В августе 44-го...

В августе 44-го...

Позвонил старинный  товарищ.
Эй, дачная твоя душа. Мне тут предложили старый  хутор перед  продажей немножко  распотрашить. Там , я смотрел. Хутор на краю Беловежской пущи.  Там где  зубры, вековая печаль,  легенды и обыденность. Где Никита Сергеевич Хрущев заплутал на охоте.  И некий лесничий отогревал его настройкой. Беловежской.  Помер лесничий. 

Хозпостройки мои. Я  договорился. Почти.  Приезжай. Дрова. Тебе ведь нужны дрова?

Через неделю взялися разбирать  старые дрывотні. Внизу, под толщей старых дубовых  полен. Там затаились приклады. Старые. Внизу самом. Почти новые. Даже с лаком.   С надписями. С зарубками.  На русском языке.  И не только. Среди дров.  С сотню прикладов. От ППШ. Винтовок  Мосина.  К95.  СКС. ПД.
Странные надписи на них.

Инициалы. Зарубки.

Я спросил товарища,  что это?
- это замечательные дрова из ценных пород дерева. Выдержанные.
Под сто лет. В твоём новом коттедже,  в камине , не на одну зиму хватит, сидеть в кресле,  смотреть на огонь. Согревать душу под пледом.  Думать о бытие.  Смотреть на небо.  Возможно - мечтать.

Приехала, в полдень,  на джипе  молодая хозяйка.  Владелица дров и старинного дома.

Мы показали ей приклады.

- Дед папе говорил, тут недалеко роту красной армии разоружили.  Свои. В сорок четвёртом. В августе.  Войсковая операция.  Должны были зачистить шесть деревень. Наших. Местных.  После приказа почти все отказались. И бросили оружие.

Их тут,  недалеко ,  за бродом , всех и расстреляли. Смершевцы. Мне так папа покойный говорил.

- место покажете?
- нет, дрова берете?

Май 2001.