Глава 2

               
Лишь только заколосился августовский рассвет, Вика поднялась с постели, мама была в поездке по районам и обещалась к её дню рождения вернуться. Сегодня день рождения – шестнадцать лет – возраст совершать подвиги и ломать копья ошибок. Вика приняла душ и, полураздетая вошла на кухню. Присела на маленький диван-уголок, откинулась на его спинку, смежила веки и сразу же наплыла какая-то усталость… Вчера вечером, она с нетерпением ждала сегодняшнего дня, даже ночью плохо спала – являлись какие-то кошмары, а сегодня, прямо с раннего утра – разочарование и пустота, почему? – Вот ведь они шестнадцать лет! И ровно через неделю она получит паспорт и станет полноправным гражданином Советского Союза!
То о чём мечталось всегда, наконец-то свершилось! – Сейчас она сидела, с каким-то душевным беспокойством, под короткой цветной комбинацией из-под которой просвечивалась молодая упругая грудь, с большими, словно персики, сосками. Точёные бёдра и красивый полёт ног, сложенных одна на другую, розовели в первозданной своей чистоте. И в этой красивой и тихой утомлённости не было ощущения радости и яркого восторга, а на оборот хотелось плакать… В голове, тихим шорохом серого вещества, отозвался Вадим. Он никогда, на протяжении семи месяцев их знакомства, не выходил, на долго из её головы, из её мыслей. Чтобы она не делала, чем бы не занималась он всегда стоял у неё перед глазами, с того самого дня, отсчёт которого шёл от самого трактора… И даже тогда, когда их любовь, была впервые осквернена деятельным вмешательством мамы, Вика помнила о нём мысленно беседуя с ним. Она широко открыла глаза и посмотрела в красочный рассвет окна: «Где же ты теперь… Почему не приехал?» - С тоской подумала она и не спеша, мысленно прошлась по своей памяти.
…Прошёл месяц после крупного разговора с мамой. Вика с ужасом ожидала её действий и предупредила Вадима, но прошёл март, апрель и всё было спокойно, всё шло своим чередом – учёба и тайные встречи и, Вика успокоилась. После майских праздников Вадим пригласил Вику к себе домой. Она согласилась, но пошла вместе с Наташей. Идти к парню одной, она ещё стеснялась. Жил Вадим совершенно в противоположной стороне от Викиного дома, если она жила в центре, в одном из престижных районов города, то Вадим жил на окраине, в доме принадлежавшего к частному сектору, под боком завода сельхозмашин. Этот район, был похож, как говорил Вадим, больше на аул, с чем не была согласна Вика, она говорила, что район больше похож был на село. Но как бы там ни было Вики район понравился и даже дом, сложенный из самана, под шиферной крышей, огороженный дощатым забором, имел свой приусадебный участок, сад, огород и даже приземистая сараюшка, показалась сказочной избушкой на курьих ножках из сказки которую себе сама рисовала. Она даже была в восторге от внутреннего убранства комнат, абсолютной чистотой и порядком. А тепло протопленной печи, располагало, к сумеречному чаепитию. И хотя был уже май, но на ночь печи в этом районе, протапливались. А комната Вадима, это был шедевр Гоголевской избы на хуторе близ Диканьки – просторная, светлая без лишних нагромождений. Вики даже запах показался знакомым… И под восторженным впечатлением, она украдкой поцеловала Вадима, но в последующем времени вела себя пристойно и старалась не выделяться от Наташи.
Но обе женщины – Авдотья Федосеевна – мать Вадима и его бабушка сразу определили кто есть, кто и этим не мало смутили Вику. Ещё больше волнения она ощутила, когда появился отец Вадима, Василий Иванович и зря напрягалась, он оказался добродушным дядькой, с лукавой усмешкой на губах. Этот день для Вики был как праздник! Даже дома она не ощущала, того тепла, внимания и ласки каким насытилась здесь и как-то незаметно, легко и быстро вошла в этот оживлённый круг общения.
А через неделю Вику вызвали в деканат и, декан в присутствии куратора группы объявил, что она вызвана по поводу уж слишком затянувшихся откровенных встреч с Вадимом Тишиным. Декан так и сказал – что позволительно остальным студентам, для вас увы табу. По крайней мере до шестнадцати лет, а желательно до полных восемнадцати. Вика видела, что декан говорил всё это с внутренней не охотой, с бунтующим раздражением, да и куратор смущённо опустила голову и с сожалением произнесла:
-  Простите нас, но вы ещё совсем девочка… - Им явно не хотелось вмешиваться в подобные воспитательные действия, в личные отношения Вики, но указ с выше заставлял их провести нравоучительную акцию, что они скрепя душой и делали.
Вика сразу всё поняла, чьих это рук дело и чуть не плача от обиды на мать, сорвалась на декана и куратора, нагрубила им и выскочила из кабинета, хлопнув дверью. Она ещё не знала, что параллельно к ректору был вызван Вадим и там присутствовала лично её мама. Подробности рассказала Наташа, она находилась в смежной комнате кабинета и про неё забыли. И она, с замиранием сердца, слушала весь разговор. Вадим молча, выслушал все наставления и доводы ректора, а за тем и Анны Михайловны, и с достоинством ответил:
-  Вы простите меня, но я позволю себе, не согласиться с вами, потому как в ваших словах о морали я не нахожу ничего предосудительного, а уж тем более криминального. Наши отношения с Викой не больные, как вы здесь выразились, а здоровые и не выходят за рамки приличия. – Вадим взглянул на Анну Михайловну и не посредственно обращаясь к ней, сказал:
-  А, вам не стоит так сильно переживать, ваша дочь правильная девушка, причём и я понимаю не состоятельность её возраста, да и мне думать об этом пока рано, но дружбу-то никто не отменял. Тогда в чём вопрос?
Анна Михайловна, сидела поражённая спокойной смелостью Вадима – так запросто и твёрдо мало кто осмеливался говорить с ней, а здесь – мальчишка! Нет, юноша и какая уверенная сила в правде суждения?! Не зря Вика говорила, что он правдив и настойчив, и смел. И вместе с тем в ней закипала, глухая, мстительная мысль: «Нет этого так оставлять нельзя, дерзок! И пора этому юноше указать на его место…» - Она впервые, за много лет, не выдержала чистого взгляда Вадима и повернула лицо к ректору.
-  Вы слышали? – С раздражением сказала она, - этот молодой человек видать не понимает или не хочет понять сути происходящего…
-  Почему же?.. – Перебил репликой Вадим, но Анна Михайловна, не оборачиваясь на его голос, подняла руку, останавливая речь Вадима и твёрдо предложила, - я считаю сие не позволительное поведение, молодого человека, в присутствии уважаемых лиц, аморальным! Как представитель выше стоящих органов, как женщина и как наконец – мать, не желаю дискутировать с молодым человеком и, предлагаю, - она посмотрела на Вадима, - предлагаю вам, юноша, перевестись в другой, профильный ВУЗ, это в лучшем случае.
-  А, в худшем? – С иронией усмехнулся Вадим, глядя на Анну Михайловну и она с угрозой ответила:
-  А, в худшем, могу заверить вас, юноша, что в дальнейшем, если вы не остановитесь в своих домогательствах…
-  Термин-то какой?! – Перебил Вадим.
-  Да! Домогательствах, к моей не совершенно летней дочери, вами займутся совершенно другие органы!
-  Даже так? Но это же глупо! И кто в это поверит?
-  Будьте спокойны, поверят где надо и когда надо!
Ректор успокаивающе положил свою руку на руку Анны Михайловны, сказал обращаясь к ней:
-  Ничего не надо делать, он всё понял, - и сурово взглянув на Вадима, добавил, - а вы свободны, через час зайдёте, я подскажу вам другой ВУЗ, с вашим профилем.
-  Можно вопрос? – Спросил ошеломлённый Вадим.
-  Все вопросы потом. Освободите кабинет! – Ректор стукнул ладонью по столу.
Вадим долгим взглядом посмотрел на Анну Михайловну, с горьким сожалением, ответил:
-  И такие люди, руководят нами… - Он вышел с презрительной усмешкой, оставив в недоумённых чувствах Анну Михайловну.
Больше Вика его не видела. Это уже потом она узнала, что Вадим бросил институт, хоть и оставалось до конца второго курса, всего месяц, как говорила Наташа, со слов самого Вадима, что придёт время и всё расставит на свои места, а пока никакой учёбы, только работа. И уехал в совхоз, не желая встречи с Викой из-за угроз её матери. Для Вики молчаливый уход, был чуть ли не трагедией, а поведение мамы – омерзительным. И она впервые высказала своё негативное отношение к происходящему:
-  Ты облила меня грязью перед общественностью института. Позволила, за глаза, говорить обо мне гадости и выслушивать не заслуженно, язвительные упрёки. Как ты могла, оторвать от учёбы Вадима, талантливого парня, человека наконец! Так кто ты после этого? Руководитель?.. Не-ет, ты не знаток людских сердец, ты не педагог и даже не воспитатель, ты враг народа!
И тут же получила пощёчину.
***
Анна Михайловна не остановилась на этом и как куратор образования, вызвала к себе в кабинет, заслуженного преподавателя Республики по литературе и русскому языку – Василия Ивановича Тишина. Разговор для обоих оказался не из приятных и у обоих мнения сложились друг о друге, к сожалению, по-разному…
-  Проходите, садитесь. – Сказала Анна Михайловна, Василию Ивановичу, подовая руку для приветствия и указывая место за обширным столом.
-  Простите, сесть я всегда успею, - невольно поправил Василий Иванович, Анну Михайловну, - а вот присесть, с вашего позволения, не откажусь. – Он подал ей руку и после пожатия, прошёл к столу, на указанное место.
Они оба, молча и с интересом изучали друг друга. Анна Михайловна, как женщина, слегка кокетничая, смотрела на Василия Ивановича с достойным восхищением, оценивала его внешние качества – приятный мужчина, ладно скроен, крепко сшит, не пугай, не побежит, - и тут же сама себе улыбнулась, вспомнив строку из Твардовского. Прекрасно, без единой седины в смоляных волосах, прямой нос, тонкие губы, взгляд прищуренный, умный, изучающий хозяйку. Она припомнила его возраст, перед приходом читая его характеристику – сорок три, значит одно поколение, она даже бегло ознакомилась с его биографией – фронтовик, офицер, неоднократно ранен и два тяжёлых, закончил войну в Германии. После демобилизации институт в столице Республики и по окончанию направление в Целиноград, тогда ещё Акмолинск. И вот бессменный преподаватель в одной и той же школе около двадцати лет. Имеет награды как боевые, так и в сфере образовательной деятельности. Анна Михайловна, сидя за столом, на против Василия Ивановича, разглядывая гостя беспокойно теребила накрашенные ногти, с лёгким волнением спросила:
-  Вы знаете для чего я вас пригласила?
-  Интересно бы узнать. – Ответил Василий Иванович, слегка во внимании склонив голову.
Он так же, как и Анна Михайловна, в недоумении разглядывал её, теряясь в догадках. И знал её не понаслышке, часто встречал на совещаниях в гороно, видел у себя в школе, но это было всё со стороны и близких контактов, как сегодня, у него не происходило. Он рядовой педагог, учитель, она величина в ранге зампреда облисполкома, курирующая образование, здравоохранение, печать и спорт. «для чего ей понадобился прямой контакт, когда на это есть директор школы, завуч наконец. – Так думал он, теряясь в догадках.» - Он не мог не отметить, как мужчина, что это женщина мила, ещё заманчиво привлекательна, но статус её работы наложил волевые, упрямые линии мужского характера. Он совсем недавно узнал от Вадима, что Анна Михайловна мать Вики и про себя подумал: «Вадим без объяснений бросил институт – зачем и почему? Не за этим ли он приглашён сюда, в большой кабинет… Возможно вмешалась Вика?» - Где-то он был прав, но Василий Иванович никак не предполагал, что вызван не к положительному вопросу о Вадиме, а к отрицательному. И он приготовился слушать.
-  Я пригласила вас, - сказала Анна Михайловна, - по поводу отношений моей дочери и вашего сына, - она замолчала, наблюдая за реакцией гостя и не заметив смятения, спросила:
-  Вы понимаете о чём я?..
-  Нет, что-то не улавливаю сути…
-  Моя дочь не совершеннолетняя, ей нет и шестнадцати.
-  Прекрасно! В таком возрасте и уже студентка! Простите и, что из этого следует?
-  Как что?! А ваш сын вскружил девочке голову, играют в какую-то ими придуманную любовь.
-  Простите, ещё раз, любовь не придумывают, она приходит сама, причём без спроса, разве это плохо?
-  Я не говорю, что плохо, но не время!
-  Простите, я повторюсь, любовь не спрашивает время, она приходит и всё, тем более, что они студенты и потом, от меня то вы что хотите?
-  Я ничего не имею против вашего сына, он взрослый человек, но Вика! Она совсем девочка, ей рано, да ещё эти поцелуи при людях…
-  Не хорошо, при людях, это не хорошо, - слегка лишь уголками губ, улыбнулся Василий Иванович и повторил ещё раз, - прекрасно! Они студенты.
-  Вот и я об этом! – Оживилась Анна Михайловна, не замечая иронии и подсказки о студентах, - сейчас такие не управляемые дети, кошмар!..
-  Простите, - остановил Анну Михайловну, Василий Иванович, - а, вы сами, что никогда не любили?
Анна Михайловна, в удивлении, подняла бровь – усмехнулась:
-  Это было так давно, что уже кажется, было ли?.. - И кокетливо поправила волос, добавила, - причём совершенно в другом возрасте.
Василий Иванович, не отводя взгляда, заметил:
-  Давайте вспомним наших с вами ровесников, скажем тех же молодогвардейцев, Зою Космодемьянскую им было по шестнадцать и, они тоже любили и умирали за будущее наших, с вами детей, за своих, увы, не родившихся детей.
-  Ну-ну-ну! Это совсем из другой пьесы.
-  Почему же?..
-  Мы сейчас говорим о другом…
-  Нет, Анна Михайловна, мы как раз говорим о том же самом, простите, что перебил вашу мысль, но я не пойму одного, у них, что-то произошло, Вика беременная?..
-  Этого ещё не хватало!
-  Тогда из-за чего переполох?
-  Они целуются!
-  Это их право. Они студенты, молоды, энергичны, им всё интересно!
-  Поражаюсь! Как вы можете говорить об этом легко? Вы же педагог, воспитатель молодого поколения.
-  Вот поэтому-то и говорю. Разве вы не в курсе, что уже в школах, мальчики влюбляются в девочек и на оборот. Так, что же нам прикажете, пресекать их светлые чувства? А, как же тогда Ромео и Джульетта, Наташа Ростова?.. – Василий Иванович, сокрушённо качнул головой, - вы знаете, я глубоко сожалею, что кроме этих литературных героев, нам нечего преподать нашей молодёжи. В наших школах отсутствует дисциплина о браке и семье, вот это действительно чудовищно! Как в каменном веке, хотя не уверен, там наверно было проще… Причём, горько замечать, что мы боимся преподнести этот предмет, как что-то ужасное! И, если хотите, это минус нам, воспитывающих в наших детях, свою смену. Большой жирный минус! Не оттуда ли у вас такие мысли?
-  Так-так-так! Вы, что же за не достойное поведение наших детей?
-  Ни как нет, в этом случае ничего не достойного нет. Это любовь двух юношеских сердец и очень некрасиво, с нашей стороны, вмешиваться в их отношения, это попахивает трагедией…
-  Та-ак, мне становится ясным…
Но Василий Иванович остановил Анну Михайловну:
-  Не забывайте, они студенты и общаются в среде более высшего уровня, чем школа и давайте не будем им мешать, сами разберутся! Я прав? Какое ваше мнение?..
-  Я уже высказала его и повторяю вновь – для Вики это рано, да и для вашего сына тоже, по крайней мере пусть закончит институт, определится…
-  Спасибо за совет, это уже что-то, причём я знаком с вашей дочерью, хорошая девушка!
-  Откуда?!
-  Она была у нас дома с Вадимом, очень умная девочка! И я очень рад, что они вместе, да и Вадим серьёзный парень, без глупостей. Вот с этой позиции нам с вами надо подойти к ним, объяснить, посоветовать и благословить, если хотите, паниковать, а тем более запрещать встречи - глупо!
-  Благословить?! – С раздражением произнесла Анна Михайловна.
-  Да! Не забывая при этом, тактично подсказать, направить, да так, чтобы они в нас видели старших товарищей, а ни домашних полицейских и с определённого момента, данного природой, благословить на совместную творческую жизнь.
Анна Михайловна, резко поднялась из-за стола, воскликнула:
-  Вы понимаете о чём вы говорите?! – Её раздражал спокойный тон Василия Ивановича и, на деле выходило так, что не она с ним провела воспитательную беседу, а он с ней, - как вы можете!..
-  Я прихожу к выводу, что мы не хотим понять друг друга и тащим один воз в разные стороны. – Ответил Василий Иванович, тоже поднимаясь с места.
-  Да бросьте вы! Воз, в разные стороны, - и пресекая попытку Василия Ивановича, подняться, с раздражением сказала, - сядьте! И выслушайте. Я всю жизнь воспитывала дочь сама, без мужа и вам не понять, как это тяжело, тем более с моей работой. – Она нервно прошла к окну, продолжая говорить стоя спиной к Василию Ивановичу, - у девочки не было отца, а мне не всегда было время узнать, поинтересоваться, чем она дышит, какие герои волнуют её? И вот результат, в шестнадцать лет поцелуи, а дальше?.. Да, я женщина, мать и не смогла дать того, что мог бы дать отец. –Анна Михайловна лукавила, воспитание Вики было безупречным, она могла гордиться ей и гордилась, а здесь какой-то Вадим, с его посягательствами и его отец, не желающий понять её беспокойства…
А, Василий Иванович молчал и слушал, а Анна Михайловна продолжала говорить:
-  Вы же мужчина и я обратилась к вам за поддержкой, за помощью, а, что слышу? – Анна Михайловна вернулась к столу, села на своё место, обхватила голову руками, потёрла виски и резко сказала:
-  Я не хочу, слышите? Категорически не желаю встреч вашего сына с моей дочерью! Это вам понятно?
-  А, я-то здесь причём?
-  Как причём? Вы отец!
Василий Иванович, с сожалением усмехнулся, едва заметно губами, пожал плечами и ответил:
-  Если благополучие вашей дочери, будет зависеть от ваших эмоций и не простительного материнского эгоизма или ещё каких, либо принципов, вы её сделаете несчастной и, в итоге можете потерять.
-  А, ваш сын осчастливит?! – Саркастически рассмеялась Анна Михайловна.
-  По крайней мере не обидит никогда!
-  Этого мало!.. – И она осеклась.
Василий Иванович, удивился материнскому эгоизму Анны Михайловны и почти с обидой ответил:
-  Оказался, молодой парень, не вашего круга…
-  Не забывайтесь, где вы находитесь! – Хлопнула по столу Анна Михайловна.
Василий Иванович поднялся из-за стола и с сожалением сказал:
-  Простите, но кичиться своим положением, вам не пристало и разрушать чистоту отношений молодых людей, вы не имеете морального права.
Чуть успокоившись Анна Михайловна, в лёгком волнении, произнесла:
-  И так ясно, чем это кончится…
-  Перестаньте! Это всё равно когда-нибудь, да будет, закон природы и, не важно с Вадимом ли или с кем другим, но будет и вы это прекрасно знаете. Так-что у наших детей всё будет хорошо! Успокойтесь и примите это как должное.
-  Нет! – Воскликнула Анна Михайловна, - я не отдам вам свою дочь и буду бороться за неё всеми правдами и не правдами и даже своей властью данной мне!
-  Знаете, есть статья в Нашем современнике, почитайте, где сказано, что грань, между моральным и аморальном, отношении двух людей, чрезвычайно тонка и по этой причине возникает много проблем. Если вам, с детства внушали, что близость с мужчиной, это плохо и не прилично, что вы сейчас уже пытаетесь перевести на свою дочь, то я воспитанный в понимании того, что написано в журнале, что близость – это великий дар, значительная час жизни каждого человека, которая чаще всего приносит влюблённым радость. И я всегда внушал это сыну, что любой женщине надо приносить себя в жертву и доставлять ей этим огромное удовольствие. Если ситуацию оценивать с этой точки зрения, то проблем не будет или будут, но значительно меньше. А, что вы пытаетесь сделать сейчас? Убить всё на корню, если уже не убили… И это, простите, гадко.
-  Ну это мы ещё поглядим, за кем правда! – Анна Михайловна стояла за столом, с яростью упёршись косточками пальцев о столешницу, - и я вас не задерживаю.
Василий Иванович с достоинством развернулся и молча вышел.

***
Анна Михайловна тяжело опустилась на своё место. За тем, что-то вспомнив резко сняла телефонную трубку, первым её побуждением было позвонить директору школы и поставить вопрос об увольнении Василия Ивановича, это будет трудно, всё-таки заслуженный педагог, но возможно, мотивы найдутся. И, своевременно одумалась, что этого делать никак нельзя – какое-то мальчишество ей богу! И положила трубку, обхватив голову руками, задумалась: «Что собственно произошло? Он отчитал её как девчонку! Чувствуется разумная сила. Такого голыми руками не возьмёшь, здесь нужна другая тактика из далека, да по хитрей, а то можно оказаться и самой битой. Да и Вадим хорош весь в отца! И если быть честной до конца, то он, Вадим, не плохая пара для Вики и красавец, и умница! – Но не расслабляться, Анна Михайловна была не против дружбы Вики и, вообще эти разговоры о морали – ерунда! Если любишь, здесь не существует границ, Любовь безгранична! И даже возраст Вики, Анну Михайловну не смущал, дождались бы срока и по женились, но не с Вадимом! Хотя она бы не противоречила и этому роману, будь Вадим из семьи более высокого полёта, с положением на будущее… Она хранила глубоко в душе сокровенную мечту, о достойной партии своей дочери, потому как с её данными, к двадцати годам, Вика будет иметь высшее образование и, пойдёт дальше, это ей обеспечит она – Анна Михайловна Соловьёва. И вот тут-то не оплошать, подыскать ей достойного человека из своей среды, причём не важно в каком он будет возрасте, главное у него будет определённый статус, а значит и у Вики тоже. И Анна Михайловна вспомнила свою жизнь – война, изнурительный сутками труд, миллионы людей трудятся в холоде и почти что в голоде, а рядом она и её квартира, не гладкий, но покой, телефон, персональная машина, спец-магазин и золотая, военная Москва. И, вдруг, когда казалось, что все тяготы лихолетия позади, которые лично она полностью, не ощутила и жизнь теперь пойдёт, и будет ещё лучше, всё в одночасье полетело в тартарары! Сколько пришлось пережить труда и унижений, чтобы самой здесь в Казахстане, начать всё с нуля, страшно вспомнить. Она не хотела этого для Вики и материнский эгоизм затмил разум – Ну и пусть! – Думала она, - я стараюсь ради дочери, а со временем она поймёт это и оценит. А Вадим… Возможно и был бы не плохим мужем, но сколько ему понадобится времени, чтобы достичь хотя бы того, что имеет она, Анна Михайловна? И достигнет ли?.. – Он мужик, он пахарь и вершины власти не для него! И ещё одна тёплая мысль согревала её, пусть не ей, но хотя бы Вики, вернуться в Москву, а с Вадимом такое невозможно! Нет, она костьми ляжет на его пути и никогда не позволит им быть вместе, а для этого она задействует все средства, доступные ей. И хорошо, что он бросил институт, будет легче его спровадить, как призывника, через военкомат, куда по дальше… Она понимала, что поступает жестоко не только к Вадиму, но и бумерангом достанется дочери, но остановиться уже не могла, да и не хотела.
А, Василий Иванович, переживая за сына, крепился и с горечью думал, - если женщина закусила удила, то это на долго и возможно, что на всегда, а ведь с виду вроде умная баба!..