Мы ж свои, братцы!..
Али армия мала,
Али в пушке обнаружил
Повреждению ствола?
Докладай без всяких врак,
Почему на сердце мрак?»
/Л. Филатов/
Ад.
Я сижу в бронированном котле, наполненном пылью и пороховыми газами.
Хитрые комары, забравшиеся в башню покуражиться и попить нашей кровушки, умерли после первого выстрела.
В шлемофоне слышен противный голос Вельзевула, противный как по смыслу, так и по интонации.
Пушка бухает и плюётся дымящейся гильзой, пулемёт стучит, как дятел по дереву.
Кашель, пот, жара, дым, теснота, напряжение…
Хочется в рай.
Чтоб снежок белый-белый, как чистый лист бумаги. Чтоб розовые от морозца щёчки глазастой девчонки.
Чтоб тишина, чтоб покой, чтоб пот не заливал глаза, чёрт подери, - и так ни хрена не видать эти мизерные мишени!
Вроде попали… Из пулемёта по макету-танку, из пушки в голову макета-человека.
Метко, но совсем неправильно. В орудии у нас вкладыш, и стреляем мы маленькими зенитными старядиками.
Башку макету всё равно напрочь оторвало.
Противный шум в ушах.
- Что? Мишень на таран взяли? Не видел, тырщ мыр! Стрелять надо было? Дак…
Не могу же я одновременно смотреть, стрелять и говорить, не Цезарь я, Гай, Юлий, мать…
А хотя почему же не Цезарь?
Вон как удачно пушку-палку отстрелил у макета.
В шлемаке булькнуло.
Я Ганнибал?!! Большое спасиб… Простите, ослышался.
Ох и любят военные выражаться! «Бал!» Ишь ты.
Да уж понял, что это указатель поворота был, а не мишень, разберись тут из этого перископа.
Узкое толщит, толстое узит. Глядя в него фантастику писать, а не прицельный огонь вести.
Пулемёт не стреляет.
- Заряжающий! - мой голос рвётся, - Патрон застрял?!! Так выковыривай (тут точки, много точек)!!!
Опять шум в ушах.
- Я не ругаюсь, тырщ мыр. Я экипажем командую!
Эх, не успеть стрельнуть. Или мимо проедем или сама свалится фанера эта дырявая. Хоть гранату кидай.
Всё, возвращаемся, - патроны кончились.
Вот и небо появилось вместе с грохотом открывшегося люка.
Хорошее такое небо, чистое, голубенькое.
Я - умело приготовленный цыплёнок табака со специями, передержанный, может, немного в духовке номер 409, закопчённый весь такой.
О, не я один, экипаж-то под стать мне.
Прилип к своей одежде.
Сдали пулемёт, цинки и снарядные гильзы.
Нервный майор бегает по второму этажу здания - наблюдательного пункта.
Теперь можно, лёжа на травке, поглазеть, как другие экипажи адскую сауну принимают.
Экзамен не шутка вражеская - настоящий бой.
Последний, трудный, самый.
Смело мы в бой сходили. Душа поёт военные песни, радуется - отстрелялись.
Туча пыли приближается к нам. Ещё одни счастливчики.
Из тучи появляется дуло.
О Господи! Дуло-то куда! Дуло-то всегда в сторону поля держать надо!
Орём что есть мочи, а толку?!! Машем руками.
Вот дурачьё в танке, думают, что мы их приветствуем, что ли?
Представляю, что им сейчас радио в оба уха выдаёт противным голосом разъярённого Вельзевула…
Выстрел. Дымок из ствола. Кирпичи из стены осколками в разные стороны.
Мы ничком на землю. Там и пулемёт ведь ещё есть.
Подглядываю из-под локтя - будет ли продолжение салюта?
Это уже не бой. Это терроризм. Мы мирное население, молодое подрастающее поколение, нужное нашей стране.
Ужас покрыл нас холодным потом, мурашки на теле бросились врассыпную.
Мы ж свои, братцы!
Башня танка наконец-то отвернула от нас свой страшный глаз.
Вид новоиспечённых цыплят табака виноватый и пришибленный.
Это не цыплята, это отбивные.
Странно, нервный майор вдруг успокоился.
Интересно, он тоже падал ниц?
Даже не ругнулся, просто отстранил виновников и прекратил экзамен.
«На сегодня всё».
Как будто наконец-то добился того, чего хотел.
Исповедь стрелка по своим на пути домой: «Такая пылища, не видать ничего, ориентацию потерял, а он как заорёт мне в уши, от неожиданности гашетка нажалась.
Снаряд остался? Забыл про него, думал ещё мишень будет».
«Она была, и ты попал в неё, Слава Богу, а не в нас», - успокаиваем мы изо всех сил.
Он хлюпает слезливым носом.
«Бывает, - говорим мы. - Все живы. Даже майор живой и спокойный. На пользу пошло».
Парень чуть не плачет. Трудно ему.
На вечерней перекличке майор пришёл в себя, стал ругаться, долго ругался.
Под конец сказал: «Ну каждый год что-нибудь!»
Мы потом узнали - снарядик-то не раз летал не в ту сторону и, бывало, попадал в мотор миролюбивого «зилка», катившего себе спокойненько по дороге за несколько километров от поля боя.
Свидетельство о публикации №224051701481
Вячеслав Александров 2 09.11.2024 16:08 Заявить о нарушении
Суворов: тяжело в учении, легко в бою.
Бусыгин Сергей Борисович 10.11.2024 02:56 Заявить о нарушении