Страх полёта по ВВ. Ершову

      "Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого".
            Молитва немецкого богослова Карла Фридриха Этингера (1702— 1782).

             В некоторых программах по реабилитации, состоящих из 12 этапов, используется несколько иная версия:  «Даруй мне, Господи, спокойствие принять то, что я не в силах изменить,
    Мужество изменить то, что я могу изменить,
    и мудрость отличить одно от другого».[24]

    Фридрих Шиллер излагает то, что, по мнению некоторых [кто?], похоже на первую часть молитвы Нибура, написанной в 1801 году:

    «Благословен тот, кто научился терпеть то, что он не в силах изменить, и с достоинством отказываться от того, что он не в силах спасти»…

      Эта молитва по-разному приписывается (без каких-либо доказательств) Фоме Аквинскому, Цицерону, Августину, Боэцию, Марку Аврелию, [33] и Франциску Ассизскому…

      Я же впервые услышал её в такой интерпретации» «Господи, дай мне БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ, принять неизбежное, СМЕЛОСТЬ, чтобы изменить всё, что может и должно быть изменено, и МУДРОСТЬ, чтобы понять эту разницу». Т. Е., обратите внимание – смысл этих молитв один и тот же, но есть разница в первых словах: «Спокойствие»; «Научиться терпеть»; «Безмятежность». Мне почему-то ближе всего слово «безмятежность», говорящее, что, если грядёт какое-то событие, которое ты не в силах изменить, то зачем суетиться, дёргаться, причитать? Прими его безмятежно, с достоинством!!! Другое дело, что тебе надо проявить мудрость, чтобы понять – это событие пришло по твоей карме – судьбе, и тогда бороться с ним бесполезно. Или есть шанс, что при правильных твоих действиях это событие не наступит?

     В общем, поразмышляйте на досуге над этой молитвой, которую я вам дал в качестве «лирического отступления» от канвы рассказа, а пока продолжим…

     Итак - попробуем найти ответ на вопрос, заданный мне на проза.ру одним из друзей – дельтапланеристом – почему при 20-летнем стаже полётов они вдруг перестали его волновать? Я сначала подумал: «Причина – страх, в котором он сам себе, даже мысленно, не хочет признаваться. Но, поговорив с ним, убедился, нет – дело не в этом. Боязнь летать он преодолел сам, через полгода после первого падения.

      Вы помните, что предыдущий опус я закончил словами: «У меня есть несколько вариантов ответа, которые мы обсудим в ПРОДОЛЖЕНИИ этого опуса, а пока желаю Удачи всем, кто летал, летает или будет ЛЕТАТЬ!!!

     Так вот ПЕРВЫЙ вариант – пилоту просто разонравилось летать, и он стал к ним равнодушен. Точно также происходит у многих семейных пар: сначала пылкая любовь, страсть, радость обладания, а через несколько лет тело жены уже не волнует, как прежде; наступает привычка. И, дай Бог, чтобы любовь переросла в дружбу, а не в безразличие, как в данном случае произошло у Виктора – полёты на дельтаплане и параплане ему приелись и перестали волновать. Для тех, кто не читал начало опуса, напоминаю – общий лётный стаж у пилота более 20 лет. Как говорят: «Ничто не вечно под Луной, чувствам приходит конец… , не у всех, но у многих…

      ВАРИАНТ ответа №2: «Его я прочитал после выпуска из Военно-Морской академии в материалах полковника Андреева, который на основе статистики АП (авиационных происшествий) и предпосылок к ним (ПЛП) обратил внимание, что иногда их допускают старые, подготовленные, влётанные лётчики, не имеющие перерывов в полётах. Чаще это происходит с рядовыми пилотами на не сложном, давно освоенном типе ЛА. Мне сразу вспомнилась ночная посадка опытного седого командира корабля, капитана Феди Т. При идеальных условиях: ночь, ПМУ, видимость 10 км, ветер – встречный, по полосе 5 м/сек – он усадил свой ТУ-16к-10-26 рядом с полосой, половину пробега так и бежал по грунту, потом дал правую ногу, выехал на ВПП, сшибив один фонарь, и горделиво побежал дальше. Самое интересное, что в экипаже, по магнитофону, никакой реакции на такую посадку. Идёт обычный типовой радиообмен: голос КВС: «Шторку открыл, полосу вижу», штурман: «Ближняя, высота 80, скорость 290, великовата», далее – отсчёт в эфир посадочной скорости, а по  СПУ фиксация скоростей пробега и расстояния до конечной РД.

     Т.е., делает вывод полковник Андреев, когда лётчик летает много лет на давно освоенном типе, надёжном ЛА, на одной должности, и в твоей жизни ничего кардинального не происходит, то у некоторых пилотов наступает состояние «пафигизма», которое проникает в подсознание, там до поры до времени сидит незаметно. А потом может неожиданно проявится в таких «последствиях», как эта ночная посадка капитана Т. Ясно, что такие события бывают крайне редко и далеко не у всех, но вероятность попадания в такое психологическое состояние у некоторых, отдельных лётчиков исключать нельзя – считает полковник Андреев.

     И он же даёт рецепт, «чё де?» - надо что-то сильно поменять в жизни пилота: перевести его на другую должность или более сложный тип самолёта. Или в другой гарнизон, или отдать приказом по части и назначить инструктором по тому или иному виду подготовки, как лётчика-методиста, при условии, что есть способности к обучению лётного состава, разумеется. Вплоть до того, что устроить такому пилоту временный развод с женой, чтобы его психологически встряхнуть…

     В общем, я не скажу, что я полностью согласен с мыслями полковника Андреева, но рациональное зерно в них, безусловно, есть. И дельтапланеристу Виктору стоит над этим подумать. Возможно, именно там зарыт «корень» его равнодушия к полётам? А вообще, я вспоминаю незабвенного Василия Васильевича Ершова – Пилота-аксакала, Писателя и Мастера по воспитанию лётных кадров: «Если вы хотите получить настоящего, надёжного   КВС, то его надо начинать растить и воспитывать с самого раннего детства, лет с 5 – 6-ти. Пройдя такую Школу, можно дать гарантию, что ему летать никогда не наскучит, и он будет держаться за лётную профессию до конца, пока есть здоровье…

    Помните слова из клятвы гвардейцев: «Пока руки держат штурвал, а глаза видят землю, мы будем бить ненавистного врага – фашистских захватчиков, где бы они не были и от нас не скрывались…», - ясно, что это не дословно, но смысл передан верно, т.к. у меня батя служил в прославленной гвардейской Панфиловской танковой дивизии, а сам от командира отряда дорос до комэска в 170 и 240-ом мрап, которые тоже носили звание «Гвардейских»!!!!!

     А пока предлагаю вспомнить отрывки из книги пилота ГА ВВ. Ершова, которая сразу стала бетселлером - не исключено, что в её строках тоже найдём ответ на вопрос дельтапланериста  Виктора, почему, имея 20 лет лётного стажа, он стал равнодушен к полётам?

                СТРАХ ПОЛЁТА
       Василий Васильевич Ершов         

      Климов был практик.

     Он состарился в полетах и устал от них, но понимал, что, пока жив, надо держать планку так высоко, как только можно…

      Злые языки судачили, что, мол, старик после смерти жены пытается найти себе женщину и поэтому так старомодно и тщательно следит за собой. Это была неправда: прожив век с законной женой, иной раз ругаясь с нею по мелочам, иногда даже греша в долгих отлучках, если это можно назвать грехом, он все-таки был семьянин и привык к тому, что после рейса его встречал теплый дом. Безвременная смерть жены была для него ударом: он только над гробом понял, что всегда любил ее спокойной, тихой любовью, так же, как, наверное, любил свой старый самолет, своих многочисленных, разлетевшихся по свету учеников.    После тяжких похорон на сердце осталась рана, в душе - холод, в голове - пустота и тяжесть. Он ушел в себя и на людях все больше молчал.

     Сейчас, когда жизненных сил осталось не так много, он понимал, что никакая женщина уже не согреет горюющего по безвременной утрате старика. Не согреют ни взрослые дети, ни подросшие и не нуждающиеся уже в нем внуки. Надо держаться и терпеть. Остались одни полеты…

      Климов стал, что называется, жрецом авиации, ее символом…

       Климов считался одним из лучших пилотов-инструкторов компании, хорошим методистом, носителем драгоценного опыта полетов, и в полетах опирался, в основном, не на меняющиеся из года в год бестолковые и противоречивые министерские бумажки, а на здравый смысл и многолетнюю практику. Он осмысливал каждый свой полет…

      В долгих полетах, вися между небом и землей, он задумывался о философии и психологии пассажирских перевозок. Он задавал себе вопросы, которые должны вставать в небе перед каждым зрелым человеком: о страхе и трусости, о труде, о мастерстве, об ответственности, о жертвенности, о предназначении и подвижничестве, о смене поколений, о путях прогресса. Хлеб насущный теперь интересовал его, старика, только как средство поддержания жизни.

     Последнее время, в связи с рядом катастроф и поднятой вокруг них общественной шумихой, Климов размышлял, ни много ни мало, - о судьбах цивилизации. Он как раз нынче перечитывал "Машину времени" Уэллса; потрепанная книга и сейчас лежала в его потертом летчицком портфеле, рядом с бритвой и парой чистых носков…

      К комфорту и удобствам за свои деньги, к страху и беспомощности, к нравственной деградации катится потребительская цивилизация в своем, так сказать, развитии.

     Так думал о жизни в полетах старый пилот Климов…

     Вряд ли найдется на земле мальчишка, которого не ввергнет в пучину восторга дрожащий в руках настоящий живой штурвал! Тут же слетают с молодой души ошметки нарочитой бывалости, все эти "да знаем", "да видали мы", "ага, щас", - и тонет это искусственное, напускное, тонет без следа в чистом, горячем, живом чувстве приобщения к НАСТОЯЩЕМУ.

     И когда это чувство внезапно пронзит...

     Все! Человек "подсел" на полет…

      Летная судьба непредсказуема, выбирать не приходится, а надо принимать ее как есть. Старый летчик Климов не знал, что провидение только что отмерило ему последние спокойные секунды полета…»

     Предлагаю вспомнить незабвенного Мастера Василия Васильевича Ершова, а также всех, кто летал до нас... отдать должное их труду и достойно продолжать заложенные ими традиции лётного братства...

     На фото - 8 мая 2018 г - наш первый приезд на аэродром Первушино, Уфа, для знакомства с замечательным коллективом и Центром лётной подготовки, который создали эти влюблённые в Небо ребята... (Кстати, прошу обратить внимание на книжную полку в виде самолёта, которую Командор Сергей Минигулов держит над головой. Этот подарок авиационному писателю, полковнику Чечелю, дорогого стоит, и тоже говорит о моральных качествах этих пилотов...)