Тайна старого моря. Часть III. Домой. Глава 18

Глава 18
ТАЙНА СТАРОГО МОРЯ
С нетерпением дождавшись утра, я покормила кошек и тут же отправилась в редакцию к Эмиру.
Было раннее морозное утро, солнце снова едва проглядывало сквозь хмурое небо. Рейсовый автобус, к счастью, подъехал вовремя и, за час преодолев свой путь, остановился возле Госцирка.
По пути к Алимову я почувствовала сильное волнение и решила пройтись по дендропарку, чтобы все обдумать и немного успокоиться. Там было на редкость тихо, за ночь выпавший снег лежал на елях, изредка перекрикивались между собой в кустах воробьи, и большая ворона, величиной с кошку, шла впереди меня по вычищенной тропинке, изредка взмахивая крыльями и подпрыгивая, но так и не решаясь взлететь.
Приехал ли Шурка, а вдруг нет?!.. Сразу вспомнилась встреча с Наташей в «Барказе». Ладно, пусть они будут вместе, лишь бы Шурка был жив. Но смогу ли я с ним все-таки после всего пережитого расстаться? Вот теперь точно нет, даже сомнений быть не может. Пускай все будет как прежде, как до экспедиции. Богородица, помоги.
Я вошла в двухэтажное здание, где располагалась редакция газеты, привычной таблички «ЭХ-ТВ» на фасаде уже не было.
– Мне к главному редактору «Табуляграммы», – обратилась я к задремавшему охраннику.
– По приглашению? – не глядя спросил косматый страж, похожий на невыспавшегося домового.
– Нет, – я протянула паспорт.
Охранник, подслеповато щурясь, заглянул в документ и что-то черкнул в общей тетради.
– Проходите, – хмуро проговорил он.
На одном дыхании преодолев несколько лестничных пролетов, я оказалась перед дверью с табличкой «Редакция «Табуляграммы». Здесь работают профессионалы». Вроде раньше не было такой надписи – видимо, действительно начались какие-то перемены. Из кабинета, как всегда, раздавался гвалт. Легонько толкнув дверь, я прошла внутрь, ища глазами Эмира...
В большой комнате скопилось много журналистов: одни висели на телефонах; другие дружно стрекотали по клавиатуре, напялив на себя наушники; некоторые просто сидели прямо на столах, свесив ноги и громко переговариваясь; а один газетчик даже прикорнул, не снимая грязных сапог, на когда-то белом из искусственной кожи разодранном диване; за стеклянной ширмой с надписью «Корректоры» склонились над бумагами две женщины.
Место Эмира занял какой-то дерзкий франт, закинув ногу на ногу в высоко зашнурованных армейских «шузах» на толстой подошве, в черной футболке с белыми буквами Puma и с окислившейся металлической цепочкой на тощей, как у курицы, шее, из-под ворота футболки у него пробивались редкие жесткие волоски. В девяностые все кому не лень носили цепи. Рядом, глядя прямо щеголю в рот, примостилась совсем молоденькая веснушчатая девчушка с рыжим, перехваченным аптечной резинкой хвостиком, с виду практикантка. Франт чему-то ее поучал, время от время всаживая пятерню в несуществующие вихры – ввиду наметившейся лысины парень брился под Котовского.
Среди журналистской братии я узнала лишь Гарика Тюлькина: робко зажав за спиной газету, он шаг за шагом приближался к парочке.
– Денис Евгеньевич, – ноющим голосом обратился к лысому Гарик. – Можно я на форум сегодня не пойду? Мне в ГИБДД надо.
– Что за форум? – впился плешивый въедливым взором в Тюлькина.
– Да местные либералы. Собрались обсуждать, какой памятник в Литературном квартале поставить: Пушкину или Бажову, – пролепетал Тюлькин.
– А ты бы какой поставил?
– Я вообще-то на криминальные темы пишу, я бы Конан Дойлу поставил, – выкрутился Гарик.
– Надо везде успевать, Тюлькин! – начал поучать журналиста Денис Евгеньевич.
– А ты что у Пушкина, кстати, читал?
– Ну вообще-то, я читаю только свои произведения! – дерзко выпалил журналист.
– Марш на форум, каналья! В ГИБДД вечером съездишь, – резко скомандовал Денис Евгеньевич.
Когда Тюлькин, уныло шаркая ботинками, наконец удалился, из бухгалтерии показалось еще одно до боли знакомое лицо, в котором я узнала основателя редакции Валерия Потапова.  Он по-прежнему был одет с иголочки, только канареечный пиджак был заменен уже на малиновый и футболка на шефе была другая, вместо надписи «Потанцуем!» красовалась «Поганали!». Послав воздушный поцелуй бухгалтерше, Потапов совершил пируэт и на ходу панибратски бросил Денису Евгеньевичу:
– Лысый, на облогу сегодня колдуна поставь, а вверх – анонсы про гороскоп.
– Хорошо, Валерий Алексеевич, – почтительно согласился тот. – Может, сразу и про экстрасенсов в подвал поместить?
– Ты главред – тебе и решать! – великодушно распорядился Валера, покинув редакцию.
Проводив взглядом начальство, главред энергично хлопнул себя по рваным джинсам, завершив беседу с заскучавшей практиканткой:
– А ты теперь будешь работать с Таней Булановой в рубрике «Культура». Марш на мероприятие! – отвернулся от всех редактор.
Улучив момент, я тут же подоспела к нему:
– Не подскажете, где можно найти Эмира Алимова?
– Алимов уволился. Теперь я вместо него, – равнодушно покосился на меня редактор.
– Кажется, Денис Евгеньевич? – деликатно уточнила я.
– Да, Денис Евгеньевич Дыдынский! – подтвердил тот, «взъерошив» лысину.
– Не подскажете, как все-таки найти Алимова? Я его давняя знакомая. Мне он нужен по очень срочному делу.
– Алимов сейчас в совете директоров медиахолдинга. На работе не появляется.
– Но как-то ведь вы держите с ним связь?
– Да, пока по номеру его домашнего телефона. Но это сугубо конфиденциальная информация и не подлежит разглашению. Может, вы готовите на него нападение, тогда это будет уже материал для криминальной полосы. Что хорошо для нас, но плохо для вас, – цинично ответил Дыдынский.
Так ничего и не добившись, я решила рискнуть и доехать до квартиры, которую снимал до недавнего времени Алимов. В эпоху отсутствия сотовой связи часто приходилось так делать.
Выйдя из редакции, я обратила внимание на подъехавших монтажников, которые собирались прикрепить к фасаду новые буквы. Один из них держал «АВ», а другой «НО». Третий подгонял ко входу подъемный кран. «НОАВ», «ОНВА», «АВНО» – явно чего-то не хватает, задумалась я и зашагала в сторону метро.
Эмир жил на улице Машиностроителей, рядом с пединститутом, это тоже был район необъятного Уралмаша, хотя и более цивилизованный по сравнению с тем, где мы «охотились» на Мотыля.
Блокнот с адресами я с собой не взяла, поэтому попыталась вспомнить номер дома: на уме крутилось то ли девять, то ли десять. Но квартира точно совпадала с маминой – пятьдесят шестая. Пройдя вдоль выстроившихся в ряд высоток, я сразу вспомнила – дом рядом с детским садиком, а под окнами помойка. Только бы Эмир не успел сменить свое местожительство, войдя в совет директоров.  Пропустив вперед парня с  зубастым догом, я проскользнула в подъезд и заскочила в лифт. Хозяин с опасной собакой уехали на грузовом.
Вздрогнув, кабина остановилась на пятом этаже. Пространство у лифта озаряла скудная лампочка, а вход в жилую секцию отделяла металлическая решетка. В девяностые в виду участившихся краж все стали замуровываться под замками, гаражными дверями и тюремными решетками. Я позвонила в нужную квартиру, и через минуту послышались бодрые шаги, железная дверь в лязгом открылась, и за решеткой появился Эмир – в синих спортивных с лампасами шортах и черной футболке с надписью Rambo: First Blood.
– О-о-о! Наташка! – широко улыбнулся он, гремя засовами. – Какими судьбами?
– Да вот на работе тебя не нашла, решила сразу здесь попытать счастье, – смущенно пояснила я.
– Я тоже заходил к тебе на работу, сразу как из Казахстана вернулся, – Алимов по-дружески обнял меня за плечи, провожая к своей квартире.
– Мне сказали, и я сразу сорвалась...
– Молодец! Заходи! Гостем будешь! – пригласил Эмир.
В прихожей меня встретил британский кот с суровым взглядом бойца без правил и, пригибаясь к полу, шмыгнул в комнату.
Из кухни выглянула маленькая хрупкая девушка, напоминавшая лягушонка: с худеньким бледным личиком, туго затянутыми назад иссиня-черными волосами, большим ртом с родинкой над губой и темными в пол-лица слегка раскосыми глазами. На ней был некрасивый цветастый халат и тапочки.
– Знакомься, это моя Зара! – с любовью представил девушку Эмир. – Вы ведь не виделись раньше?
– Нет, – застенчиво растянула в улыбке алые губы Зара, от чего ее рот стал казаться еще больше.
– Это Наталья, Шуркина подруга, моя коллега и просто хороший друг, – отрекомендовал меня Алимов и добавил: – Проходи, Наташка! Моя жена совершенно не ревнивая и все понимает. За это я ее люблю!
Эмир притянул к себе девушку, которая оказалась ему ниже плеча, и, наклонившись, поцеловал.
– Хочешь травяного чаю? – сразу перешла на "ты" оказавшаяся очень милой и коммуникабельной Зара.
– Пожалуй, – согласилась я и подсела к кухонному столу.
Приятное тепло начало разливаться по всему телу – у Алимовых горела духовка, в которой сидел пирог.
– Мы решили испечь бэлиш, любимое блюдо моей мамы. Он обычно делается с мясом, но на рынок сходить не успели, поэтому с картошкой, – поведала мне Зара.
Вскоре по всей квартире поплыл аромат хлеба и запеченного лука. Эмир сам заварил чай, бросив него каких-то трав из жестяной банки.
– Это со зверобоем и чабрецом, – пояснил он.
– А я думала, казахский, – поддержала я разговор.
– В Казахстане чай не выращивают, мы закупаем его в России, – тихонько проговорила Зара, вблизи ее глаза, обрамленные темными пушистыми ресницами без грамма краски, казались совсем черными, словно частички непроглядного ночного неба.
Глотнув чая и откусив выложенный на блюде чак-чак, я не знала, как начать свой разговор.
– Вижу, Натаха, ты хочешь меня о чем-то спросить, – выразительно посмотрел на меня гармонично вписавшийся в уютную домашнюю обстановку Эмир. – Пойдем на лоджию, я покурю. Накинь пальто только.
В комнате, через которую мы прошли на балкон, на большом складном диване сидел мальчуган лет шести с коротко подстриженными темными волосами и такими же выразительными, как у Зары, глазами. С сосредоточенным видом он смотрел в телевизоре мультики.
– Баязит, мой сын! – с гордостью представил его Эмир.
Мальчик смущенно глянул в нашу сторону и снова углубился в телевизор.
Плотно прикрыв за собой лоджию, Алимов открыл окно и закурил.
– Ты, наверное, хотела бы знать, чем все закончилось в Казахстане, – первым начал Эмир и с горечью добавил: – Плохо закончилось. Пропал Шурка.
Его слова словно парализовали меня, я не могла ничего ответить.
– В тот день, когда мы покинули лагерь, мы снова отправились в Коктем. Я должен был найти сына, – Алимов задумчиво затянулся сигаретой. – Дом по-прежнему был пуст. Тогда я пошел по соседям – обошел все дома и нашел его в последнем. Баязит оказался у Фатимы – пожилая уже соседка, ее взрослые дети в Аральске живут. Она сказала, что Ферхад попросил присмотреть за ребенком и обещал за ним вернуться. Я забрал Баязита. Спросил у него про маму. Мама, говорит, с папой ушла. Тогда я все понял – Ферхад все-таки решил совершить свое злодеяние.
Эмир замолчал и с полминуты смотрел вдаль невидящим взглядом, вновь проворачивая в голове роковые события.
– Тогда мы отправились снова на то место, где он оставлял лодку. Лодки там не оказалось. Но зато я заметил свежие следы. Видимо, был недавно, гад, я даже не сомневался в этом. И мы решили отправиться следом за беглецом в море. Далеко не уйдет, подумали. Как раз моя лодка пригодилась, я ее хорошо подготовил летом – просмолил как следует, покрасил. Мы сели в нее и поплыли. Доплыли до острова. В Аральском море из-за обмеления образуется много мелких островков. На одном из них мы решили немного передохнуть и развести костер, погреться. Погода как раз испортилась, подул сильный ветер. Я подумал, что наверняка эта гадина, ночевать будет на одном из таких же островов. Я собрал сухие ветки и развел костер. «Куда дальше?» – спросил меня Морозов. Я ему говорю: «Пока этому гаду за Зару не отомщу, не успокоюсь». Я огляделся и увидел под ногами свежий окурок. Его окурок! Больше некому было здесь находиться. Мы шли по верному следу. Приближался вечер, солнце садилось, и я решил сплавать до Жалгыза – это самый отдаленный остров, в переводе на русский означает «Одинокий». Шурку решил пока тут оставить, тем более у него нога как раз распухла и разболелась. Он даже и не рвался уже за мной – так ему нехорошо было. И ведь вот дурак я какой – не надо было мне его с собой вообще брать. У парня нога больная, а я... – Эмир тяжело вздохнул и продолжил: – Завернул я этот окурок в полиэтиленовый мешочек как вещдок и спрятал в кармане, сел в лодку и поплыл к Жалгызу. У нас преступник один, когда я еще в школе учился, как раз на этом острове прятался. Но потом его нашли. Тоже как раз жену в море в мешке сбросил. Что они на этом острове делают – я не знаю, молятся нечисти, что ли какой, шайтану своему...
– А Ферхад курит? – спросила я.
– Курит. У нас все мужчины курят. Нам только пить нельзя, грех большой, Аллах не разрешает, – пояснил Эмир.
– С какой целью он вообще поплыл море?
– Думаю, что решил от всех скрыться. Планы у него такие были, после совершенного преступления.
– Значит, все-таки были у него такие намерения насчет Зары?
– Да, – кивнул Эмир. – Но мешок дырявый оказался. Она смогла выбраться. Плавает она хорошо, вот и выплыла на один из островов. Потом до берега добралась.
– А что же Шурка? – упавшим голосом спросила я.
– Я плыл до Одинокого где-то час. Потом такая тоска на меня напала и предчувствия плохие. Думал, если прямо сейчас не вернусь к Морозову, то не увижу его больше. Приплыл обратно – кричу его, не откликается. Я снова кричу, только эхо свое слышу. До ночи просидел на этом островке, даже задремать успел. Сил набрался и снова в лодку, обратно уже до берега...
– Как?! Куда он мог исчезнуть с острова? – в оцепенении проговорила я. – А остров большой?
– Нет, метров двести в окружности островок. Куда исчез? – повторил Эмир. – Об этом только морю известно. Это тайна старого моря. Я потом долго еще искал его повсюду, на всех островках побывал. Думал, если утонул он, то, может, всплывет. Но мне не хотелось бы вообще употреблять это слово.
– Может, Ферхад что-то с ним сделал, – после продолжительного молчания смогла произнести я.
– Может, Ферхад, – согласился Эмир и снова с горечью проговорил: – Вот ведь не надо было мне его с собой брать. Пусть бы в Аральск с вами отправлялся. А он все: пойду, пойду, не отпущу тебя одного! Я во все виноват, Наташка, – Алимов достал еще сигарету.
– Не кори себя, Эмир. Ты ни в чем не виноват. Это судьба, видимо.
– Дурак я, что оставил его, – у Эмира выступили слезы. – Я решил тогда в полицию заявить о пропаже человека, о покушении Ферхада на Зару. Это когда она уже вернулась ко мне. Знаешь, Наташка, сколько счастья у меня было в тот день! Ты не представляешь? Зарка моя жива! Мы с ней вместе!!! И Баязит наш с нами!
– Как я тебя понимаю! Знаешь, я не хочу верить, что Шурка погиб. Я даже не собираюсь думать об этом. Я каждый день о нем молюсь Богородице. И он вернется, я знаю, что он вернется. Я буду любить его любого – хоть если бы он даже был безногим инвалидом, – выпалила я.
– Да Аллах с тобой, Наташка! – растер слезы Эмир. – Не говори такое! Каким таким инвалидом. А насчет вернется – я тоже в этом не сомневаюсь. Вот я собираюсь завтра еще здесь пойти в милицию, заявление о пропаже человека написать.
– Правильно! Если хочешь, я тоже с тобой пойду. Хотя мне завтра уже на работу надо. Мои отгулы сильно затянулись...
...Возвращаясь домой, я снова почувствовала, как мне трудно дышать без Шурки.
Продолжение следует.