Где раки зимуют

                Где раки зимуют

Пролог

Весёлые упругие струи фонтана у огромного здания бывшего Дома Советов взмывали вверх, искрясь на солнце. Каждая образовывала вокруг себя маленькую нарядную радугу. Катя Перова, молодая симпатичная девушка со светлыми, как вода в озере глазами присела на парапет фонтана.  Её длинные ниспадающие каскадом волосы, раздуваемые утренним ветерком, образовывали над головой лёгкий светлый венчик. Ей захотелось потрогать одну из радуг, и она потянулась вперёд. Мелкие брызги упали на ладонь прохладными каплями. Радовало солнечное утро и свежесть воды. Почти забытое ощущение счастья было написано на её миловидном лице. Она сидела у фонтана и улыбалась. 
Малыш в синем костюмчике с соской-пустышкой во рту нетвёрдым по малолетству шагом направлялся прямо к ней и радостно улыбался, словно её прекрасное настроение передалось и ему. Он подошёл вплотную к Катерине и задрав голову посмотрел на неё большими тёмно-карими глазами. Катерина вначале умилилась общительности малыша, но в следующий момент внезапная мысль обожгла девушку: «Глаза у мальчика тёмные с открытым взором совсем такие же, как у её Мишки». От этой мысли Катя на мгновение остолбенела. Справившись с возникшим волнением, она улыбнулась малышу и сказала шутливым тоном:
— Большой красивый мальчик и с соской. Выплюнь!
Тот не заставил себя уговаривать.  Вынул пустышку изо рта и протянул Катерине, словно по доброте душевной предлагал тоже немного пососать её для удовольствия.
— Спасибо. Добрый мальчик. - Весело сказала Катя. И сама не зная зачем взяла протянутую соску и бросила в свой пакет с документами.
Малыш снова посмотрел на неё таким знакомым Мишкиным взглядом и улыбнулся широкой Мишкиной улыбкой, показав мелкие молочные зубки. У Катерины по телу прошла дрожь от невероятного сходства чужого ребёнка с её погибшим возлюбленным.
И вдруг как из-под земли между ними возникла невысокая полноватая женщина, с тёмными как у ребёнка глазами, которая резко подхватила мальчика на руки и злым срывающимся шёпотом прошипела:
— Даже не вздумай! Он мой!
Если бы не её странное поведение и непонятная фраза Катя наверное скоро забыла бы об этой встрече. Но сейчас от этих пронзительных слов она замерла на месте не в силах сделать осознанное движение и только смотрела вслед женщине с ребёнком. А женщина торопилась прочь, как от стихийного бедствия.
Вдруг горячим лучом в голове Катерины сверкнула безумная идея:
— Этот малыш, похожий на Михаила - мой исчезнувший ребёнок! Мой сын! – мысленно вскрикнула Катя. Опомнившись, она бросилась вдогонку.
Но женщина с ребёнком была уже далеко. Она перебегала дорогу, по которой медленно катил к остановке длинный трамвай. Когда Катерина достигла края огромной площади беглянка уже исчезла из виду.
Девушка металась по улице, но женщины с ребёнком нигде не было видно. «Наверное она вошла во двор» - решила Катя. Она без правил перебежала дорогу и оказалась во дворе, образованном тремя сталинской постройки домами. Тенистые старые деревья и густая трава вокруг маленькой детской площадки. Все подъезды закрыты на кодовые замки и ни души вокруг. Не у кого расспросить о женщине с ребёнком.
«А может быть она вовсе уехала на том трамвае, а я не заметила», - огорчилась она. Катя села на низкую скамеечку посреди детской площадки и заплакала. Ей припомнилось, что как-то Мишка упоминал о сестре, которая жила в районе Московского проспекта. Мишка пренебрежительно отзывался о ней и её муже. Её называл не иначе как сеструха, а его Егоркой.  Ни имени, ни фамилии своей сеструхи Мишка никогда не упоминал. Сказал между прочим, что отцы у них разные, фамилии разные и характеры тоже. Это был тот самый район, и женщина могла оказаться Мишкиной сестрой. Вдруг Катерине подумалось, что она видела эту женщину, но вспомнить, где именно не могла. Бегать по подъездам и приставать к людям с расспросами о женщине с ребёнком было бессмысленно и опасно. Обращаться в полицию тоже.  Что она им скажет? У неё уже был такой отрицательный опыт.
Посидев в пустынном дворе ещё какое-то время она стала убеждать себя, что ей всё   померещилось. Что её незатихающая душевная рана заставляет видеть нереальные события. Видно, у неё развивается паранойя заставляя выдавать желаемое за действительное.  Катя поднялась и поплелась обратно на площадь, где в здании бывшего Ленсовета располагался бизнес-центр.  Знакомая секретарша их смежной фирмы сочувственно поглядела в её заплаканное лицо. Она любезно приняла от Катерины документы, но вопросов не задала.  Девушка была ей благодарна за тактичность. Она сейчас не была в состоянии с кем бы то ни было общаться. И не смогла бы объяснить своего состояния.
 

 Глава 1.
Катя Перова родилась в небольшом карельском городке Костомукша.  Мать хотела назвать её на манер местных наречий Катти или Катарина, но регистратор написала в метриках - Катерина. Она росла доброй послушной девочкой.  Мама – Ольга относилась к ребёнку сдержано с северной холодностью. Никогда любви особой не проявляла. Чтобы заслужить мамин поцелуй или похвалу Катюша старалась изо всех сил. Девочке было невдомёк что нелюбовь к ней, от обиды на мужа, который сомневался в своём отцовстве. Потому что родилась Катюша, когда Роман Перов служил в армии. Мать была ласкова только с ним, угождала и заискивала словно пыталась доказать, что он в её жизни всегда был единственным. Отец был строгим и неприветливым.  Он никогда не бил дочку, но солдатский ремень всегда был на виду. Она с опаской поглядывала на широкий ремень с блестящей пряжкой и страшилась его угрозы:
 — «Ослушаешься, покажу тебе, где раки зимуют».
Её воображение рисовало ужасные картины, и она жутко боялась получить удар этим тяжёлым ремнём или оказаться в тех местах, где даже ракам страшно зимой. Отца будто подменили, когда появилась её сестра Лена. Новорожденную девочку принесли в дом в пятый день рождения Кати. Она приняла её как именинный подарок.  С появлением сестрёнки отец стал чаще повторять свою обычную угрозу: «Если Леночку обидишь я покажу тебе, где раки зимуют».  Она и не думала обижать сестрёнку, Катя её любила.  Приносила пелёнки, когда мать купала новорожденную в маленькой ванночке.  Подавала ребёнку игрушки. Находила потерянную ею соску, качала коляску. И чувствовала себя старшей сестрой ответственной за малышку. Сестрёнка росла хитрой и упрямой, а во всем была виновата Катя.  Взрослея Лена, становилась похожа на старшую сестру. Она тоже была светловолосая, синеглазая только крупнее. Выглядела более грубой копией Катюши.  Замечая такое сходство, отец перестала сомневаться в старшей дочери, но ребёнком считал только Лену. А Катя должна была во всём ей уступать, следить за младшей сестрой. И помогать матери по дому.
Уже в первом классе Катюша любила ходить в школьную библиотеку.  Библиотекарем была пожилая учительница Доминика Васильевна. Она была добрая и ласковая, особенно благоволила старательным ученикам. Катя Перова, которая научилась читать ещё до школы была одной из её любимиц.  У неё девочка решилась выяснить: - Где раки зимуют? Доминика Васильевна загадочно улыбнулась и принесла первокласснице немного потрёпанную тонкую книжечку Виталия Бианки, которая так и называлась «Где раки зимуют». На обложке был нарисован чёрный рак с оторванной клешнёй. Катя стала с интересом читать книгу о приключениях сбежавшего речного рака. Но она так и не узнала, где зимуют эти самые раки. В книге не хватало последней страницы, на которой и было это написано. Она боялась, что её обвинять в порче книжки. На её счастье вместо Доминики Васильевны в тот день дежурила десятиклассница.
В библиотеке Катя познакомилась со своей будущей любимой подружкой Милкой Боевой. Они обе сняли с полки новую книжку «Кот в сапогах». Каждая хотела взять её домой. И тогда Доминика Васильевна примирила их: — Вы же можете почитать про кота вместе. Так будет даже интересней.
Девочки согласились и принялись за чтение в зале библиотеки.  Катя удивлялась похождениям кота в сапогах. А Милка захотела получить себе маркиза Карабаса. Или другого незатейливого принца. Отец Милки Боевой бы болгарин, который учился в России, но уехал на родину, забыв о жене и дочери. Милка - разбитная, неунывающая девочка с тёмными, как ночь глазами и тёмными вьющимися волосами. А Катюша – пугливая, светлоглазая блондинка с косами. Они учились в разных классах, но школьные учителя считали, что они хорошо дополняют друг друга и поощряли дружбу девочек, называя их парочку «хлеб с маслом».
 К двенадцати годам Катерина прочла всю школьную библиотеку и перешла в читальный зал городской библиотеки, где читала всё подряд. Иногда книги, не соответствующие её возрасту. Однажды она прочла в книге Александра Герцена «Былое и думы»: «Уж не оттого ли люди истязают детей, а иногда и больших, что их так трудно воспитывать — а сечь так легко? Не мстим ли мы наказанием за нашу неспособность?»
Тогда она долго раздумывала над этими словами и поняла почему отец всегда старался выразить своё неудовольствие шлепком или угрозой, потому что не был способен воспитывать примером или добрым словом. И раки с их неизвестной зимовкой почти перестали вызывать в ней страх.
Когда Катерине было 15 лет, а Ленке только десять внезапно умер отец. Пенсии за потерю кормильца ни на что не хватало потому мать стала работать больше. И теперь старшей дочери пришлось полностью взять на себя домашнее хозяйство. Она по-прежнему была во всём виновата – в отсутствии продуктов в магазине и в холодильнике, неприбранной Леной кровати, не вовремя выстиранном белье. Ребёнком считалась только младшая сестра. После девятого класса Катя объявила, что хочет поехать в Санкт-Петербург учиться. Мать без особых уговоров отпустила старшую дочь на вольные хлеба. Катя смогла поступить на бюджетное отделение в Колледж Академии управления городской средой, градостроительства и печати.  И даже получила место в общежитии. Она старательно училась и получала стипендию. Когда сокурсницы бегали по ночным дискотекам Катюша три раза в неделю работала на почтамте ночной сортировщицей писем. Соседки по комнате в общежитии по утрам примеряли обновки, часами занимались макияжем, а Катя уличала лишние полчаса чтобы поспать перед занятиями. Училась она на техника-технолога полиграфического производства и по окончании могла работать в типографии. Её подруга Милка приехала в Питер после школы и жила у своей тётки с помощью которой попала в большую торговую фирму секретаршей начальника. Она устроила Катю в рекламный отдел большого издательства. Правда за одну, пусть неплохую зарплату, она совмещала там две должности. И работы всегда было много. На работе милую, добрую и главное безотказную девушку любили и ценили. Пришлось снять маленькую однокомнатную квартиру ближе к работе в районе метро Петроградская у людей, которые уезжали насовсем за границу. Из мебели осталась только кровать, старинный двустворчатый шкаф и трюмо с потемневшим зеркалом. Правда на кухне была газовая плита и рабочий холодильник. Имелись в наличии шкафчики с остатками посуды и маленький столик с двумя табуретами. И цена была вполне сходная. Катя работала в рекламном отделе, а ночами продолжала сортировать письма на почте и скоро скопила на телевизор и красивые шторы. Провинциальной девочке, делившей маленькую детскую с сестрой, а два с лишним года, имевшей только койку в общежитии её квартира казалась дворцом.
Жизнь большого города, его красивые улицы, театры и музеи были для Кати, как дорогие декорации к театральному спектаклю, где она была последним статистом на сцене. Из развлечений она могла себе позволить в свободное воскресенье пойти в Эрмитаж или Русский музей. Побродить по залам прислушиваясь к рассказам экскурсоводов. Однажды она была на опере «Царская невеста» в Михайловском театре. Билеты на спектакль организовали на работе. Катя ещё очень долго пребывала под впечатлением от спектакля и самого театра. На встречи с подругой у неё было только дневное время в выходной. Иногда Милка вытаскивала её на какой-нибудь концерт или приглашала посидеть в кафе. Там подруга высматривала потенциальных кавалеров, которые, по её мнению, могли превратиться в принца или на худой конец в маркиза… Катерина много работала и очень уставала. На свидания с молодыми людьми не оставалось ни времени, ни сил.
Но все же парень по имени Михаил сумел найти ключ к её сердцу, в котором было море нерастраченной любви и океан непознанных желаний. 


Глава 2.

Однажды широко открылась дверь маленького Катиного кабинета и на пороге возник крепкий парень в распахнутой байкерской куртке, который заполнил собой всё его пространство.
— Здравствуйте, я Мишка Кострицын.  Я от Вострикова, - бодро отрапортовал он.
Катя подняла глаза на шумного посетителя. Короткий ёжик тёмных волос, огромные тёмные, как спелые сливы глаза и широкая улыбка ярких губ, открывающая ровные белые зубы. В левой руке, как вторую голову он держал мотоциклетный шлем, а в правой прозрачный файл с цветными картинками внутри.   Катя не могла отвести от него взгляда. Чем дольше она рассматривала посетителя, тем быстрее по её телу от кончика вспыхнувших ушей до самых пяток разливалась горячая волна. Её словно пригвоздило к месту. И внезапно возникшая ниоткуда мысль сверлила мозг:
— Это он, мой принц.
Она продолжала пялиться на посетителя, уже осознавая, что такое разглядывание становится неприличным, но не могла отвести глаз.
Смутился и посетитель. Из разбитного, громогласного байкера он превратился в косноязычного просителя, стал лепетать отрывистые фразы:
— Вам звонили…, Востриков послал…, нам тут нужно вот это, - он положил на стол перед Катей свою прозрачную папочку.
Это спасло положение. Она вынуждено перевела взгляд на картинки в пакете и теперь не поднимала глаз, словно боялась ослепнуть, как от яркой вспышки.
— Мы организуем слёт байкеров и там будет рок концерт… Нам бы листовок пригласительных штук 300. Вот по этим эскизам, - наконец смог высказаться нормально посетитель. – Можете?
—  Да, - сдавленно произнесла Катя.
— Мне сказали вас найти. Вы Катерина Перова? - засомневался Кострицын. 
— Да. - Снова односложно ответила Перова и наконец оторвала взгляд от стола. – Сделаем, не сомневайтесь с трудом произнесла она. – Завтра после 17-ти сможете получить заказ.
Михаил тоже овладел собой и уже более решительно сказал: — Я завтра найду вас обязательно. – Он снова улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, от которой у Кати опять помутилось в голове.
Он ушёл, а Перова сидела неподвижно на своём месте не меньше получаса размышляя над тем, что это было? С ней приключилась любовь с первого взгляда, та о которой так много пишут в книгах. Раньше она думала, что это бредни писателей. Теперь она понимала какого принца ждала её подруга Милка. И дождалась. Она совсем недавно уехала на Дальний Восток со своим принцем – немолодым, разведённым, лысоватым лесопромышленником. Сама Милка шутила, что ждала принца молодого заморского, а с первого взгляда влюбилась в подержанного маркиза Приморского.
Была бы подруга Милка в Питере, Катя немедленно бы поделилась своими чувствами, но у Милки уже была ночь и звонить было неудобно.
Катерина организовала заказ листовок на байкерскую вечеринку в лучшем виде. Доработала на компьютере принесённые эскизы. Лично договорилась с типографией и на другой день с самого утра проверила продвижение исполнения. К обеду всё было готово. Коробку с распечатанными листовками по её просьбе принесли к ней в кабинет. Катя постоянно поглядывала на часы в ожидании заказчика, но в назначенное время он не пришёл. Не явился он и концу рабочего дня.
Выйдя на улицу Катерина, задержалась на ступенях здания типографии. Нудный дождик сыпался с серого питерского неба. Она какое-то время боролась с зонтиком, который никак не хотел открываться и тут увидела несущийся на полной скорости со стороны Аптекарского проспекта огромный ревущий мотоцикл. «Железный конь» сверкал никелем и чёрным лаком, на бензобаке и на боках была эмблема байкерского клуба. Сделав крутой вираж у самого входа, он остановился рядом с ней. Мотоциклист поднял тёмное стекло мокрого шлема, и Катя с радостью узнала в нём Мишку. В тот же момент тусклый вечер раскрасился для неё словно сам Архангел Михаил предстал перед ней в ярком луче света.
— Прости. Замотался. А телефон, как всегда, забыл, - обратился он к Кате словно они были давними друзьями и договаривались о встрече.
— Ваш заказ готов, - пролепетала она. - Но офис уже закрыт.
— Да и бог с ним! Завтра заберу. Я спешил, боялся тебя упустить… — Садись, поедем! - скомандовал Мишка, словно это было обычное для них дело.
—К-куда? К-как? Дождь…, – заикаясь промямлила Катя срывающимся голоском.
Мишка, как фокусник извлёк из багажника своего мотоцикла серебристый непромокаемый плащ, второй чёрный шлем и подал ей.
Она впервые ехала на мотоцикле в потоке машин, но ей не было страшно. Она прижималась к Мишкиной спине и с восторгом ребёнка разглядывала огни реклам, сливающихся на большой скорости в одну яркую линию. Она чувствовала себя летящей птицей. Ей было всё равно куда ехать и зачем. Только бы подольше чувствовать тепло его спины и быть с ним рядом.
Они приехали на огромную площадку, заполненную мотоциклами. Шум моторов перекрывал гул толпы. Дождь прекратился и мокром асфальте отражались зажжённые фонари и фары железных чудовищ. Здесь против представлений Кати были люди разных возрастов. Были и девушки. К ним подошёл высокий парень в чёрной бандане с короткой бородкой. На руке у него висел шлем.
— Здравствуй, - с улыбкой поприветствовал он Катю. - Я Востриков Сергей. Это я с вами договаривался по телефону насчёт листовок.
— Здравствуйте, Сергей, - Катя обрадовалась ему как старому приятелю. Хоть один человек пусть знакомый только по голосу среди этих непонятных людей.
Михаил и Сергей стали о чём-то договариваться, а Катя разглядывала публику, как инопланетян, сошедших на землю. Время шло незаметно. Вдруг девушка вспомнила, что у неё сегодня дежурство. Она осторожно дёрнула Мишку за рукав:
— Послушай, мне нужно на работу, к 22-м.
Мишка сделал удивлённые глаза.
—Ты же уже с работы…
— Я по ночам на почтамте письма сортирую, - смущаясь пояснила Катя.
— А-а, - презрительно протянул Мишка. – И много ты там зарабатываешь?
— До двадцати тысяч в месяц, - растерянно отчиталась Катерина, - я там со студенчества подрабатываю.
— Понятно! – коротко произнёс Мишка. – Он достал портмоне, вынул из него несколько пятитысячных банкнот и сунул ей в руку. – А сейчас позвони им и скажи, что больше не придёшь. Поработала. Хватит!
Катюша опешила. Она открыла было рот для возражений, но услышала:
—  Ты мне нужна. У меня много планов…
«Я ему нужна!» - как прекрасная музыка звучали в её голове эти короткие слова. Она не могла об этом даже мечтать. Немного посомневавшись, она положила деньги в сумочку и улыбнулась подошедшему Сергею, как равному.
— На сегодня всё. Поехали! – скомандовал Мишка, - садись. Он помог ей надеть шлем, уселся впереди и поприветствовав всех поднятой вверх рукой в кожаной перчатке развернулся на выезд.
Он довёз её до дома, поднялся в квартиру. Огляделся. Удовлетворённо крякнул и чмокнув её в щёку ушёл, пообещав зайти завтра на работу за коробкой листовок.
Катя долго сидела на кровати глядя перед собой. Она готова была подумать, что всё это ей приснилось и сладкий сон развеет утренний туман, но в комнате ещё стоял запах бензина и сырой кожи от Мишкиной куртки, а в сумочке нашлись шесть пятитысячных купюр.
Мишка был байкер и рокер. Но и то и другое было его увлечением, а работал он в автосалоне элитных автомобилей. Закончил автодорожный институт и в машинах и мотоциклах разбирался профессионально. Все в байкерском сообществе уважали Мишку и ценили его советы. Они вдвоём ещё дважды побывали на байкерской площадке, а потом на организованном ими рок концерте. Народу собралось много, гремели усилители, яркие софиты прорезали ночную тьму. Действо для Катюши было новое и завораживающее.
После концерта он отвёз её домой и даже не стал подниматься в квартиру. Нежно поцеловал в губы и уехал на своём железном коне.
На следующий день поздно вечером Мишка приехал к ней домой со спортивной сумкой, из которой по-хозяйски стал выкладывать в шкаф свои вещи: футболки с эмблемой своего байкерского клуба, две пары джинсов, упаковку новых трусов и две упаковки носков. В прихожей уже висела вторая кожаная куртка-косуха.
— Я предполагаю частенько к тебе захаживать с ночёвкой, а по утрам я привык надевать чистые трусы и носки.  Не носить же мне с собой пакет с трусами, - пошутил Мишка, немного смутившись своей наглости. - Ты уж не поленись как накопиться моё бельё закинь в стиральную машину.
— У меня нет стиралки, - призналась не задумываясь Катя, - но ты не волнуйся, я всё постираю.
 — Ну, нет. Руками мы стирать не будем.
 На второй день он позвонил к ней на работу по телефонному номеру типографии и загадочно произнёс:
— Не задерживайся сегодня, я заказал на 6 часов доставку.
— Цветы? – с надеждой и улыбкой в голосе спросила Катерина.
— Можно и так сказать, - чуть поразмыслив ответил он и отключился.
Ровно в шесть два мужика в спецовках магазина электротоваров притащили стиральную машину. На коробке фломастером был нарисован букет цветов.
В этот вечер Мишка впервые остался у неё ночевать. Это была сказочная ночь, не обманувшая её ожиданий. Когда он уснул она разглядывала его лицо, стараясь запомнить каждую чёрточку.
Катя Перова была на седьмом небе от счастья. Она даже никогда не мечтала о такой любви.
Она дозвонилась до Милки и поделилась с ней своей удачей. Та порадовалась за подругу:
— Вот и ты встретила своего принца. Будь счастлива.
Она прожила с Мишкой три месяца, как в радужном сне. Даже если он приходил поздно ночью для неё словно вспыхивало солнце, заливая ярким светом пространство. Если он не приходил по два-три дня ей было достаточно его слов: - Были дела. Рядом с ним она не замечала окружающего мира с его проблемами и обыденностью.
                ***
Её счастье оборвалось также внезапно, как и началось. Кострицын исчез и от него не было никаких вестей целую неделю. Телефон сначала выдавал пустые гудки, а потом и вовсе замолчал.  Девушка терялась в догадках. Она не ела, не спала, выглядывала поминутно из окна и ночами прислушивалась, надеясь услышать рёв мотоцикла.
Оказалось, что она о своём любимом ничего не знала, кроме того, что он был весёлый импульсивный и резкий в суждениях. Дарил подарки. Строил планы.  Но где точно находился его автосалон и как он назывался не знала. По какому адресу они с его другом Сергеем жили она тоже не знала.  Даже телефона Вострикова она не имела. Никогда не пришло в голову спросить. Весь мир заключался для неё в Мишкином взгляде, в его прикосновении, в его присутствии. Кострицын был для неё, как костёр в лесу. Рядом ярко и тепло. А вокруг темнота. Она, конечно, видела его паспорт, но её интересовало только женат ли он. О том что у него не было детей она знала тоже только с его слов. Обратиться в полицию она не могла. Кем она ему приходится?
Позже выяснилось: - Мишка погиб в дорожной аварии далеко за городом по дороге в Тосно. Там в этот день шли дорожные работы и на обочине стоял асфальтовый каток.  Дорогой мотоцикл Harley-Davidson даже разбитый угнали. Гонщика нашли в кювете с раздробленным шлемом и изуродованным до неузнаваемости лицом.   Телефона и документов  при нём не было. Предположив, что мотоциклист состоит в байкерском клубе позвонили председателю клуба Вострикову. Он и опознал Михаила Кострицына. Зачем он ехал ночью в Тосно никто не знал, или не хотел рассказывать Кате.
О месте и дате похорон Сергей Востриков уведомил рассылкой сообщений с Мишкиного телефона. На похороны приглашал всех из его телефонной книжки.
На кладбище собралось много народу. В основном байкеры, которые приехали на своих мотоциклах, запрудив площадь перед воротами кладбища. Катя была как в тумане. До неё не доходили слова траурных речей, лица присутствующих расплывались. Она побоялась подойти к раскрытой яме, куда опускали закрытый гроб с тем, кто был её любовью и её жизнью. С тем человеком, кто ослепил её яркой короткой вспышкой никогда прежде не испытанного счастья. Если бы кто-то не поддержал её под руку, она не удержалась бы на ногах, когда заиграл оркестр. Среди мокрой, усыпанной осенними листьями земли быстро рос холм из венков и цветов. Катя безучастно наблюдала эту картину, а в голове приглушённо гудела фраза: — Вот и всё, всё!
Востриков предложил ей, как всем поехать на поминки, организованные байкерским клубом, но она отказалась. Ей хотелось быть одной, наедине со своим горем.
Два дня она лежала на кровати при задёрнутых шторах. Даже бледный свет дождливой осени не проникал в её жилище, а в душе был полный мрак. Потом она стала понемногу вспоминать свою жизнь с Мишкой. Даже улыбнулась, вспомнив как сообщила ему, что беременна, а он радовался, как ребёнок. Сейчас она почему-то вспомнила, что тогда её немного покоробили его непонятные слова о том, что «он обскакал свою бездетную сеструху. Теперь она умрет от зависти в своих хоромах». У неё мелькнула тогда мысль, что между братом и сестрой был какой-то имущественный спор, но она не стала об этом думать.  Она была счастлива, и Мишка радовался, что станет отцом. Он настоял, чтобы они вместе пошли к Мишкиному знакомому гинекологу и допытывался у доктора всё ли с ребёнком в порядке. (Ей в голову не пришло спросить зачем парню знакомство с гинекологом.)
Когда они вернулись из клиники Мишка снова пренебрежительно заговорил о сестре.
— У сеструхи какие-то женские проблемы она детей иметь не может. А Егорку своего она захомутала ещё в школе и с тех пор держит на привязи. Заставляет работать на нефтепромыслах вахтовым методом, хотя дико ревнует его, когда он там.
— Ну может она его очень любит, - встала на защиту женщины Катя.
— Какая там любовь? У неё только два сильных чувства - жадность и зависть.
Кате казалось, жизнь для неё остановилась, ей было больно словно с неё живьём содрали кожу. Она чувствовала себя раком из книжки Бианки, который потерял свой защитный панцирь, лишился одной клешни, а его нежное розовое тельце подвластно всем ветрам и невзгодам. И не найти ему нигде место для зимовки, не добраться до тихой заводи, чтобы спрятаться от беды в тёплой норке.
В эту минуту в ней впервые пошевелился ребёнок. Она явственно почувствовала его толчок, будто он напомнил о себе: - Эй, мамаша, я здесь с тобой.
Утром она вышла на работу. У неё было темное от горя и в то же время одухотворённое, безмятежное лицо.
Коллеги знали о её несчастье и вежливо не лезли с расспросами. А вечером, словно почувствовав, что у подруги беда, позвонила Милка. Ей Катя смогла излить всю свою печаль, поделиться горем и сомнениями. Сообщить о ребёнке. Милка всё порывалась немедленно приехать. Наставляла подругу на положительные мысли. Со свойственным ей практицизмом дала пару дельных советов. К концу разговора Катя взяла себя в руки и стала отговаривать подругу от поездки.  Хабаровск ведь не ближний дачный посёлок, она заверила Милку, что будет держать себя в руках.
Пару раз она порывалась записаться в женской консультации, но стеснялась своего статуса одиночки. Фамилию доктора в частной клинике, к которому водил её Мишка она не помнила только имя - Борис Андреевич. Они подъехали туда на мотоцикле в темноте вечера, а адреса она не спросила. Катя ругала себя последними словами: «Как можно было быть такой слепой растяпой. Словно Мишкин свет застил ей глаза, и она ничего не замечала. Ведь до его появления она считала себя рациональной серьёзной девушкой».
Всё же она пошла в консультацию, потому что была вызвана в отдел кадров, где строгая Мария Захаровна велела ей принести справку, иначе она не получит декретные и выплаты на новорожденного.
В консультации она выслушала нелицеприятный разговор о том, что такие как она не заботятся о здоровье будущего ребёнка, приходят поздно, только чтобы стрясти деньги с государства. Её осмотрели, сделали анализы и выдали справку, по которой она могла уходить в декрет.
Глава 3.

Заканчивалась снежная холодная зима. Катя ходила по магазинам присматривая детские вещички.  Будущая мама постоянно опасалась упасть на живот. Инстинкт самосохранения заставлял ходить медленно маленькими шажками.
В эти дни неожиданно позвонила сестра Лена и сказала, что хочет приехать в Петербург. Ей обещали хорошую работу, но для оформления документов нужно время.
Катерина купила для сестры раскладушку с матрацем, комплект нового белья. Лена приехала через неделю. Сестре Катя призналась, что ждёт ребёнка, но просила об этом матери не сообщать. Лена зачем-то подробно расспрашивала Катю о Мишке, дотошно интересовалась его семьёй. Катерина всё честно рассказывала, ей было приятно поговорить о любимом с родным человеком. Вместе они поехали в магазин для новорожденных, где можно было купить всё, что нужно младенцу - от соски-пустышки до кроватки и коляски.  И главное - оплатить и забрать всё после родов. Такой маркетинговый ход поддерживал суеверие молодых родителей, но заставлял выбрать множество товаров, которые после не пригодятся. Они сделали заказ на большую сумму.
Лена часто исчезала на весь день, ходила по инстанциям. Возвращалась довольная, загадочно улыбаясь, но на работу пока не устроилась.
До родов оставалась примерно неделя и вдруг Катя неожиданно заболела. У неё совершенно не было сил подняться. Ни кашля, ни насморка, ни высокой температуры, просто бессилие и постоянное желание спать. Сестра суетилась вокруг неё, подносила питьё, но Кате не становилось лучше. В один из дней сквозь забытьё она увидела женщину в белом халате и остатком сознания подумала, что Лена вызвала «скорую» и сейчас ей помогут. Но вслед за появлением женщины у неё начались схватки и скоротечные роды. Катя звала на помощь, просила отвезти её в роддом и снова отключалась. На время возвращалось помутнённое сознание и, тогда как в тумане она видела над собой лица чужих женщин, Лену, которая успокаивала, просила потерпеть и подождать. Потом вдруг наступило облегчение и ватная пустота, она словно провалилась в густую горячую пену.
Очнулась ранним утром. Сквозь шторы пробивался рассвет и за окном слышалось шумное чириканье дерущихся воробьёв. В квартире было тихо и пусто. Катя окликнула сестру, но никто не отозвался. На тумбочке рядом с кроватью стояла бутылка минеральной воды покрытая перевёрнутым одноразовым стаканчиком и картонная упаковка кефира. Катя по привычке осторожно села на кровати и потянулась за водой. И вдруг поняла, что у неё нет большого живота, который замедлял движения. Она вскрикнула и вскочила на ноги. В растерянности ощупала себя, поспешила к зеркалу трюмо. На неё посмотрела осунувшаяся женщина с лихорадочно горящими газами и потрескавшимися губами. Всклоченные волосы спутались. Она отшатнулась от своего изображения.
«Что произошло? Где Лена? Где ребёнок??!» - в недоумении она с трудом отправилась на кухню. Там тоже было пусто и чисто, словно Катерина находилась одна на необитаемом острове. В квартире кто-то предусмотрительный тщательно замёл все следы присутствия других людей. 
Она стала лихорадочно искать свой телефон, чтобы позвонить сестре и прояснить ситуацию. Она нашла его под телевизором. Аппарат полностью разрядился, она воткнула шнур в розетку. Катя вернулась к тумбочке, налила стакан воды и выпила залпом.  Почувствовав острый голод, выпила ещё полстакана кефира. Он был тёплый, невкусный.  Её знобило. Она достала из шкафа тёплый домашний костюм и носки. Поспешно напялила всё на себя. Снова бросилась к телефону. Экран засветился и выдал надпись - «Сим-карта отсутствует. Только экстренные вызовы». Она несколько мгновений бестолково глядела на эту надпись и поняла страшное: «Её нарочно оставили без связи, чтобы она не могла ни с кем связаться». Смутные подозрения заставили её искать свою сумку. Кошелька в ней не было и с ним всех кредиток.  Не было денег и в тумбе под телевизором, где она хранила Н.З. для покупки детских вещей. В нижнем ящике под бумагами она нашла папку с медицинским полисом, приготовленным для роддома и паспортом. Облегчённо вздохнула, обнаружив за обложкой паспорта банковскую карту, на которую ей переводили зарплату.
— Спасибо, сестричка, что паспорт оставила, - грустно вздохнула она. – Но куда ты сама делась и куда дела моего ребёнка? Может быть новорожденного забрали в роддом врачи? – вдруг подумала она, - но тогда почему не увезли меня? Нужно позвонить в полицию, пусть найдут Ленку и моего ребёнка. Не учла сестрица, что в полицию можно без сим-карты позвонить.
Она снова схватила телефон и краем глаза увидела на экране дату: «17марта». Ноги у неё подогнулись, и она без сил хлопнулась на кровать.
— Как 17 марта?? – она чётко помнила, что в тот день, когда ей стало плохо было 12 марта. Выходит, прошло пять дней. Она металась по квартире, не находя себе места, в голове не было ни одной толковой идеи. Что делать и где искать своё дитя? Где выход из положения? Нужно позвонить маме, - вдруг придумала она, - возможно Ленка вернулась домой и увезла ребёнка. 
Но телефон не работал. Катя наскребла в разных карманах мелочь и в распахнутом пальто и плохо застёгнутых на молнию сапогах выскочила на улицу. Она понеслась в сторону ближайшего сквера, где раньше у входа стоял телефон-автомат. Будка была на месте, но аппарата в ней не было. В век мобильников никто автоматы не обслуживает. На Катерину навалилась глухая апатия.  Она сделал пару шагов вглубь сквера и опустилась на первую лавочку.  Светило неяркое Питерское солнышко. Дорожки в сквере уже очистились от снега, из сугробов, сваленных на клумбы, подтекали ручейки. В них отражалось небо. Но девушка ничего не замечала. Слёзы застыли у неё в глазах и в них как в голубых озёрах тоже блестело солнце.
Пожилая интеллигентная женщина с лавочки напротив подошла к ней и не спрашивая позволения по-матерински запахнула на ней пальто, поправила выбившийся шарф.
— Милая девушка, что у вас случилось, что-то страшное? – участливо спросила она.
— У меня украли ребёнка…- безысходно призналась Катя, тупо глядя перед собой.
— Это страшное, - серьёзно подтвердила дама. Она опустилась рядом на скамейку и притянула к себе Катину голову, нежно погладила по щеке.
Катерина уткнулась в плечо незнакомки и заплакала в голос, не пряча слёз.
Дама дала ей выплакаться какое-то время и стала задавать вопросы:
— Где украли? Когда? На кого думаете? - спрашивала она как заправский следователь.
И Катя взахлёб стала рассказывать чужой женщине все о себе. От знакомства с Мишкой, до последней недели, когда она лежала в беспамятстве и над ней возникали лица незнакомых женщин, и лицо сестры Лены, и её успокаивающий голос.  И о том, как сквозь горячечный бред слышала писк младенца. А потом тишина и темнота, в которую она провалилась. И о том, как она очнулась одна в пустой квартире.
Женщина слушала, не перебивая и вдруг остановила поток Катиных слов.
— А с того места как вы стали рожать вспомните подробней.
Катя словно запнулась о её голос, как о камень на бегу. Она посмотрела на даму, словно только сейчас увидела её впервые.
— Так, милая моя, - произнесла та тоном, не терпящим возражений. - Мы сейчас пойдём ко мне. Я здесь поблизости живу. У меня сохранился обычный телефон. Прежде всего позвоним вашей маме, как вы хотели, – она взяла Катю за безвольно повисшую руку и повела за собой. - Кстати, меня Белла Моисеевна зовут, а вас как?
— Катерина Романовна Перова, - тихо сказала она.
— А я, не поверите, Иванова, - засмеялась она коротким смешком.
Войдя в чужую квартиру, Катя, не разглядывая помещение схватила трубку стационарного телефона и стала лихорадочно набирать по памяти домашний номер в Костомукше.
— Мама! - закричала Катя, услышав первое алло. – Где Ленка? Она не вернулась?
— Как где? Она же к тебе уехала, - переполошилась мать. – Куда ты дела ребёнка?
— Она украла моего новорожденного ребёнка… Катя разрыдалась, понимая, что расспрашивать бесполезно. Мать не в курсе, а ребёнком для неё была только любимая Леночка. И сейчас она начнёт обвинять старшую дочь во всех смертных грехах. — Значит, не возвращалась? - переспросила она сквозь слёзы. И услышав в ответ взволнованное – «нет» положила трубку. Вступать в длинные объяснения она не хотела. - Пусть сама разыскивает свою любимицу.
— Что же делать? Как её искать?  - сокрушалась расстроенная девушка. — Ой, Ленка ведь забрала детские деньги, - вспомнила Катя, может быть она выкупила заказ… Нужно же ей было во что-то ребёнка одеть, завернуть…
— Резонно, - поддержала её Белла Моисеевна. - Помните ли вы телефон магазина?
— У меня в кошельке была их визитка и квитанция на залог, – обречённо сказал она. И вдруг оживилась. -  По названию магазина можно в справочной узнать.
В магазин звонила Белла.
 — Заказ отменён, у нас всего второй такой неприятный случай, когда ребёнок не родился, - сочувственно сообщила продавщица магазина.
Белла продолжала дотошно с пристрастием допрашивать продавщицу, и словоохотливая девица вспомнила:
— Приходила одна из двух заказчиц, которые подбирали необходимые вещи. Она забрала залог. Они явно сёстры. Похожи друг на друга.   
— Когда это было, - допытывалась Иванова.
— У нас записано 13 марта. Но вы представляете, этот весь заказ для мальчика взяла другая покупательница. Женщина средних лет, видимо её знакомая.
Эти подробности в данный момент Беллу Моисеевну не интересовали. Она решительно встала.
— Мы идём в полицию! Я тебя одну не отпущу. Я смотрю сериалы о полиции и знаю как с ними нужно обращаться.
Заявление о пропаже ребёнка у неё не приняли. Катя не смогла внятно объяснить про ребёнка.  У неё не было справки из роддома.  Кто принимал роды на дому тоже не знала.  Тогда Белла настояла, чтобы приняли заявление о пропаже Перовой Елены, которая исчезла пять дней назад и на звонки не отвечает. Телефон отключен.  И она обокрала потерпевшую, испортила мобильный телефон. Она украла ребёнка!!! - как вы не понимаете, - громко настаивала Белла. Она заставила дежурного вызвать следователя. 
К ним вышел высокий блондин с длинным чубом, зачёсанным набок, чуть помятым от усталости лицом, за очками в позолоченной оправе зелёные как оливки глаза. Был он больше похож на поэта, чем на полицейского. Он снял очки, автоматически сунул их в нагрудный карман и откашлявшись представился: — Капитан Ожогов Геннадий, следователь.
Он выслушал сбивчивые объяснения Катерины, пламенную речь Беллы Моисеевны и сказал, обратившись к оперативному дежурному:
— Посмотри, Петрович, что пропавшая гражданка Перова …, - он заглянул в Катино заявление – Елена Романовна, прописанная в городе Костомукша по улице Калевала, не покидала Санкт-Петербург в последнее время? На поезде или самолёте.
— Я звонила маме, в Костомукшу, она не возвращалась. – Вмешалась Катя. Лицо её горело, голова кружилась и очень болела грудь. Она уже плохо соображала.
Дежурный нехотя под наблюдением следователя постучал минут пять по клавишам компьютера и вдруг сдержанно объявил:
— Есть! Гражданка Перова Е.Р. три дня назад вылетела из аэропорта Пулково в Милан, Италия.
— А ребёнок? – в один голос воскликнули обе женщины. — Ребёнок с нею был?
— Нет, ребёнок не зарегистрирован. Одна улетела.
— Детей, даже новорожденных без документов не выпускают из страны, - пояснил следователь Ожогов. Она улетела самостоятельно. Сочтёт нужным, сообщит о себе. Так что искать её надобность отпала. А ограбление доказать, простите, пока невозможно.
— А где же ребёнок? Его нужно искать… – расплакалась Катя. Силы её оставляли с каждой минутой, в голове гудел набатный колокол.
— Ну как мы будем искать то, не знаю, что, - вступил в разговор дежурный. - Вы даже не знаете точно пол ребёнка, родился ли он вообще живым…
Катя завыла по-волчьи и упала на пол без чувств.
Вызванная в полицию скорая помощь определила – мастит, что говорило о недавних родах. Копию заключения оставили следователю. Катю увезли в больницу. Провели полное обследование и выяснили, что у неё в организме есть следы сильных снотворных средств и препаратов, вызывающих роды. Что могло говорить о криминальных родах. Но также отметили, что роды приняты профессионально. О результатах сообщили в полицию. Врачи в больнице говорили Кате, что будет трудно доказать насильственное применение седативных препаратов и то, что Катя не знала о стимуляции родов. Поисками акушерки, которая скорей всего присутствовала на родах тогда заняться не догадались. Белла Моисеевна подняла в больнице всех врачей, но не дала делать операцию, чтобы не уродовать грудь девушки. А через несколько дней она забрала Катю к себе домой и ухаживала за ней как за дочерью.
— Я в уходе понимаю, - постоянно твердила она, - не зря всю жизнь была женой профессора медицины, а теперь мать профессоре медицины.
За всю жизнь никто так не заботился о Катерине, даже в раннем детстве. Но Катя пассивно принимала заботы опекунши о себе.
Белла Моисеевна ежедневно названивала в полицейский участок и справлялась не появились ли какие-нибудь данные о пропавшем младенце. Не подбросил ли кто дитя в дом малютки. Новостей не было.
Девушка была благодарна пожилой даме за заботу и участие. А когда она поправилась Белла предложила Кате переехать к ней.
— Вторая квартира на площадке принадлежит моему сыну, он давно живёт в Бостоне с семьёй и возвращаться не собирается. А тебе, детка одной жить сейчас будет плохо.
— Я и сама хотела уйти из той квартиры. Меня там съедят страшные воспоминания, - призналась Катя. – А ваш сын не будет возражать?
— Кто Веня? Никогда. Он будет рад, что рядом со мной приятная молодая особа. Мой муж Иванов был умный хитрый, предусмотрительный, хотя еврейкой в нашей семье была я. У нас была большая квартира в центре на улице Войкова. Когда здесь стали строить дома муж придумал сменять нашу на две соседние.  Короче, платить будешь только за коммуналку, мне облегчение. Ну и может раз в неделю принесёшь продукты из магазина. Мне уже тяжело сумки таскать. Поможешь полы вымыть разок, согласна? Видишь, я в накладе не останусь, - хитро улыбнулась она и обняла Катю за плечи.  И зови меня по имени, я же ещё не совсем дряхлая. И ещё совет дам, будь мне позволено. Не сиди, не жди у моря погоды. Выходи на работу.
— Я пока не готова, - плаксиво растягивая слова сказала Катя. – Не могу никого видеть.
— А я тебя не гоню прямо завтра. Переедешь, обустроишься, немного придёшь в себя и к людям. Заняться делом. Только так можно выйти из ступора. Иначе загонишь себя в депрессию, а делу не поможешь. Поверь переводчику медицинских статей и журналов. Знаешь сколько научных мировых открытий по психиатрии я прочла первая в Советском Союзе. По моим переводам наши учёные писали диссертации.
Катя удивлённо вскинула брови, и хотела задать вопрос, но Белла её опередила.
—Ты думаешь я просто женой профессора была, я переводчик с английского и французского.
— Так вы же клад для издателей, в нашей типографии днём с огнём ищут…
— Нет, нет, – прервала её Белла. – я своё отработала. Хватит. Ни за какие коврижки…
— Мне надо искать ребёнка, - снова пожаловалась Катя.
Бела Моисеевна снова прервала её.
— Ты же современная женщина, владеешь компьютером, понимаешь в соцсетях… Ищи! Поиски прекращать не будем. И следователь нам попался вроде приличный. Когда ты болела, он дважды справлялся о твоем состоянии. Сказал: - дело пока не закрывает.
— Неужели? – удивлённо переспросила Катя. - Может быть что-то всплывёт. - Почему-то сообщение о порядочном следователе немного воодушевил её.
Первым выходом женщины вдвоём отправились по Катиным делам. Белла Моисеевна ни за что не отпускала её одну. На банковской карточке оказались декретные деньги, до которых сестрица не добралась.  Потом женщины пошли в салон мобильной связи и купили новую сим-карту.
— Новый номер – новая жизнь, - пошутил молодой продавец в салоне. – У нас теперь вся жизнь в телефоне. – Хочешь следы замести, меняй номер.
В памяти телефона сохранилось несколько номеров в том числе мамин, Милки Боевой и два рабочих номера. Мишкин номер значился – «любимый». Катя почувствовала, что по щеке бежит слеза. Значит, каждый раз как она будет наталкиваться на этот номер она будет вздрагивать, а рана в душе кровоточить. Она не сможет жить с постоянным напоминанием об этой потере. Мишка будто бы уехал на своём огненном мотоцикле и забрал с собой её прошлое. Она взяла и стёрла номер.
Белла Моисеевна одобрительно кивнула.
— Умница. Жизнь продолжается. – Она обняла Катю и поцеловала ободряюще в щёку. - А теперь звони на работу. Скажи, что выйдешь на своё место через неделю, максимум через две.
— Они уже, наверное, кого-то взяли на моё место.
— Тебя пусь это не волнует. Я смотрю передачи, где рассказывают о правах граждан. По закону место твоё. Они ещё обрадуются, что не нужно учить нового человека и, прости уж, не надо вторую часть декретных выплачивать…
Катерина задохнулась от кома, подступившего к горлу. Но спокойно поразмыслив поняла, что Белла Моисеевна снова права. Она дозвонилась за границу хозяевам квартиры и сообщила, что съезжает.
В новое жильё она перевезла только свои вещи, телевизор и стиральную машину.  Оказалось, что у Беллы машинка была старая и работала плохо.
Она до блеска прибрала свою двухкомнатную квартиру, выстирала шторы и протёрла корешки бесчисленных книг в шкафах, занимавших меньшую комнату. Затем плавно перешла в квартиру Беллы, где книжные шкафы занимали всю большую комнату. Вымыла окна и перестирала все шторы и покрывала. Она делала всё это с каким-то особым рвением. Физический труд морил тело, но спасал душу.
Когда во всех комнатах хозяйки был наведён порядок, та выложила на стол перед Катей три банкноты по тысяче. — Возьми эти бумажки за работу.
Катя стала бурно протестовать:
— Вы мне так помогли, предоставили жильё…
— Прекрати, - грозно сказала Белла и положив свою руку на Катину более примирительно добавила, — это только бумажки. А я не нищенка, чтобы бесплатно пользоваться чужим трудом. Молчи, не возражай! Она вынула из кошелька ещё одну тысячную купюру. – А на эту бумажку купи мне продуктов.
На работе действительно обрадовались её возвращению. Две должности за одну зарплату никто выполнять не соглашался. И Катя набралась смелости и немного поспорила с начальством. Ей наполовину подняли ставку. Коллеги деликатно опускали глаза при встрече, и сочувственно глядели вслед. Однажды она услышала слова одной из сотрудниц:
— Это надо же чтобы так не повезло в жизни. И мужчину потерять и ребёнка.
Время шло. В типографии был аврал, готовились к первомайским праздникам. К шествию «Бессмертного полка», было много заказов. Новые события вытеснили из общего внимания Катины проблемы.
С первой зарплаты Катя пошла в тот же салон мобильной связи к весёлому продавцу и купила новый «Самсунг». Парень предлагал ей перенести в новый телефон фотографии и восстановить соцсети, но она отказалась.
— Вы же сами сказали. «С новым телефоном начинаем новую жизнь».
— Ну и правильно. Аппарат у вас новый, клёвый. И жизнь теперь будет такая.
В тот же вечер она сидела на широком диване в новой квартире и методично удаляла из телефона старые фотки.  Перенесла в новый телефон общие с Милкой фотографии, два удачных снимка Мишки, он почему-то сниматься не любил, и удивилась, что нет ни одной фотографии сестры Лены. Видимо, она их сама удалила.
Дни для Кати теперь все были похожи один на другой. Вернувшись с работы, она запиралась в своей квартире и придавалась любимому занятию – чтению. Она читала всё подряд из многочисленной библиотеки Вени Иванова, а иногда выбирала что-нибудь на полках профессора медицины в доме у Беллы.
 Частенько вечерами она сидела в тишине своей квартиры и размышляла: «Куда делась её решительность, приспособляемость, с которой юная Катя Перова начинала новую жизнь в Петербурге? Сейчас она словно аист на крыше стоит на одной ноге, боясь оставить опустевшее гнездо.» Но её размышления никуда конкретно не приводили.
В офисе появилась новая секретарша Юленька, девушка яркая, разбитная, которая всегда была в курсе всех событий. Она напоминала Катерине подругу Милку. Они быстро сошлись ближе. Вместе обедали в издательской кафешке. Изредка Юля вытаскивала новую подругу на художественную выставку или на нашумевший театральный спектакль.
Белла Моисеевна в Катины дела не лезла и без спросу не приходила. Она словно исчерпала всю свою активность и меру участия. Пенсионерка по большей части сидела дома и смотрела бесконечные сериалы. Два часа днём дышала воздухом в сквере. На дальние прогулки не замахивалась, ходила только до ближайшего супермаркета. Катя по собственной воле каждый вечер после работы заходила к ней, или звонила объявить о своём приходе, чтобы та не тревожилась. О ней раньше никто так не волновался. Белла стала для неё родным человеком. Её трогательная забота наполняла жизнь Кати смыслом.  Катерина делала для Беллы большие закупки. Та по-прежнему именовала деньги бумажками и за уборку платила. Иначе не соглашалась на помощь.  Пока Катя по пятницам убиралась у неё в квартире, Белла пересказывала ей последний сериал и события светской жизни, которые узнала из телевизора.


соболезнования н