Где раки зимуют продолжение

Глава 4.

Вернувшись вечером домой в день встречи с малышом у фонтана, Катя сидела перед включённым телевизором, но за передачей не следила. Она рассуждала вслух.
— Как могло случится, что у этой женщины оказался мальчик похожий на Мишку? Может быть она Мишкина родня? Но он говорил, что кроме сестры у него никого больше нет. А у той не может быть детей. Почему эта дама так поспешно бежала? Выходит, она меня узнала. Почему же я не могу вспомнить, где я видела эту женщину? Что же я такая дура невезучая…
Она уткнула носом в подушку и заплакала. Устав от слёз незаметно для себя задремала. Во сне она видела кладбище, толпу байкеров вокруг Мишкиной могилы… Невысокая женщина стоит ближе всех, голова её покрыта траурным шарфом. Над ней склонился крупный мужчина, он ей шепчет что-то успокаивающее. Женщина поднимает голову и смотрит ему в лицо.
Словно кто-то встряхнул её и подбросил с кровати.  Сон моментально слетел. Она стала бессмысленно метаться по квартире.
«Эта женщина – Мишкина сеструха. Вот почему у них глаза похожи… Она принимала соболезнования на похоронах. А мужчина, видимо тот самый Егорка – её муж. Но как у них оказался мой ребёнок?»
У неё стала кружиться голова, она прислонилась к стене и закрыла глаза.  И как во время болезни сквозь пелену забытья привиделось лицо черноглазой женщины…
— Какой кошмар! – закричала в голос Катя. - Выходит, она была здесь. И она забрала моего ребёнка. Как же она здесь оказалась? - Она опустилась на пол… - Моя сестра предала меня. Лена привела сюда эту женщину. Но как же она её нашла?
И вдруг будто кто-то шепнул ей спокойным голосом:
— На кладбище нашла… 
«И я найду! На кого-то ведь зарегистрировано захоронение…» - решила она.
Утром не заезжая на работу, Катя поехала на кладбище. Разыскала главную кантору. За определённую бумажку ей – не родственнице прочли запись в книге актов. Захоронение Кострицына Михаила зарегистрировано на Егоркину Марию, проживающую в Санкт-Петербурге по улице Ленсовета.
Все сомнения разрешились. Именно на этой улице она потеряла из вида шуструю беглянку с ребёнком, фамилия у неё по мужу Егоркина. Мишка презрительно называл её мужа Егоркой. Осталось выяснить как им удалось забрать ребёнка. Даже если Ленка скорей всего за деньги отдала им младенца, они должны были его записать.  И как всё это теперь она сможет доказать, чтобы ей вернули мальчика. А может быть он привязан к родителям и отобрать его будет негуманно по отношению к малышу. Голова шла кругом. Она сидела в рабочем кабинете перед компьютером, но ничего не видела на экране. Мысли путались. Вечером она пошла на совет к мудрой Белле.
Она эмоционально в самых мелких подробностях рассказала своей спасительнице о встрече у фонтана. О том, как почувствовала близость с малышом и как выяснила кто на самом деле женщина, у которой оказался её ребёнок.
Пожилая женщина слушала Катю ни разу не перебив.  Когда та, выложив все как на духу остановила своё повествование, Белла безапелляционно заявила:
 —  Я думаю, чтобы разрешить сомнения лучше всего сделать тест ДНК, на родство. Денег жалеть не нужно. Я   смотрю сериалы про нашу современную жизнь и там по любому поводу делают тест ДНК. Соска для этого самый подходящий предмет… Ребёнок сам дал её тебе в руки, чтобы найти настоящую мать. В жизни всё не случайно.
Катя подумала, что идея с тестом ДНК глупая киношная затея. Ну и что она будет делать с результатами? Если тест окажется отрицательным это навсегда убьёт в ней надежду найти ребёнка. А если положительным, что она будет с этим делать?  Эта мысль не оставляла её весь следующий день, который она прожила между надеждой и отчаянием. И она всё-таки решилась. Прежде всего поискала в компьютере лабораторию, где делали тесты. Внимательно изучила что именно подходит для исследования, если нельзя взять анализ крови напрямую. В статье писали, что даже микроскопические остатки слюны могут дать положительный результат. Внезапно её осенило: при переезде она случайно захватила со старой квартиры Мишкину зубную щётку, которую почему-то не выбросила до сих пор. Если можно проверить родство матери по соске, то родство отца можно доказать по зубной щётке. Она нашла её в ящичке под раковиной, упаковала в целлофановый пакет вместе с соской и положила в сумку. На другой день, не откладывая, чтобы не передумать Катя сняла со счёта крупную сумму денег и отправилась в лабораторию частной клиники. Два анализа обойдутся дорого, но игра стоит свеч. Прейскурант цен висел за спиной медсестры, ведущей приём. Катя с облегчением поняла, что денег хватит. Но она никак не могла решиться подойти, чтобы изложить чужим людям свою проблему.
Девушка за стойкой, видя её нерешительность позвала:
— Какой у вас вопрос? Подойдите.
Катя долго и спутанно объясняла, что хочет сделать. Сомневалась, что такой анализ возможен.
— Понимаете, у меня украли ребёнка во время родов, – горячо говорила она, едва сдерживая слёзы. – Мне сказали, то есть уверяли, - сбивалась она в пояснениях, - что только анализ ДНК поможет это доказать.
Девушка успокаивала посетительницу и терпеливо объясняла Катерине, что анализ сделать можно, это займёт время. Но сомневалась, что Катя сможет воспользоваться результатами. Мало кто поверит самостоятельно сделанному тесту.
— Я хочу вернуть своего мальчика! – уже рыдая кричала она на всю лабораторию.
— А я ей верю, - неожиданно вмешалась в разговор вошедшая на крики серьёзная немолодая лаборантка в больших очках. — Сюда всё больше приходят ДНК выясняют, чтобы наследство оттяпать, или от отцовства отмазаться. А чтобы пропавших детей искали – редкость. - Она строго посмотрела на плачущую Катерину и примирительно сказала: — Когда за ответом придёшь, спросишь старшую лаборантку Галину Ивановну, это я. Если ответ будет положительным постараюсь тебе помочь. Сведу со следователем по гражданским делам. Без открытия дела никакой суд тебя слушать не будет.
Катерина бросилась благодарить добрую женщину, а та оборвала её, холодно заметив:
— Мне нет времени с тобой реверансы разводить.  Повторяю; если ответ будет в твою пользу, поговорю с ним, он мой сосед. Следователь честный и парень порядочный.
И она ушла, бросив через плечо девушке, принимавшей заказ на анализ:
— Сделайте побыстрей и повнимательней там.
Тест должны были сделать через неделю.  Все дни Катя напряжённо ждала звонка из лаборатории, надеялась.


Глава 5.

Не выдержав ожидания, она среди недели поехала на станцию метро Московская.  Присела на скамейку в сторонке так, чтобы ей была видна площадка перед фонтаном. Она надеялась, что Мария с мальчиком появится и на этот раз.  Хотелось хоть издали взглянуть на него. Она пробыла на площади два часа. Стал накрапывать, а потом пошёл сильнее дождь, что в Питере не редкость. Гуляющие покинули площадь. Катя, промокшая вернулась в офис.
В кабинет ворвалась Юлька с волосами, выкрашенными в невообразимый розовый цвет стянутыми резинками в два хвостика рожками и с возгласом:
— Перова, пошли в кино. Новый фильм, где я снималась.  Это была её обычная шутка, на которую в первый раз Катя попалась.
— Правда, что ли? В какой роли? –  Юлька как-то рассказывала, что снималась в массовке на Ленфильме.
— В той, что в конце титров значится: «И др.»
На этот раз шутка не прошла. Катя только подняла голову и рассеянно посмотрела на секретаршу.
— Перова, что с тобой? Ты словно лягушку проглотила.
На глазах у Катерины навернулись слёзы и слова застыли на губах. Увидев сочувственный взгляд подруги, она неожиданно для себя глубоко вздохнула и стала выкладывать ей свою тайну. Она взахлёб рассказывала о встрече с мальчиком на площади перед зданием Ленсовета. О предположении, что этот ребёнок её сын. О тесте ДНК, и о том, что на кладбище узнала имя похитительницы.
По мере повествования глаза Юльки расширялись. Она слушала молча, время от времени сглатывая комок в горле, борясь со слезами.
Юля подошла к подруге и обняла её за плечи, нежно погладила по голове.
— Перова, дорогая я не могла предположить, какая боль живёт в твоей душе.
Как только к ней вернулось самообладание, Юля сразу стала давать советы со свойственным ей практицизмом.
— Сразу как будет готов ответ из лаборатории, идёшь в полицию и открываешь дело о похищении ребёнка. Если не станут – подключим прокуратуру. Нужно получить все официальные документы. Только ты сама к этой Марии не суйся, ни под каким видом. Если она что-то заподозрит – возьмёт ребёнка и скроется, как твоя Ленка.
Они ещё долго обсуждали проблему. Юля пошла проводить Катю до дому.
Из лаборатории позвонили на восьмой день.  Не дождавшись перерыва, не ставя никого в известность Катерина помчалась в лабораторию.
Два больших конверта с ответами выдавала сама Галина Ивановна. Пока Катя дрожащими от волнения и нетерпения руками вскрывала конверты, она спокойно и благожелательно смотрела на неё. Было  понятно, что старшая лаборантка знает результаты тестов. Оба теста были положительными. Из них следовало, что ребёнок, биоматериал, которого предоставлен является родственником Катерины Перовой и родственником Кострицына Михаила на 99%.
Катя то краснела, то бледнела, заливаясь слезами радости и мучаясь вопросами: Что теперь ей с этим всем делать? Куда бежать?
Галина Ивановна написала на обороте конверта свой телефон и домашний адрес.
— Мы с Геной живём в одном подъезде, он этажом ниже. Я сначала с ним сама поговорю. Поняла?
Катя согласно кивнула. Слёзы сразу же высохли.
— Как я узнаю, что он сказал?
 — Я тебе отзвонюсь или позвони сама завтра или лучше послезавтра. Дошло?
— Да, - снова согласно кивнула Катя.  Она не обижалась на назидательный тон Галины Ивановны. Та против ожиданий позвонила в тот же вечер.
— В пятницу вечером придёшь к семи по моему адресу. Я договорилась. Следователь Ожогов, запомни. Он тебя выслушает, что нужно подскажет.
— Не совсем тупая, поняла, - осмелев вдали от серьёзного взгляда Галины Ивановны сказала Катя.
— Вот и хорошо, что не тупая, - ответила старшая лаборантка. По голосу было слышно, что она улыбается.

                ***

Сегодня был на удивление яркий солнечный день, который сменился тёплым вечером. Ещё продолжался период белых ночей и в это время ровный отсвет озарял улицу.  Катя была в белой гофрированной юбке и синей кофточке. Забранные в узел на затылке волосы и лёгкий макияж делали её ещё моложе.  Она ждала следователя во дворе у его дома. Автомобили один за другим подъезжали и парковались на придомовой площадке.  Наконец во двор въехал тёмно-серый не новый «Шевроле». Солнечные блики сверкнули в лобовых стёклах. Из него вышел высокий светловолосый мужчина в очках с золочённой оправой. Он снял очки и привычно сунул их в нагрудный карман джинсовой куртки. Жест показался Кате отдалённо знакомым.
— Это вы меня ждёте? - спросил он, подойдя к ней с приятной улыбкой. Его зелёные глаза чуть прищурились. –  Я Ожогов Геннадий Андреевич.
— Я Перова Катерина, у меня к вам дело.
На лице Ожогова появилась широкая улыбка узнавания.
— Так я вас помню, мы уже встречались года два назад. Вы искали свою сестру, правда?
— Да было такое, - нехотя подтвердила Катя.
— Вернулась ваша сестра из Италии?
— Видимо нет, мне об этом ничего не известно. Но думаю, у неё всё в порядке. Мать сестру не ищет, значит, в курсе её дел.
— Ну да, вы правы.  Я помню долго держал на столе ваше дело. Можно было открыть уголовное по факту ограбления и оставления в опасности. А по ходу дела искать ребёнка. Возможно, что-нибудь всплыло бы. Но вы не появились в отделении…
  — Да мне было не до того. И потом врачи говорили, что меня могут обвинить. А спустя время мне самой стало казаться, что всё случившееся - страшный сон.
Следователь понимающе кивнул:
— А что сейчас привело вас ко мне? От Галины Ивановны я знаю вкратце.
— Мне нужно возбудить дело о признании ребёнка моим на основании теста ДНК.
— Ах, вот он что. Это сложный процессуальный вопрос.
— Понимаете, я нашла своего ребёнка. Он странным образом оказался у сестры моего …, - она запнулась не зная, как назвать Михаила, - у сестры отца ребёнка. Выяснила, что Егоркины его оформили на себя. Будто Мария его родила. А я знаю, что у неё детей быть не может. Для доказательства я сделала два теста на родство с ребёнком.  Оба положительные. Вот. - Она выпалила это всё скороговоркой и потом сказала тихо, словно выдохлась. - Не знаю как к этому подступиться. Боюсь, если она узнает, заберёт мальчика и уедет куда-нибудь. Можете мне помочь?
— Знаете, я устал как собака, а разговор у нас будет длинным. Давайте поднимемся ко мне.  Не опасайтесь – я мирный, - он снова улыбнулся, глаза его сощурились, и он стал похож на задорного мальчишку.
Катя согласилась. Сейчас она была готова бесстрашно идти куда угодно, чтобы добраться до своей цели. И кроме того, она совершенно не опасалась этого мужчину, как старого знакомого. От него исходила уверенность и дружелюбие.
Катя нерешительно вошла в большую комнату, в которой жил дух прежней хозяйки. Аккуратно выставленные в посудном шкафу сервизы и вазочки. Милые шторы на окнах. На широком диване плед в тон штор. Цветок в напольном горшке, названия которого она не знала.
Проследив за Катиным взглядом, Геннадий сказал с нежностью в голосе:
 — У меня всё осталось, как было при маме. – И спросил без перехода: — Вы потерпите пока я приведу себя в порядок? А то перед молодой девушкой неудобно выглядеть таким Бармалеем. Это полчасика не больше. — Перейдём на «ты»?
Она кивнула.
— Тогда проходи на кухню, поставь пока чайник. Найди в холодильнике что-нибудь пожевать. Разберёшься?
Катя снова неуверенно кивнула. 
На кухне были не новые, но удобные шкафчики, блестел никелем электрочайник и микроволновая печь. В холодильнике обнаружилась початая банка сметаны, на дверце одно яйцо. В овощном ящике катались пять крупных картофелин и одна луковица. В морозильнике лежал разорванный пакет с тремя сардельками внутри.
— Не густо, ухмыльнулась Катюша.
Но в одном верхнем шкафчике в наличии была полная коробка чайных пакетиков, банка хорошего кофе, сахар и даже жестянка с сухими сливками. В другом - она нашла надорванный пакет муки. Часть её просыпалась на полку. Катя принялась за работу. Нажарила картошки с луком, кружочками порезала и обжарила сардельки. Выложила их горкой на картошку. Из остатков сметаны, яйца и муки замесила оладьи, которые ещё спели на сковороде.  Насыпала в кружки кофе со сливками.
Геннадий появился, распространяя приятный запах туалетной воды. Свежевыбритое лицо немного зарумянилось от горячего душа, посвежело и помолодело. Ярче зеленели улыбающиеся глаза. Тренированный торс облегала полосатая десантная майка-тельняшка, синие джинсы подчёркивали узкий таз и сильные ноги. Катя невольно залюбовалась его преображением. Внутри у неё что-то ёкнуло.    Приятное тепло подступило к сердцу и зародилось забытое чувство возникающего желания… И вдруг она испугалась, внутренне съёжилась. Влажные светлые волосы его были непривычно зачёсаны назад открывая чётко выделяющийся над бровью круглый шрам - явное пулевое ранение.
Он перехватил Катин взгляд и сказал с напускной весёлостью:
— Горячая точка… Снайперский выстрел. Или у него рука дрогнула, или пуля на излёте… Повезло. Пацаны меня быстро в вертолёт затолкали, а доктора проявили чудеса ловкости. Вот теперь я должен для чтения и вождения носить очки. Или в гробу, или в очках, согласись, выбор очевиден. Он сразу же сменил тему.
— Что за чудные запахи у нас здесь витают? — Взглянув на накрытый стол картинно всплеснул руками. —Катюхина, как ты из ничего умудрилась три блюда приготовить? Просто волшебница! А это что? Оладушки! Я не ел с тех пор, как мама уехала. Ну ты, Катеринская даёшь!
— Я Перова, - скромно сказала Катя. Ей нравилось, как он весело менял её имя.
— Да знаю я!  Знаю я, Катькина, что ты Перова.
Они оба засмеялись. Им было так легко и приятно, словно они знали друг друга целую вечность.

                ***
После ужина они сидели за опустевшим столом и говорили. Вначале болтали о пустяках, а потом хозяин дома стал рассказывать о себе. Начал со своего детства.
— Мой отец был геологом и часто отсутствовал. Считалось, что он уезжает в экспедицию. Когда мне исполнилось восемь лет он вдруг приехал с чужой женщиной и с маленьким мальчиком. Оказалось, что у него была вторая семья. Мадам из захолустья захотела переехать в Петербург. И они решили жить в нашей квартире. Мать догадывалась, что у отца кто-то есть, но такого нахальства не стерпела. Она вырвала клок волос отцовской пассии и спустила ее с лестницы. Отец лишился зуба. Откуда сила взялась? Она была на две головы меньше отца ростом.  Я в него такой длинный. Непрошенные гости вызвали милицию и мать могли посадить за нанесение побоев. Тогда соседи во главе с   Галиной Ивановной, у которой повышенное чувство справедливости, пошли в отделение и отстояли мать. Написали на работу отцу письмо. Его уволили. И он убрался со своей мадам восвояси. Пока я рос мать замуж не выходила, а она у меня красавица. Я её к каждому постороннему мужчине ревновал. Хотелось, чтобы мама любила только меня… Я уже больше года живу один. Мать уехала. Я теперь на попечении Галины Ивановны. Она иногда заходит помочь по хозяйству. Сварит еды на несколько дней. Так что я ей обязан, отказать в просьбе не могу. - Геннадий говорил о себе, понимая, что Кате нужно будет с чего-то начать и пытался облегчить ей задачу. — Личная жизнь не сложилась. Я, правда, за свои тридцать три года дважды пытался, но до свадьбы дело не дошло.  Так с мамой и жил. А год назад в свои пятьдесят восемь она вышла замуж за морского офицера и уехала с ним на Дальний Восток.
— И моя подруга Милка уехала с мужем на Дальний Восток. А мы с ней дружили со второго класса. Не разлей вода были. А когда я поступила здесь в колледж, Милка тоже приехала в Питер. И Катя стала рассказывать Ожогову всё о себе с самого детства. Об отце, который не признавал её своей, о его солдатском ремне и присказке «узнаешь, где раки зимуют». О том что мать относилась к ней равнодушно. Как теперь сказали бы индифферентно. У неё была такая философия – накормить и сносно одевать достаточно. О том, как за все проказы и недоделки младшей сестры отвечала старшая. Это Лена была ребёнком, а Катя была в семье взрослой. Работала и посылала матери деньги на содержание сестры. И вот чем она отплатила ей за любовь и доверие.
Они сидели на кухне за опустевшим столом и говорили о жизни. Не то чтобы Катя забыла о цели своего визита, но всё что она рассказывала имело значение.
 — А не пора ли нам спать? – потянувшись до хруста костей и выразительно поглядев на настенные часы спросил Геннадий. – Было два часа ночи. – Я постелю тебе на диване.
Катя встала, и неожиданно для себя развернув плечи, поправила свою синюю кофточку и словно в неё вселился маленький бес игриво спросила:
— А у тебя кровать широкая? Пустишь под бочок? –  Голос был нарочито бодрым, но при этом она залилась краской смущения.
Он прищурился, долгими взглядом внимательно разглядывал её. И помедлив, словно решался на что-то важное непривычное сказал:
— Конечно, поместимся. Если ты так хочешь, - он сделал широкий приглашающий жест рукой, - проходи.
Если бы её после допрашивали с пристрастием, Катя не смогла бы внятно объяснить своего нелепого поступка. Но дело было сделано и слова сказаны.
— Хочешь душ принять?
— Нет, я только умоюсь.
Гена открыл шкаф и достал новую в целлофановой упаковке белую футболку с полосками на рукавах.
— Мама прислала обновку. Она пытается меня принарядить, чтобы я девушкам нравился, - шутливым тоном сказал Гена, — вот пригодилась. Будет тебе вместо халатика.
Задержавшись в ванной, она размышляла над тем, как Геннадий по-дружески принял её в своём доме. Ничего не утаивая поведал о себе. Хотя совсем не был обязан это делать. Так  он поддержал её.
А Мишка почти ничего не рассказывал и не особо интересовался её жизнью.  С Михаилом она жила, как на вулкане. В страхе, что из него выплеснется лава и сожжёт всё вокруг. Так и случилось. А этот почти незнакомый парень ведёт себя, словно они многолетние друзья. От него исходит покой, уверенность и забота.
Она вышла из ванны в футболке, которая доходила ей до колен, а рукава закрывали локти. Она выглядела в ней, как маленькие девочки в мамином платье.
— Тебе идёт, - с улыбкой сказал Гена. Он лежал у стенки, без майки, до пояса укрытый одеялом.
Катя осторожно присела на кровать и быстро юркнула под одеяло. Её лицо оказалось на уровне его груди. И снова она в испуге съёжилась, заметив длинный розовый шрам ниже его левого соска. Она непроизвольно потрогала его пальцем.
 Гена вздрогнул, как от щекотки и потянул выше одеяло.
— Это здесь, в Питере на задержании. Опять повезло, лезвие ножа сломалось о ребро. С тех пор я только кабинетный червь. –  Голос его ослабел и последние слова он проговорил, медленно закрывая глаза, - дознаватель по гражданским делам.
Он уснул, а в Катиной душе всё холодело от осознания рисков, которым подвергался этот большой сильный человек, вдруг ставший таким близким…
Она лежала на краешке кровати чувствуя тепло и спокойствие, исходившее от его тела. Рядом с ним, даже спящим она чувствовала себя защищённой. Катя придвинулась вплотную к нему, положила голову на раненую грудь, по-свойски закинула на его бедро ногу и   уснула. Проснулась она от того, что Гена осторожно целовал ей лицо. А большая теплая рука гладила её оголённое бедро. Катерина прижалась к нему сильнее, не открывая глаз нашла губами его губы…
Он был нежен и настойчив одновременно. Неутомим. Её молодое тело требовало любви и ласки.  Гена дал ей сполна и того и другого. Уже звонил будильник в его часах, а они всё не могли насытиться друг другом.
— Ну ты, Катюхина даёшь, - восхищённо сказал он, наконец ослабив объятия. – В жизни не испытывал такого наслаждения.
— И я не знала, что так бывает, - смутившись сказала она и спрятала лицо у него на груди.
Несмотря на субботу, Геннадий торопился на работу.
— У меня на сегодня назначено пару встреч с потерпевшими. Я постараюсь не долго…
—Ты, Катькина, не скучай и сильно не заморачивайся с обедом. Я всеядный. Мне лишь бы еда была горячая. Бутерброды и пицца на работе уже поперёк горла стоят. – Говорил он как само собой разумеющееся, целуя её в щёку на прощание. Будто этот обычай был давно заведён в их семье. Выкрикнул, набрасывая куртку в прихожей. – Ключ в дверях, деньги на столе.
Дверь в прихожей хлопнула и наступила тишина.
Катя с блуждающей улыбкой на губах села в большой комнате на диван и огляделась. Она чувствовала себя в этой квартире, будто пришла к старым друзьям и здесь ей был известен и этот сервиз за стеклом в шкафу, приятно согревал плед на диване и даже безымянный цветок в горшке, казался знакомым. В книжном шкафу стояли знакомые читанные книги.
Она вошла в спальню, которую в подслеповатом свете ночника и от смущения не разглядела как следует. Большой четырехдверный шкаф с антресолями, который был моден лет двадцать тому назад. Рядом с кроватью длинная тумба для белья, над ней висит полукруглое зеркало. На краю, ближе к кровати ночник. Рядом с ней стойка для мужских вещей, на которой висел офицерский китель с погонами. «Уже майор», отметила она для себя. На китель была пристёгнута орденская планка. Катя не разбиралась в полосках наград, но посчитала. Их было четыре. Она осторожно погладила форму рукой. Нашла в тумбе комплект чистого белья. Для одинокого мужчины в ней был редкий порядок. Перестелила постель и направилась в маленькую комнату, которая видимо раньше служила детской для Гены. В комнате остались обои с детским рисунком. Её умилили цветные мячики и плюшевые медведи в разноцветных кепках.
Сейчас комната служила следователю кабинетом. На столе у окна стационарный компьютер.  Несколько книжных полок. На верхней - папки скоросшивателей. На самой нижней полке сохранилась стопка старых детских книжек. Катя с восторгом узнавала знакомые с детства названия.  Бросилась в глаза книжка рассказов Виталия Бианки. Она нашла по оглавлению «Где раки зимуют», решив наконец узнать до конца об этих раках. Оказалось, они зимуют в сухом песке берега в тёплых норках. Почему-то пришло на ум, что она уже обзавелась твёрдым панцирем, как тот рак. Только слишком долго ищет свою тихую заводь.  Показалось, что здесь, в этом доме будет её берег, её пристанище, где она будет зимовать в тепле и покое. Проживёт длинную жизнь. 
Вдруг среди книг она увидела небольшой альбом для фотографий. Движимая любопытством Катя решилась заглянуть в чужую жизнь. На обложке альбома красным фломастером ровным женским почерком было написано: «Мой сынок Гена». В альбоме были фотки Гены с раннего возраста. Большеголовый малыш в ползунках и с бутылочкой, которую крепко держит двумя ручками. А здесь он уже подросший со светлым хохолком и двумя маленькими зубками во рту. Немного постарше, наверно двухлетний в нарядном матросском костюмчике.
«Мой мальчик сейчас примерно в этом же возрасте», подумалось ей. На глаза мгновенно навернулись слёзы. Если бы у неё был ребёнок… Она непременно завела бы такой альбом для своего малыша. Снимала бы его во всех проявлениях: В каждом новом нарядном ползунке или рубашечке, в ванночке для купания, с первой улыбкой, с первым молочным зубиком. Первые шаги… Она плакала и с любовью гладила фото двухгодовалого Гены.  Катя досмотрела альбом, который заканчивался фотографией очень серьёзного светловолосого коротко стриженного первоклассника   с зелёными, как лесное озеро глазами и большим синим портфелем. Рядом молодая симпатичная женщина в нарядном платье с большим букетом цветов.
«Генина мама действительно хороша».
Повздыхав над альбомом ещё немного, она вдруг спохватилась, что вчера не предупредила Беллу о своём невозвращении домой. Она набрала её номер. Услышав знакомое «алло» поспешила сообщить:
— Беллочка, у меня всё нормально. Я у следователя.
— Хорошо, - односложно сказала она, что могло относиться и к первому и ко второму.
— Ты у него ночевала? Он хорош? – личные вопросы прозвучали для Кати неожиданно. Она задержалась с ответом, подыскивая слова.
— Ты держись за него, такие мужики, как не огранённый алмаз – крепкие и ценные. А в хороших добрых руках засверкают, как бриллиант.
— Откуда вы знаете? - Катерина была шокирована таким неожиданным заявлением.
— Я же его видела пару раз и разговаривала с ним по телефону тогда, два года назад. И сейчас перед тобой он звонил, спрашивал твой номер. Мой домашний у него записан в деле, а твой он спросить забыл. Мы мило пообщались. Золотой парень.
Только сейчас она сообразила, что уже прошло много времени. Ожогов на работе время зря не терял. А она, растяпа, даже не приступила к обеду. Быстро собралась и отправилась за покупками. Неподалёку оказался большой супермаркет «Пятёрочка». Она затарилась в нём по полной.
Катя сварила бульон из половины курицы с морковкой и отваренным отдельно рисом, как делала Белла Моисеевна. Потом подумала и запекла в духовке кубики сухариков из белой булки, сбрызнула их оливковым маслом со специями и чесночком.  Соорудила большой салат из всех свежих овощей, которые нашлись в супермаркете. Когда на большой сковороде уже дожаривались румяные стейки, вернулся Геннадий. Он влетел в кухню с восторженным возгласом:
— Что это так волшебно пахнет? Неужели настоящий стейк? И мы это будем есть прямо сейчас?
— А что тянуть? – весело отозвалась Катя. – Мой руки.
Геннадий ел с аппетитом всё, что подала Катя и без устали нахваливал хозяйку стола, восторгался её кулинарными способностями.
Кате нравилось смотреть, как он ел и приятно слышать его похвалы.  Она поняла, что ей давно хотелось подавать любимому человеку на стол и видеть, что он доволен.
После обеда Ожогов посмотрел на Катю по обыкновению немного прищурившись и сказал:
— Я не могу упустить такую хозяйку. – И добавил нарочито выделяя каждое слово, - как честный человек я должен на тебе жениться. Пойдёшь за меня?
— Прямо сейчас? – улыбаясь спросила она.
— А чего тянуть? – он приподнял её и поцеловал в губы, а потом подхватил на руки и понёс в спальню. Но вдруг остановился. — Не сейчас, а то я с тобой всё забуду.  - Он привёл её в гостиную, усадил на диван. — Сначала расскажу, что удалось сделать.
Майор Ожогов стал рассказывать словно докладывал на совещании в полиции: — Мой помощник пошерстил по архивам и выяснил: Егоркина Мария Аркадьевна проживает по адресу улица Ленсовета 20. Зарегистрирован брак с Егоркиным Игорем Васильевичем, проживающим там же. В квартире также прописан Кострицын Михаил – брат Егоркиной. Выяснилось также, что на основании справки частной акушерки Кирилловой Н.С. и подтверждения детской районной консультации о рождении в домашних условиях ребёнка мужского пола, ЗАГСом Московского района Санкт-Петербурга выдано свидетельство о рождении.  Матерью ребёнка значится гражданка Егоркина Мария Аркадьевна. Отец ребёнка - Егоркин Игорь Васильевич. Мальчик записан Юрием Игоревичем Егоркиным. Дата рождения 15 марта. Постановлением прокуратуры Петроградского района по месту проживания, обратившейся Перовой К.Р. возобновлено дело о краже и оставлении в опасности для жизни согласно заявлению Перовой К.Р. А также заведено дело о похищении ребёнка в связи с открытием   новых свидетельств по делу.  -  Он внимательно посмотрел на Катю, оставалось добавить – «доклад окончен».  Но он сказал мягко, глядя ей в глаза. - Для возбуждения дела об установлении родства требуется только новое заявление от тебя.
— Гена, ты такой, такой, - она не могла подобрать слов. - Без тебя я бы опустила руки.
Катя замолчала, борясь со своими ощущениями. Она два года хотела, даже порывалась что-то предпринимать, но бездействовала. Нет, она не смирилась со своей потерей, но боялась боли, которая накатывала каждый раз, когда подступали воспоминания. Сколько времени потеряно! Упущен большой кусок жизни, который она могла провести со своим ребёнком. Она, как маленькая птичка прятала голову под крыло, чтобы не видеть реалий.   А теперь она не одна, у неё есть надежда и опора.
— Я так благодарна тебе, - снова заговорила девушка, -
 Почему ты мне помогаешь?
— Я обязан помогать каждому человеку восстановить справедливость и наказать преступника. Это мой долг.   Но сейчас мне не безразлично то, чем я занимаюсь. Я делаю всё именно для тебя и это важно, – он на мгновения задумался. – Нет, я должен это сказать.
Он встал и прошёлся по комнате, словно собираясь с силами, чтобы произнести какие-то важные слова.
—  Как только я увидел тебя в полицейском участке тогда, ранней весной, в распахнутом пальто, с лихорадочно горящими глазами во мне будто струна лопнула. Поверь, я видел много просителей и отчаявшихся людей, но твой взгляд словно сжал моё сердце. Ты была такая растерянная, такая несчастная, что мне захотелось немедленно взять тебя на руки, прижать к себе, приласкать и не отпускать. Я никогда не испытывал таких эмоций…      
Не закончив фразы, Гена встал, и словно решившись на отчаянный поступок поднял её и поставил ногами на диван. Он держал в своих больших ладонях её руки и просительно смотрел снизу вверх.
— Катенька, выходи за меня замуж.  Согласна?
Она, чуть заметно улыбаясь смотрела на него и молчала.  Он не подшучивал, переиначивая её имя, а ласково называл «Катенька».  Его слова неуверенно сказанные звучали для неё нежной музыкой, исходящей от сердца.
Геннадий метнулся в спальню.  Поскрипел там какой-то дверцей, пошуршал бумагой и вернулся с золотым кольцом, зажатым между двумя пальцами.
Она по-прежнему стояла на диване, как королева на тронной возвышенности.
— Это кольцо моей мамы. Оно, правда, не помолвочное, а свадебное. Примешь?
Она едва заметно кивнула.
И как царственная особа протянула ему руку с оттопыренным безымянным пальцем. Кольцо пришлось в пору.
— Что ты молчишь, Катя? Чего-то не хватает. А?
— Слов.
— Каких слов? - Он недоумённо развёл руки в стороны.
— Главных слов, Гена не хватает. Слов любви.
— Ну так ясно же, милая, что я тебя люблю. – Он отёр со лба внезапно выступившую, как от испуга испарину. – И буду любить. Я верный. И ребёнка буду любить, когда мы его вернём.
Она спустилась с дивана и снова став малышкой рядом с ним серьёзно прохладным тоном сказала:
— Ты торопишься, Гена. Давай не будем спешить… Отложим всё до тех времён, когда я верну Юрочку. – Но взглянув в его по-детски обиженные глаза и немного оттаяв добавила мягко. - Считай, что предложение я приняла. - Она встала на цыпочки и потянулась к его губам. Никогда в жизни она не испытывала такой глубины чувств. Но сейчас она знала, что счастье станет полным, только когда рядом с ней будет её сын.
Ожогов нежно обнял её за плечи. Они молча сидели на диване, переживая каждый свою гамму чувств. 
Тем временем налетевший северный ветер затянул серыми тучами всё небо. И тёплый солнечный день сменился дождливым вечером. Они поехали к Кате домой утепляться. Пока Катерина переодевалась, Геннадий осмотрелся в её квартире. Изучал корешки книг в доставшейся Кате библиотеке и восхитился их многообразием. Долго рассматривал косметику на туалетном столике. Выучил название духов. А потом они вместе пошли к Белле пить чай с её домашним вареньем.
Пришлось снова пересказать всё, что удалось узнать. Выложить план будущих действий и выслушать указания по их корректировке. В целом Иванова одобрила будущие мероприятия, как старший по званию эксперт. Ожогов слушал, стараясь скрыть улыбку и согласно кивал головой. Без перехода Белла сообщила:
— Вы чудная парочка, гусь да гагарочка. И дети у вас будут красивые блондинистые. Желаю вам счастья.
В Питере зарядил нудный дождь и воскресенье они провели в Катиной квартире наслаждаясь общением друг с другом. Им было уютно и хорошо вдвоём, словно они давно жили вместе.

Глава 6.

Утром Геннадий отвёз Катерину в отделение полиции, где она под его диктовку написала правильно составленное заявление, к которому приложили оба результата проверки ДНК. Майор Ожогов проследил, чтобы дежурный точно зарегистрировал заявление и отправился с ним к начальнику полиции, наказав Кате не в коем случае не предпринимать никаких действий.
Катя, выйдя из отделения стояла на остановке автобуса, вдыхая свежесть утра после дождя. Солнце сверкало, преломляясь в стёклах окон, и в ещё не просохших лужах. Настроение было приподнятое. И новый день и будущая жизнь сулили только добро. Вопреки общим наставлениям Катя повернула за угол и зашагала к метро. Она доехала до станции «Московский проспект» и пошла на площадь перед зданием бывшего Ленсовета. Утром мамаши и няни выходили на площадь гулять с детьми. Катя была уверена, что на этот раз обязательно увидит Юрочку. Ей пришлось ждать не меньше получаса, но её терпение вознаградилось. Она увидела своего мальчика. Сразу узнала издали. На этот раз он был с дородным мужчиной средних лет. Катя догадалась, что это и есть Егоркин. Тот вёз мальчика в детском автомобильчике на надувных шинах, к которому за верёвочку сзади был привязан игрушечный грузовик. 
Юрочка был в синем костюмчике и кепке с козырьком. Его тёмные глазки сверкали радостным восторгом, он смеялся, когда мужчина быстро возил его вокруг фонтанов. При этом Егоркин говорил с кем-то по мобильнику и улыбался. Стоило ему остановиться, как Юра выдавал команду: - Ессё! - И маленький поезд отправлялся в новый рейс.
Она была довольна и спокойна, что у её ребёнка всё в порядке. Катя понаблюдала эту картину недолго и понимая, что не удержится и подойдёт, выдав себя, поспешила в метро.
В офисе появилась после одиннадцати. Только она успела скинуть плащ, как влетела Юлька. Сегодня её короткие волосы были выкрашены в цвет апельсина и топорщились ёжиком.
— Перова, где ты ходишь? На звонки не отвечаешь, – она внимательно посмотрела на Катю и удивлённо спросила, - А что ты такая довольная?  Прямо похорошела. Неужели на мой фильм сходила?
— Лучше! - коротко сказала Катя, не вдаваясь в подробности.
— Ладно. Потом расскажешь. Здесь тебя уже давно посетитель дожидается. Хочет только с тобой общаться.
В кабинет вошёл Востриков. Катя не видела его со дня похорон Михаила. Он немного изменился, будто повзрослел, хотя сейчас был без бороды. Сменил байкерскую куртку на пиджак.
— Здравствуйте, Катя. Как поживаете?
— Здравствуйте, Сергей. Что вас привело к нам? – произнесла Катя,  с трудом сдерживая появившуюся нервную дрожь.
— Давно хотел с вами повидаться, да как-то не срослось.
— Я понимаю… – В ней снова оживали переживания, связанные с этим человеком и особенно с его другом Мишкой Кострицыным
— Мы хотим заказать пару больших плакатов и баннеры.
— По-прежнему состоите в байкерском клубе?
— Да, руковожу, но сейчас не так активно. Времени в обрез. Но к празднику Алых парусов задумали мотопробег в рамках городских мероприятий.
— Хорошее дело, - одобрила Катя.
— Вот хотим сделать по этим эскизам, - он положил на стол перед Катей прозрачный файл с рисунками внутри.
Ей это напомнило день знакомства с Мишкой. Она не сразу подняла глаза от стола.  Невольно задержала взгляд на руке Вострикова, заметила блеснувшее кольцо.
— Вы женились? - спросила она, - давно?
— Не так чтобы… Ещё полгода не прошло, - довольно заметил Сергей. — А как вы, Катя поживаете?
— Нормально, - сдержанно сказала она. Ей не хотелось делиться с ним своей жизнью. Она боялась спугнуть возможное счастье. Но всё же решилась осторожно спросить. — Сергей, это вы поставили памятник Михаилу на кладбище? Удачный. Я видела.  Это была чёрная мраморная стела, на которой изображена вьющаяся дорога с мотоциклистом в закрытом шлеме, несущемся навстречу вечности. И скромная надпись: «От друзей».
— Ну, да. Мишкина сестра всё откладывала… Байкеры скинулись и заказали в память о друге.
—  Что правда сестра у Мишки такая неприятная особа? – спросила Катерина. – Михаил намекал между делом, что у них затяжной конфликт.
— Это история довольно банальная. Мне Мишка много раз её рассказывал. Болела в нём обида на сестру. Машкин отец был главным архитектором Московского района, когда шло его строительство. Он был с старше Мишкиной матери намного. Она была врачиха с армянскими корнями, черноглазая красавица. Мишка называл её Гаянэ. Имя мог и выдумать. Они с архитектором, вроде в больнице познакомились, когда тот с инфарктом лежал. Квартиру эту в последних сталинских домах они получили, когда Мария была маленькая. Архитектор прожил недолго. Мишкина мать долго жила с дочкой, а потом от молодого ординатора родила Мишку. До рождения сына мать называл девочку на армянский манер Маринэ, а после они стали Мишка и Машка. Десятилетняя девчонка устраивала матери вырванные годы, не принимала Кострицына. И он не выдержал… Они остались жить втроём пока Машка не привела мужа Егорку. А когда их мать умерла от рака, в какой-то очередной ссоре сестрица заявила Михаилу, что квартиру эту её отец получил. А он незаконнорожденный байстрюк к ней никакого отношения не имеет. Я не думаю, что она его выгнала.  Он сказал ей что он не байстрюк, а бастард, то есть потомок знатного рода и с ней плебейкой не останется.  Он ушёл, хлопнув дверью. Тогда мы сняли с ним на двоих расселённую коммуналку у одного бизнесмена. Тот собирался её превратить в своё жильё, но прогорел… Теперь я там живу с женой.
Катерина на время погрузилась в свои раздумья. Ей стало понятно желание Михаила хоть в чём-то превзойти сестру. Перед Катиным мысленным взором возникло Мишкино азартное лицо, когда он узнал, что станет отцом и это будет его победой над сестрой. Если бы он только знал, что сотворила его сеструха, он показал бы ей, где раки зимуют… Эта неожиданная мысль вернула её в реальность. Она спросила:
— А выяснилось что-то об аварии?
— А разве вы не знаете?
Она отрицательно покачала головой.
— Мне не сообщили. Кто я ему? Девушка из телефонной книжки, каких много.
— Зачем вы так, Катя? Он вас любил, уж я-то знаю. 
— Ну да, да, - печально сказала она….
— Мне ещё в первый день в полиции рассказали, что сначала посчитали аварию обычным ДТП, но скоро выяснилось, что в него стреляли. Попали прямо в лицо. Так что в каток он уже мёртвый въехал. Потому в закрытом гробу хоронили. Этим делом областная прокуратура занималась. Объединили дорожную аварию с угоном дорогих иномарок. – Печально рассказывал Востриков, стараясь не смотреть на Катю. — Я позже Мишкин телефон нашёл у себя в комнате, он в последний день заходил и забыл вместе папкой документов... Полиции не захотел отдавать. Они сами запутанное преступление раскрутили. Я на суде был. Ещё раз простите, что не связался с вами, не рассказал.
— Да что уж теперь говорить, - сдержанно ответила Катя. – Чуть поразмыслив попросила, - оставьте свои данные, вдруг возникнет необходимость связаться.
— Да, да, - с готовностью сказал Востриков и написал на обороте одного из эскизов свой электронный адрес, адрес клуба и два телефона.
— Через три дня, заказ будет готов, сможете забрать, – она протянула ему руку.
Сергей пожал протянутую руку, задержав взгляд на кольце и одобрительно кивнул.
Когда он ушёл, Катя погладила подаренное Геной кольцо, как оберег.
Словно даже в отсутствие Ожогова он охранял и согревал её.


***
Ужинали в этот вечер у Кати. Приглашали и Беллу, но у неё был очередной сериал, и она отказалась. Катя приготовила куриные котлеты по особому рецепту Беллы, воздушное пюре и тонкие блинчики с вареньем.
— Если ты будешь меня постоянно так кормить, - довольно поглаживая после ужина живот говорил Геннадий, - то я уже скоро в форму не влезу.
— Тогда перейдём на трёхразовое питание, - с напускной серьёзностью сказала Катя. - Три раза в неделю.
— Нет, я не согласен, - развеселился Гена, - пусть будет, как есть. Меня устраивает.
Катерина вымыла посуду, и они перешли в комнату на диван. Пришло время делиться новостями. Ожогов рассказал, что сегодня занимались проверкой регистрацией ребёнка в ЗАГСе. Выяснили, что ЗАГС были предоставлены официальные документы, положенные справки о рождении ребёнка и паспорт матери Егоркиной Марии Аркадьевны. Так что с этой стороны пока всё законно.
— Мой помощник, лейтенант Маргулис занимается поиском частной акушерки.  Я даже не предполагал, что сейчас очень модны роды на дому и есть частные фирмы, оказывающие такие услуги. К Егоркиной пока не ходили, чтобы не спугнуть.
Катя промолчала, что ездила утром на площадь и видела Юрочку. Пусть это останется её маленькой тайной.
Она стала рассказывать Ожогову о визите Вострикова и о том, что узнала от него об аварии на шоссе возле Тосно.
—  Да, был такой процесс в Ленобласти. Мне коллеги рассказывали. В рабочем компьютере смогу посмотреть поточнее, но помнится говорили, будто ДТП помогло выйти на целую группу организованных преступников. Кто-то из оперативников предположил, что битый дорогой Харли Дэвидсон угнали, потому что надеялись починить.  Далеко вряд ли увезли. Стали искать умельцев в округе и натолкнулись на гараж в Тосно. А там выяснилось, что в этом гараже переобували в новую резину дорогие иномарки, угнанные в области и в городе. Перебивали номера на моторе и запчастях и таким образом машина теряла свою идентичность. Потом продавали через элитный автосалон в Петербурге. Директора автосалона по фамилии Фейгин посадили, как организатора банды. Сроки получили угонщики, автослесари гаража.
— Какой автосалон? – взволновалась Катя. – Не тот ли, где Мишка Кострицын работал?
— Кажется погибший мотоциклист был Кострицын, я сейчас вспомнил… И ещё, - его заказали по наводке директора салона. То ли они в цене на его услуги не сошлись, то ли он грозился всю банду заложить…
— Он не мог! – выкрикнула Катя и не договорив фразу, задохнулась подступившим к горлу комом.
Ожогов не стал выяснять что именно не мог сделать Кострицын. Сказал успокаивающим тоном:
— Не волнуйся. Завтра на работе подниму материалы процесса, он был открытый. Посмотрю, что к чему.
Ночевать Ожогов ушёл к себе. Понимал, что Кате сегодня лучше побыть одной наедине с такими невесёлыми новостями.
Лёжа без сна, Катерина думала о своей жизни, о любви к Мишке, которая накрыла её с головой, как морская волна в полосе прибоя. В жизни ей не пришлось менять парней. Не было у неё такого опыта. Воспитание чувств давали прочитанные книги.  Из них пришла и мечта влюбиться в самого яркого, самого лучшего, как дорогой коньяк. Вот она и нырнула в первую любовь, как в омут с головой по сути ничего о нём не зная. Сгорела в огне Михаила Кострицына. Теперь платит за пламенные чувства по завышенным счетам
Глава 7.

В офис Катя пришла тихая с волосами, просто забранными в хвост и тёмными кругами под глазами от бессонницы. Никак не могла приступить к работе. Бессмысленно водила стрелкой мышки по экрану.  Сигнал мобильника заставил её вздрогнуть.  На электронную почту пришло письмо от Ожогова с прикреплённым файлом. На одной из страниц текста красным было выделено важное. Прочитав округлённый текст, Катя облегчённо вздохнула. - «Мишка не был членом банды». Не могла она настолько ошибиться в человеке, которого полюбила.
Геннадий понимал, насколько это для неё было важно. Он тот человек, который так глубоко чувствует её. Самый правильный нужный ей человек.
Осторожно открылась дверь кабинета и вошла Юля. Она была сегодня не похожа на себя. Тихая, с виноватым взглядом. Даже её мандариновые волосы сегодня не топорщились, а были гладко зачёсаны на пробор. Юля села на стул для посетителей и едва слышно проговорила: — Прости меня, подруга. Я предала тебя…
— О чём ты? – взволновалась Катя, она никогда не видела секретаршу такой унылой и растерянной, - что случилось?
— Я подлая предательница. Понимаешь, он обвёл меня вокруг пальца, как чурку несознательную.
— Да говори же толком, что произошло.
Юлька, словно стряхнула с себя оцепенение и стала с жаром выкладывать свою версию произошедшего.
— Понимаешь, этот вчерашний посетитель, как вышел от тебя стал мне комплименты отвешивать, мол я такая яркая, такая симпатичная… Ну, мужчина видный, заметно не бедный. Я и поплыла, как юная старлетка. Пригласил пойти в перерыв в нашу кафешку поболтать. Я, круглая дура, подумала, что он на меня запал.  А он всю дорогу про тебя расспрашивал.  Я терпела, терпела, а потом возьми и ляпни, что ничего, мол ему не обломится. У тебя жених полицейский. А он стал спрашивать есть ли у тебя дети. Я со зла и рассказала, что у тебя сын. И что мы заняты его поиском.
— Ну сказала и сказала, - Катя погладила Юльку по руке. – Востриков не опасен.
— Простишь меня? Я чем хочешь отплачу.
— Пойдёшь со мной завтра утром на площадь? Хочу снова на Юрочку посмотреть.
— Да хоть на плаху. Ты меня знаешь.
— Угу, знаю, - впервые улыбнулась Катя.
Подруги обнялись. Дальше день шёл своим чередом.
К концу рабочего дня Юлька пришла к Кате с планом взятия площади Ленсовета. Она уже была готова рвануть на амбразуру. У неё даже была разработана форма одежды. Договорились утром сказать начальству, что едут по делам в бывшее здание Дома Советов.
Вечером позвонил Ожогов и сказал, что сегодня ночью дежурит в отделении полиции. Правда ли он был занят или решил дать Кате время прийти в себя, она выяснять не стала. Положив трубку, вздохнула с облегчением. Она боялась, что при встрече выдаст опытному следователю Ожогову, разработанный план.
В десять утра из метро «Московский проспект» вышли две девушки в одинаковых бейсболках с логотипом их издательского дома, в похожих джинсовых курточках с приколотым к нагрудному карману белым бейджиком.  Обе выглядели, как заправские сыщики из «мыльных» сериалов. Девушки присели на лавочку ввиду больших фонтанов и стали ждать. День выдался солнечный, в сквер стали постепенно выходить люди с детьми. Кто-то катал отпрысков на велосипеде, кто-то катил коляску. Группа подростков каталась на роликах.
Ждать им пришлось недолго. Вскоре появился Егоркин с мальчиком. Юрочка был в синем прогулочном костюмчике и в кепке с козырьком. Ребёнок катил за верёвочку красную пожарную машинку.
Обе «сыщицы» поднялись и так чтобы Егоркин их видел направились к молодой маме с коляской.
Наболтав ей что-то про опрос, который проводит их Издательский дом для города они усердно делали вид, что записывают интервью с ней. Потом сделали снимок счастливой матери с ребёнком и поблагодарив перешли к Егоркину. Тот сидел на краю фонтана и увлечённо болтал по мобильнику. Юра катал свою машинку вокруг фонтана. Воспользовавшись невниманием папаши, Юлька сделала несколько снимков мальчика, сняла и Егоркина.
— Разрешите задать вам несколько вопросов? – елейным голоском пропела она, обращаясь к мужчине. – Мы проводим для города опрос среди родителей с детьми.
Егоркин, занятый разговором, по-видимому, не очень   разобрал причину интервью, но две юные особы вызвали у него интерес.
— Да, девушки, согласен с вами побеседовать.
— Представьтесь пожалуйста, - мило улыбалась Юля.
— Егоркин Игорь, умаляя возраст сказал мужчина. Юлька, тыча ему под нос, включённый для записи голоса телефон, сыпала вопросами.
— Как часто вы гуляете на площади с ребёнком? Нравится ли вам обустройство этого места? Какие предложения вы могли бы внести для улучшения отдыха детей здесь и в городе вообще?
Егоркин, снисходительно улыбаясь что-то отвечал. Ему было приятно внимание симпатичных девушек.
Катя, низко опустив голову, прикрывая козырьком лицо делала вид, что писала в блокнот ответы Егоркина. Юлька напропалую кокетничала с мужчиной и вдруг задала неожиданный, не относящийся к беседе вопрос:
— Мальчик у вас такой хорошенький черноглазый, наверное, на жену похож?
Егоркин спесиво решил выставить себя в лучшем свете. Сказал самодовольно:
— Нет, он похож на её брата. Парень погиб в аварии, и мы взяли его сына к себе. Воспитываем его и любим как родного.
— Очень благородно с вашей стороны, - притворно восхитилась Юлька. - Можете рассказать подробней об этом? Где мать мальчика?
— Это запутанная история, не хотелось бы вдаваться…
Катя села на парапет фонтана и ещё ниже опустила голову, скрывая набежавшие слёзы. И вдруг увидела перед собой Юрочку. Он сочувственно смотрел на неё внимательными тёмными глазками.
—  На, поигай, — ребёнок   подал ей свою машинку. - Он не выговаривал букву «Р» и от того его забота выглядела ещё умильней.
 — Спасибо, милый.  Ты очень добрый мальчик. - Катя протянула к нему руки, и он взобрался к ней на колени. Стал гладить по голове: - Не плач!
Она обняла мальчика, чувствуя тепло детского тельца. Как только в этот момент не разорвалось её сердце! Он чувствует родство со мной, мой мальчик. Катя прижала к себе ребёнка и уже готова была вскочить и бежать с ним прочь куда глаза глядят…
В этот момент в кармане куртки засигналил её мобильник.  Катя нехотя отпустила ребёнка.  Ответила на звонок. Строгий голос майора Ожогова сказал:
— Лейтенант Маргулис наблюдает ваше интервью. Вы сорвёте расследование. Немедленно убирайтесь.
Врать и выкручиваться было бесполезно. По другую сторону фонтана молодой полицейский со смешными рыжими усами кивками головы приказывал удаляться.
Услышав звонок телефона и проследив за Катиным взглядом, Юлька мгновенно сориентировалась. Поспешно распрощавшись с Егоркиным, схватила Катю за рукав и потащила к метро.
Временно зазевавшийся папаша тут же подхватил ребёнка на руки и поспешил в противоположном направлении.
Девушки не видели, что лейтенант Маргулис остановил Егоркина. Он беседовал с ним на площади какое-то время, а потом они вместе пошли по адресу Ленсовета 20. Во дворе ждала оперативная машина.
Гражданку Егоркину Марию Аркадьевну привезли в отделение Петроградского района для дачи показаний.

***
Весь день на работе обе провинившиеся сыщицы вели себя тише воды, ниже травы. Не пошли обедать и не обсуждали происшествие.
Чтобы загладить свою вину, Катя поехала на квартиру к Ожогину.  Приготовила ужин и ждала его возвращения за накрытым столом. Как только в прихожей раздался звук открывающегося замка, она вышла встречать хозяина. Геннадий, обрадованный её появлением, широко улыбнулся.
— Ты пришла, Катюхина, молодец. - Он наклонился и поцеловал её в щёку.
До Катерины вдруг дошло: «Он сомневался в её появлении, наверное боялся, что их роман окончен, ведь она не звонила и не приходила два дня». Она осмелела и позволила себе пошутить.
— А ты надеялся от меня отделаться – «тётя, тёте не придёте», а я пришла. Вспомнила, что ты меня звал жить здесь с тобой.
Он мягко улыбался и прищурив зелёные глаза глядел на неё с высоты своего роста, как смотрят взрослые на шалящих малышей.
— Мой руки, буду тебя кормить. Ты же устал после дежурства.
— Есть такое, устал, - признался он. - Но сначала душ… Пока Гена был в душе Катерина размышляла стоя у окна в гостиной. Горели уличные фонари, но белые ночи ещё не сгустили сумерки и свет фонарей казался лишним. Как лишним было наносное в её жизни, что горело и пропало, растворилось, как свет фонарей в белой ночи. Она поняла, насколько дорог ей Геннадий, совсем недавно возникший в её жизни и как много места он занял в её душе. Её первая любовь к Мишке была, как яркая вспышка, ослепила обожгла и пропала. Оставила только обгоревшие угольки А новая любовь, как летнее утреннее солнце освещает и мягко согревает, сулит добрый тёплый день. И хотя её любимый Ожогов, но его любовь не жжётся. С ним тепло и уютно.
Она кормила его ужином, а он отводил глаза, не желая начинать трудный разговор.
— Ну всё, насытился. Доволен, как слон, - сказал он, благодарно поднося к губам её руку.
— А я боялась, что ты накажешь меня за непослушание.
Он хитро прищурился и сказал весело:
— Обязательно буду наказывать тебя, Катеринская. Сильно и долго. Покажу тебе, где раки зимуют, - он поднял её и понёс в спальню.
Когда они немного отдохнули после пламенной любви Катя всё же решилась спросить:
— Ну что слышно? Мы с Юлькой не очень помешали?
— Егоркины дают показания. На завтра вызвана акушерка, которая принимала роды.
— И?
— И пока всё, что тебе нужно знать.
— Ну и ладно, - надула губки Катя. – А я всё равно довольна, что пошла на площадь. Я держала моего мальчика на руках, он такой… Такой родной, - она задохнулась от подступивших к горлу эмоций. –  Представляешь, он сам ко мне подошёл. Игрушкой поделился, гладил по головке. Я счастлива.
Геннадий молча смотрел на неё и сочувственно улыбался. Когда он уснул, Катя долго лежала, глядя в потолок, по которому метались огни проезжающих мимо машин. Белые ночи были на излёте и уже появилось несколько часов темноты. Ровное дыхание Гены, его тяжёлая рука на её плече давали ощущение заботы и спокойствия. Был бы рядом её сын, она была бы полностью счастлива. Как писал Шекспир – «истинное чувство выражается скорее делом, чем словами. И главное не количество слов, а их смысл». А Гена не говорит много и каждое его слово - слово мужчины. И в нём таком большом и таком сильном, прошедшем сквозь жёсткие испытания, живёт нежная сострадательная душа. «Влюбиться можно в красоту, но полюбить — лишь только душу». Ох, что-то меня сегодня на Шекспира пробило… Она крепче прижалась к его упругому тёплому телу и уснула.
               
 ***
Востриков вошёл, осторожно открыв дверь. Сегодня он был похож на прежнего Сергея. На нём было сразу две расстёгнутые рубашки, надетые на футболку с эмблемой клуба. В левой руке, как рыцарский шлем с закрытым забралом он держал блестящий чёрным лаком мотоциклетный шлем. А в правой у него была прозрачная папка с документами.
«День сурка», - подумала Катя. - Я такое уже видела. Снова шлем и папка в руках.
— Здравствуйте, Катя. Я к вам по делу.
— Я сейчас узнаю, возможно готов ваш заказ.
— Я по вашему личному делу, - уточнил он, перехватив её удивлённый взгляд. – Я должен вас кое в чём просветить. И, присев на край стула Востриков стал рассказывать.
 —  Когда меня вызывали в полицию расспрашивали про Мишкину личную жизнь. Я рассказал про Наташу, с которой он встречался до вас. Думал, уж простите, что вы, Катя его очередное недолгое увлечение. Ваш номер у него в телефоне так и был записан, как я ему продиктовал - типография.  Я нашёл Мишкин разряженный телефон у себя в комнате после того, как узнал о его гибели.  И понял, что он свой телефон засунул между диванных подушек специально. Видно предполагал, что поездка в Тосно может быт опасной, а если с ним что-то случится начнут искать связи.  А он этого не хотел. И я не отнёс телефон в полицию. Вот у них вопросов к вам и не возникло. А спустя пару месяцев я обнаружил у себя под бумагами конверт, который оставил Мишка за день до исчезновения. Он небрежно бросил его в один из ящиков моего стола и ляпнул что-то вроде:
 —  Пусть у тебя побудет. Это моему сыну.
Я посмеялся, что у него нет ни кола, ни бочки, ни сына, ни дочки, а он сказал:
— Нету, но скоро будет! —Я не придал значения его словам. Он часто фантазировал по поводу и без…, - Востриков сделала театральную паузу. - Когда заглянул в конверт я обомлел. Понял, что он не случайно принёс и спрятал эти документы. Попади они в полицию, у следствия была бы совсем другая версия происшествия. Имущественные разборки.  Они там, конечно, сами всё нашли по косвенным доказательствам, но с пути правильного не сбились. Банду раскрыли.
— Зачем, Сергей вы мне это теперь рассказываете?
— Потому, что в прошлое посещение я узнал от вашей Юли, что вы ищите пропавшего сына. И я понял - бумаги в конверте, которые Мишка оставил у меня касаются вас.  В конверте было завещание его матери, из которого следует, что их квартира  принадлежит Михаилу Кострицыну и может быть наследована его детьми. А так как Мишка погиб, то наследником становится ваш сын.
— Этого не может быть…  И потом Мишкин сын у его сестры, она его у меня выкрала. И мне ещё предстоит доказать, что мальчик – мой ребёнок.
— Доказательством, что ребёнок ваш может быть также страховой полис, который тоже находился в оставленном конверте. Я позвонил в страховую компанию и выяснил, что наследницей в случае гибели Кострицына являетесь, вы, Катя и ваш ребёнок, когда он родится. Так и написано в условии получения страховой выплаты. Он знал о том, что у него будет ребёнок, ваш ребёнок.
— Он мне ничего не говорил, - медленно расставляя слова сказала Катя и сама себя перебила, - да он вообще ничего не говорил.
— Так он же умирать не собирался, а хотел жить с вами и со своим сыном. Но подозревал, что ситуация, в которой он находился может быть опасной.  Вы помните насколько категоричен он был.
— Зачем тогда прятал эти бумаги? А впрочем, не важно, – взволнованно проговорила она, подавляя желание вскочить и немедленно бежать подальше от этого страшного и бесполезного на данный момент сообщения.
— Выходит он не хотел подставлять ни вас, ни сестру под вопросы полиции. – Резонно заметил Сергей. – Когда вы вернёте своего ребёнка, а я в этом не сомневаюсь, сможете воспользоваться этими документами. Я их вам оставлю. – Он попытался положить на стол свою папку.
— Нет. Нет! – закричала Катерина и замахала руками, словно отгоняла назойливую муху. - Отнесите всё в полицию петроградского района.
— Хорошо, - согласился Востриков, – кому передать?
— Следователь майор Ожогов или лейтенант Маргулис.
— Не волнуйтесь так, дорогая. Я всё сделаю в память о друге.  И он ушёл.
А спустя минут десять в кабинет влетела Юлька и бросила перед Катей на стол несколько скопированных документов.
— Вот, Востриков оставил, вернее попросил меня скопировать и тебе передать. Это же просто бомба!
— Главное, чтобы она не взорвалась не ко времени. Не хочу об этом даже думать.
               
***
Расследование дела о похищении ребёнка продолжалось.   Катя позвонила, чтобы узнать новости о допросе акушерки. Допрос вёл лейтенант Маргулис, он рассказал Кате что удалось узнать, но просил не выдавать его Ожогову. По его словам, акушерка Кириллова показала, что принять роды на дому её вызвали по телефону. Она вроде бы вначале отказывалась, потому что не наблюдала роженицу заранее, как полагалось. Но обещанные деньги по двойной цене сделали своё дело, и она согласилась.  В квартиру Кирилову привела молодая девушки, которая представилась сестрой беременной. Та объясняла, что, когда приехала накануне нашла сестру в беспамятном состоянии сегодня. Где у неё документы она не знает. А та выглядела как наркоманка, но медработника удивило что следов инъекций у девушки не было.  В квартире была взрослая женщина, Егоркина. Это она вызвала акушерку для вспомоществования во время родов.  Кирилова утверждает, что осмотрела беременную и сделала всё по правилам, оказала полную необходимую помощь. Доношенный ребёнок родился здоровым. Егоркина убеждала Кирилову, что роженица не хотела этого ребёнка, грозилась подбросить в дом малютки, а мальчик - сын её погибшего брата. Она заберёт ребёнка и воспитает. Она слёзно попросила написать в справке её имя, чтобы не заниматься процедурой усыновления. И будто бы Кириллова даже подумала, что это довольно благородно с её стороны. Подробно рапортовал Ян.
—  А когда я сказал ей, что это незаконно и уголовно наказуемо, так она возмутилась, мол такие барышни детей выбрасывают или оставляют на пороге детдома. А так ребёнок будет расти в семье своих родственников. 
Возмущению Кати не было предела. Она была сама не своя. То порывалась бежать в полицию, то впадая в ступор сидела, тупо глядя перед собой. Её мучило предательство собственной сестры и вероломство Мишкиной сестры. С такими родными и врагов не надо. Она то уговаривала себя, что Ленка по глупости и по жадности, наверно, хотела развести Егоркину на деньги, а та заставила её выкрасть ребёнка. То впадала в отчаяние: «ну как же можно было так поступить со своей сестрой. Ведь ребёнок ей тоже не чужой. Родной племянник. Господи, он племянник им обеим. И они задумали такую подлость вместе.»   Катя воскликнула, потрясая кулачком:
— Попадись мне эта Мария, я бы ей показала, где раки зимуют! Она в гневе кружила по комнате, когда вернулся домой Геннадий. По её пунцовому лицу и горящим глазам он всё понял.
— Это Маргулис тебя просветил? Ну он у меня получит. Катя что-то лепетала, пытаясь выгородить лейтенанта, но сдалась поняв, что выдала свой источник с головой.
— Не волнуйся. Разберёмся. – Он нежно обнял любимую, усадил на колени и качал, как ребёнка приговаривая:
— Всё будет хорошо, всё будет, как надо.

***
Последнюю неделю Геннадий задерживался на работе намного позднее обычного. У него было очередное трудное дело, требующее большого напряжения сил.
Он вернулся после полуночи. Катя не спала, она ждала его возвращения.  Услышав, как скрипнула входная дверь она босая вышла из спальни и остановилась в темном коридоре. Ожогов вошёл и не раздеваясь присел на диван в гостиной.  В отсвете уличных фонарей на носу у него блестели очки, что было непривычно. Он сидел в темноте, тёр виски и массировал лоб в месте ранения. У Кати сжалось сердце. Она впервые поняла, что Геннадий наверняка часто испытывает головную боль, но тщательно скрывает её. Такие ранения не проходят бесследно. Не зря его комиссовали. И глаза у него устают от напряжения отчего выработалась привычка щуриться.
Он заметил её тень и обернувшись быстрым привычным жестом снял очки, сунул их в нагрудный карман. Вымученно улыбнулся:
— Катькина, почему не спишь?
Она зажгла свет, подошла и нежно погладила его по небритой щеке. 
— Будешь ужинать или сначала душ?
— Только спать. Не обижайся, я лягу на диване.
Она помогла ему стащить свитер, укрыла пледом и тихо ушла. Она ещё долго прислушивалась к его дыханию. А когда проснулась Ожогов уже вымытый, выбритый и одетый варил на кухне кофе на двоих.


Глава 8
               
После двух лет тихой однообразной жизни события стали накатывать на неё, как снежный ком с горы.  Встреча на площади с мальчиком, когда внутренний голос подсказал ей, что это её сын. Поиск доказательств родства с ребёнком. Нетерпеливое ожидание восстановление справедливости. Вспыхнувшее новое чувство, возникшее к Геннадию, переполняло её. Эмоций добавила новость от Вострикова. Мозг в голове Кати закипал, как варево в котелке. Не успела она переварить новость от Вострикова, как грянула новость о том, что в Россию из Штатов возвращается сын Беллы.
Вениамин Иванов, профессор медицины получил приглашение в Институт Онкологии им. Петрова в Петербурге. Белла была рада возвращению сына, а ещё больше радовалась тому, что он не привезёт свою американскую жену. Та не захотела ехать в Россию и бросать свою карьеру.  Белла уговаривала Катю не волноваться. Квартира по-прежнему в её распоряжении, сын будет жить с ней. Но Катя считала это неудобным и готовилась к переезду к Геннадию. Он полагал это правильным и был тому рад.
И вот теперь Игорь Васильевич Егоркин удивил всех отказом от ребёнка. Узнав от следствия все подробности похищения, он сокрушался, не в силах поверить в вероломство жены.
 — Мария уверяла меня, что девушка Михаила от их общего ребёнка отказалась.  И она вынуждена была забрать племянника и оформить, как их общего ребёнка. Мальчик был хорошенький, славный. Детей у нас не было я и согласился.
Он уверял следствие, что во время происходящих событий был на вахте в тюменской области. Его не было три месяца.  А когда он вернулся в Петербург мальчик уже был у них в доме. Проверка подтвердила его показания.
В этот день Игорь Егоркин явился в кабинет Ожогова и   с порога начал, запинаясь:
— Я должен сделать заявление. Марию скорей всего посадят, а я взять мальчика на себя не могу. Мы о мальчике заботились, как о родном, но сейчас обстоятельства изменились. И потом…, я не хочу всю жизнь платить алименты неродному ребёнку, тем более краденому. У меня скоро будет свой ребёнок в Тюмени, - добавил он рассеяно улыбаясь. — Пусть его возьмёт и растит родная мать.
Его отказ от отцовства облегчил задачу следствию и помог исключить его из фигурантов дела. Но нужно было срочно предпринимать меры, чтобы Юрочка не оказался в детском доме. Бегать по инстанциям собирать документы, приносить справки.  Сложней всего было дожидаться решения закрытых судов, а юридическая машина едет неспеша. Только судебный процесс, на котором рассматривалась мера наказания Егоркиной Марии был открытым.
Катерина с трудом припоминала, что было на суде. Присутствие Марии мутило её восприятие действительности. При взгляде на неё Катерина видела тёмные глаза похожие на Мишкины и на Юрочкины и её сознание раздваивалось на тёплые воспоминания и холодную ненависть.
Когда Егоркиной предоставили слово она говорила тихо, но довольно отчётливо ни на мгновение не поднимая глаз. Она словно доставала из себя боль, сомнения, утерянные надежды.
— С тех пор, как появился мой брат во мне поселилась зависть. Мне казалось, что мама стала любить его, а обо мне забыла. Мой отец умер, когда я была маленькая, а у него был любящий отец. Я вытворяла всякие гадости, чтобы этот человек ушёл. И тогда я стала главной, старшей сестрой. Как только Мишка подрос, он стал независимым. Мы постоянно ссорились. Я с трудом вышла замуж, а к нему девчонки сами липли.
Судья не перебивал Егоркину, в зале стояла тишина. Возможно, были и сочувствующие.
— Мамина болезнь на время примирила нас. Мы пытались спокойно существовать в одной квартире. А когда после её смерти мы нашли завещание, я не выдержала. Я кричала, как дикая: - почему всё ему, незаконнорожденному ублюдку. Или как-то ещё, не помню. Она вёл себя достойно, признаю. Собрался и ушёл, прихватив завещание. Но никогда его не предъявлял. Мы больше не виделись.
Катя перестала слушать. В ней оживали слова Михаила о сестре, она по-новому воспринимала повествование Вострикова. Воспоминания дополняли картину. Она словно сквозь ватный туман воспринимала подробности того, как Марии удалось заставить Елену за деньги поить сестру сильным снотворным. Как она смогла выкрасть ребёнка, получить справку о родах… Рассказывала, как плохо было мальчику без материнского молока…
В этот момент у Катерины заныли от боли груда, словно в них вернулось перегоревшее молоко, и она отключила сознание, чтобы не слышать страшных откровений.
Плохо помнила Катя, что именно сама говорила на суде. Выглядело это странно, но несмотря на её безобразный поступок Катя не хотела жёстко наказывать Марию.  Потому что она неплохо заботилась о её сыне два года, растила его в самом трудном возрасте - младенчестве. По-своему любила. Она даже посочувствовала Марии в том, что теперь она обречена на одиночество.
Егоркина Мария Аркадьевна получила мягкое наказание. По совокупности преступлений пять лет поселений в Мурманской области.

***
Сложная процедура усыновления могла затянуться надолго. И несмотря на то, что она являлась матерью Юрочки препятствием оказалось, что она не замужем, а в неполные семьи государство не торопится отдавать детей. Ожогов и Перова наспех зарегистрировали брак.  После чего смогли взять к себе сына.
Юра провёл в детской больнице целый месяц. Пока шло положенное обследование и оформление она могла видеть сына только через стекло бокса.   А когда настал долгожданный день всё прошло легче, чем она ожидала. Катя подошла к малышу протянула к нему руки и сказала с мягкой улыбкой:
 — Я твоя мама Катя. Пойдёшь ко мне?
Тёмные глаза ребёнка заблестели счастливым светом, он улыбнулся такой похожей на Мишкину улыбкой и взял Катю за руку:
 — Где ты была? Я тебя ждал.
Комнату с детскими обоями подкрасили, повесили новые шторы, а на пол купили ковёр разрисованный под шоссе с яркими дорожными знаками. Психологи посоветовали привезти что-то из его прежних вещей. Сказали, что дети в таком возрасте быстро забывают прошлое, а привычные вещи способствуют адаптации.
Егоркин сам привёз им Юрочкину кроватку – ту, что Катя выбрала в магазине для новорожденных. Её поставили вместо компьютерного стола.   Он притащил также большую машину на надувных шинах, в которой катал Юрочку и его любимую пожарную машинку. Игорь Васильевич не забыл, что два года был отцом ребёнка и привязался к нему. В Тюмени у Егоркина родилась дочка и ждала его новая жена.
               
Глава 9.

Глубокой осенью, когда серые пасмурные дни в северной столице почти не давали света, в душе Кати горел луч радости. Они, наконец, решили собрать друзей и родных, чтобы в домашнем кругу отпраздновать свадьбу. Такого торжества не было ни в жизни Катерины, ни в жизни Геннадия. Для особого случая Юлька уговорила Катю купить нарядное светлое платье, в котором она выглядела ослепительно.
Накануне праздника прилетела из Владивостока Ирина Александровна - мама Геннадия со своим мужем, отставным морским офицером. Она восторженно приняла Юрочку и была рада, что у её сына наконец-то будет семья.  Вечером свекровь и невестка сидели на диване и наблюдали, как Юра возил по полу новую синюю машину, подаренную бабушкой Ирой. Та нежно обняла Катю и сказала вкрадчиво:
— Береги и люби наших мальчиков, они отплатят тебе любовью вдвойне.
Прилетела к подруге и Милка со своим маркизом Приморским. Милка ждала ребёнка. О чём сообщила подруге по большому секрету. Она завалила Катю и Юру подарками и с азартом рассказывала о красотах Дальнего Востока, о своих планах и расспрашивала подробности событий их жизни. На свадьбу согласилась прийти и строгая Галина Ивановна. Она пару раз до того заходила посмотреть, как новые родители обустроили малыша. Всё оглядела и одобрила. За столом она долго вполголоса говорила с Ириной Александровной. Та слушала внимательно и согласно кивала.
Главным на празднике был Юрий Геннадьевич Ожогов. Имя мальчику решили не менять. Он научился выговаривать букву «р» и чётко произносил своё имя. Но на смене отчества и фамилии Ожогов настоял. Мальчик доброжелательно улыбался всем присутствующим, принимал подарки, но держался поближе к маме Кате. Он был её пажом и её рыцарем.
Были приглашены двое сослуживцев майора Ожогова с жёнами. Пришёл и лейтенант Маргулис, его помощник.  И, конечно, рыжеусый Ян попал в ловко расставленные Юлькой сети. В этот день она была неотразима и яркостью затмевала всех присутствующих женщин. После свадьбы Ожоговых пара начала встречаться и у них стало наклёвываться что-то серьёзное.
Желанной гостьей на правах родственницы была Белла Моисеевна с сыном. Вениамин Иванов выглядел моложе своих сорока восьми лет. Он был среднего роста с короткими волосами и седыми висками, которые вовсе не старили его, а тёмные с поволокой как у матери глаза смотрели доброжелательно. Только характерные интонации и обороты в речи выдавили его долгое проживание в англоязычной среде.
Белла шепнула Кате на ухо:
 — Был бы мой сын хоть на десять лет помоложе уж я бы его с тобой сосватала. Но, пожалуй, мы опоздали. Я очень рада за тебя, девочка. Будь счастлива и не забывай: – Я всегда рядом.
Мама Кати прислала поздравительную открытку в ответ на приглашение, отправленное Геной вопреки желанию жены. Для неё оказалось невозможным совершить недлинную поездку на поезде из Карелии до Питера.
Спустя два месяца Катя получила от матери одно короткое письмо, в котором та писала, что у неё все нормально. Сообщила, что Елена в пригороде Милана     работает с проживанием сиделкой у пожилого итальянца.



Финал.

Жизнь не стоит на месте. Она идёт то по прямой, то совершает резкие повороты, а то выделывает кульбит, которого не ждёшь никогда.  Только в семье Ожоговых начала появляться какая-то стабильность на них, как и на весь мир обрушилась пандемия. Закрывалось сообщение с миром, карантин заставил народ сидеть по домам, соблюдать невиданные прежде правила. Ожоговы дома сидеть не могли. Полиция работала с ещё большей нагрузкой, Гена, бывало и вовсе не возвращался домой.   И в Катином издательстве кипела работа.  Выпускали просветительские брошюры, большое количество объявлений, запретительные и предупреждающие плакаты. И всё это делал Катин отдел рекламы.  Профессор Иванов дневал и ночевал в Институте Онкологии, работы там прибавилось. Юрочку взяла на себя Белла Моисеевна.
С приездом сына она взбодрилась, будто бы даже помолодела. Стала тщательней следить за собой.
Вениамин по приезде купил матери огромный телевизор и планшет. Научил её общаться по видеосвязи. И теперь Белла могла раздавать советы электронным способом.
— Я постоянно смотрю программы о вирусе и прекрасно разобралась во всех рисках, - как всегда тоном, не терпящим возражений, заявила она, уверенно глядя в камеру планшета.
Катя с Юрой смотрели на неё с экрана компьютера.
— Мы с мальчиком прекрасно поладим. Скажи, Юрок!
Юрочка не знал, что точно нужно сказать и потому чётко произнося все «Р» сказал: - Прекрасно.
Ему нравилось жить у Ивановой. Он называл её «белочка». В её доме он был главный и ему позволялось всё. Белла кормила его разной вкуснятиной.  Её любимые сериалы заменили мультики.  Они крутились целыми днями. Среди них были и диснеевские мультфильмы на английском языке. «Белочка» по ним исподволь учила Юру английскому постепенно превратив обучение в урок. Юре нравились такие занятия. Когда у профессора выдавалась минутка он по видеосвязи говорил с Юрой по-английски. И сотрудники больницы, которые видели на экране мальчика находили в нём сходство с профессором. Наверное потому, что у обоих были большие тёмные глаза. Они считали Юру его сыном или по крайней мере внуком. И удивлялись почему профессор это отрицает.
Продукты к Белле ежедневно привозила Катя, напялив на себя по две маски.  Вовсе не видеть и не слышать сына она не соглашалась. Профессор домой выбирался редко.  И ночевал только в своей квартире, не рискуя войти к матери и Юрочке.
Тяжело болела ковидом Галина Ивановна. Ожоговы ежедневно справлялись в больнице о её состоянии. Когда она ослабленная вышла из больницы Геннадий устроил её в реабилитационной центр МВД.
Обстоятельства заставили быстрее решиться на объединение Юльку и Яна. Они стали жить вместе в квартире Юльки на Морском проспекте Крестовского острова.  Маргулису было ближе добираться в своё отделение полиции.
Неожиданно Катя получила длинное бумажное письмо от матери. Она писала, что ей трудно одной, не хватает пенсии. Но больше всего жаловалась, что в Милане свирепствует вирус и старичок, у которого жила Лена умер. Теперь Лена осталась без места жительства, а вернуться в Россию не может. Рейсы закрыты и, кроме того, над ней висит угроза быть арестованной. Между строк читалось, что в этом виновата Катя. В письме не было ни слова сожаления, ни извинений по поводу того, что Елена совершила со старшей дочерью. Ни одного вопроса о её жизни и жизни внука.
Катя показала письмо Ожогову. Он сокрушённо покачал головой и помедлив сказал:
— Мы люди не злые, но пусть не возвращается. Наказание неизбежно.
Пришла новая весна, жизнь стала постепенно налаживаться. Белла и Юра днём ходили гулять в сквер, где она впервые встретилась с Катериной. После работы Катерина забирала сына домой. Вечером он с удовольствием катал по ковру свои машинки и учил маму Катю новым английским словам. Если отец задерживался на работе, Юра выглядывал в окно на звук каждого подъезжающего автомобиля и разочарованно говорил: — Пока не он. Когда возвращался со службы Гена начинался маленький переполох.  Отец подхватывал мальчика на руки и подбрасывал вверх, а Юра восторженно вскрикивал. Потом он по пятам ходил за отцом. Приносил ему полотенце в ванну, усаживал ужинать и подавал ложку, клал в тостер хлеб. При этом он без устали шумно рассказывал ему свои детские новости. А засыпать любил под чтение Геннадием любимой книжки Виталия Бианки «Где раки зимуют».
Ожоговы стали крепкой семьёй, как тысячи других обычных семей. Здесь был их общий дом, берег, где они нашли своё тёплое пристанище.
Впереди у наших героев будет ещё много разных событий, а эта история окончена.