тетрадку,  их, свои жалостливые и глупые мысли, он, Долбихин, и записывал.

      Иногда Долбихин выхватывал у Куроедова то одну, то другую тетрадь. Потому что ему думалось, что пришедшая в голову мысль оказывалась или значительной, или той,  что должна дожидаться своего часа.

     Выхватывание тетрадок Долбихиным не помешало соседу Куроедову плотно ознакомиться с их содержанием.

     Как ни странно, Куроедову больше, чем значительные мысли Долбихина, понравились  те его мысли, которые дожидались во второй тетрадке Долбихина своего часа.

      Куроедов, положив ладонь своей правой руки на вторую тетрадь Долбихина, с тем, что дожидалось своего часа, произнёс свою значительную мысль: "Здесь многое - стратегично!"...