Ах, эта милая, чудная старость

1

Есть мнение, что первым это заметил Пушкин и огласил: писать надо просто – чем проще, тем лучше.

Самое простое, полезное и близкое уму и сердцу, на мой взгляд, писать о себе, и от первого лица. По сути, это исповедь, в которой нуждается каждый, кто стремится к свободе. Исповедь священнику в епитрахиль – одно, публичная исповедь – другое. Поэтому писать о себе просто и прямо, не прибегая к литературным приёмам, могут позволить своему таланту только очень смелые люди, да и то не всё-привсё.

В жизни каждого человека есть такие шероховатости, о которых и подумать-то страшно стыдно. Например, если у тебя в детстве был энурез. Это ужасная вещь, особенно в социальном плане. Что будет с тобой в детском саду, когда проснёшься после тихого часа…? А в пионерском лагере…? А, не дай бог, в армию попадёшь с такой постыдной аномалией…? Любая ситуация, связанная с ночёвкой в обществе, для тебя становится трудно разрешимой проблемой.
Или вот ещё не менее жгучий сюжет: у тебя не отец, а отчим… мать, братья и сёстры носят его фамилию, а ты – фамилию своего биологического родителя… Когнитивный диссонанс такой силы, что можно с ума сойти.

Онако, в любом злом последствии есть и доброкачественная сторона – такие душераздирающие обстоятельства заставляют тебя уединяться, глубже задумываться, они влияют на формирование характера, делают тебя отличным от других.


2

Помимо простоты и краткости в литературной практике важен ещё один аспект – художественный вымысел. Без него картина, скорее всего, получится блекловато-суховатой. Кому нужна такая картина? Ну, разве что, узким специалистам в области психоанализа.

Вот я – старик, программу свою выполнил: дом построил, сына и дочь воспитал, деревья посадил, в чём буду хоронить своё тело определился… казалось бы, чего мне уже стесняться и страшиться, но нет – я ограничиваю себя. И тут неудобство даже не во мне самом, а в моих близких, которых моё «евангелие» может повергнуть в шок и уныние – ведь никто никого не понимает по истине – каждый варится в собственной правде.

Блажен, кто прожил жизнь, не ведая стыда.

Восточная мудрость гласит: ни об одном человеке нельзя сказать только плохое или только хорошее. И тем не менее, мне известны два таких человека – это я и Лена. Я – исключительно плох. Лена – исключительно хороша. Инь и Ян – гармоническое взаимодействие противоположностей: чёрного и белого, добра и зла, мужского и женского...
Не верите? – послушайте родню. Впрочем, писатель я, а не родня, поэтому, вот вам примерное событие.

- Люблю косить. – говорит Лена, берёт косилку, проверяет масло, заливает бензин, косит. Она вообще любит работать. Только сильная усталость или болезнь может отвлечь её от дел. Кто скажет, что это не хорошо?

Я беру тачку, грабли, иду следом. Когда травосборник наполнится, я высыплю траву в тачку, когда наполнится тачка, отвезу её на кучу. Граблями буду орудовать, когда Лена возьмётся за триммер. Словом, как говорят боксёры, работаю вторым номером – помогаю.

Унылое занятие, хочется поскорее его закончить и взяться за любимое: сесть на велосипед и поехать кататься, или просто сесть на лавку и, не ограничиваясь во времени, любоваться природой, а потом взять и сочинить красивый стишок – это моя стихия.
Брат характеризует меня двумя словами в одном – лодырьмечтатель. Но чаще я слышу в свой адрес – лентяй, ибо кто может одобрить такой аморальный формат поведения?


3

Всё – работа косилкой завершена. Лена отряхивает машину, протирает, ставит на место. Берёт триммер, идёт окашивать канаву за калиткой перед домом. Мошка и комары клубятся вокруг неё, следуют за ней. Я тоже. Сквозь маскитную сетку, вижу на её лице удовольствие-счастье. Что на моём лице не вижу, но ощущаю, гримасу терпения и ожидания.

Окосив канаву перед домом, Лена говорит.
- Пойду, косить вокруг картофельного поля…
Моё терпение лопнуло – душа требует перемен. Думаю, пусть Лена своё дело делает сейчас, а я своё сделаю завтра. У меня такой принцип: если можно отложить на завтра, и очень хочется, почему не отложить. Тем более, что я уже одной ногой в вечности.
И кушать хочется, к тому же.

Рёв стоит, травы летят, Лена похожа на прима-балерину, она виртуозно владеет предметом – красота, невозможно глаз отвести.
Смотрю-любуюсь сверху, как с квадрокоптера.  Думаю, нельзя испортить картину – надо красиво уйти.
Замечаю, топлива в бачке триммера осталось чуть. Иду в сарай, беру бутылку с бензином. Подхожу, показываю, мол, давай долью.
- Поставь! – кричит, сквозь рёв триммера и маскитную сетку.
Ставлю и ухожу.


4

Попил чаю с печеньем, лежу на диване, смотрю телевизор. Кошка лежит у меня на груди и лапой легонько, нежнёхонько так копошится в бороде. Балдёж-удовольствие-кайф…
Вдруг кошка встрепенулась, спрыгнула, побежала в прихожую. Лена пришла. На лице гнев и усталость.
- У тебя совесть есть?! Почему ты мне не помог?! Хозяин называется, глава семейства!!!

Совесть у меня огромная – мне очень стыдно – Лена сердито сделала и мою работу, которую я собирался спокойно выполнить завтра.
- Ночью дождь обещают! – резонно объясняется Лена. Мне становится ещё стыднее.

Очень не хочу быть главой семейства и хозяином хозяйства. Но такова данность Божьего промысла, от которой мне никак не откреститься, а хочется. Хочется быть Лениным сыном, в положении младенца.
Да – я плох, но я искренен и не скрываю своей инаковости.
Что Лене ответить не знаю. Молчу и это гневит её пуще прежнего, и, что для ваших очей более ужасно, не прибавляет моему облику доблестных черт.

Сажусь на велосипед и бегу от своего статуса и стыда подальше в природу. Да и Лена без моего молчаливого присутствия быстрее успокоится.


5

Боже мой, благолепие неописуемое!

Но я всё же попробую описать. До полного заката солнца ещё часа полтора-два. Мир утопает в этом плотно-золотистом, с сиреневым отливом буйстве небесного света. Молодая, сочная трава на полях, где когда-то сеяли лён, а теперь изящно расположились юные сосенки и берёзки – всё выглядит чистым, прозрачным и светочным, как в райско-сказочном сне. На фоне космической тишины, поют кукушки, соловьи, зяблики и прочие птицы. Я разговариваю с ними, подражая их голосам, как мне кажется, музыкально и гармонично. И особенно отрадно то, что они откликаются – понимают. Меня нетрудно понять – я всем своим существом приветствую их, желаю здоровья, счастья, мира и процветания.

Поймал себя на мысли, что смотрю на себя глазами Бога и не нахожу в себе ничего, за что меня безоговорочно нужно сослать в ад. У благочестивых христиан принято шарахаться от собственной святости, мол, нет-нет, куда там - весь в грехах с головы до пят.
Но я не таков. Очевидно, поэтому перестал ходить в церковь, исповедоваться, причащаться – я природой причастен Творцу, и любовью.
Безгранично люблю природу, ибо нахожусь с ней в родственной связи и вижу, что она свята.


6

Не заметил, как доехал до реки, а это, на минуточку, пятнадцать километров, а я не на гоночно-лёгком, а на гуляльном велосипеде.

Река плавно, но достаточно быстро несёт свои чистые воды, прохладные даже в самые жаркие дни – говорят, родниками питается. В омуте, куда любят нырять с моста мОлодцы-смельчаки, вода кружится, буравит в себе небольшие воронки. Добавляет весёлого волненья уклейка – высовывая ротики на комаров, делает многочисленные кружочки, разбегающиеся по перламутровому зеркалу водной глади.
Мне не хочется ловить рыбу – хочется любоваться ею.

Спускаюсь с дорожной насыпи к воде. Дно видно, но оно не чистое – песок занесён илом. В это время года всегда так, потом песок промоется и будет пляж-комильфо.
Вглядываюсь в глубину – хочу повидать плотвичек, которые, когда мирно зайдёшь в реку, обступают твои ноги и нежно дёргают за волоски. Но из-за ила ничего не видно, да и солнце уже низко – угол вхождения лучей не тот.

Налюбовавшись рекой и окрестностью, отхожу в сторону, по малой нужде – на дорожку.

Поднимаюсь к дороге и… И тут начинается самое интересное, то, ради чего я и затеял этот рассказ.

Поднялся, встал на дорожное полотно, посмотрел налево, посмотрел направо – машин нет.
Машин нет, но справа к мосту приближается нечто такое, о чём мне нужно хорошенько подумать, прежде чем приступить к описанию.


7

Когда объект наблюдения приблизился, я засвидетельствовал: это мужик, а не баба. Нет-нет, это не велосипедист – это мужик на велосипеде. Не знаю, как описать его движения. Вернее, боюсь съехать со стиля – такая неординарная у этого мужика пластика. Поравнявшись со мной, он остановился.
- Здорово!
- Здорово!
- Рыбу ловишь?
- Нет – просто смотрю на воду.
- Понятно – от нечего делать дурью маешься.
- Вроде того. А ты почему так криво сидишь на велосипеде, здоровья не жалко?
- Не понял?
- Посмотри, как у тебя руль вывернут – неужели удобно?.. седло раскорячено – на ухабах можно простату пробить… ноги растопыриваешь так, будто на лошади едешь – машина чиркнет по коленке, инвалидом станешь…
- Всю жизнь так езжу и ничего.
- Давай помогу – у меня есть опыт и разводной ключ... Сделаем тебе правильную посадку – будешь плыть, как на диване перед телевизором…
- Не, не надо – я так привык. С детства. А ты чо, когда пацаном был не так ездил? Или клеша не носил?
- Почему не носил – носил: от бедра не помню как назывались, а от колена – «колокола»… накладные карманы… и песни под гитару пел: «Повстречал рыбак на берегу-у-у девушку с оленьими глазами…»
- А раз клеша носил и такие песни пел, то и понимать должен – если колени к раме прижмёшь, то клешня в цепь попадёт, порвётся, а прищепкой крепить или в носок заправлять, как старпёры делают, западло.
- Ну, тогда я поеду.
- Погоди, давай поговорим – мы же с тобой ровесники.
- В другой раз. Извини, брат, меня ждут.

Я сильно нажал на педали и, когда через пару минут обернулся, кривоногого мужика на кривом велосипеде не увидел. И слава Богу, думаю, а то ещё дружбу предложит, или расскажет такое, от чего текст простым и кратким не получится.

И этот поступок не делает мне чести, правда? – нельзя отказываться от дружбы.


8

А вот Конфуций другого мнения. Он говорит: не дружи с человеком, мировоззренчески не близким тебе. И святые отцы православно-христианского толка советуют подобное: не дружи с юношей – рано или поздно он вовлечёт тебя в свои страсти.

На этом бы и закончить исповедь, но неотступно напрашивается ещё один грех.

Неделю или две назад я опубликовал рассказ, там есть эпизод, в котором говорится о том, как я подарил второй велосипед Лёшке Огоньку.
Намедни, встречаю этого Огонька.
- Христос Воскресе! – кричит он мне метров за пятьдесят.
- Воистину воскрес Христос! – отвечаю, как положено.
Подбегает. Пасхальные обнимашки. И сходу, без предисловий:
- У тебя нет колеса? Заднего.
- К какому велосипеду – я тебе два разных подарил?
- Ко второму.
- А что случилось?
- Да меня Сашка с Веркой разозлили так, что я взял молоток и раздолбал колесо вдребезги.

У меня от такого сообщения в глазах потемнело. Сослепу отвечаю жёстко:
- Извини, брат, нет у меня такого колеса.
- А может другой велосипед для меня найдётся?
Теперь ещё жёстче:
- А велосипеда тем более не найдётся.
- Блин, чо делать? Дома жрать нечего…
- Есть хороший молоток. Возьмёшь?
- Возьму! Всё, что дашь, всё возьму – в хозяйстве пригодится!
- Но при одном условии…
- Говори. Ну-ну…
- Когда в дугой раз распсихуешься врасшибон, возьми этот молоток в правую руку, левую положи на пень и раздолби её в дребезги… получишь исцеление.
- Фу-ты, блин, думал он серьёзно, а он шутит!

Правда, некрасивый поступок? – не выручил калеку из беды, да ещё поиздевался над ним.


9

Должен сказать, эта моя нехорошесть обнаружилась не сегодня и не вчера. Ещё в девяностые годы прошлого века, одна симпатичная дама, искусствовед, прочитав несколько моих текстов, заключила: мне понравилось, как вы пишите, но, как человек, вы – сволочь.

На этом слове я остановился и хотел уже публиковать повесть, но вдруг из ночной тишины вылетел афоризм, за ним потянулся вопрос: «Есть ли у сволочи друг?»

Думаю, нет – публикацию придержать, с ответом не спешить – утро вечера мудренее.


10

Чудесное майское утро. Воскресенье. Радостно светит солнце. Лена ушла в храм. Я лежу в постели, ловлю вдохновение и рассматриваю порядок предстоящих движений.
Хочется: сделать постельную гимнастику, встать, умыться, громко пустить весёлую, ритмичную музыку и хорошенько себя растанцевать… а потом сесть на гоночный велосипед и до прихода жены наслаждаться простором-полётом-скоростью на природе – это моя стихия.

Иду по списку… танцую и вижу, афоризм неотступно вертится вокруг моего интереса, а вопрос твёрдо стоит на пути.
Принимаю вызов. Велосипед прошу подождать.

«Скажи мне, кто твой друг и я скажу кто ты» – это древнее изречение я нахожу весьма некорректным, а в моём случае – бессмысленным, ибо у этой сволочи нет друзей, у него есть только Бог, а в Боге все обитатели мироздания – братья и сёстры.