Стряхни лапшу

Теплоход Феликс Дзержинский, отдав концы, шумно отвалил от пристани Южного речного порта. Он словно нехотя уходил в свой последний рейс заканчивающейся в этом году навигации. Столь неоднозначный день для капитана судна и его команды выдался достаточно мрачным: с самого раннего утра холодными порывами дул северный ветер, время от времени принимался моросить противный мелкий дождик, промозгло-липкие облака плыли над землей так низко, что казалось, вот-вот зацепят шпиль здания речного вокзала.
                Провожающие, человек десять – пятнадцать, растянулись по пристани, невольно скукожившись, изредка помахивали в след уходящему теплоходу. Не бодрил даже марш «Прощание славянки», который торжественно грохотал на всю акваторию. Впрочем, отплывающие тоже, судя по количеству присутствующих на двух открытых палубах, не горели желанием запечатлеть в памяти столь значимое действо. Даже не смотря на шикарный вид прекрасно отремонтированного и искусно отреставрированного здания речного вокзала – культового сооружения хрущевской эпохи. Феликс Дзержинский хорошо отработанным курсом следовал по Москве реке мимо тесных застроек города-героя.
                Между тем, Галина с Людмилой комфортно устроившись в двухместной каюте, надежно исследовав все возможные «блага» помещения, решили ознакомиться с ковчегом, так сказать, масштабно. В соответствие со своим неуемным, пытливым характером, поднялись и спустились везде, куда позволялось ступать ноге любопытного туриста. Они предусмотрительно определились с рестораном, где ближайшие трое суток предстояло столоваться. Заодно навестили бары, так на всякий случай. Нашли музыкальный салон, детскую комнату, скромную библиотеку, салон для занятий и развлечений и еще пару свободных помещений без определенной направленности. Пока знакомились с открытыми палубами и их возможностями, окончательно продрогли. Благо Москва закончилась и за бортом потянулись унылые, однообразные пейзажи. От речной везде проникающей прохлады не спасала даже подветренная сторона. Настроение медленно, но верно садилось на мель.
                Женщины единогласно решили дождаться приглашения на обед в своей каюте и, повернув ручку первой попавшейся двери, неожиданно оказались в просторном, ярко освещенном помещении. На первый взгляд здесь царил полный хаос: дети разных возрастов от дошколят до подростков с нарастающим, неуправляемым гулом сновали туда-сюда. В сторонке, как бы отдельно от творящегося бедлама, кучковались ухожено-броские молодые женщины. Они, увлеченные своими обсуждениями, не обращали никакого внимания на происходящую вакханалию. Только три стройные, хрупкие женщины в центре зала безуспешно пытались навести хоть какой-то мыслимый  порядок.
                От увиденного и услышанного подруги решили ретироваться, пока кто-нибудь из шустро подвижных деток, мягко говоря, не уронил их, а остальное полчище не втоптало в пол. В тот самый момент, когда следуя инстинкту самосохранения, они развернулись к выходу, неожиданно громко, заглушая все шумы и голоса, грохнули аккордные басы на синтезаторе. И чудо свершилось! Все вокруг замерли. В полной тишине женский голос с некоторой надрывной хрипотцой рявкнул:
-  Все группы немедленно собраться около своих преподавателей. Начинаем репетицию. Кто откроет рот – вон с репетиции!
                В первые секунды казалось, что Броуновскому движению придали дополнительное ускорение. Каждый ребенок рванул в только ему понятную сторону. И вот уже около каждой из трех хрупких женщин собралось детское сообщество определенного возраста. 
Опять грянул «гром»:
-  Все ушли со сцены. Оксана Егоровна, начинайте!
Старшие дети спешно расселись по периметру зала, тем самым освободив центр. Младшие же наоборот, выстроились с двух противоположных сторон в определенном порядке.
                Подруги предварительно пошептавшись, раскланиваясь в извинениях, поспешили в импровизированный «зрительный зал». Зазвучала залихватская русская плясовая и маленькие артисты озорно пустились в пляс идеально отточенными движениями. Плясовая сменилась кадрилью и опять чувственно, проникновенно закружились танцоры. За кадрилью ансамбль повел тягучий хоровод. Ребята выступали настолько четко, профессионально, что от восторга захватывало дух. Выступление малышей сменила средняя группа и закончилась репетиция танцами народов мира уже в исполнении подростков.  Пока на сцене происходило выше описанное действие, Людмила умудрилась разговорить одну из молодых женщин, что с нескрываемым восторгом и гордостью наблюдала за выступлением родного дитяти.
                В реальности получалось: все дети из Подмосковного Серпухова. Они заняли первое место в танцевальном всероссийском конкурсе и в качестве награды их в полном составе, под присмотром инициативных, общественно активных мамочек, отправили в речной круиз совершенно бесплатно. Искренне восхищенные талантами детворы, тогда еще Галина с Людмилой представить себе не могли, во что выльется это беспокойное соседство. А пока пассажиров теплохода пригласили к обеду.
                Довольных от общения с искусством дам пригласила к столу официантка с давно устаревшим именем Зоя. Стол не пустовал: прямо напротив подруг расположилась супружеская пара. Муж – Николай, обаятельный, доброжелательный мужчина среднего возраста. Он охотно представился сам и представил свою жену – Анну. Женщину, прямо скажем, симпатичную и даже красивую, какой-то замороженной красотой. Улыбалась она исключительно с закрытым ртом, расслабляя уголки губ, отчего улыбка больше походила на гримасу. Третью соседку по столу звали Ольгой. Круглолицая, спокойно медлительная женщина откликалась на все обращения к ней, но только на обращения, видимо общение не было ее коньком. Спрашивали – отвечала; шутили – смеялась; просили – подавала; при том, при сем, как бы говорила: вы – это вы, я – это я. Очень даже комфортная соседка.
                Последний член застольного коллектива – Александр. Галина непроизвольно назвала его Невским. Крупный, видный, справный мужчина под полтос. Короткая стрижка седеющих волос, правильные черты лица, серые, сверлящие глаза. Во всех движениях чувствуется военная выправка, хотя фигура уже заметно поплыла. Этот в самом соку, одинокий красавец не вписывался в пассажирский состав теплохода, где третья часть – награжденная детвора; третья часть – малоимущие пенсионеры; последняя треть – активные граждане от сорока и выше, причем подавляющее большинство из которых - одиночки женского пола.    
                С приходом Невского их стол, по понятным причинам, стал центром притяжения женских взглядов. Как принято, разговорились. Александр охотно, даже с неким бахвальством рассказывал о себе. Да, действительно в недалеком прошлом офицер, довелось повоевать в горячих точках, был неоднократно ранен, контужен. После основательного лечения пришлось уйти в отставку по состоянию здоровья. Теперь решил отдохнуть от всех и всего. Никогда раньше не бывал в речных круизах, захотелось попробовать. Семья, конечно, есть, но какой с ней отдых? Купил одноместную каюту в надежде основательно отоспаться. Все вроде понятно . . .
                Покой и тишина закончились вечером, пришло время жестких испытаний. Изрядно уставшие от насыщенного впечатлениями дня, женщины мирно улеглись в свои постели . . . уже блаженно погрузились в ранний сон . . . как по коридору пронесся все разрушающий смерч. Это детки-артисты вернулись в сои каюты. Поднялся невообразимый визг, крик, смех, грохот. Разгулявшаяся ребятня носилась по коридору, пряталась друг от друга, ломилась в двери кают, напрочь забыв о каком-либо приличии. Первой нашествия не выдержала Людмила, спешно накинув халат, она призвала обалдевшую молодежь к порядку. Затишье продлилось не дольше минуты. Вакханалия возобновилась с новой силой. Теперь не выдержали пассажиры других кают. Пожилые люди убедительно просили распоясавшихся угомониться. Тщетно. Обратились на ресепшн с просьбой навести порядок, дать людям возможность отдохнуть. Куда там! Оказалось у обслуживающего персонала нет таких полномочий. Дети такие же пассажиры, как все остальные. Потом появилась мамаша из сопровождения в явном подпитии и заплетающимся языком заявила, что дети развлекаются, имеют на это полное право. А они – матери тоже не в состоянии сутками контролировать детей, им тоже нужно расслабляться. Вот так!
                Утром дамы опоздали к завтраку. Соседи уже заканчивали трапезу, вежливо раскланивались и удалялись по своим делам, только нетронутые приборы и салфетка Невского оставались в неприкосновенности. В обед собрались все кроме пропавшего соседа. Подруги откровенно запереживали: как же так, на теплоходе исчез человек и никому нет дела. Все спокойно завтракают, обедают, развлекаются, а взрослый мужчина против своего естества отказывается принимать пищу? Посыпались всевозможные предположения переходящие в страшилки. Справедливости ради нужно отметить, что Ольга, Николай и Анна особенного участия в обсуждениях не принимали. Николай с усмешкой предположил, что Александр вырвался на волю, запасся алкоголем и преспокойно отдыхает в своей каюте. Ольга версию поддержала:
-  Жена наверняка домашней еды собрала. Вот он ест – спит, спит – ест. Чего зря тень на плетень наводить?
                Нет, решили женщины, в ситуации необходимо разобраться. Он же раненый и контуженный. Может быть человеку стало плохо. Упал, ударился головой, не может ни подняться, ни позвать на помощь. А вдруг приступ случился или парализовало? Вообразив себя спасительницами, некими сестрами милосердия, дружно отправились на розыск «пострадавшего». С трудом узнали место дислокации Невского, потому как выяснилось: информация о размещении пассажиров строго конфиденциальная, разглашению не подлежит.
                Наконец та самая дверь, за которой случилась беда. Они громко постучали – тишина, подергали ручку – закрыто. Настойчиво повторили попытку войти. Облом. Прислушались – за дверью ни звука. Посовещавшись, пришли к выводу: надо звать администрацию и срочно вскрывать дверь. Вдруг неожиданно щелкнул замок, дверь открылась и на пороге обозначилась дородная, пышнотелая красавица, замотанная в плед. Совершенно обалдевшие женщины, напрочь лишенные дара речи, смотрели на нее широко распахнутыми глазами. Красавица молча прикрыла дверь, опять щелкнул замок.  Дамы растерянно переглянулись. «А баба то из-за соседнего стола», - непонятно к чему сказала Галина