Ч. 2. Гл. 2. Петля времени

Алексей стоял в чисто мужской позе – широко расставив ноги и глубоко засунув руки в карманы брюк. Кто сказал, что вертолет похож на стрекозу? Он похож на гигантского скорпиона. Человек, вышедший из чрева этого летающего чудовища, легкой спортивной походкой пересекал вертолетную площадку на крыше башни вычислительного центра Института Судьбы, приближаясь к Алексею.
- Здравствуйте. – На еще не старом, не лишенном приятности лице абсолютно особой, совершенно самостоятельной жизнью жили глаза, что придавало лицу какую-то почти пугающую глубину. – Я уполномочен...
Господи, если бы все было так: тайные сообщества, поглощенные любованием собственной значимостью, суровые «магистры» ... Все оказалось гораздо проще, будничней и гораздо опасней. На еще не старом, не лишенном приятности лице приближавшегося к нему человека абсолютно особой, совершенно самостоятельной жизнью жили глаза, что придавало лицу какую-то почти пугающую глубину.
- Ну, здравствуй.

Ему вспомнился старый анекдот.
- Дедушка, а кем был Маркс?
- Он был экономист.
- Как дядя Яша?
- Нет. Дядя Яша – главный экономист.
В создаваемом ими новом исследовательском центре, Институте Судьбы, Алексей выполнял функции «главного» системного аналитика, легко и с радостью отказавшись от администрирования. Однако все эти годы, первые годы становления института, у него было странное чувство, что они не только не единственные, но и не первые, кто решает подобные задачи: то какой-нибудь незаметный программист неожиданно предложит решение проблемы, вдруг ставшей ключевой и тормозящей весь проект; то словно ниоткуда возникает ссылка на некую работу, решающую ненужную им задачу совершенно необходимыми им методами. А однажды Йонатан, человек с усталым лицом и пронизывающим взглядом, просто принес несколько листков, скрепленных канцелярской скрепкой, и сказал: «Сделать нужно так». Решение оказалось не только правильным, но и оптимальным. Правила организации, в рамках которой они работали, предполагали не задавать лишних вопросов, тем более что «лишних» ответов все равно никто не давал. Ответов ждали от них. Однако столь явное вмешательство все-таки требовало объяснений. Вместо них на крыше вычислительного центра приземлился вертолет.

Они спустились в конференц-зал. Легкий грузинский акцент придавал речи гостя (а может быть хозяина?) какую-то почти завораживающую мелодичность... Ираклий.
- Значит Вы ... Значит ты жив?!! – Вопрос отозвался эхом слишком просторного для двоих помещения.
Гамму чувств, владевших сейчас Алексеем, было трудно определить словами: радость, удивление, замешанное на почти мистическом ужасе, но, наверное, главным среди них было чувство облегчения, когда сбрасываешь с себя некую тяжесть, наличие которой обнаруживаешь лишь тогда, когда от нее избавляешься.
- Да. Ты удивишься, но меня это тоже радует. – И словно отвечая на легкую тень, пробежавшую по лицу Алексея, продолжил. – Не сердись. Такой способ сотрудничества оказался довольно эффективным и заметь ВЗАИМНО обогащающим: ко многим решениям, сам того не подозревая, подвел меня ты. Мне даже пришла на ум аналогия с диоскурами, не знавшими равных в искусстве борьбы, но бывших не только соперниками, но и братьями.
- Но в их диалоге не было равенства – Полидевк был бессмертен.
Ираклий внимательно и как бы испытующе посмотрел на Алексея.
- Ты прав. Один из них был бессмертен. Кстати, о бессмертии. Твоя теория полноты энтропийных воронок в сочетании с алгоритмами вычисления их координат весьма любопытна и даже не лишена изящества ... как теоретический казус. Но мало что дающая на практике. Представь, что некий Джон Добсон эсквайр, живущий в Лондоне во второй половине XVIII века, узнает, что для того, чтобы стать бессмертным ему нужно 5 июня 1782 года (за год до полета братьев Монгольфье) оказаться на высоте 1640 футов над Ла-Маншем. Это означает, что ему нужно не только изобрести и построить воздушный шар, но и иметь смелость им воспользоваться. Пример, конечно, экстремальный, но и при менее экзотических вариантах достижение точки бессмертия требует интенсивного использования творческого потенциала (если он есть), а зачастую и мужества. Тот же, кто попытается достичь этой точки просто купив билет на соответствующий поезд, испытает на себе всю прелесть действия законов Мэрфи-Паркинсона во всей их полноте, которые в этом случае обретают строгость законов природы, но до цели так и не доберется. Линия судьбы — это линия, т. е. геометрическое место точек, а значит кроме точек, через которые она проходит, есть точки, через которые она НЕ проходит. Ты лишил людей мечты: в варианте с эликсиром его можно было ДОСТАТЬ – обмануть, украсть, убить если нужно (т. е. совершить действия среднестатистически привычные), но достать. Ты же говоришь о том, что бессмертия можно ДОСТИЧЬ, что воскрешает из нафталина тезис о том, что «над собой нужно работать», не убивать, не красть, не прелюбодействовать как минимум. Скучно это, уважаемый, а главное лежит за пределами нашей компетенции, во всяком случае, как ученых.
- Из твоей тронной речи следует, что «интенсивное использование творческого потенциала (если он есть)» и мужество могут переместить человека с одной линии судьбы на другую?
- Условие необходимое, но не достаточное. «Все создал Он прекрасным в свое время, даже вечность вложил в их сердца, но так, чтобы дела, творимые Богом, не мог постичь человек от начала и до конца.» (Екклесиаст. 3:11).  Создатель дает человеку пять попыток. В этих точках сходятся все мыслимые и немыслимые линии судьбы, что делает возможным выбор. Твои алгоритмы позволяют определить координаты этих точек. Это дает возможность изучать их как некие материальные объекты, по принципу «черного ящика» - input/output. Проанализировав поведение человека в каждой из этих точек (input) и результаты, к которым это привело (output), можно выработать линию поведения максимально близкую к оптимальной при последней попытке. При этом речь, конечно, идет не об общих рекомендациях типа Десяти Заповедей или морального кодекса строителя коммунизма, а о конкретных поведенческих реакциях, специфических для данного человека. Но в этих оценках всегда есть случайная составляющая, нейтрализовать которую можно только вернувшись от индивидума к социуму. Когда-то Эйнштейн, в отличие от своих коллег, не стал пытаться обосновать или опровергнуть известные к тому времени результаты экспериментов со светом, но приняв их как должное, как систему аксиом, сформулировал на их основе ключевые положения своей теории. Так возникла теория относительности. Я использовал тот же подход, начиная эту работу. Я не стал пытаться доказать или опровергнуть хроникальность ТАНАХа (Ветхого Завета), но приняв его как факт, как систему аксиом, построил на этой основе алгоритм прогнозирования исторических процессов (полученные результаты косвенным образом доказывали истинность Священных Текстов).  Ты снизошел (не хочу говорить «опустился») от пророка к гадалке, или как сказали бы сейчас – экстрасенсу, от истории к судьбе отдельного человека. Но хочу тебе напомнить: аппарат, которым мы пользуемся это аппарат нечеткой или неформальной логики, где булевы значения «да» и «нет» это «да» и «нет» с определенной степенью вероятности и как всякий вероятностный метод он дает достоверные результаты только на репрезентативной выборке, т. е. при исследовании достаточно большого количества объектов. В нашем случае – человеческих судеб. В то же время сами «воронки» не что иное как механизм управления множеством, не превращая его в целостность, не лишая индивидуальности каждый из составляющих множество элементов. Механизм, недоступный людям по определению. Одни и те же координаты могут быть «стационарными» не для ОДНОГО, а МНОГИХ людей. А это уже ИСТОРИЧЕСКАЯ общность. Одни и те же пространственные координаты могут быть общими для людей, живших в разные эпохи. А это уже указывает на повторяемость истории, о которой говорил гениальный Курт Гедель. Не «диалектической» повторяемости общих тенденций, что мало что дает на практике, а о реальной повторяемости событий и фактов. Если современная социология в своих прогнозах опирается на «лопату и лом», то мы даем им «пинцет и скальпель». Инструментарий, который может оказаться очень полезным именно сейчас.
- Почему же «именно сейчас».
- Ты никогда не задумывался о причинах популярности книг Роджера Желязного или Толкиена? И тот, и другой говорят о некоем глобальном зле, надвигающемся на мир людей. Источники, правда, указываются разные: «око зла», «вселенский хаос», но на самом деле это мало что меняет. Всевозможные тайные сообщества, «союзы», «магистры» оказываются не причиной, а следствием, проявлением этой глобальной, анонимной угрозы, «дыхания бездны». Все это можно было бы считать не более чем любопытной фантазией авторов, если бы не феномен массовой популярности. Целое всегда больше суммы составляющих его частей. Человеческой общности иногда присущи звериные инстинкты, утраченные каждым отдельным индивидом. Это, естественно, не единственный ЗНАК, указывающий, что петля времени входит в некую «теневую историческую фазу»: природные катаклизмы, массовые случаи неадекватного поведения людей, немотивированные преступления – все это в масштабах, значительно превышающих «среднестатистические». Мы можем и должны найти предыдущий виток этой спирали, чтобы понять, а может и предотвратить то, что нас ожидает.
- Но, если Апокалипсис неизбежен, зачем же предпринимать столь судорожные попытки его избежать?
- Смерть неизбежна. Однако даже не врачебная этика, а общечеловеческие нормы поведения требуют сделать все, чтобы ее предотвратить. И в этом есть не только нравственный, но и «энтропийный» смысл. Предположим, ты подобрал на улице и привез в больницу человека, нуждающегося в срочной медицинской помощи. Ты не знаешь к какому врачу он попадет, насколько «адекватной» будет подготовленность медперсонала, но в заданной системе неопределенностей ты сделал все что мог, чтобы предотвратить его смерть ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Если же ты оставил его на улице (предположение в твоем случае чисто умозрительное), его смерть будет ПРЕЖДЕВРЕМЕННОЙ, что может очень сильно исказить направленность энтропийных потоков в сторону негатива.
- Так что же мы должны искать?
- Наиболее полный ответ – ВСЕ. Но поскольку это невозможно, искать следует сколько-нибудь заметные аномальные явления в прошлом и их аналоги в настоящем.
- Легко сказать! А как определить, что именно это явление в настоящем является аналогом определенного исторического прототипа в прошлом? Чисто внешние аналогии почти наверняка окажутся ошибочными.
- Именно! И в этом беда традиционной социологии. А потому ответ на твой вопрос – очень просто: по «плотности» судеб различных людей в определенных (с точностью до пространственных координат) энтропийных воронках, вычисляемых по твоим алгоритмам... Это позволит нам определить наше место относительно начала очередного витка временной петли, а исследование ее развития в прошлом позволит понять, что нас ждет в будущем.
Странная догадка вдруг словно «толкнула» Алексея. Он ощутил это почти физически. Теперь настала его очередь одарить собеседника пристально-испытующим взглядом.
- А ведь Полидевк был бессмертен...

Продолжение следует
http://proza.ru/2011/05/21/799